Число «четыре», которым ограничивалось допустимое количество жен у принявших Ислам, определялось средним имущественным достатком мужчин-арабов в соотношении с прожиточной нормой для населения Аравийского полуострова к VII веку от Р.Х. Большее количество жен с народившимися от них детьми средний араб содержать не смог бы. Поэтому и справедливость не смог бы сохранить, случись расторжение брака. Последующее предложение цитируемого аята: «А если боитесь, что не будете справедливы, то — на одной или на тех, которыми овладели ваши десницы. Это — ближе, чтобы не уклониться» говорит, что мужчина, боящийся отклониться и для того женящийся, но не умеющий при разводе, случись он, обеспечить положенным Кораном оставляемую жену, вправе жениться лишь на одной, и не искать следующую. Хотя касательно плененных женщин (тех, которыми овладели «десницы», т.е. руки воина), будь меж ними замужние или свободные, Коран не давал каких-либо количественных ограничений, предполагая для них иную имущественную долю (Сура 4: 27;28). И в этом дозволении был значимый стимул для пополнения мусульманского воинства.
Неверно полагать, что все, кто присоединился к мусульманскому движению, жаждали смерти в сражении, дабы получить заслуженную награду в Раю. Сущность человеческая более тяготеет к осязаемому земному, что сложилось в поговорку: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Поэтому для многих стимулом для участия в них были пленницы и скарб, которые воины стремились отобрать у врага (Сура 8:42). Причем поощрялась нажива кровью в войне, нежели потом в мирном ремесле: «Всякие средства, полученные во время войны, считайте даром Аллаха. Аллах заботится о тех, кто верен ему в сражениях. Но если воин вернется к старому ремеслу, то будет зарабатывать своим трудом» (Из хадисов аль-Кораши).
Коран, как своеобразный Устав военного времени, вносил предельную ясность во взаимоотношения полов, где многоженство служило стабильности в межполовых отношениях среди принявших Ислам. Его принципы разрешали потребности прежде всего воинов-мужчин, по природе своей тяготеющих к смене жен. Но они защищали и женщин с детьми, как невольных заложников начатой в Аравии жестокой войны. Мужские потери в войне приводили к массовому вдовству и сиротству. Женщин становилось тем сравнительно больше, чем кровавее были баталии. С учреждением многобрачия они могли теперь иметь и мужа, и защищаемое дитя. Важно и то, что «девичий век» в многобрачии продлевался. Когда огонь мужской силы остывал с первой женщиной, он разжигался женой новой, и делился и с первой, и второй и с той, которая огонь в нем разжигала. Однако если мужчина не нуждался в общем ложе, то он, следуя букве Корана, был вправе одну ночь проводить с одной женой, следующую — с другой.
Безусловно, что подобный порядок возможен при условии, когда первая и последующие жены не ревнивы. Если этого нет, то, как гласит Коран, мужчина мог развестись с одной и жениться на другой, при условии справедливого раздела нажитого имущества: «А если вы хотели замены одной супруги другой и одной из них дали кинтар, то не отбирайте из него ничего. Разве вы станете брать лживо, как явный грех? И как вы можете отбирать это, когда вы сошлись друг с другом, и они взяли с вас суровый завет?» (Сура 4:24;25).
Но если замужняя женщина-мусульманка не хотела более оставаться в браке, она, следуя Корану, имела право получить свободу с получением своей доли нажитого имущества. Этим дозволением предупреждалась ревность среди воинов Ислама, подозревающих, что жены в их отсутствие им изменяют. Не за желание наслаждений «прикрасами ближайшей жизни» женщину ожидало наказание, а за неверность мужу, проливающему кровь за дело Аллаха.
Соблазн не обошел и семьи Пророка, что нашло отражение в следующем аяте: «О пророк, скажи твоим женам: «Если вы желаете ближней жизни и ее прикрас, то приходите: я дам вам насладиться и отпущу вас прекрасным способом» (Сура 33:28). «О жены пророка! Кто совершит из вас явную мерзость, той удвоено будет наказание вдвойне. Ведь для Аллаха это — легко!» (Сура 33: 30).
Что чрезвычайно важно, Господь давал каждому человеку право выбора, полагаясь на его здравое разумение. Он не принуждал к служению Себе и уж, тем более — к сохранению брака, когда бракующиеся начинали тяготиться друг другом или желали свободной жизни. Брак, как говорилось выше — анахронизм для мира «богов», но присущ обществам с примитивным мировоззрением. Поэтому высокоразвитые опекуны предлагали людям те или иные рецепты, помогающие им справиться со своим первобытным «эго». И, опять- таки, одним из препятствий в том были женщины, тяготеющие более к домашнему уюту, любви и рождению детей, нежели к кровопролитиям, пусть и за высокую идею. Сражаясь за свое счастье, женщины, особенно вольные, отвлекали мужчин, распаляя в них ревность и взаимную вражду. Не случайно Мухаммад как-то сказал: «Дешевый ковер в доме мужчины дороже женщины» (Из «Собрания истинных хадисов» аль-Бухари. Выдержка из книги Марка Габриеля «Круги на воде», стр.40.).
Живущие в стане мусульман женщины сильно рисковали, если излишествовали своей привлекательностью. Следуя Корану, их дозволялось наказывать, вплоть до убийства (Сура 4:19;20). Поэтому лучше для них, когда они были при муже и не выставляли себя на публичный показ.
Той же заботой о воине-мужчине объясняется содержание аята, подвергающегося критике теми, кому не известны причины рождения Ислама. В нем говорится, что муж вправе бить свою жену, если та отказывает ему в интимной близости: «А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их. И если они повинятся вам, то не ищите пути против них, — поистине, Аллах возвышен, велик!» (Сура 4:38). Этим дозволением Господь еще раз определил Свои паритеты в пользу воинов Ислама, помня, что обращение к блуду было причиной поражения израильтян в войне с язычниками. Если мусульманин пожертвовал своей свободой и женился, чтобы избежать несправедливости в отношении сирот, он мог потребовать от жены внимания. И если та отказывала, был вправе принудить ее к интимной связи, если, разумеется, она, как и муж, надеялась в служение Господу на награду: «А если вы хотите Аллаха и Его посланника и последнего жилища, то Аллах уготовал добродеющим из вас великую награду» (Сура 33:29).
Рассуждая на тему многоженства наш современник Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури в своей книге «Жизнь пророка» написал следующие слова: «любому человеку, который поразмыслит о жизни европейцев, резко отрицательно относящихся к полигамии, сталкивающихся из-за этого с серьезными трудностями и совершающих постыдные поступки, что приводит ко всевозможным бедствиям и беспокойству, это послужит вполне достаточным доказательством полезности многоженства. Сама их жизнь может служить наилучшим свидетельством в пользу справедливости этого принципа и назиданием для имеющих глаза» (Стр. 622).
И в этом, безусловно, правда. Если бы тайное между полами в привычно лгущем человеческом мире вдруг стало явным, он задрожал, завибрировал бы в стенаниях разоблаченных супругов, и, повредив их духу, рухнул бы в хаос. К этому лишь можно добавить, что в условиях воинственного патриархата, где мужчины убивают друг друга, многоженство — не только отдушина для мужской полигамности, но возможность для женщин избежать одиночества. Об их сокровенных желаниях речи, конечно же, не ведется.
Такова история происхождения религиозных догм, касающихся взаимоотношения полов. Если же учесть, что в настоящее время приблизительно около двух с половиной миллиардов человек исповедуют христианство, а полтора миллиарда причисляют себя к мусульманам, можно представить, сколько людей отравили себе жизнь лишь потому, что больше слушали ушами, нежели сердцем. Вот почему представляется очень важно внести ясность в этом вопросе, не забывая, что единства мнений здесь никогда не достичь, как недостижимо понимание между глубоко больными людьми и здоровыми.
Обстоятельство, что Господь не запрещает людям наслаждения в естестве при условии соблюдения в отношении друг друга справедливости, является более чем существенным противовесом лицемерию вокруг этой темы со стороны служителей Иудаизма и особенно Христианства. Поступать с другими, как хочешь, чтоб поступали с тобой — это близко к справедливости.
Наряду с этим, Аллах опровергает ценность такого явления средь людей, как монашество: «…а монашество они изобрели; Мы им его не предписывали, если не для снискания благоволения Аллаха. Но они не соблюли это должным соблюдением. И мы даровали тем из них, которые уверовали, их награду, а многие из них распутны» (Сура 57:27).
Можно ли возразить против сказанного? Монашество, как явление, слишком слабо, чтобы уметь направлять движение человечества к душевному исцелению, но довольно сильно, чтобы суметь обесцветить краски чувственного восприятия действительности в отдельно взятом человеке.
Непомерная сложность рассматриваемой сейчас темы объясняется тем, что созданный «из поспешности» человеческий организм (Коран, Сура 21, 38) и стремящийся в Высь заключенный в нем дух неизбежно порождают множество трудноразрешимых психологических проблем. Физиологические особенности беспримерной человеческой плоти сделали крайне важной для божеств организацию любвеобильного человеческого сообщества, чтобы направить его к слиянию со Светом. И в чем они одно время преуспели, когда не удалось уничтожить неудачные плоды своих генетических экспериментов (см. гл. «Всемирный Потоп», «Матрическая культура как первая и последняя близкая к гармонии»). Однако метаморфозы начавшейся вскоре богочеловеческой войны направили народы по весьма витиеватому пути, на долгие столетия «выключив» человечество из предназначенного им места в Божественной энергетической схеме, превратив их в подобие вьючных, эксплуатируемых животных.
И люди, как животные, стали двигаться по кругу земных перевоплощений, накапливая с тем плохой опыт. Многочисленным пророкам так и не удалось достичь с заблудшими должного понимания. И единственным, чем теперь, в преддверии Апокалипсиса, благосклонная к человечеству божественная сторона может помочь людям, так это открытием знаний, позволивших им обрести для своего духовного тела лучшей доли. Равно как Иисус приходил в Иудею предупредить о скорой гибели израильтян, подготавливая их души к иному миру, так и нынешние знания, в тех или иных формах открывающиеся человечеству, должны быть им приняты как можно доброжелательнее.
Обстоятельство, что во всех Священных писаниях огромное внимание уделено урегулированию между людьми половых взаимоотношений, лишний раз подтверждает уникальную сексуальность человеческого организма. Во многом именно она определяет индивидуальность человека в виде присущих только ему задатков и склонностей, определяющих вместе устойчивость какого-либо направления в его поведении, что близко к понятию «судьба». Ставить всех в один ряд, уравнивать, означает обречь на невзгоды тех, кто не совпадает с общим движением. Если человек будет огражден от решений в себе, его поведение в посмертном мире может оказаться непредсказуемым, в чем не последнюю роль сыграет неразрешенность сексуальных желаний, своей индивидуальностью вошедших в противоречие с общепринятыми нормами.
Примером такого социального противоречия является появление у любовной близости определения «блуд». Меж тем, то, что в Священных Писаниях не раз называлось «блудом», далеко не всегда отражает истины. Энергия наслаждения, как бы она ни называлась, есть та Верховная суть, ради которой эонами в просторах Вселенной создаются биологические миры. Эоны поглощают эту энергию, они живут ею, не различая биографии и мировоззрения ее источника. Другое дело, что во времена богочеловеческой войны за людские души высокое устремление людей к любви стало сильным оружием в божественном противостоянии. Так, на Древнем Ближнем Востоке, в качестве дара за получаемое в храмных оргиях блаженство, люди приносили к тофетам зачатых в них младенцев, где их сжигали жрецы, таким незамысловатым способом высвобождая их духовное тело (см. гл. «Бог Ваал»). Количество жертвоприношений мятежным человекобогам в те времена было колоссальным. Равно как и Аравийский полуостров вскоре стал обильным источником младенческих душ, покидающих свои тела из песчаных могил, в которые заживо закапывали детей их названные «отцы» (см. гл. «Мухаммад и Ислам»). Если бы не борьба за энергию человеческого сознания, вряд ли любовное тяготение стало бы предметом столь пристального божественного внимания и осуждения. В других, не военных условиях, оно поощрялось бы, как это было в священном Индокитае — родине небезызвестной «камасутры», считаясь великим благом от Всевышнего. В Индии, в отдельных племенах, до сих пор сохранился обычай, делающий вышедшую замуж женщину женой всех братьев мужа. Эта традиция не только исключает женское вдовство, но и, что немаловажно, брачную усталость. Отношения между мужчиной и женщиной в лучших восточных традициях — это красивейшее действо, окутанное неповторимым очарованием, таинством близости, где высочайшее удовлетворение находит не только мужчина, созерцающий прекрасное, но и женщина, возбуждающаяся от признания силы своего мастерства. Своему искусству женщины обучались с малолетства, что опять-таки входит в противоречие с остальным миром, возведшим возрастной ценз для обращения девочек к любовным наукам. О том, что человечество и здесь далеко от истины, говорит отсутствие критики со стороны архангела Джибрила (Гавриила) интимной связи Мухаммада со своей любимой женой Аишей. Ей было девять лет, когда Пророк вступил с ней в близкие отношения. Равно как и иные мусульмане, входившие к подросткам-сиротам, не осуждались божественной стороной. В Иудее, во времена миссионерства Иисуса, молодые люди могли вступать в брак при достижении ими тринадцатилетнего возраста. Ранее же писалось, что созданием девственной плевы (гимены) Творец делал привлекательным половой акт для очень ранней человеческой юности.
Эти и подобные им детали доказывают, что люди создавались не ради каких-то вымышленных идей, не как держатели государственности, не ради вживания в климат планеты и войн, а как носители рождаемого ими блага, именуемого любовным наслаждением....
(продолжение следует)
Неверно полагать, что все, кто присоединился к мусульманскому движению, жаждали смерти в сражении, дабы получить заслуженную награду в Раю. Сущность человеческая более тяготеет к осязаемому земному, что сложилось в поговорку: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Поэтому для многих стимулом для участия в них были пленницы и скарб, которые воины стремились отобрать у врага (Сура 8:42). Причем поощрялась нажива кровью в войне, нежели потом в мирном ремесле: «Всякие средства, полученные во время войны, считайте даром Аллаха. Аллах заботится о тех, кто верен ему в сражениях. Но если воин вернется к старому ремеслу, то будет зарабатывать своим трудом» (Из хадисов аль-Кораши).
Коран, как своеобразный Устав военного времени, вносил предельную ясность во взаимоотношения полов, где многоженство служило стабильности в межполовых отношениях среди принявших Ислам. Его принципы разрешали потребности прежде всего воинов-мужчин, по природе своей тяготеющих к смене жен. Но они защищали и женщин с детьми, как невольных заложников начатой в Аравии жестокой войны. Мужские потери в войне приводили к массовому вдовству и сиротству. Женщин становилось тем сравнительно больше, чем кровавее были баталии. С учреждением многобрачия они могли теперь иметь и мужа, и защищаемое дитя. Важно и то, что «девичий век» в многобрачии продлевался. Когда огонь мужской силы остывал с первой женщиной, он разжигался женой новой, и делился и с первой, и второй и с той, которая огонь в нем разжигала. Однако если мужчина не нуждался в общем ложе, то он, следуя букве Корана, был вправе одну ночь проводить с одной женой, следующую — с другой.
Безусловно, что подобный порядок возможен при условии, когда первая и последующие жены не ревнивы. Если этого нет, то, как гласит Коран, мужчина мог развестись с одной и жениться на другой, при условии справедливого раздела нажитого имущества: «А если вы хотели замены одной супруги другой и одной из них дали кинтар, то не отбирайте из него ничего. Разве вы станете брать лживо, как явный грех? И как вы можете отбирать это, когда вы сошлись друг с другом, и они взяли с вас суровый завет?» (Сура 4:24;25).
Но если замужняя женщина-мусульманка не хотела более оставаться в браке, она, следуя Корану, имела право получить свободу с получением своей доли нажитого имущества. Этим дозволением предупреждалась ревность среди воинов Ислама, подозревающих, что жены в их отсутствие им изменяют. Не за желание наслаждений «прикрасами ближайшей жизни» женщину ожидало наказание, а за неверность мужу, проливающему кровь за дело Аллаха.
Соблазн не обошел и семьи Пророка, что нашло отражение в следующем аяте: «О пророк, скажи твоим женам: «Если вы желаете ближней жизни и ее прикрас, то приходите: я дам вам насладиться и отпущу вас прекрасным способом» (Сура 33:28). «О жены пророка! Кто совершит из вас явную мерзость, той удвоено будет наказание вдвойне. Ведь для Аллаха это — легко!» (Сура 33: 30).
Что чрезвычайно важно, Господь давал каждому человеку право выбора, полагаясь на его здравое разумение. Он не принуждал к служению Себе и уж, тем более — к сохранению брака, когда бракующиеся начинали тяготиться друг другом или желали свободной жизни. Брак, как говорилось выше — анахронизм для мира «богов», но присущ обществам с примитивным мировоззрением. Поэтому высокоразвитые опекуны предлагали людям те или иные рецепты, помогающие им справиться со своим первобытным «эго». И, опять- таки, одним из препятствий в том были женщины, тяготеющие более к домашнему уюту, любви и рождению детей, нежели к кровопролитиям, пусть и за высокую идею. Сражаясь за свое счастье, женщины, особенно вольные, отвлекали мужчин, распаляя в них ревность и взаимную вражду. Не случайно Мухаммад как-то сказал: «Дешевый ковер в доме мужчины дороже женщины» (Из «Собрания истинных хадисов» аль-Бухари. Выдержка из книги Марка Габриеля «Круги на воде», стр.40.).
Живущие в стане мусульман женщины сильно рисковали, если излишествовали своей привлекательностью. Следуя Корану, их дозволялось наказывать, вплоть до убийства (Сура 4:19;20). Поэтому лучше для них, когда они были при муже и не выставляли себя на публичный показ.
Той же заботой о воине-мужчине объясняется содержание аята, подвергающегося критике теми, кому не известны причины рождения Ислама. В нем говорится, что муж вправе бить свою жену, если та отказывает ему в интимной близости: «А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их. И если они повинятся вам, то не ищите пути против них, — поистине, Аллах возвышен, велик!» (Сура 4:38). Этим дозволением Господь еще раз определил Свои паритеты в пользу воинов Ислама, помня, что обращение к блуду было причиной поражения израильтян в войне с язычниками. Если мусульманин пожертвовал своей свободой и женился, чтобы избежать несправедливости в отношении сирот, он мог потребовать от жены внимания. И если та отказывала, был вправе принудить ее к интимной связи, если, разумеется, она, как и муж, надеялась в служение Господу на награду: «А если вы хотите Аллаха и Его посланника и последнего жилища, то Аллах уготовал добродеющим из вас великую награду» (Сура 33:29).
Рассуждая на тему многоженства наш современник Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури в своей книге «Жизнь пророка» написал следующие слова: «любому человеку, который поразмыслит о жизни европейцев, резко отрицательно относящихся к полигамии, сталкивающихся из-за этого с серьезными трудностями и совершающих постыдные поступки, что приводит ко всевозможным бедствиям и беспокойству, это послужит вполне достаточным доказательством полезности многоженства. Сама их жизнь может служить наилучшим свидетельством в пользу справедливости этого принципа и назиданием для имеющих глаза» (Стр. 622).
И в этом, безусловно, правда. Если бы тайное между полами в привычно лгущем человеческом мире вдруг стало явным, он задрожал, завибрировал бы в стенаниях разоблаченных супругов, и, повредив их духу, рухнул бы в хаос. К этому лишь можно добавить, что в условиях воинственного патриархата, где мужчины убивают друг друга, многоженство — не только отдушина для мужской полигамности, но возможность для женщин избежать одиночества. Об их сокровенных желаниях речи, конечно же, не ведется.
Такова история происхождения религиозных догм, касающихся взаимоотношения полов. Если же учесть, что в настоящее время приблизительно около двух с половиной миллиардов человек исповедуют христианство, а полтора миллиарда причисляют себя к мусульманам, можно представить, сколько людей отравили себе жизнь лишь потому, что больше слушали ушами, нежели сердцем. Вот почему представляется очень важно внести ясность в этом вопросе, не забывая, что единства мнений здесь никогда не достичь, как недостижимо понимание между глубоко больными людьми и здоровыми.
Обстоятельство, что Господь не запрещает людям наслаждения в естестве при условии соблюдения в отношении друг друга справедливости, является более чем существенным противовесом лицемерию вокруг этой темы со стороны служителей Иудаизма и особенно Христианства. Поступать с другими, как хочешь, чтоб поступали с тобой — это близко к справедливости.
Наряду с этим, Аллах опровергает ценность такого явления средь людей, как монашество: «…а монашество они изобрели; Мы им его не предписывали, если не для снискания благоволения Аллаха. Но они не соблюли это должным соблюдением. И мы даровали тем из них, которые уверовали, их награду, а многие из них распутны» (Сура 57:27).
Можно ли возразить против сказанного? Монашество, как явление, слишком слабо, чтобы уметь направлять движение человечества к душевному исцелению, но довольно сильно, чтобы суметь обесцветить краски чувственного восприятия действительности в отдельно взятом человеке.
Непомерная сложность рассматриваемой сейчас темы объясняется тем, что созданный «из поспешности» человеческий организм (Коран, Сура 21, 38) и стремящийся в Высь заключенный в нем дух неизбежно порождают множество трудноразрешимых психологических проблем. Физиологические особенности беспримерной человеческой плоти сделали крайне важной для божеств организацию любвеобильного человеческого сообщества, чтобы направить его к слиянию со Светом. И в чем они одно время преуспели, когда не удалось уничтожить неудачные плоды своих генетических экспериментов (см. гл. «Всемирный Потоп», «Матрическая культура как первая и последняя близкая к гармонии»). Однако метаморфозы начавшейся вскоре богочеловеческой войны направили народы по весьма витиеватому пути, на долгие столетия «выключив» человечество из предназначенного им места в Божественной энергетической схеме, превратив их в подобие вьючных, эксплуатируемых животных.
И люди, как животные, стали двигаться по кругу земных перевоплощений, накапливая с тем плохой опыт. Многочисленным пророкам так и не удалось достичь с заблудшими должного понимания. И единственным, чем теперь, в преддверии Апокалипсиса, благосклонная к человечеству божественная сторона может помочь людям, так это открытием знаний, позволивших им обрести для своего духовного тела лучшей доли. Равно как Иисус приходил в Иудею предупредить о скорой гибели израильтян, подготавливая их души к иному миру, так и нынешние знания, в тех или иных формах открывающиеся человечеству, должны быть им приняты как можно доброжелательнее.
Обстоятельство, что во всех Священных писаниях огромное внимание уделено урегулированию между людьми половых взаимоотношений, лишний раз подтверждает уникальную сексуальность человеческого организма. Во многом именно она определяет индивидуальность человека в виде присущих только ему задатков и склонностей, определяющих вместе устойчивость какого-либо направления в его поведении, что близко к понятию «судьба». Ставить всех в один ряд, уравнивать, означает обречь на невзгоды тех, кто не совпадает с общим движением. Если человек будет огражден от решений в себе, его поведение в посмертном мире может оказаться непредсказуемым, в чем не последнюю роль сыграет неразрешенность сексуальных желаний, своей индивидуальностью вошедших в противоречие с общепринятыми нормами.
Примером такого социального противоречия является появление у любовной близости определения «блуд». Меж тем, то, что в Священных Писаниях не раз называлось «блудом», далеко не всегда отражает истины. Энергия наслаждения, как бы она ни называлась, есть та Верховная суть, ради которой эонами в просторах Вселенной создаются биологические миры. Эоны поглощают эту энергию, они живут ею, не различая биографии и мировоззрения ее источника. Другое дело, что во времена богочеловеческой войны за людские души высокое устремление людей к любви стало сильным оружием в божественном противостоянии. Так, на Древнем Ближнем Востоке, в качестве дара за получаемое в храмных оргиях блаженство, люди приносили к тофетам зачатых в них младенцев, где их сжигали жрецы, таким незамысловатым способом высвобождая их духовное тело (см. гл. «Бог Ваал»). Количество жертвоприношений мятежным человекобогам в те времена было колоссальным. Равно как и Аравийский полуостров вскоре стал обильным источником младенческих душ, покидающих свои тела из песчаных могил, в которые заживо закапывали детей их названные «отцы» (см. гл. «Мухаммад и Ислам»). Если бы не борьба за энергию человеческого сознания, вряд ли любовное тяготение стало бы предметом столь пристального божественного внимания и осуждения. В других, не военных условиях, оно поощрялось бы, как это было в священном Индокитае — родине небезызвестной «камасутры», считаясь великим благом от Всевышнего. В Индии, в отдельных племенах, до сих пор сохранился обычай, делающий вышедшую замуж женщину женой всех братьев мужа. Эта традиция не только исключает женское вдовство, но и, что немаловажно, брачную усталость. Отношения между мужчиной и женщиной в лучших восточных традициях — это красивейшее действо, окутанное неповторимым очарованием, таинством близости, где высочайшее удовлетворение находит не только мужчина, созерцающий прекрасное, но и женщина, возбуждающаяся от признания силы своего мастерства. Своему искусству женщины обучались с малолетства, что опять-таки входит в противоречие с остальным миром, возведшим возрастной ценз для обращения девочек к любовным наукам. О том, что человечество и здесь далеко от истины, говорит отсутствие критики со стороны архангела Джибрила (Гавриила) интимной связи Мухаммада со своей любимой женой Аишей. Ей было девять лет, когда Пророк вступил с ней в близкие отношения. Равно как и иные мусульмане, входившие к подросткам-сиротам, не осуждались божественной стороной. В Иудее, во времена миссионерства Иисуса, молодые люди могли вступать в брак при достижении ими тринадцатилетнего возраста. Ранее же писалось, что созданием девственной плевы (гимены) Творец делал привлекательным половой акт для очень ранней человеческой юности.
Эти и подобные им детали доказывают, что люди создавались не ради каких-то вымышленных идей, не как держатели государственности, не ради вживания в климат планеты и войн, а как носители рождаемого ими блага, именуемого любовным наслаждением....
(продолжение следует)
Обсуждения О неравенстве между мужчиной и женщиной ч.5