Современный священник должен еще и содержать приход, а не рассчитывать на милость Господню
Условно украинских священнослужителей, независимо от подчинения тому или иному патриархату, можно разделить на два типа – «менеджеров» и «молитвенников».
Условно украинских священнослужителей, независимо от подчинения тому или иному патриархату, можно разделить на два типа – «менеджеров» и «молитвенников».
Первые ищут спонсоров, отстраивают храмы, ездят на хороших авто. Вторые же уповают на милость Господнюю. И пока Господь им ее не послал – служат в недостроенных церквях и с трудом сводят концы с концами.
– Каждый выживает, как может, – объясняет епископ УПЦ КП Евстратий (в Киевской Митрополии Московского Патриархата о делах хозяйственных говорить отказались. – Авт.). – Церковь не может себе позволить жить в долг. Если у прихода нет денег на отопление, значит, служба будет проходить в холодном храме или ее вовсе не будет. Если церковь не может содержать священника, тогда священник служит на два, а то и три, и четыре прихода.
– А что же более богатые приходы бедным не помогают?
– Иногда епархия оказывает помощь – например, платит зарплату священнику или выделяет целевые средства при строительстве храма. Но каждый приход должен сам себя обеспечивать.
– Почему церковь скрывает свои доходы?
– Не то чтобы скрывает. Просто – относится с огромным недоверием ко всем попыткам начать считать заработанные ею деньги. Потому что именно с этого начались при Хрущеве гонения на церковь. Тогда 30–40% поступлений приходилось отчислять во всевозможные фонды (Фонд мира, Фонд охраны памятников). Свечи производили только в одном месте под Москвой, на художественно-производственном предприятии «Софрино».
Продавать в храмах можно было только их, и государство забирало 60–70% поступлений. Так атеистическое государство зарабатывало на вере людей. В Союзе храмы приравнивались к массово-развлекательным заведениям (за свет, газ платили, как они), а священники – к частным стоматологам и адвокатам (во время предвыборной кампании 1994 года Леонид Кравчук сделал поблажку – и церковь за электроэнергию стала платить по тарифам для населения. Во время нынешней президентской кампании то же сделала Юлия Тимошенко с тарифами на газ. – Авт.).
Ни бизнесмены, ни государственные органы свои реальные доходы и расходы никогда никому не покажут: если платить все, что требуют, останешься ни с чем. И церковь существует в таких же условиях, что и все государство. И еще один момент: мы никогда не знаем наперед, каким будет бюджет. В Украине, в православных храмах, нет фиксированного членства в церкви: прихожане сегодня могут пожертвовать в одном храме, завтра – в другом. Например, в Америке, в наших церквях, – четко фиксированное членство, есть членские взносы. Там приходы наперед знают свои доходы и могут планировать, как ими распорядиться.
– На какие средства живут епархии и Патриархия?
– В идеале приходы должны платить десятую часть доходов епархиям, а епархия десятину отдавать Патриархии. Но у нас все по-другому, потому что приходы бедные. Большинство епархий содержатся за счет главного Кафедрального храма и храмов областного центра, плюс епархиальные взносы из приходов и то, что заработают от продажи церковной утвари. Патриархия же «живет» за счет главных киевских храмов.
– Практически во всех церквях Киева висят прейскуранты на требы. Но разве это законно? Ведь церковь не платит налоги, так как считается неприбыльной организацией…
– Государство освободило от налогов добровольные пожертвования религиозным организациям, ведь храм, с точки зрения государства, можно сравнить с общественным кабинетом психолога.
Но церковь – не бюро добрых услуг: мало кого волнует, на что она будет жить между праздниками, в которые люди приходят освятить воду и куличи. А содержать храм нужно каждый день: коммунальные услуги, штат. Плюс расходы на содержание священника, которому только облачения нужно семь видов: на Рождество и Крещение – белого цвета, на Богородичные праздники – синего, на Троицу – зеленого, в пост – черного или фиолетового, на Пасху – красного. А если священник не один, то и расходов больше. Но стоимость услуг в храме – не то же самое, что цена в магазине. Если у человека нет денег, чтобы отпеть покойника или окрестить ребенка, никто ему не откажет.
За чей счет живут приходы: три конкретных примера
Сельский приход: от праздника к празднику
Отец Иоанн после учебы получил приход в деревне на 500 дворов в Черниговской епархии УПЦ МП. Церкви в селе нет. Еще в 1989-м фундамент заложили – так он и стоит. Службы батюшка проводит в молитвенном доме.
– В епархии говорят, чтобы спонсоров искал. А где же их тут найдешь? Поди, не город, – делится священник.
Как зарабатывать на жизнь в таких условиях, отца Иоанна в духовной семинарии не учили: там больше о том, как Богу служить, рассказывали. С односельчанами, которые выбились в люди (распространенная практика, когда успешные земляки для родных деревень храмы строят, проводят газ, асфальтируют дороги), тут не повезло. Батюшка надеется только на Бога.
Священник признался, что даже минимальную зарплату не получает. Единственные «живые» деньги в доме – это зарплата матушки, которая преподает в школе украинский язык. А еще – доход от хозяйства: 40 соток огорода и пасека.
Зарабатывать храм может лишь от продажи церковной утвари (свечи, иконы, крестики) и треб (крещение, погребение, венчание). Хотя все это – копейки.
– Церковную утварь мы должны закупить в епархии (если купишь в другом месте – оштрафуют), а там весь товар уже с наценкой. В Лавре, на складе, пачка свечей стоит 35 грн, еще где-то можно найти и за 28 грн, а в епархии берем по 40, – объясняет батюшка. – За требы люди нередко рассчитываются молоком, картошкой, морковкой… А надо ведь и молитвенный дом поддерживать в нормальном состоянии, и взнос в епархию заплатить.
Сумма епархиального взноса у каждого прихода своя. Зависит от доходов церкви и… личных отношений настоятеля и епископа. «Сколько настоятель сумеет выторговать, столько будет платить», – как-то проговорился один из знакомых священников. Одни платят 10%, другие и все 60%. Отец Иоанн отчисляет в епархию 25% доходов.
Сотрудники молитвенного дома работают на общественных началах. Штат – уборщица, бабуля-прихожанка, хор – несколько старушек, да казначей тетя Маруся с соседней улицы (казначей – обязательная должность в штатном расписании даже самого маленького прихода).
Праздники – единственное прибыльное время. Поэтому живут здесь от одного праздника к другому.
– Если подсчитать весь доход за год, тысячи три-четыре гривен выходит, – говорит батюшка. – Нам пришлось от газового отопления отказаться. За него нужно было 200 гривен ежемесячно отдавать, а это неподъемная сумма.
Этой осенью священник заготавливал дрова вместе с прихожанами. После кризисного года не было средств даже на то, чтобы машину дров купить.
Маленький городок: 80% доходов - на строительство
Отец Александр из Броваров (УПЦ МП) называет себя «священником широкого профиля». Кем ему только не доводилось быть: и прорабом, и строителем, и завхозом… Под его руководством уже 12 лет строится храм.
– Уж больно масштабный проект затеяли, а строим лишь на то, что зарабатываем и что спонсоры дадут, – объясняет священник.
В строительстве храма отцу Александру епархия тоже не помогает, батюшка «крутится» сам.
– Я не жду, когда ко мне богатый спонсор придет и спросит, чем помочь. Под лежачий камень вода не течет. Нужен был бетон – пошел к директору завода, объяснил ситуацию, и нам пожертвовали столько бетона, сколько нужно было. То же самое и с деревом… Теперь нужны деньги, чтобы рассчитаться с художниками за роспись храма. Квадратный метр росписи стены стоит 100 евро, потолка – 150. А нам нужно расписать 2,5 тыс. квадратных метров, – рассказывает священник. – Можно, конечно, оставшийся бетон продать и лес, но люди скажут, что батюшка – спекулянт.
Отец Александр говорит, что 80% доходов идут на строительство, остальные двадцать – на содержание храма (в эти 20% входят и отчисления епархии). Зарплата и у него, и у священников, которые служат в храме (их трое), минимальная. Основной заработок – проценты от треб.
– Я священникам так сказал: «Волка ноги кормят. Хотите заработать – святите дома, крестите детей, венчайте». Чем больше треб исполнили, тем больше заработали. Но определенный процент должен идти на храм.
– А как же вы проверяете, по-честному ли распорядился заработком подчиненный?
– Никак не проверишь. Единственный контроль – совесть.
Приход в большом городе содержат спонсоры
Отец Анатолий, в прошлом метеоролог, 25 лет прослужил в Макаровском храме на Татарке (УПЦ МП). Эта церковь – уникальная: единственная в Киеве, где еще осталось печное отопление и где просфоры пекут в печи. Приход не из бедных: при нем действуют и воскресная школа, и трапезная, сейчас еще и духовно-просветительский центр собрались строить. Газовое отопление могут позволить, но по технике безопасности не положено, да и антураж уже не тот будет. Печки, тканая дорожка посреди храма и деревянные рамы икон подкупают простотой и создают уют.
Тут меценатов не ищут – отец Анатолий говорит, что их им «Господь посылает». Например, один из спонсоров пожертвовал храму машину.
– А как же вы жили в советские времена?
– На бабушкины пенсии. Кто рубль даст, кто три... Тогда ведь и деньги тратить не было куда. Ничего строить, восстанавливать не разрешали. Помню, решили купол позолотить, так по всему Союзу сусальное золото искали – невозможно было купить. Ни о каких воскресных школах и речь не шла.
Сейчас в штате храма числятся пять священников, два дьякона, бухгалтер и уборщица. Сколько зарабатывают священники и какую часть заработка они отдают приходу, известно лишь им и Богу. Один мой знакомый батюшка рассказывал, что ведет две бухгалтерские книги. Одна – для отчета в епархию. Другая – для себя. В нее священник записывает «подработки» (крестины на дому, освящение квартир, машин…), которые не попали в «белую» бухгалтерию. Говорил, что по-другому не получалось: чем больше у прихода доход, тем больше приходится отдавать в епархию. А батюшка хотел на ремонт храма скопить.
Отец Анатолий уверяет, что епархия стяжательством не занимается и отчисления в нее символические. А более богатые церкви помогают бедным.
– К нам приезжал молодой священник из Черкасской епархии. Получил после семинарии приход, а там ничего не было. Так мы облачение старое отдали, чашу... Недавно открылся приход в детской инфекционной больнице, так тамошний отец Вячеслав и вовсе ничего не платит. Даем время стать на ноги, – объясняет отец Анатолий, который сейчас занимает пост благочинного центрального округа (старший над священниками этого района). – А кто сколько себе в карман кладет – это на его совести.
– Каждый выживает, как может, – объясняет епископ УПЦ КП Евстратий (в Киевской Митрополии Московского Патриархата о делах хозяйственных говорить отказались. – Авт.). – Церковь не может себе позволить жить в долг. Если у прихода нет денег на отопление, значит, служба будет проходить в холодном храме или ее вовсе не будет. Если церковь не может содержать священника, тогда священник служит на два, а то и три, и четыре прихода.
– А что же более богатые приходы бедным не помогают?
– Иногда епархия оказывает помощь – например, платит зарплату священнику или выделяет целевые средства при строительстве храма. Но каждый приход должен сам себя обеспечивать.
– Почему церковь скрывает свои доходы?
– Не то чтобы скрывает. Просто – относится с огромным недоверием ко всем попыткам начать считать заработанные ею деньги. Потому что именно с этого начались при Хрущеве гонения на церковь. Тогда 30–40% поступлений приходилось отчислять во всевозможные фонды (Фонд мира, Фонд охраны памятников). Свечи производили только в одном месте под Москвой, на художественно-производственном предприятии «Софрино».
Продавать в храмах можно было только их, и государство забирало 60–70% поступлений. Так атеистическое государство зарабатывало на вере людей. В Союзе храмы приравнивались к массово-развлекательным заведениям (за свет, газ платили, как они), а священники – к частным стоматологам и адвокатам (во время предвыборной кампании 1994 года Леонид Кравчук сделал поблажку – и церковь за электроэнергию стала платить по тарифам для населения. Во время нынешней президентской кампании то же сделала Юлия Тимошенко с тарифами на газ. – Авт.).
Ни бизнесмены, ни государственные органы свои реальные доходы и расходы никогда никому не покажут: если платить все, что требуют, останешься ни с чем. И церковь существует в таких же условиях, что и все государство. И еще один момент: мы никогда не знаем наперед, каким будет бюджет. В Украине, в православных храмах, нет фиксированного членства в церкви: прихожане сегодня могут пожертвовать в одном храме, завтра – в другом. Например, в Америке, в наших церквях, – четко фиксированное членство, есть членские взносы. Там приходы наперед знают свои доходы и могут планировать, как ими распорядиться.
– На какие средства живут епархии и Патриархия?
– В идеале приходы должны платить десятую часть доходов епархиям, а епархия десятину отдавать Патриархии. Но у нас все по-другому, потому что приходы бедные. Большинство епархий содержатся за счет главного Кафедрального храма и храмов областного центра, плюс епархиальные взносы из приходов и то, что заработают от продажи церковной утвари. Патриархия же «живет» за счет главных киевских храмов.
– Практически во всех церквях Киева висят прейскуранты на требы. Но разве это законно? Ведь церковь не платит налоги, так как считается неприбыльной организацией…
– Государство освободило от налогов добровольные пожертвования религиозным организациям, ведь храм, с точки зрения государства, можно сравнить с общественным кабинетом психолога.
Но церковь – не бюро добрых услуг: мало кого волнует, на что она будет жить между праздниками, в которые люди приходят освятить воду и куличи. А содержать храм нужно каждый день: коммунальные услуги, штат. Плюс расходы на содержание священника, которому только облачения нужно семь видов: на Рождество и Крещение – белого цвета, на Богородичные праздники – синего, на Троицу – зеленого, в пост – черного или фиолетового, на Пасху – красного. А если священник не один, то и расходов больше. Но стоимость услуг в храме – не то же самое, что цена в магазине. Если у человека нет денег, чтобы отпеть покойника или окрестить ребенка, никто ему не откажет.
За чей счет живут приходы: три конкретных примера
Сельский приход: от праздника к празднику
Отец Иоанн после учебы получил приход в деревне на 500 дворов в Черниговской епархии УПЦ МП. Церкви в селе нет. Еще в 1989-м фундамент заложили – так он и стоит. Службы батюшка проводит в молитвенном доме.
– В епархии говорят, чтобы спонсоров искал. А где же их тут найдешь? Поди, не город, – делится священник.
Как зарабатывать на жизнь в таких условиях, отца Иоанна в духовной семинарии не учили: там больше о том, как Богу служить, рассказывали. С односельчанами, которые выбились в люди (распространенная практика, когда успешные земляки для родных деревень храмы строят, проводят газ, асфальтируют дороги), тут не повезло. Батюшка надеется только на Бога.
Священник признался, что даже минимальную зарплату не получает. Единственные «живые» деньги в доме – это зарплата матушки, которая преподает в школе украинский язык. А еще – доход от хозяйства: 40 соток огорода и пасека.
Зарабатывать храм может лишь от продажи церковной утвари (свечи, иконы, крестики) и треб (крещение, погребение, венчание). Хотя все это – копейки.
– Церковную утварь мы должны закупить в епархии (если купишь в другом месте – оштрафуют), а там весь товар уже с наценкой. В Лавре, на складе, пачка свечей стоит 35 грн, еще где-то можно найти и за 28 грн, а в епархии берем по 40, – объясняет батюшка. – За требы люди нередко рассчитываются молоком, картошкой, морковкой… А надо ведь и молитвенный дом поддерживать в нормальном состоянии, и взнос в епархию заплатить.
Сумма епархиального взноса у каждого прихода своя. Зависит от доходов церкви и… личных отношений настоятеля и епископа. «Сколько настоятель сумеет выторговать, столько будет платить», – как-то проговорился один из знакомых священников. Одни платят 10%, другие и все 60%. Отец Иоанн отчисляет в епархию 25% доходов.
Сотрудники молитвенного дома работают на общественных началах. Штат – уборщица, бабуля-прихожанка, хор – несколько старушек, да казначей тетя Маруся с соседней улицы (казначей – обязательная должность в штатном расписании даже самого маленького прихода).
Праздники – единственное прибыльное время. Поэтому живут здесь от одного праздника к другому.
– Если подсчитать весь доход за год, тысячи три-четыре гривен выходит, – говорит батюшка. – Нам пришлось от газового отопления отказаться. За него нужно было 200 гривен ежемесячно отдавать, а это неподъемная сумма.
Этой осенью священник заготавливал дрова вместе с прихожанами. После кризисного года не было средств даже на то, чтобы машину дров купить.
Маленький городок: 80% доходов - на строительство
Отец Александр из Броваров (УПЦ МП) называет себя «священником широкого профиля». Кем ему только не доводилось быть: и прорабом, и строителем, и завхозом… Под его руководством уже 12 лет строится храм.
– Уж больно масштабный проект затеяли, а строим лишь на то, что зарабатываем и что спонсоры дадут, – объясняет священник.
В строительстве храма отцу Александру епархия тоже не помогает, батюшка «крутится» сам.
– Я не жду, когда ко мне богатый спонсор придет и спросит, чем помочь. Под лежачий камень вода не течет. Нужен был бетон – пошел к директору завода, объяснил ситуацию, и нам пожертвовали столько бетона, сколько нужно было. То же самое и с деревом… Теперь нужны деньги, чтобы рассчитаться с художниками за роспись храма. Квадратный метр росписи стены стоит 100 евро, потолка – 150. А нам нужно расписать 2,5 тыс. квадратных метров, – рассказывает священник. – Можно, конечно, оставшийся бетон продать и лес, но люди скажут, что батюшка – спекулянт.
Отец Александр говорит, что 80% доходов идут на строительство, остальные двадцать – на содержание храма (в эти 20% входят и отчисления епархии). Зарплата и у него, и у священников, которые служат в храме (их трое), минимальная. Основной заработок – проценты от треб.
– Я священникам так сказал: «Волка ноги кормят. Хотите заработать – святите дома, крестите детей, венчайте». Чем больше треб исполнили, тем больше заработали. Но определенный процент должен идти на храм.
– А как же вы проверяете, по-честному ли распорядился заработком подчиненный?
– Никак не проверишь. Единственный контроль – совесть.
Приход в большом городе содержат спонсоры
Отец Анатолий, в прошлом метеоролог, 25 лет прослужил в Макаровском храме на Татарке (УПЦ МП). Эта церковь – уникальная: единственная в Киеве, где еще осталось печное отопление и где просфоры пекут в печи. Приход не из бедных: при нем действуют и воскресная школа, и трапезная, сейчас еще и духовно-просветительский центр собрались строить. Газовое отопление могут позволить, но по технике безопасности не положено, да и антураж уже не тот будет. Печки, тканая дорожка посреди храма и деревянные рамы икон подкупают простотой и создают уют.
Тут меценатов не ищут – отец Анатолий говорит, что их им «Господь посылает». Например, один из спонсоров пожертвовал храму машину.
– А как же вы жили в советские времена?
– На бабушкины пенсии. Кто рубль даст, кто три... Тогда ведь и деньги тратить не было куда. Ничего строить, восстанавливать не разрешали. Помню, решили купол позолотить, так по всему Союзу сусальное золото искали – невозможно было купить. Ни о каких воскресных школах и речь не шла.
Сейчас в штате храма числятся пять священников, два дьякона, бухгалтер и уборщица. Сколько зарабатывают священники и какую часть заработка они отдают приходу, известно лишь им и Богу. Один мой знакомый батюшка рассказывал, что ведет две бухгалтерские книги. Одна – для отчета в епархию. Другая – для себя. В нее священник записывает «подработки» (крестины на дому, освящение квартир, машин…), которые не попали в «белую» бухгалтерию. Говорил, что по-другому не получалось: чем больше у прихода доход, тем больше приходится отдавать в епархию. А батюшка хотел на ремонт храма скопить.
Отец Анатолий уверяет, что епархия стяжательством не занимается и отчисления в нее символические. А более богатые церкви помогают бедным.
– К нам приезжал молодой священник из Черкасской епархии. Получил после семинарии приход, а там ничего не было. Так мы облачение старое отдали, чашу... Недавно открылся приход в детской инфекционной больнице, так тамошний отец Вячеслав и вовсе ничего не платит. Даем время стать на ноги, – объясняет отец Анатолий, который сейчас занимает пост благочинного центрального округа (старший над священниками этого района). – А кто сколько себе в карман кладет – это на его совести.
Обсуждения Доходы церкви. Калькуляция по Украински