Христианские праздники

«Шесть дней делай, — говорит Он в четвертой заповеди Своего Божественного закона, — шесть дней даю тебе на заботы о земном, — твори в течение их дела твоя, а Мне дай только один: день же седьмый — субботу — посвяти Господу Богу твоему! (см.: Исх 20, 9—10). Выдели этот седьмой день из ряда обычных дней, помни его всегда, чтобы освящать его молитвою, богослужением и творением добрых дел! Пусть этот день будет особенным — святым днем! Вот каково происхождение дней праздничных.

Праздники — это не дни праздности, праздношатайства, безделия, ничегонеделания, но дни праздные, то есть свободные от всяких житейских трудов, забот и попечений, с тем чтобы можно было легче и всецело посвятить их Богу, это дни святые — «святки», как их называли у нас в народе.

К сожалению и к несчастию для себя, утопающие в прелестях греховных люди, как это бывало и прежде и как это особенно бывает теперь, все доброе и прекрасное, что установил Господь для нашего блага, для нашего спасения, извращают, коверкают и уродуют. Извращают на все лады, в ту или другую сторону.

Так, еще в ветхозаветные времена евреи извратили смысл празднования седьмого дня — субботы, что видно так ярко из целого ряда случаев, когда Господь Иисус Христос совершал Свои дивные чудеса исцелений в субботу, а в частности из сегодняшнего евангельского чтения 27-й Недели по Пятидесятнице (см.: Лк 13, 10—17), в котором рассказывается, как начальник синагоги вознегодовал на Господа Иисуса Христа за то, что Он исцелил сгорбленную от тяжкого недуга женщину в день субботний.

Господь, возражая против такого неправильного понимания заповеди о субботнем покое, подчеркнул, что в седьмой день не только можно, но и должно творить дела милосердия и вообще — дела Божии. Седьмой день для этого и назначается.

Но в то время как евреи придавали ошибочно-преувеличенное значение заповеди о святости седьмого дня, думая, что в этот день нельзя делать даже добрых дел, современные христиане зачастую проявляют полное пренебрежение к святости седьмого дня, позволяя себе заниматься в этот день делами непохвальными и не позволенными и в обыкновенные, будничные дни, тем самым оскорбляя и оскверняя святость этого дня. Узкоматериалистический эгоизм, служение страстям своим вместо Бога до того довели современного «христианина», что он даже и одного дня в неделю не желает посвятить Богу.

Как мало осталось в наше время христиан, которые считают своим святым долгом, своей радостной обязанностью каждый воскресный и праздничный день присутствовать в храме за богослужением и искренно скорбят, если по какой-либо неотложной нужде или по болезни приходится пропустить праздничное богослужение!

А еще меньше теперь христиан, которые и остальную часть воскресного или праздничного дня посвящали бы Богу — проводили бы свято и богоугодно: в домашней молитве, в чтении назидательных и душеполезных книг, в душеполезных беседах, поднимающих дух, со своими близкими и друзьями и в творении дел христианского милосердия.

Обычно на праздник смотрят у нас теперь как на день полной духовной распоясанности и греховной разнузданности. Страшно даже подумать, как многие из современных «христиан» оскорбляют и просто оскверняют возвышенную святость праздничного дня. И это осквернение святыни праздничного дня нередко начинается уже с вечера, в канун праздника, когда, по воззрениям Церкви, наступает праздник.

В церкви за всенощным бдением священнослужитель молится от лица всех: «Вечера всего совершенна, свята, мирна и безгрешна у Господа просим», а многие из нынешних христиан даже и не помышляют о том, чтобы этот святой вечер наступления праздника провести «свято, мирно и безгрешно», а совсем напротив: проводят его нечестиво, шумно и греховно на каком-нибудь общественном увеселении: в театре или кинематографе, на балу или на вечеринке, нередко в нетрезвом виде и с танцами «до утра», как это заманчиво и широковещательно рекламируется еще заранее в газетах и на афишах. В последние годы особенно пошла мода устраивать такие развлечения и увеселения именно в кануны воскресных и праздничных дней, как будто с определенным намерением и лукавым расчетом — отвлечь людей от христианской встречи святых дней и заставить их шумными и беспорядочными, порою даже безнравственными развлечениями надругаться над святостью этих Божиих дней, осквернить их бесчисленными плясками, объядением и пьянством и всякого рода греховным времяпровождением.

Небогоугодно начатый еще с вечера праздничный день уже естественно так же небогоугодно и греховно продолжается и завершается. Утром уже не хочется, а иногда и физически невозможно, после бессонно проведенной ночи, идти в церковь к Божественной литургии. Вот главная половина праздничного дня — Божиего дня — и пропала! После обеда — новые развлечения в современном чисто светском духе, где так или иначе рисуются во всевозможных привлекательных красках и формах разные пороки и страсти людские. Затем — празднословные, пустые, лишенные всякого серьезного и глубокого содержания беседы в гостях со столь тоже модным осуждением ближних, сплетнями и пересудами — ни слова о Боге, о душе, о духовной жизни: это, видите ли, совсем не модно теперь, в наши слишком уж «высококультурные времена», скучно и никому не интересно, да можно еще прослыть «ханжой» и «лицемером-фарисеем»; надо чего-нибудь такого, что возбуждало бы и расшевелило низкие инстинкты человеческой природы, надо, наконец, излить перед кем-то яд, накопившийся в душе за неделю, и отравить этим ядом души других...

Все это столь небогоугодно проводимое время кажется как будто отдыхом, но что это за «отдых»: это не больше как самообман — на самом деле от такого времяпрепровождения происходит лишь еще большее истощение сил как телесных, так и душевных. Источник жизненных сил такого человека расплескивается от такого духовно порочного провождения свободного времени, и ускоряется приближение смерти как телесной, так еще более страшной — смерти духовной.