Борьба за отрешённость

Мы как бы создаем вокруг себя своеобразную зону вакуума, в которую никого не допускаем. Тогда все для нас равны и Бог и Дьявол, Истина и Ложь и нам никуда не следует стремиться. Мы должны, в таком случае, зависнуть на одинаковом расстоянии между ними.

А может быть отрешенность – это не только равное отношение ко всему, но еще и состояние человека, в котором он действует адекватно окружающей реальности? Но тогда это будет "зуб за зуб", как в иудаизме и исламе, и ни к чему хорошему кроме разрушения не приведет. Будучи отрешенными, мы не должны быть привязаны к вкусу, но должны ли мы быть привязаны к полезности или для нас, отрешенных, все равно полезная пища или вредная, вкусная или же не вкусная? Если мы отрешенные, то у нас должно быть равное отношение ко всему – и к приятному и к неприятному, и к страданию, и к удовольствиям, и у нас должно быть равное отношение к жизни и смерти.

И, наконец, когда наше внимание привязано к какому-либо событию или идее, то можем ли мы считать, что это к отрешенности не имеет ни какого отношения? Конечно, нет, потому что если мы привязаны к чему-либо, имеющему отношение к низшей природе, то мы в этот период зависимы от нее, не важно чем мы привязаны, идеей или же происходящими где-то событиями.

Итак, отрешенность – это не равное отношение ко всему, это скорее незыблемое равновесие, которое возможно только на высоком уровне сознания, когда всевозможные бури низшей природы, какими бы высокими и угрожающими не были ее волны, остаются внизу, не имея возможности захватить человека и увлечь его в свой водоворот.

Человека в нашем мире можно сравнить с путником, идущим по вязкой грязи, каждый шаг которого, притягивает его к земле. Низшая природа имеет бесконечный арсенал разнообразных приемов, при помощи которых она привлекает внимание человека, стремясь не оставить его свободным от захваченностей ни на одно мгновение. И это одна из причин, почему человек не может находиться в состоянии равновесия, пока его сознание привязано к материальному миру. Трансформация сознания человека практически, возможна только тогда, когда он избавится от зависимостей, создаваемых низшей природой. Пока человек зависим от низшей природы, он составляет с ней одно целое и ни о какой трансформации его существа в нечто более совершенное не может быть и речи, так как для этого необходимо было бы трансформировать всю низшую природу.

Отрешенность – это не только равновесие, но еще и свобода, которая на привычном, для большинства людей, уровне сознания, понимается как свобода от чего-то, но при этом мало что меняется, так как на смену прежней зависимости человек приобретает новую, далеко не всегда лучшую. На более высоком уровне сознания, когда привязанности к материальному миру и движениям низшей природы сменяются на привязанности к Божественному, у человека возникает состояние истинной свободы, не зависящее от чего бы то ни было во внешнем мире.

Любые страдания и проблемы даются человеку для того, чтобы он нашел путь к своему истинному "Я". Это человек может осознать, когда страдания становятся невыносимыми, а проблемы – неразрешимыми, когда жизнь сосредоточивается в одной точке. И тогда во мраке страданий для человека становится более близким его Вечный Дух, потому что только Он остается его надеждой на избавление. Страдания стремится уйти от страданий вместо того, чтобы познавать их, погружаться в них и в то же время не быть захваченным ими.

Тьма страданий – это маска, за которой скрывается Бог, поэтому нужно принимать Бога и тогда, когда он в этой маске. Необходимо погружаться в страдания и в то же время не быть захваченным ими. Другими словами – принимать не принимая. Ум, разделив весь мир на добро и зло, помогает человеку ориентироваться в этом мире. И, поэтому, остановка ума может быть для некоторых людей катастрофой, но позади ума – тоже бог, поэтому ум, человеком, идущим духовным путем, так же должен быть принят, но человек не должен быть захвачен им. Для этого необходимо отстраниться от, постоянно пребывающего в активности, ума, чтобы не быть захваченным им. Это становится возможным, когда мы остановим ум, и будем использовать его только в случаях необходимости. Но, так как Бог есть все, то и ум также является проявление Бога, и тогда следует ли останавливать ум. да, это так, Бог есть все, но Он содержит в себе свою собственную иерархию сознания и сил, которые выражают Его.

Поэтому Он содержит в самом себе лестницу, ступени которой ведут в его собственную бесконечность восхождения от меньшего света к свету большему. Поэтому и страдания, и проблемы, и непроизвольная активность ума – это все Он, но он и ступени, по которым человек должен подниматься, отвергая те из них, которые пытаются удержать его, и препятствуют восхождению. Для примера рассмотрим случай, когда мы простили кому-то его проступок. Обычно проступком считают какое либо действие, выходящее за пределы допустимого. Правда, у каждого из людей есть своя мера возможного или допустимого и то, что одни считают проступком, таковым не является для других.

Можно быть уверенным в том, что любые наши реакции являются отражением одной из наших граней, и проступок – это тоже выражение какой-то нашей грани, о которой не знал другой человек, в чем-то обвинивший нас. Теперь он имеет о нас более полные знания и может простить нас, т. е. принять нас такими какие мы есть или же не простить и постоянно опасаться, что мы опять совершим непотребный поступок. Когда мы приняли другого человека таким, какой он есть, то мы, этим самым, обрели равновесие, но на каком-то другом уровне, а если не приняли – то наше положение будет шатким и непредсказуемым. Мы можем простить другого человека даже тогда, когда он совершил какую-либо подлость, предательство или что-либо еще худшее. Но останутся ли наши отношения с ним прежними? Конечно нет, потому что этот человек оказался другим, не тем, с кем мы прежде общались. Мы не будем осуждать его, но будем относиться к нему в соответствии с его особенностями.

Отрешенность не означает, что у нас ко всем людям одинаковое отношение, но мы людей держим на таком расстоянии, которое позволяет нам сохранять внутреннее равновесие. Потому, когда наше равновесие станет более устойчивым, возможно, это расстояние перестанет иметь значение. То же самое можно говорить и о событиях, от которых мы можем для поддержания внутреннего равновесия, держаться подальше, пока внутренне не станем более устойчивыми. Таким образом, принимаем ли мы мир таким, каков он есть или не принимаем, зависит не от мира, а от нас самих. Если мы хотим принять его, как это необходимо на духовном пути, то не должны требовать от него изменения, но изменяться самим.

У человека, живущего интересами внешнего мира, равновесие может быть нарушено чем угодно, – сделали ли мы подарок, или кто-то сделал подарок нам, когда проявляем заботу о других людях, или же напротив, завидуем им, возможно, мы ревнуем или испытываем какие-то другие негативные эмоции, а может быть мы чему-то радуемся или от чего-то хотим избавиться – все это ведет к нарушению нашего внутреннего равновесия. Поэтому, чтобы избежать захваченности, которая всегда ведет к нарушению нашего внутреннего равновесия, духовный искатель должен стремиться к отрешенности, без которой духовная работа не может быть сделана.