Учитель и ученик

То, что я видел и слышал, вызывает горькие чувства, и от настоящего буддизма там нет ничего. Но в Тибете сохранились очаги истинного буддизма. Сегодня я расскажу о главных отличиях настоящего, сокровенного буддизма от его русско-европейских подделок.

Первое, что отличает настоящий буддизм, — это звучание разума буддистских учителей. Они как будто бы издают дивные звуки, и душа от прикосновения к их мысли купается в счастье. Проявляется это звучание еще и в том, что у них на все совершенно иной взгляд, они иначе расставляют акценты и по-другому смотрят на мир.

А главное — их философия. Она живая, подкрепленная опытом и убежденностью. Настоящий учитель живет в том, чему он учит. И погружает своих учеников в свой мир, который реально существует и гораздо более настоящий, чем живем мы.

Например, буддистский учитель учит презрению к смерти. Но, друзья мои, он гораздо чаще находится по ту сторону границы жизни и смерти, чем по эту. Его душа чиста, как вода горных озер, и сияет, как солнце. А потому тот мир для него – блаженство и знания. И, конечно же, смерть для него — лишь возвращение домой, куда он часто заходит, а после смерти возвращается насовсем. Поэтому ему так легко быть непривязанным к земным предметам и вожделениям, что он погружен в мир своей души и любит его больше жизни, той жизни, которую так любим мы.

Это смещение акцентов сквозит сквозь его кожу и распространяется, как елей. И, конечно же, втягивает за собой учеников, как поток бурной реки увлекает попавшие в него стволы деревьев. В итоге настоящий тибетский учитель учит самим собой, он делится собой и каждое слово его — лишь проявление его мира. Его лаконичные фразы — суть гонцы со священными свитками, на которых запечатлена его жизнь. И это очень чувствуется. Его мир проникает в учеников, с которыми он связал себя сознательно, и ученики постепенно перемагничиваются под него.

Разум такого учителя подобен хорошо удобренной почве, на которой легко взрастают злаки высокого учения. А заботливая рука его собственного учителя не дает прорастать на ней всяким сорнякам. Это и есть преемственность.

Так же и он сам по отношению к своим ученикам: удобряет их почву, делясь собою, перемагничивая под себя, насаждает это поле правильной философией и вырывает из него сорняки заблуждений.

Проблема же русско-европейского буддизма заключается, в первую очередь, в том, что разум учеников никто из учителей не перемагничивает. И остаются они, как поле, созвучное сорнякам, а не учению истины. А потому учение Истины в них проникнуть не может, оно отталкивается, и вытесняется, и прижиться не может.

Поэтому учитель ищет учеников, которых можно перемагнитить быстро, не к концу жизни. Он ищет созвучных его разуму, чтобы затратить меньше усилий на достижение правильного звучания. Учитель тонко вслушивается в приходящих, стараясь уловить знакомый аромат созвучия. Более того, учитель вслушивается в пространство, он действительно по-настоящему слушает токи кармы. И если где-то на земле воплощен связанный с ним человек, учитель призовет его, и человек преодолеет все пространства и условности и придет к учителю, и станет его учеником. Так было когда-то со мной.

Учитель не обременяет себя толпами учеников. Ему важно передать свой разум, вложить себя в достойных, а их никогда не бывает много. И чтобы воспитать такого ученика, уходит огромное количество душевных сил, даже если они видятся раз в несколько лет.

Поэтому схоластика не живет в умах настоящих буддистов. Но, к сожалению, она живет в русско-европейских как бы учениках. Почему так происходит? Я вижу три основных причины.

Причина первая

Учитель разбрасывает немногие зерна философии перед множествами приходящих. И как тонко настроенный инструмент, слушает, как в них это отзовется. Он смотрит в глаза, души, сердца людей, стараясь услышать отзвук. И если отзвук знаком, то учитель заинтересуется этим учеником. И ученика начнет втягивать в мощный Гольфстрим магнетичности ауры учителя.

Я присутствовал на таких ретритах и видел, как это происходит. Меня учили всматриваться в людей таким взглядом, и я пристально наблюдал: что происходит между учителем и его потенциальными учениками. Я видел, как он бросает в них зерна, и он показывал мне, как они отзвучат. Обычно потенциальные ученики в толпе пришедших на ретрит бывают редко.

Все остальные являются фактически неудачниками, которые не прошли отбор. Но учитель им этого не говорит, он сострадателен. И эти неудачники идут домой и с радостью и жаром обсуждают слова учителя, которые они не поняли, потому что душа их не была отобрана и удобрена учителем для того, чтобы понять, что он говорит. Он лишь разбрасывал зерна. Сдается мне, что даже когда настоящий учитель приезжал в Россию и проводил ретрит, настоящих учеников он так и не нашел. Потому что я бы их услышал, меня этому учили.

Причина вторая

Так получается, что настоящие учителя за учениками не бегают. Настоящих учителей буддизма все еще можно повстречать в Непале и Тибете, куда к ним приезжают. Сами же они по обыкновению своему путешествуют лишь в Гималаях, где сама среда поддерживает их особое состояние внутренней углубленности. И стараются не появляться в городах, наполненных людьми с чужеродным им магнетизмом. Те же буддисты, что приезжают в Европу, зачастую не являются учителями. Они едят мясо, пьют спиртное, повторяют выученные когда-то слова, но свечения разума преемственности в них нет. Они ищут дешевой популярности и ради этого разрешают своим ученикам вести любой образ жизни, забывая при этом, что основа буддизма — это суровая дисциплина и отказ от всего, что препятствует перемагничиванию ученика в переходный период. У них нечему учиться. Они не уничтожают невежество, как завещал Будда. Они лишь ищут известности и благополучия. Эдакий вариант индусских как бы гуру.

Причина третья

Среди европейцев гораздо меньше искателей истины, способных ее узреть, чем среди индусов или тибетцев, просто потому, что нас так воспитали. Получая образование, мы развиваем свой ум в направлении западной мысли, а она далека от истины. И чем больше человек учится, чем сильнее развит его интеллект, тем менее он способен узреть слабый свет Татхагаты, исходящий от слов учителя во время ретрита, да еще и в городе. Ведь на поиски настоящего буддизма в Тибет и Непал особо никто не ездит.

Глядя на эти три причины, я понимаю, почему европейцам и нашим соотечественникам так трудно вникнуть в буддизм. Наверное, проще папуаса научить высшей математике, ведь его ум не заполнен и мягок, а наш ум заполнен и тверд.

И все же настоящие учителя буддизма ищут своих учеников вне зависимости от расы и вероисповедания и готовы вкладываться в более достойных.

Вот только надо доказать, что ты достоин.