Желание - наш осознанный выбор из массы предложений

Условно выделяю два типа желаний. Первые – желания-требования, вторые – желания-предпочтения. Желания требования – те самые, что не дают покоя, побуждают томиться и переживать – их еще называют «сильными», или страстными желаниями. Желания-предпочтения – спокойные, реалистичные, без насыщенных эмоций и ожиданий.

Желания-требования возникают, когда радостное предчувствие обращается в ожидание. Нечто внутри при этом, словно считывая будущее, предвкушает благоприятный вариант развития событий. Таким образом тело и ум как бы настраиваются на это желанное будущее, не допуская альтернативных вариантов развития событий. На деле такие нежеланные расклады допускаются где-то на бессознательном уровне и пролезают в форме неотчетливых тревог – поверхностный ум способен провести себя, но его маневры не затрагивают глубинные слои психики.

Почти все влюбленные занимаются как раз таким вот самогипнозом – убежденно верят, что их самонадеянные фантазии о будущем счастье в слиянии с любимыми – это нечто, предначертанное судьбой.

Любые идеалистичные мечты о будущих достижениях, будь то карьерный, духовный, или какой-то узкоспециализированный рост – это завышенная ставка на эфемерное будущее – существует оно исключительно в уме, но принимается за реальность. И вот, когда желание «обламывается» и в силу вступает незапланированный вариант развития событий, тогда организм, настроенный на иную ситуацию, начинает расходовать огромное количество энергии на мучительную перестройку, чтобы хоть как-то принять реальный расклад происходящего. При этом часть энергии может оставаться в прежнем русле – направленной на исполнение неисполнимых желаний, приводя к хроническому недовольству реальной жизнью.

Жизнь сама по себе не является каким-то объективным страданием. Психика страдает субъективно на свой лад от неспособности смириться с неизбежным. Тот эмоциональный фон вечной неудовлетворенности, свойственный большинству – это голос подспудных нереализованных желаний, идущих в разрез с настоящим моментом жизни. Самая сердцевина самообмана, вокруг которого закручиваются эмоционально насыщенные желания, возникает и укрепляется, когда ум начинает верить хотя бы от части, будто знает будущее – то есть принимает желанный расклад за гарантированную реальность. Эмоциональные желания-требования – словно репетиция празднования собственного осуществления.

Основной трюк, который убирает психическую проблему, устраняя эмоциональную боль – это вовсе не прекращение желаний и устремлений как таковых, а трансформация эмоциональных желаний-требований в спокойные желания-предпочтения.

В таком ключе высокая ставка на успех исчезает, а вместе с ней уходят и терзания. Вроде как, все в порядке, больше нет никакой обязаловки в достижении своего, а старания, направленные в сторону успеха – это такая ненавязчивая игра из разряда «почему бы и нет» – вдруг, что получится. Желания ведь не обязаны исполняться. Таким образом топорные требования и вымогательства у судьбы своих фетишей, заменяются на тихое понимание реальных возможностей.

И эта легкость в подходе к природе происходящей реальности, устраняет те самые желания, которые Будда и окрестил источником страданий. Именно такие вот эмоциональные желания-требования и вызывали все это время психическую боль. В зрелом сознании на их место приходят желания-предпочтения. Когда реальный момент жизни перестает казаться незначимым препятствием на пути к «важным» будущим целям, вкус к жизни пробуждается с новой силой. С прекращением эмоционально насыщенных ставок на будущее, ум начинает интересоваться тем небольшим, что происходит в настоящем. Даже ничего не значащие мелочи могут радовать и становиться целым событием.

Никакой мистической сложности в такой трансформации желаний нет. Для этого, как всегда, достаточно честности с собой – такой честности, когда открывается возможность искренне из глубин души признавать, что будущее неизвестно и неподконтрольно. Мы можем лишь стараться направить его в желанное русло. Но никаких гарантий исполнения желаний нет! А поэтому и ожидать чего-либо, и уж тем более требовать – наивный самообман. Каждый следующий миг – неизвестность. Каждая секунда может быть совсем не такой, как хотелось. Чем глубже осознание этого факта, тем больше легкости в настоящем – в этот самый момент, где мы непрестанно встречаем неизвестность.

Суть в том, что мы можем желать только то, что как мы верим, можно реально заполучить. Мы не можем желать того, что в нашем уме воспринимается как неосуществимое. Соответственно, никто не мечтает о невозможном – точнее о том, что невозможным считает сам. То есть, каким бы нелепым желание ни было, пока мы верим, что оно может сбыться, его заряд продолжает держаться, а душа томиться по несбыточному.

На практике человек может, например, тщетно десятилетиями обижаться, ожидая, что обидчик каким-то чудом все-таки поймет, как был не прав и раскается. Глубокое, пронизывающее осознание тщетности желания, может подрубить корень обиды, и освободить от этого тягостного переживания. Для иных обидчиков в этой реальности попросту нет почвы, чтобы взглянуть на чужие обиды с пониманием. Клиентов с подобными проблемами, томящихся по неисполнимому, я иногда в шутку спрашиваю, почему дескать, они мечтают о таких земных вещах.

Почему бы тогда уж не мечтать о супер-способностях, о крыльях за спиной, или каком-нибудь вселенском счастье. Вроде как – и там тщетно, и здесь – поэтому разницы особой нет.

Желания – это порывы к несуществующему. Мы хотим вещей, которыми, как чувствуем, можем, или даже должны обладать. Никто не переживает о том, что не умеет летать, телепортироваться, о том, что не является Богом, или президентом мира. Мы переживаем о вещах, на которые рассчитываем. Переживаем так, словно уже почти владеем ими, почти держим в руках, наслаждаясь, но можем упустить. Впрочем, есть в наших умах одна распространенная иррациональная черта, которая позволяет считать самих себя особенными, и потому достойными невозможного.

Так, многие всерьез чистосердечно лелеют откровенно оторванные от действительности желания: стать суперзвездой, святым бодхисатвой, или каким-нибудь очередным «Наполеоном». И все же каким бы невозможным и тщетным желание ни было, это вовсе не означает, что добиваться его необходимо прекращать. Совсем нет. Можно и дальше ковырять скалу зубочисткой. Можно исследовать тему, узнавать новые способы и маршруты покорения невозможного. Будущее неизвестно и потому действительно чревато любым раскладом.

Проблемы возникают вовсе не от того, что мы движемся к неисполнимым целям, а от того, что мы на эти цели возлагаем серьезные надежды.

На деле я не могу сказать, что желания-требования – это нечто однозначно негативное. Да, от них маются, лишаются покоя. Но жизнь при этом окрашивается эмоционально-заряженными смыслами, которые зажигают и побуждают рьяно двигаться к целям – и это неплохой вариант, когда цели хотя бы относительно реалистичны и достижимы. В противном случае вечная неудовлетворенность настоящим гарантирована.

В противовес желаниям-требованиям, спокойные желания-предпочтения остаются на уровне трезвого допущения такого факта, что события могут развернуться, как угодно – и отнюдь нежеланным образом в том числе. При этом сохраняется готовность к неизвестному. И тогда любой расклад наступающего будущего воспринимается относительно гладко, не требуя болезненной перестройки ума и тела в попытках смириться с нежеланным. Это и есть та самая легкость бытия, где ум, избавленный от убежденной лжи о том, какой должна быть жизнь, начинает присматриваться к тому, какой она по факту уже является. В статье «смирение и сила», я приписывал этот этап развития созерцательной сове.

Относительная степень осознанности при этом становится естественным явлением – ум, отвлекаясь от своих фантазий о жизни, становится более заинтересованно-внимательным к тому, что реально происходит.