Детские шалости

Маленький провинциальный городок.

Я – в восьмом классе.
Конец семидесятых…

А Федя жил в соседнем подъезде и был моим одноклассником, хотя и два года старше.

Что непонятного? – второгодник.
Белёсые ресницы, оловянные глаза, румянец во всю щёку.
Длинный нескладень, очень худой и очень жилистый.
Таких здесь называли «мосол».

Почему «Рашпиль»? Да кто знает…
Может потому, что его отец – дядя Сёма – тоже был Рашпиль, и тоже мосол, только один мосол молодой, а другой – уже взрослый.

Хотя – нет...

Из цикла Яблоко на дневнике.

На детской площадке в субботу было пустынно и грустно. Ни души, кроме меня и мамы.
Такой прекрасный майский денек. Уже десять часов утра, - ну куда же все запропастились?- расстраивалась я
Подхожу к каруселям, но кружиться веселее, когда нас четверо или пятеро. Кто- то один вода по считалочке, раскручивает всех нас, а остальные кружатся и поют что- то смешное и так по очереди.
Для перевесок тоже нужны двое. И на горке веселее с подружкой паровозиком съезжать. А...

Из цикла « Яблоко на Дневнике»
Эпиграф.

«Тигр, о тигр, светло горящий В глубине полночной чащи, Кем задуман огневой Соразмерный образ твой?
…
Неужели та же сила, Та же мощная ладонь И ягненка сотворила, И тебя, ночной огонь?
Перевод С. Маршака (В кн.: Вильям Блейк в переводах С.Маршака. М., 1965.)

В отличие от всех моих одноклассников, я не очень-то люблю смотреть телевизор.
Нет, все-таки люблю смотреть интересные мультики и фильмы, но мне и книжки нравится читать, и порисовать я никогда не...

Из цикла Яблоко на дневнике.

У нас в музыкальной школе на хоре появилась новенькая девочка Наташа. Она раньше жила с родителями в Подмосковном городе Воскресенске, но они переехали в Москву в наш район.
Как и я Наташа оказалась сопрано, и поэтому ее поставили рядом со мною.
Я несказанно обрадовалась этому обстоятельству, потому что люблю узнавать от новеньких что-нибудь новенькое, люблю адаптировать и опекать их.
А еще я верю, что кто- то из новичков обязательно станет моим другом и может быть...

Эпиграф.
Ох и трудненько достаются мне эти новые знакомства! Но что поделать? Все дети проходят через это! Не я первый, не я последний…
Тут ничего изменить нельзя.
Виктор Драгунский « Ничего изменить нельзя»

Они все сегодня ругаются, не дают мне даже поиграть, подумать о своем, ведь в игре тоже нужна сос-ре-до-то-чен-ность, но старшим этого не понять. Все, не могу больше думать об игре: и не знаю кто же теперь спасет мой город от заклятия злой ведьмы? Я взяла валдайский колокольчик и зазвонила...

Я сижу в голубой комнате и предвкушаю встречу со своим Учителем. Уже принимая во внимание тот факт, что комната голубая, а не белая, как по обыкновению, я понимаю, что сегодня какой-то особенный день, особенный урок, а, скорее всего, даже особенный экзамен.

Самый главный экзамен в моей небесной жизни. Я чувствую, как волнение, словно ртутный столбик, поднимается все выше и выше. Меня начинает бросать то в холод, то в жару, и я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы снизить отметку на...

Это случилось в последний день хмурого февраля. Низкое небо вдруг задымилось, понеслось куда-то с бешеной скоростью, повалил снег, и на улицы нежданно-негаданно ворвался буран. Пешеходы быстро пересекали улицы, скрывались в магазинах и подъездах жилых домов, и вслед за ними в двери ломился ветер. Мело весь день. К вечеру ветер ещё задувал, но как будто бы приустал и гонялся за прохожими уже без прежней ярости, хотя и разогнал всех по домам. С наступлением темноты на улицах совсем обезлюдело...

Больничная палата, в которой лежал Герон, находилась на третьем этаже реанимационного отделения первой городской больницы, и поэтому журналист со своего места мог видеть за окном только кусочек неба с облаками или без них, в зависимости от погоды. Несмотря на открытое окно, сюда не долетали звуки столичной суматохи благодаря парковой зоне, окружавшей больничный комплекс. И даже щебетанье птиц, живущих в парке, редко нарушало тишину комнат этого этажа.

"Какая скукотища, - думал Герон, лёжа на...

Поля совсем оголились. Только в глубоких лощинах да оврагах ещё таились от солнца грязно-ноздристые исхудавшие сугробы, но и те с шуршащими вздохами оседали, холодными струями уходили в землю. А земля была чёрная, бухлая, томно грелась под солнцем и нежила тучное своё тело, нахолодавшее под белыми пуховиками зимы. Разноголосо лопотала-бурлюкала вода. Толпами звонких мутных ручейков сбегала она со всех сторон и там, на дне оврага, затевала безудержный бунт, а потом сильная, освобождённая от...

Быль или небыль, донесенная до нас кристаллом, произошла лет сто тому вперед. Началась она с посадки корабля Микаэла Грина, искавшего разумную жизнь у желто-зеленой звезды Альфа Центавра на планету, которой безраздельно владел Океан. Разведчики между собой так и называли ее – Морская.

Хрупкая Мари – второй пилот, штурман и жена Микаэла сопровождала мужа в его странствиях по космосу едва ли не со дня свадьбы. И Мари нуждалась в передышке.

Желтая полоска берега единственного острова...