Зол

А в сонном королевстве вновь конфликт:
За нефть, за власть на белом свете кипиш.
И пОд воду опять уходит Китеж,
И чьи-то руки кинотрюки вмиг
Монтируют. Кровавых клипов кипы
Идут вразлёт, в разнос, и по рукам...
За нал - навалы на развалах "липы".
И резонанс... И люд честной во гневе...
Аля-улю! Ату! Вселенский гам:
"Айда на площадь, вдарим по рогам!"
Смерть плоть полоть с улыбкой королевы
Идёт на пажить жизни. Оптом, врозь
Святою простотой торгуют бойко,
Командуют: попой-ка! И...

Среди лугов альпийских, в солнечной долине,
Пятнадцать скакунов паслись в величии едины.
Могучий конь – вожак, в том стаде отличался,
Порядок он держал и каждый с ним считался.

И слава тех коней могуществом блистала,
Уверенность в себе им силы придавала.
Прекрасной грацией своей, породой чистокровной
Они затмили всех коней, и не было им ровни.

Но в этой жизни все хорошее навеки не дается,
Как не крути, паршивая овца всегда везде найдется.
И в стаде том прекрасным днем подобное...

Мне тяжек труд начать повествованье,
Поведать миру горестный рассказ,
Где катастрофы страшной описанье,

Что не даёт давно сомкнуть мне глаз,
Вновь не напомнив ужас изверженья,
Чьим очевидцем стал и я в тот час,

Когда погибли в страшные мгновенья
Три города под сенью той горы,
Что в царство мёртвых, где река забвенья,

Чьи силы чудодейственно-быстры,
Всего за день их в гневе превратила…
Никак без содроганья с той поры

О той беде, что римлян посетила,
Я не могу спокойно...

Изнанка креста, увидел? Нет ну и что, шевели
Булками, передвигай ноги, круги ада, засада,
Зоосад посетил, милые лица, добро в чести, нет
Если родился, в этом ответ, молился, зло абортирует,
Мысли не только других но и свои, зола, пыль,
Замело, занесло, пепел, поспел, вызрел, слёзы по щекам,
Вторую подставь, авось отстанет, а нет, пуля на
Вылет. Не задела, за что за дело, причина. Чертовщина,
Червоточина, а вам скважина замочная, подсматривай,
На ус наматывай, выноси наивности, ума...

Я шагаю по жизни, так жить нелегко,
Одиночество смотрит за мной, как в кино.
Убегаю и прячусь, не тронет пусть зло,
Мир жестокий становится и ему все равно.
Каждый хочет урвать, больше денег иметь,
Каждый славы мечтает веночек одеть.
Только Ангелы бродят сейчас по Земле,
И не ищут ни славы, ни денег нигде.
Я ищу свое сердце, и кубок Любви,
сострадания, милости и доброты.
В этом мире ищу я пожалуй себя,
в нем разбитое сердце свое сохраня.
Может я не реальна, быть может чужа...

Медленно мякиш черствел,
В поле колосок созревал.
Мудро волос седел.
В печи уголёк догорал.
Гордо закалялась сталь,
Жарко обнимал рассвет.
Точно зуб на зуб попадал,
Каждый был затронут нерв.
Глупый задавал вопрос,
Умный всё давал совет.
Настырный совал всюду свой нос,
Хитрый запутывал след.
Резко обрывался сон,
Страх щекотал живот.
Плавно обтекал закон,
Бегущий вдаль ручеёк.
Падал от усталости вол,
Муравей нёс добычу домой.
Бесстыдно задирая подол,
Смерть...

Не зазывай
май...
Я человек-
снег,
не краснобай-
грай,
связка из вех -
век.

Ты же пожар -
жаль...
Ярым зола
зла,
мокрая ржа
жал,
злая хула,
мгла.

Так обезножь
лож!!!
Я индивид-
щит,
в теле святош
нож,
дней монолит,
быт.

Ты же... "В кровать.
Спать".
Не для глухих
стих!
Пьян, и опять
пять...
В ласках твоих
стих...

Он память раскатал, на плоскости листа,
девятым валиком, предсмертным, и зеркала,
отсутствие лица не напугало, даже подлеца,
подолом, сапоги обтёр, он вспомнил всё, что
было, запечатлел, открыто и для нас видение,
и миг, не показался длинным на мгновенье,
увидели, что мозг содержит, и забвенье и трепет
и тоску, и счастья отблеск, отразился, а он
рядился, возмущался, пространство сокращал,
и мышь хвостом виляла, разбила, указала
где и в чём и как, вот собственно и всё, чудак,
любил...

В чреве серого дня заворочался
гром.
Слишком пошлый реквием
после боя.
Что ты делаешь здесь с
одиноким мечом?
Ты исполнил свой долг - уходи
же, воин.
Здесь ни жизни, ни смерти, ни
мира, ни битв,
Ни великих врагов, ни великих
героев.
Здесь никто не услышит твоих
молитв -
Боги бросили нас. Уходи же,
воин.
Лай бешеных псов, вой черных
волков,
Слаще смеха гиен и шакальего
воя.
Ты чужой на пиру довольных
скотов,
Что остались в живых - уходи
же, воин.
Стала грязью кровь, стала...

Ты почувствовала моё желание,
я почувствовал – твое смущение.
Я спел: люби меня до последней капли росы,
на веере ресниц неверного утра;
до последней унции золота
во взгляде благоуханного среднелетнего полдня;
до последней частицы растаявшего
медного мёда на ладонях тепла;
до полной пустоты слов о нас,
как о разнице в этой вселенной дождя.
В крабовидной туманности снов раскачивалась
бригантина холода –
под одним одеялом
из, режущей глаз, белизны февраля,
запечатли на кончиках...