Жил поэт

Сидить Вовочка у класі – очами крутить в голові,
Твори пишуться сьогодні про всі могутності весни…
Тиск здіймається у часі і зміст гуляє навкруги,
Всі явища безповоротні – приєднались до мети?!
Згадав «писар» мимоволі про батьків припис на стіні:
- Не ловіться Божевільні на най «пекучі» мідяки…,
На гарнесенькі усмішки, на запах пудри по весні…,
Не крутіть плаття вертливі, бо дай – до самої зими!

Це зробило свою справу – змінивши тему, Вовка враз
Згадав могутнішу проблему – батьків...

…і це було давненько, в оті стрімкі часи,
Коли жили бідненько, збирали всі рублі…,
Й вірили у тезу: «Хай в’ється ОГОГО!» –
Всі читали пресу про могутності його?!

До Львова із завданням приїхав із Москви
Кореспондент Іваньков з робочої сім’ї,
Виконав моральні й технічні завдання,
Завітав в їдальні і зайшов – до книгаря…
Ось, рветься він в кіоску придбати прес-реліз,
Тай мерщій дізнатись, як квітне той девіз?!
Сидить там, вже старенький, відомого зразка,
Блакитненько-жовтенький...

Соплеменники и товарищи,
Все, кому я был ко двору,
На Ваганьковском меня кладбище
Схороните, когда умру,

Чтобы талой водою вешнею
Мне б горланили свою песнь
Старожилы, кутилы здешние,
Столь любимые даже здесь.

С глаз долой едва схоронившийся
От капели, что март сложил,
Видел вновь бы себя родившимся,
Точно вовсе ещё не жил.

Ну, а если могильной братии
На желанье моё плевать
Или снобов аристократия
Не захочет меня принять,

Вы, друзья мои и товарищи,
По мытарствам моя...

Серед голої пустелі,
Де й травинка не росте
Встав оплот госпітальєрів –
Замок Крак де Шевальє.

Там живуть відважні люди –
Славні рицарі Христа -
Поважають їх усюди
Й феодали, і міста.

Горді воїни-монахи –
Вірні Господа сини
Не бояться ні Аллаха,
Ні самого Сатани.

І ніхто не міг пробитись
Через товщу древніх стін,
Аж прийшов до них із військом
Сам султан Салах ад-Дін.

«Гей, здавайтесь, християни! –
Сильна армія моя,
А за це в ім’я Аллаха
Я дарую Вам життя!»

Не...

Вона вже майже двадцять п’ять віків
Мужам ученим не дає спокою.
Вона – найзагадковіший з світів,
Описаний колись давно Платоном.

Повідав світові мудрець старий
Про землю, що звалася Атлантида.
Був, начебто, то острів чималий,
Де люди чесні й справедливі жили

Не було ще ні Кносса, ані Ура,
Європа доживала первість дику,
Атланти ж вже створили надкультуру,
І мудрі керували там владики.

На жаль не легко мир і спокій втримать –
Перемогла людей пиха й жадоба:
Вони пішли війною на...

Собирались наскоро,
обнимались ласково,
пели, балагурили,
пили и курили.
День прошёл - как не было.
Не поговорили.

Виделись, не виделись,
ни за что обиделись,
помирились, встретились,
шуму натворили...
Год прошёл - как не было.
Не поговорили.

Так и жили - наскоро,
и дружили наскоро,
не жалея тратили,
не скупясь дарили...
Жизнь прошла - как не было.
Не поговорили.

Я жил и был. Меня - не стало.
Уже иной. Но был и есть.
Утратил спесь. Обрёл начало.
И услыхал благую весть…

Я стал иным. И я вернул-ся
Туда, где не был никогда.
Как будто бредил и проснул-ся!..
И благо, что щадят года.

Остались время, воля, сила,
Но нет простейшей ерунды:
Куда Судьба ни заносила, -
Не уходил я от Судь-бы!

А птица Рокк двумя глава'ми
Глядит на Запад и Восток.
Владей, иль не Владей словами, -
Не Вы-Мол-Вить, что значит – Рок.

Зимним вечером задремлется вполглаза,
Вьюга воет за окном сердитым басом.
И припомнится мне бабушкина сказка,
Как из леса выходили кабиасы...

Как из леса выходили кабиасы
На опушку, моя детка, на опушку
И следили до полуночного часу
За избушкой, мой котёнок, за избушкой.
А в избушке жили-были дед и баба,
И была у них собачка белолапа.

Поздней ночью выходили кабиасы
Пообедать, моя детка, пообедать,
Чтоб отведать человеческого мяса,
Чтобы съесть, мой ангел, бабушку и деда.
Так бы...

- Вас ждёт в саду Императрица!
- Я очень рад…. да…. очень рад!
«Какого чёрта ей не спится
в такую ночь и снегопад?!»
- Поторопитесь, граф…
- Конечно!
Орлов спускается с крыльца:
- Ах, Катерина, друг сердешный…
Так вот ты где! Не прячь лица…
Смотри, какая заваруха!
Буран! Кружится голова…
Зима Кудесница-старуха
плетёт над нами кружева.
Но ты молчишь… Аль мне не рада?
В неровном свете фонарей
не различить родного взгляда…
Уймись, проклятая метель!
Вдруг Катерина, сдвинув брови...

Я как-то грустно-беспокоен,
Я размечтался о былом:
Наш мир уютней был устроен,
И люди тише жили в нем.

А нынче с пЕтель мир сорвался,
Везде смятенье, шум и звон!
Вверху, видать, господь скончался,
А черт - внизу скончался он.

На всем какой-то холод тленья,
Так больно и пестро глазам
И только каплей утешенья
Любовь еще осталась нам.