Жертвенное место

…вот и снова Июнь!..
Самый свежий,.. обыденно, месяц —
в живом продолжении ЛЕТА…
…березовый Лист молод зеленью,..
девственно чистой…
Не ведает: …месяц июнь
Черный ДЕНЬ,.. — в продолжении летнем содержит.

ВОЙНА. Несуразно огромная...
Тяжестью жертвенной,.. — в смертном ИЮНЕ!.. И ДАЛЕЕ,.. —
в ЖИЗНЬ и Зелени девственной…
Страшно. Безумно вдавилась…

…мне было чуть больше года…
Не слышу сегодня, — не помню:
на Западе где-то,.. в июне обычном,
СОЛДАТЫ Чужие… ..уверенно твердо...

Всё пришлое...- Вчерашняя мечта,
через былое ( Как известно! ) в думы...,
стекает сутью..., что совсем не та,
а с ней и жизнь...- Увяньте, толстосумы,
под мысли ход...- Гагариным не стать! -
Вторым ли..., пятым..., пусть хотя б десятым
( Да и двадцатым! )...- Время, завершать,
торговый путь, и лысым..., и пузатым,
когда, в обет души, судьба, встречай,
отброс её, в личине человека,
познавшим отчий край, вкусивши рай,
но только в роли русского чучмека,
опять, напрасно ( Лет на сто...

14 октября. Покров Пресвятой Богородицы
.
14 октября. Покров Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии
.
.

-- Храм Покрова Божией Матери в селе Давыдовское Владимирской области --
*
Высоко над царскими вратами
В окруженье ангелов, святых
С омофором светлым, лучезарным
Богородица защитница парит.
Перезвон колоколов в великий праздник
Разольётся по окрестностям звеня,
Собирая прихожан под своды храма
Богородицы ПресвЯтой Покрова.
Люди светлые, как век и два назад...

НАША ЖИЗНЬ

Пожалуй, всяческого смысла жизнь была бы в этом случае и вовсе лишена
И от начала до скончанья – вся не стоила бы ни гроша, ни тугрика*, ни цента,
Когда бы не было особого духовного подъёма в ней моментов,
На гребень свой в её штормах не возносила нас «девятая волна»,
Когда б, как с вышины на всех бездушным призраком смотрящая Луна,
И впрямь из бренных лишь частичек была слеплена и скроена она,
И в сокровенном естестве своём совсем не содержала бы бессмертья элементов...

Близ Рамафаим-Цофима
При Ефремовой горе
Дело всё происходило.
Елкана в делах интима
Не имел большой гарем.

Прокормить двух жён несложно.
Феннана, из жён одна,
Вроде с рожей не бульдожьей,
Кожей гладкая, но всё же
Нелюбимая жена

Всех детей ему рожала,
Что не скажешь о другой,
Анне. Та переживала,
Что стыда не избежала,
Ведь чайлд-фри* позор большой.

То не наши ведь дурёхи,
Под влиянием чужим
Растопырившие ноги,
В пустоцвета охи-вздохи
Превратившие интим...

По спине льется черное пламя волос, словно кровь, обагрившая жертвенный камень.
Ветер орлом садится на руки, тигрица склоняет послушный бархат хребта.
Твоя грудь полна медной прохлады вечернего кубка неба, и я говорю –
уходи, чтобы мне не ослепнуть нежным грехом; и я говорю – останься, играй,
но чтоб мне не прозреть в холод привычки. Читай с золотого листа
сентября мудрость заката, пыль увядания, готовясь ко сну

расспроси желтый свет ветвей за окном о прекрасной смерти,
узнай в храме...

- Голос улицы, и крик кустурицы, голос улицы и
крик кустурицы, мы идём вдоль, всегда, вперёд
и не пятимся задом, плечом к плечу, шагаем, са-
дом, мы идём вперёд всегда и не пятимся задом,
плечом к плечу шагаем, садом, что он хотел сказ-
ать этим? что всё хорошо, за всё ответим, что он
хотел сказать этим? что всё хорошо, за всё отве-
тим, обострения не избежать, если, всё время
жать, обострение не избежать, если, всё время
жать и не достичь предела, как рак, пятясь, нуж-
но идти...

Едва солнца взойдёт огонёк,
Прозвучит: Ке-ке-лёк, ке-ке-лёк.
И безжизненность местных камней
Здесь становится ярче, теплей.

Странный кеклик - он жертвенно свой,
За птенцов сам идёт на убой.
Если хищник найдёт кеклечат,
Перед ним уж родные стоят.

Хищник сыт. Кеклечат голосок
Зазвенит, на призывный звонок
Прилетит кеклик новой семьи,
Дети тут не бывают ничьи.

Куропаточкам этим в горах
Дал Бог жертвенности, а не страх.
Только трус не поймёт верных птиц...
Им же лучше спасти...

Как птица бьется
в клетке
грудной
сердце,
рвется наружу
из жертвенных,
несломленных смолой греха
жердей.
Извечный город пыли
и увядших листьев
пальмовых,
лампад угасших звон,
пустого неба тканый
клок
висит, как шкура
евразийское распятье
мясная лавка...
лава грязных слов
пеной муторной легкости
наружу.
Ости наизготовку-
лишь тронь...
соль праха на губах
и мед, что точит
змей
с рваздвоенного жала...

Всё написано! Ни строчки.
О заботе Тишины,
Поглощает время точки,
Рук не видишь со спины.

Спиновый момент не нужен
В раздробленьях множеств форм,
Категорий лучший ужин –
Для свиней последний корм

Из отрывочных событий
Сон не слепишь, - иди спи,
Ты, наверное отметишь
И поставишь в темя Пи.

Ум конечно доставала,
Человек ведь наркоман
С детства песней укачала
Безобмановый обман.

Форма, вот ведь форма человека –
Упаковка без греха,
Иеговая потеха
Разговеться до греха...