Свинцовые тучи

Кисло-свинцовый снег прёт на рожон, но сбывается оттепель.
Почка солнца, цвета асфальта, набухает весенней, мартовской брошью,
всплывая со дна ночи.
Горизонт растянут, словно сети, полные водорослей,
волочимые на голый берег рыбацкой лодкой.
Тротуары, как подтаявшее мороженное.
По тонкому льду скользит исхудавшее небо,
полозом отражения.
И можно дышать свободно
зелеными сквозняками,
не боясь воспаления лёгких.
Он поёт о любви, и, практически, просит прощенья,
теряя железную волю...

Земля, изрытая снарядом
Вокруг траншеи как рубцы.
Везде, куда не кинешь взглядом,
В атаку поднялись бойцы.

Кто-то кричит, кто матерится,
Кто-то идет, молча вперёд.
Повсюду взрывы, дым клубится,
Но вдруг остановил всех дзот.

Свинцовый дождь над головою,
Подняться страшно, нету сил.
И взводный, жертвуя собою,
Своею грудью дзот закрыл.

Войны безжалостные будни
Не всем в ней выжить суждено.
Но не забудем мы сегодня
Тех, кто смотрел смерти в лицо.

Кто жизнь отдал во имя...

Ты помнишь, было тепло,
и немного горчили свинцовые волны.
Частота застывшего сердца
ровнялась
горизонтальной восьмёрке.
Улетучилось время;
пространство,
будто развеяло сном; и природа
делала своё дело,
пока ночь расщепляла свет.
Ты знаешь,
я уже много раз
провожал нежданную память –
наверное, это,
также бессмысленно,
как обличать ветер.
И я смотрю на огонь,
на чистое пламя,
шепчущее
о минутах или секундах,
и вижу свою усталость
в отражении жёлтых волн,
пока ты танцуешь...

А дождь всё шёл, и шёл,
шепча песчаной эфой
по лабиринтам клёнов, лип и хвой;
и воздух пах арбузом, льном, клубникой,
немного хлебом, розами, вином.
Сквозь проблески листвы
я отпускал твой взгляд,
оставив,
лишь немного
росы свинцовой на ресницах,
и шёлк пшеницы
в ледяной ладони.
А дождь всё шёл, и шёл,
играя медью кровель,
и остывая недопитым чаем,
словно глухой водой заката
на тонкой рисовой бумаге,
а, может – каплей крови;
а дождь всё шёл, и шёл,
ваяя и сутулясь,
волхвуя...

Стоят на постаментах танки, Их пушки изготовлены к стрельбе, Словно ждут приказа спозаранку,
Чтобы промчаться снова по судьбе!

И также, как уже бывало,
Земля себе всех павших заберёт.
Кому-то жить осталось мало,
Но кто об этом знает наперёд?

Свинцовый дождик смерть посеет,
Которая покосит всех подряд.
А те, кто выжил, не сумеют
Забыть друзей и грохот канонад.

Потом им долго будет сниться
Самый последний, самый страшный бой,
Когда стираются границы
Для тех, кто мёртв и кто...

В окнах – храм,
над храмом туман,
за туманом – осенний ангел
поджигает в скверах листву.
Вспоминаю росу
твоих глаз
под каркасом свинцового неба;
задуваю свечу
беспокойного сердца;
и ищу,
вместо взгляда,
могильник белых полей,
бледно-чайную пустошь дороги,
держащую курс
на бесплотную грусть
и тусклую память.
Поздний вечер
канет в молитву,
как в тихую смерть,
в светотени берёз
рассыпав засечки
шагов неприметных.
Вспоминаю –
губ твоих медленный свет,
влажный берег в...

Луна,
взглядом большой серой совы,
приоткрывает нагую плоть
на атласной постели,
словно
чистоту и холод
свинцовых белил,
словно
точку пересечения
двух бесконечностей –
внешней и внутренней,
дня и ночи,
где
существованье –
безбрежное предвосхищение,
застывшее время
у жертвенника любви;
где
нагое сердце –
зыбкая незабудка,
вышитая на платье
полночного ветра;
где
молодая душа –
венозный узор
моря
в капельке
солёного пота;
и первая ласточка солнца –
остановка...

Вдогонку, как выстрел - останься...
Во взоре застыла слеза.
Сверкала и плавилась в танце -
Над городом, в полночь гроза.
Быть может, рванувшись навстречу
Грозе, из души босиком,
Накинув обиду на плечи
Себя не найдешь под дождем?...
"Родная, минуты жестоки
В объятьях осенних дождей" -
Кричали взахлеб водостоки,
И ливень хлестал все сильней.
Но может быть, миру так надо,
И гром над землей неспроста...
Ведь в небе свинцовом недаром,
Не видно созвездья Креста...

Еще не вечер, господа, еще не вечер
Не задувайте , господа , поспешно свечи!
Зарею сонной не окрашено окошко,
Еще чуть счастья вам двоим, еще немножко…

И будет музыка кружить и вам на плечи
Положат руки и взволнованные речи,
Как пенье райской птицы пролетит над вами
А этот вальс вернется снова только снами.

А утро в звездах унесет кого-то в вечность.
Пробита грудь насквозь свинцовою картечью
И крик любви на выдохе замрет последнем
Тот поцелуй средь бала теплой ночью летний...

Листва ещё с крон не слетает.
А роща, с которой знаком,
Ещё говорит, золотая,
Берёзовым языком.

Она вспоминает, вздыхая,
Поэтов, чьи строки стихов
Витают, летают, порхают
Над миром лугов и стогов.

Они не подвержены порче
И смене времён и погод.
Дождями, ушедшими в почву,
Уходят поэты в народ.

Тоскливо в душе и свинцово?
Прислушайся: днём и в ночи
Осенняя песня Рубцова
В есенинской роще звучит.