Сплошь и рядом изобилье

Этот город похож на убийцу,
Задумавший темное действо.
Его улицы – мозг кровопийцы
И злой хохот витрин – чародейство.

Населенный он сплошь ведьмаками
И вампирками с хищным клыком;
Город-Дьявол заведует нами,
Людоедским свистая хлыстом.

Монструозных эпох сочетанье
И отстой мелюзговых затей;
Доминирует пфук притязаний
Карьеристов, деляг, торгашей.

Этот город – продажная девка,
Клоун, пропивший маршальский жезл;
Бандюгано-ментовская спевка,
На культуре буржуйский порез.

И...

Твой Вася Тёркин - наш герой, он всего иного пуще,
А может круче, в нём порой, смысл кроется погуще…
Как бы ни была горька жизнь без правды сущей,
Слово молвим про бойца и мы в строке кипучей.

Первый склад про молодца, в дни годины скорбной,
Веленьем совести – борца, утвердим в пыли походной.
И забыть, того, не вправе, мудрой мысли верен чёт,
Наш герой привязан к славе, раз - родился, на два почёт.

Жар уходит за пригорки, в так далёкие края,
Замерзал Василий Тёркин в шубке белой...

Уши наши и уши чужие,
Маленькие, очень большие,
Чистые иль загрязнённые,
Парные да разделённые,
Уши чуткие и не слепые,
Обаятельные, дорогие,
Бриллиантовые, золотые,
Подслушивающее-лихие.

Уши красные, то изобилие,
Уши белые – отмороженные,
Уши чёрные – африканские,
А уж жёлтые, то китайские,
Чрез себя пускают простые
Звуки разные, все земные
И мозги пухнут в режиме
От приёма mp-3 в интиме.

Уши в маске – невообразимые,
Оттого бывают ранимые,
Когда умные или правдивые...

Черным маркером крест на сгибе
На перекрестке вен
Я начерчу небрежно,
Отмечу место для погибели
Или спасенья.
Сомнительная, но до сих пор виднеется надежда.

Один наркотик поменяю на другой,
Опасность от обоих ощутима.
Еще вчера зависима тобой,
Сегодня в крови героином растворима.

Кто ты такой, чтоб осудить меня,
Убийца сам виновен в смерти жертвы.
По отпечаткам пальцев не найдут тебя,
Да лучше я сама умру, чем прикоснусь
В каком-то разговоре, пусть случайно,
Нашей эксклюзивной...

боль утрата пустота
с тишиною навсегда
с одиночеством навеки
и сжимаю плотно веки
на лицо роняя слёзы
вижу красочные грёзы
грёзы- сладкие мечты
сплош покрытые морозом
безымянной красоты...
где под сению листвы
мир в которой я однажды
неслучайно попаду...
и открыв глаза увидел
среди ночи и тиши
слабый нежный свет души
что под желтою листвою
наслаждалась красотой...
и звала меня к себе
чуть заметно улыбаясь
и наверное пытаясь
уходя бесшумно в даль
скрыть бездонную печаль...

Подруги говорят мне: "Сердцеедка! Зачем парней ты мучаешь жестоко?". А я им тут же отвечаю едко, что парни для меня игрушки только. Что происходит, я сама не знаю. Мне хочется любви, а я играю... Быть может, это только наважденье? От изобилия вниманья- наслажденье? В душе пожар, а сердце словно льдинка. И где-то далеко вторая половинка, которая найдется и сведет с ума.. В игрушку сразу превращусь сама!

Они сгорят. Их не напишешь вновь.
В них все слова томились сладкой мукой.
И с ними корчиться в огне моя любовь,
Которая тебе казалась просто скукой.
Я в них писала о своей любви,
А ты не понял, просто не поверил.
Ты изощрялся, от ответа уходил,
А в самом деле просто лицемерил.
Но письма ложью жизнь не назвала
И ты не понял, что так можно верить
В твои пустые, лживые слова,
Но сердцу что же оставалось делать?
Любовь нельзя убить по твоему желанью.
Она, увы, подвластна мирозданью...

В больничной особой палате,
Куда не пускают родных,
Лежали, томясь, на кроватях
Два очень тяжёлых больных.

Один у окна – седовласый,
Всё время дышал тяжело.
Вчера, выходя из сберкассы,
Вдруг сердце его подвело.

Другой помоложе – у входа:
(На стройке упал с вышины).
И видеть он мог: от прохода
До двери в проёме стены.

Негусто. Но что тут поделать,
Когда неподвижна спина.
Просил пожилого поведать
Что видно ему из окна?

Услышал: - Я вижу берёзы,
И с чистыми водами пруд...

Растенье ветку нагибает
От изобилия плода.
Главу гордыня задирает
Не от великого ума.

Чревато самовозвышаться,
Слабы волокна у ствола
Торчит всех выше только с виду
Не укрепилась, не вросла.

Ствол хрупкий выдержать не сможет
Порывы жизненных невзгод,
На корни гибких и упругих
Ломаясь, голову кладет.

Я был весёлым и беспечным
С тех самых пор как родилсЯ
Ещё не чувствовалась печень
Ещё не плакали глаза
И продавщицы не хамили
И контролёры не пасли
Не раздражали клубы пыли
И не печалили нули
Я стал отчаянным и жёлчным
Теряюсь всюду и во всём
Не успокаиваюсь ночью
Хожу с растроенным лицом
И если что-то остаётся
В такой нелепой суете
То только утреннее солнце
Приподнимающее тень.

2.

Светло от мысли что смутились
И разошлись по сторонам
Кто виноват скажи на милость
К чему...