Сгоревший дуб

Она никогда не бывает одна.
Она никому ничего не должна.
Она никого не будет искать.
Она не умеет любить и прощать.
Она не мечтает, не любит, не ждёт.

Она тихо курит. В душе её лёд.
Она на вопросы не ищет ответ.
Она умирает, её почти нет.
Но что-то тревожит порою в тиши,
Осколки её недобитой души.
Она помнит образ, холодный, как лед,
Он колет ей мозг и уснуть не даёт.
По венам тихонько бежит кофеин,
И снова она среди каменных льдин.
И хочется крикнуть, но голоса нет;
Образ...

Остов - тенью сгоревших крестов.
Цвет зари - удушающе-ржавый.
Словно выжжены сотней костров,
В жирной копоти корчатся травы.

Чуть правее, за рощей, - дома
Побеленной к весне деревушки,
Над рекой серебрится туман,
Притаились цветы у опушки,

В вишняке загудели шмели...
Всё тоска - серый саван - закрыла.
Я тебя провожал до земли,
И мы с ней содрогнулись от взрыва.

Так белоснежно.
Город девственный в ночи.
Спал бы ты, грешник...
Сердце чёрное, молчи.

Увы, мы не те же
И жалость мы прячем.
Раскаркались птицы,
Сгоревшей удачи.

Знаешь ты, что я не жду.
Бед построю череду -
Им скомандую - на дно!
Вот и всё Бородино.

К белому свету
Я зажмурившись иду.
Знаешь, и летом
Я согреться не могу.

Нами играет
Этот шулер, этот век.
Кто присылает
Невозможный этот снег?

Лишь небо, кислым молоком,
лишь тротуары, влажной сыпью;
сентябрь бормочет бледным ртом
свои прохладные молитвы,
под угасающей травой…
На разъедающей палитре –
лишь парков грязная гуашь,
лишь скверов старческие жилы;
запруда сна, пустынный пляж,
уставших глаз сырая глина,
дрожащих рук скупой пассаж,
поймавший в сети прядь любимой,
или дождя неровный ритм,
где взгляд души – хрусталь вспотевший,
что отражается кромешно
в осколках луж, что говорит
на языке листвы сгоревшей,
и...

Что ж ты матушка Россия?
Вновь страдаем от бессилия.
В Новгородской области пожар...
Психоневрологический уничтожил интернат.
Сгорело заживо тридцать пять человек...
Это в двадцать первый век!
Когда технологии стали такие...
Не только в России, но и во всём мире.
Что предупредят о возгорании любом...
Самостоятельно водою зальёт там кругом.
Как видно в стране у нас всё не так...
Люди сгорают в психоневрологических домах.
В Подмосковье в апреле 38 сгорело...
Видно забыли или нет...

С тоской провожаю последним я взглядом
Все начинанья свои,
Нет, прошу не жалей, ничего мне не надо,
Я просто хотела жить.
Я стремилась желать, я любила мечтать,
Я летала и пела в восторге.
Но кто - то не смог мое счастье принять
И сжег мои крылья в полете.
И разбитое сердце комочком горящим
В объятья летит океана.
Я гляжу с высоты и взглядом скорбящим
Прощаюсь со своими мечтами.
Бурею черной, холодной волною
Накроет сгоревшее сердце.
И то, что когда - то...

Он и она у камина. Вечер уютен и душен.
Нежно к нему прижималась, тихо шептала ему:
"Я и не знала, что кто-то будет как воздух мне нужен.
Эта любовь - словно пламя, свет, побеждающий тьму."

"Эта любовь - словно пламя, Милая, жгучее пламя.
Вряд ли когда-то сумеет кто-то его затушить."
Ночь за окном надвигалось. Небо - как чёрная яма,
И километры в округе не было здесь ни души.

Ночь за окном надвигалась. "Тише, - сказал он. - Ты слышишь?
Кажется где-то снаружи слышатся чьи-то шаги...

Володя – мессия России,
Сгоревший от узости времени плеч!
И Дух, что Огнем сквозь Тебя нисходил,
Бил картечью по нервам, по жилам, по плоти -
Что как ледокол, наскочивший на айсберг, - дала течь!

Но била и била картечь
По сердцу, которое недолюбило.
И рану ту было ничем не закрыть!
Бездонна та рана,
Сверлит в бесконечность её кровеРечь!

И что же могло утолить, как жгут наложить?! –
Таганок всех мало, Москвы и Парижа
И бледен сам Рим –
Пред сим Серафимом босым,
Хрипящим из...

Раннее утро туманом богато,
Расплывчатый вид деревенских домов.
Нет ветра и тихо, лишь лают собаки,
Собой утверждая ориентиры дворов.

Прохладное утро лесистого края,
Чуть в сторону ступишь,глядишь-заплутал,
Чту тонкую грань, поселкового рая,
Встречает с прищуром таежный ментал.

Проверив на прочность жилищные нужды,
Раскрыв все секреты фольклора избы.
Спешу повидаться с природою чуждой,
Бесценный подарок заблудшей судьбы.

И видел ,как в небо уносятся кроны,
И белки снуют по...

Тащусь по Мойке, тихо вечер тлеет,
Словно клоун сгоревшего цирка плетусь.
Закат над ломким силуэтом крыш алеет,
Мысли уводят совсем не туда, ну и пусть.

Рогалик Канала загибает перспективу в сторону,
Налип нежно-оранжевый свет на балкон.
Деля апельсинные дольки в отражениях поровну,
В двоящихся мазках бликов мерцал водоем.

Привычным маршрутом ковыляю как робот реликтовый,
На автопилоте бессознательно и устало шагаю.
Ну вот он — подъезд родной, дверь словно глаз выбитый,
Вваливаюсь...