Ровный пульс

Раскрыты губы,
Пульс дрожит.
Страсть мглой
По венам пробежит.
Не слышно фраз,
Не слышно слов.
Лишь страсти стон.
Пришла любовь.
Дыханье сбито,
Капли пота.
Всё - признак страсти.
Её работа.
Жжет поцелуй
Открытый рот,
и плечи, шею,
Грудь, живот.
Горит огнем
Нагое тело.
Ах, это страсть
Так захотела.

Любовник уехал с женой за границу,
И мы не успели друг с другом проститься.
В плохом настроенье домой я вернулась,
Муж с дУша окликнул и я обернулась.
Красивый мужчина,слегка поседевший.
Спортивное тело и весь без одежды.
Упругая попка,мужское начало,
Как странно,но все в нем меня возбуждало.
И руки, и ноги, глаза,даже уши)).
Дневная небритость,так даже получше.
И капли-соперницы нежно стекали,
Тропинку к блаженству собой указали.
Дыханье как пульс и в груди затвердело,
Я...

Смуглые перья востока бьются о створки глаз (наводненных ромом ночного фужера).
Ритмическим маршем Deep Purple сновидения лопаются на лоскуты беспамятства.
Свинцовые тучи швыряют на землю влажные лепестки весеннего снега. Тяжелеет
нервозная накипь дорожной развязки в целлофановой линзе окна. Кофейная пряность

разливается беспорядочной лихорадкой в пульсе сердечной мышцы. Измятые простыни,
еще дышат уютом черного полиэстера на теле пустынной прохлады. Возьми меня за руку
и отведи обратно...

Невнятный звук ресниц моих коснулся,
Проник в зрачок и замер резким пульсом,
Втекая в миг расплавленным квадратом,
В пунцовой розе отражённым, кратно

Кристаллам света в волосе котёнка,
В улыбке смерти жизни не рождённой,
В ногте убийцы, содранном о камень.
И улыбнулся, филантропно, Гамель.

Заныл синяк в оранжевой косынке.
Хлопок ничей сорвал с пупа пылинки.
Мой палец плыл, сияя изумрудом.
А дзен-буддист чинил коню подпруги.

Своим безумием довольна,
Своей распущенности рада.
Лечу по жизни птицей вольной.
Без подчинения обрядам.

Один возлюбленный в мечтаньях,
Один партнёр в бильярде жизни.
Ищу в пространственных скитаньях
Я лузу счастья, после тризны.

Полёт всё выше, горний воздух
Втекает в грудь звенящей звуком.
Я - жизнь без тела, цифра восемь.
Мгновенья в пульсе перестуком.

Моют пятна души, затяжные дожди,
Серым глазом весна в окна смотрит.
Я в разлуке с тобой,ты меня подожди,
Мои чувства к тебе не промокли.

Опустила тоска в море мыслей моих,
Я на дне тайных чувств и желаний.
Несомненно уже,тяжкий труд предстоит,
К золотой середине исканий.

Потемнела вода,стало мутное дно,
Я давно не спускался так низко.
В полумраке светлей только мыслью одной,
Я совсем подобрался к ней близко.

Как ночной огонек,яркой точкой плывет,
Не боясь страшных тварей...

Нет писем, вот и все...
Пуст ящик электронный.
Безмолвен интернет.
Мой вечер - пустота...
Простив тебя, курсор
Мигает монотонно
Чертой в графе ответ,
Как пульс, в углу листа.

В сети, но без тебя...
Измученное сердце
Стучится, что есть сил...
Безмолвен монитор.
Ревнуя ли, любя,
Мне никуда не деться.
Твой статус "Не в сети" -
Жестокий приговор...

Пусть глупо ждать звонка.
Пусть глупо верить в чудо.
Пусть сотни зим и лет
Нас разделяют вновь,
Весной, наверняка,
Счастливой...

День склоняется розовым паром,
Как душа нисходит во мраке,
Я давно не брал в руки гитары,
Не щепал загривок собаки.

Я застыл в ночи лунной занозой,
И свечу в одинокие листья
На осеннем крылатом морозе
Вперемешку с сердечной слизью.

И надежды соломинка тащит
Моих слез дождину по полю,
А за полем дымящийся ящер
Паром розовым сумерки поит,

Ящер солнца закатного, окрик
Дня мертвецки слитого в память,
Я давно не смотрел в твои окна,
В ожидании первых свиданий.

Я забыл, что...

Я – гимн любви… Я – плачущая скрипка…

Ты – мой смычок. В тебе моя душа.

В порыве чувств могу быть страстной, гибкой…

Сыграй на мне искусно, не спеша…

Твои объятья будут увертюрой,

Сонатой лунной – нежный поцелуй,

Блуждая кожи ласковой фактурой,

Истомы пульс найду… Владей… волнуй…

Пускай всё тело дико вожделеет,

Заставлю сердце сладко трепетать…

Ласкать, голубить, утешать, лелеять,

Чтоб от услады мог ты закричать…

Диктуя ритм, движенья, интервалы,

Тон избери...

Уснувшей на болоте лягушкой я созерцаю календарный
распорядок смены времен года в оконной раме
третьего тысячелетия, партитуры летней опрелости,
снежные зарисовки таежного многоголосия, осени рваное
золотое белье и желе весенней, малахитом
простуженной, радуги. Я меняюсь, теряю в воде свое отражение
и обретаю новое, но, кажется, все остается в нем, как и было,
как неизменная призрачная архитектура античных руин в движении
синей тяжести неба, все та же монументальная хрупкость,
все...