Пророк мухаммед

Убийцы Поэтов,
Как вам живется-можется?
Жизнь идет -
Ваше число множится…

Творец не угоден власти.
Поэт не угоден вдвойне.
Как вам спится, убийцы страсти?
Убиваете и во сне?

Мысли Поэта – в небо!..
Чувства Поэта – вглубь!..
Всегда под прицелом
Поэта свободный дух!

Поэт всегда провидец,
Глашатай и пророк.
Поэт истину видит,
Его устами глаголет Бог.

«Рукописи не горят».
Поэты не умирают.
Они живут в наших сердцах,
Они сознание наше меняют...

Напротив берёзы стояла рябина.
Весною берёзка, встряхнув нежной веткой,
Досадно шептала: какая картина!
Так жизнь проживать с некрасивой соседкой.

И шелестом листьев она улыбалась,
Когда свежий ветер ей пел о свободе,
Легко прикрываясь, кокетка старалась,
Понравиться честной и злой непогоде.

Но было предвестье в осеннем тумане,
Среди унывающей мрачной пустыни,
Смеясь и мечтая, в самообмане
Покорно уснула, одетая в иней .

Рябина цвела по завету пророка,
Порой забывая про смех...

В этом году...

В этом году мы имели великое пришествие энергии.

До этого все было проще и сомнительней.
Однажды летней ночью, я добираясь к дружку,
имел встречу с двумя девушками.
Блондинку звали Свобода.
Брюнетку звали Бизнес.
Мы поговорили, и это они
рассказали мне обо всем.

(55)

Кровь на улицах

Кровь на улицах
Я по щиколотку в крови

Кровь на улицах
Я по колено в крови

Кровь на улицах
Города Чикаго

Кровь поднимается
Преследует меня

Кровь на улицах
Река...

Вышли в свет из материнской утробы
Свободные места занять.
Дать обещание на будущие годы
Жертвами стать.

Когда в дверях твое время
Cтекает вниз на пол,
Среди шума ты узнаешь
Прикосновение.
И больше не твое,
Все что ты сеял.

Небольшая операция,
Окончательное принуждение.
Финальный ультиматум.
Тысячи слов, произнесенные громко.
Чтобы было слышно глухому
В обманутой толпе.

Потом ты идешь
Вниз по своей улице.
С неприятными звуками.
Может быть куда-то уехать?
Где-то...

в молчании кумиров
произнес:
не будет ни росы, ни влаги дождевой

а сам, пошел, остался у потока,
где вороны носили ему хлеб,
и из потока жажду утолял

поток иссяк, встал, преломляя ветвь
пути,
пришёл к воротам города, увидев одинокую
вдову,
и подозвав её, сказал: дай мне воды –
напьешься тем сполна

и говорил народу: я один – пророк

восстановив алтарь,
и положив дрова, тельца рассёк –
ниспал огонь, пожравши всесожженье,
дрова, и камни, прах, и воду рва

ешь, пей...

Людей поделив на классы,
Недолго с дороги сбиться.
Из всей человечьей массы
Спасаются ЕДИНИЦЫ.

Богатому – восхваленье,
И почести сыпать густо.
Кто беден – тому презренье,
За то, что в карманах пусто.

В Господних благих уроках
Нет места подобной «вере».
Саул у вас во пророках,
Христа не пускают в двери…

Никто не смей злословить оголтело
Имеющего Божий светлый дар!
За нас Иисус на муки отдал тело
И распалил в святых Своих пожар.

Пигмеи, черви, дьявола отродье,
Не знающие Божиих даров!
Он назван Страшным. В человечьем роде
Нет равного, Кто Любящ и Суров.

Вы мыслите, что рай вам уготован
За ЗНАНИЕ о Господе Христе.
Но был Иисус Иудой поцелован,
И принял казнь в крови и клевете.

Ужели вы не поняли урока?
ДЛЯ АДА ВАШЕ ЗНАНИЕ ПРАВО.
Какого б ни послал вам Бог пророка,
Трусливо...

Бог создал этот свет,
Чтобы понять стихи.
О, нет, я не поэт
Под деревом Бодхи.

Я не творил стихов,
Оставив между строк
Тела черновиков.
О, нет, я не пророк.

Лишь истина вокруг
До окончаний звёзд.
О, призрачный мой друг,
Ответь на мой вопрос:

"Кто призрачные мы -
Черновики Богов,
Страдающих от тьмы,
Или тела стихов?"

Наверно мир сошёл с ума.
А может мы так поглупели.
Нам мало светового дня.
И много глупостей творим ночами.
Бог создал свет, что б в мире жили мы.
Мы бьём друг другу морды.
Красивых женщин мало любим мы.
А не красивых обижаем.
Мы перестали радовать детей.
И их порой не замечаем.
Природы красоту,
мы променяли на уют убогих кухонь.
Я не пророк и не поэт.
Как жить и я не знаю.
Есть ощущение плохое,
что мы черновики богов.
И ждёт нас участь той бумаги.
Мы сами портим нашу жизнь...

На влажной высоте качается огонь…
Змеится в даль голгофская дорога…

И в рост горят во мне:
и сера, и аргон…
Горит душа. А в руки не дается.


Былая жизнь моя… моря и города…
Всё, словно грязь, смешалось под ногтями…

Шаги мои сейчас… шагают в Никуда…
И горизонт скрипит в неистовом натяге…


Так значит решено.
И страшный кубок пуст.
И темный край креста — мне целовать всем боком…

И ждать над головой… запястий узкий хруст…
И разговор вести
не с паствою…
а с Богом...