Пейзажные

Весна развяжет узелки из почек,
Раскроет спрятанные листья там.
И вот уже очередной листочек
Ладошкой детской с ветки машет нам.

Листочки есть хранители цветочков.
Без ласковых листочков лета нет.
Как жить без наших маленьких садочков?
Без огорода лето - это бред!

А осенью как без листвы кружений?
Как нам прожить без шороха эмоций?
Не надо на душе таких смятений.
Листочки - вы нужны любых пропорций!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Приходи в червлёные сумерки,
собирать со мной горный снег,
разбавлять тишиной шестиструнной
придыхание льда и воды.
Средь камней, беспросветных как ночь,
средь прожилок тропок седых,
мы декабрьский ветер отсрочим,
мы нагоним свет родников.
Золочённой скорлупкой ореха,
улыбнётся луна, беспричально;
ты не бойся соборного эха
и прохладного сна облаков.
Ты откройся этой печали
осязанием тихого взгляда;
и под сенью алмазного пледа,
помолись за разлуку и смерть.

Там, где водный змей скакал
Триста тысяч раз,
Сразу озера овал
Открывало глаз.

Где полсотни тысяч раз
Ползал змей в длину
Там мы можем и сейчас
Видеть рек струну.

Он деревья повалил,
Уничтожил лес,
Брёвна в воду утопил,
С ними и исчез.

Под землёй живёт, как крот,
Скрывшись от всех нас.
Лес внутри лежит, гниёт,
Выделяя газ.

Хорошо ему, тепло,
Рыба без отбоя.
Сколько лет уже прошло,
Он же всем доволен.

К солнцу вылезет на миг
Вместе с гнусом тихо.
Птица лишь...

Глубокое синее море
Взгляд глубиною манит
Сколько свободы на море!
Ветер над морем скользит

Белая чайка над морем
Куда-то беззаботно летит
На море забывается горе
И сердце хочет любить

И верит, что можно любить

Нырнул глубоко, воспарил
Над темною бездною моря
А из глубины засветил
Лучик жемчужный свободы

Нет уже воздуха в легких
А я улыбаюсь парю
Всплыл и выдохнул воздух
С громким- «Благодарю!»

В сумраке далекого дна
Жемчужина-диво живет
Нежного света полна
И песню морю поет

Длинная, светлая ночь
Длинный, и ясный день
Тени уходят прочь
И вышел из лесу олень

Золотые у оленя рога
Очень любит олень лес
Большие с поволокой глаза
Смотрят, как лики с небес

Время новое
Неслышно течет
Олень, не спеша пьет воду
Человек к оленю идет
И олень взглянул
Ему прямо в лицо

С любовью

На много миль вперёд
сказав, “прощай”,
и попросив прощенья,
глаза, опять, для слёз, чисты,
и воздух сладок,
для свечи
беззвёздной ночи.
Вдали холмы,
вздымая свои груди,
прохладным эхом
обесточив чуткий сон,
вдохнут бездонным притяженьем
шум овражный;
и белая кора берёз,
питая млеком
тусклый взгляд бродяжек,
зарубки слёз
любовно сохранит,
на много миль вперёд…
Оставив, на потом,
суды и пересуды,
пустого неба
многотонный плен,
прольётся, как кисель
осеннего тумана...

Я люблю, когда по-домашнему,
со вкусом дождя за окном,
и серо-лиловым небом
на влажном стекле;
когда дом
превращается в зал ожиданья
с туманной свечой плафона,
и сонная кошка, на спинке дивана,
считает тени июля,
под звон бриллиантовых струй.
Я люблю, когда без следа,
на размытых полотнах улиц,
в переменных проблесках окон
и дебрях подъездных дверей;
когда вечер –
проще младенца,
и уже,
не нужно спешить,
и оправдывать лень,
разлитую
протяжённым глотком вина,
укрытую...

Отходила тень ночная потихоньку от земли,
И травинки умывая, утро брезжило вдали.
Красно-пурпурным разливом разукрасился восток.
Свой бутон неторопливо раскрывал огня цветок.

Лампионы звёзд всё выше унеслись куда-то вдаль.
Посмотри, в небесной крыше солнца светится медаль.
Снова день, начало жизни, пробуждается природа,
Чтобы продолжать трудиться от восхода до захода.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Толпятся тополя, ждут куафера.
Опять готовится для них афера.
Деревья будут стричь! - промчался слух.
И закружил безумной стрижки пух.

Пух незаметно бы и сам исчез,
Но в чём же куафера интерес?
Он просто забавляется до слёз,
Когда чихая мы свой чешем нос.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013