Перрон на даоих

Мне нравится вести корабль на мель.
Мне нравятся пьянчуги-капитаны.
Когда командует командой хмель,
На мостике очнувшись утром рано.

Мне нравится Мальстрём-водоворот,
Стремящийся суда загнать в пучину…
Когда я мажу butter свой на brot,
То вспоминаю тех судов кончину…

Мне нравится, что я пока живой.
Всю жизнь на осень молча любовался.
Не рисковал в Гримпене головой,
С собакой Баскервилей я не дрался…

И Сounting Crows слушал я не зря,
Адама Дьюрица давнишний я поклонник…
Я не...

Мои осенние дожди
Тебе прольются на ладони;
И я как будто на перроне,
Но ты меня совсем не жди.

Такая вечная печаль
Всё поглощает без остатка,
И на забытом полустанке
Приезжих некому встречать.

Твой взгляд опавшею листвой,
Как будто небо под ногами.
А мы, забытые богами,
Не заслужили свой покой.

И, поднимая воротник,
Как будто он не пустит холод,
Я не жалею, что не молод.
Я к этому давно привык.

03.09.2008

Не буду писать о том,
Что живу абсолютно как все.
В забытье ухожу с вином,
Что бегством спасаюсь во сне.

Не буду писать о том,
Что любима когда то была,
А сейчас лишь осталось НО.
Быть может моя вина...

Не буду писать о том,
Что обида в душе и страх,
Как покидала перрон,
Чье имя лежит на устах.

Не буду писать об этом!
Об этом или о том...
Все равно не найти ответов,
А вопросов уже целый том!!

Тихо стынет синий вечер.
Не нужны - зачем? - слова,
Всё податливее плечи,
Никнет к сердцу голова.
За окошком ветер кружит
Туч, мятущихся, лохмотья,
Пеленою - снега хлопья...
Будь, что будет!
Будь, что будет...
Но зачем-то вдруг прощанье,
Окна яркие в вагоне,
Я - забытый - на перроне,
На щеке твоё дыханье.

Из темной ночи в ночь твоих волос
Летит холодный пух – снежинки-блестки,
А на перроне - всех прощаний слезы,
Последний поцелуй и стук колес.

Была улыбка счастья коротка,
Едва лишь по глотку хлебнуть успели,
Вновь тьмы рассвет и петухи пропели,
И в никуда протянута рука.

Кричат печально-нежные глаза,
Кричат - люблю, не оставляй, останься!
Но рвет гудок двух душ прощальный танец,
И тучами седеют небеса ...

У кассы снова гам,
Здесь шумно, как всегда,
И бесконечен к ней людской поток.
Билеты продают
На запад и восток,
А в прошлое не ходят поезда.

Из прошлого звучит
По радио сонет,
И яблони цветут у нас в саду.
Вот только никогда
В тот сад я не приду,
Поскольку сада больше уже нет.

Там памятью храним
Ещё нестарый дом,
И, может, он меня с надеждой ждёт.
…Вот только на перрон
Мой поезд не придёт,
А я сюда опять приду потом.

Я в зеркале твоем не отражаюсь,
Шампанское не пью из твоих рук,
Щеки родной губами не касаюсь,
Я где-то глубоко, но не вокруг.

Не зазвучит мой голос в телефоне,
Не принесет мой почерк почтальон,
Не встану я в твоем дверном проеме,
Не сблизят нас вокзалы и перрон.

Я в этой тряске забываю имя,
Черты лица, твой смех и запах кожи,
Как странно то, что сотню лет доныне
Живет и дышит на меня похожий.

Но только знай: я есть в твоей Вселенной,
Безликая, безмолвная химера,
Уставший...

Вновь огни за окном безразлично моргают кому-то,
И вагонная дробь затухает с обеих сторон.
Остановится поезд московский всего на минуту,
И я тихо ступлю на ночной молчаливый перрон.

Звонко треснет в ночи от мороза сухая лесина,
И почувствую разом, как в лёгкие холод проник.
В безнадёге уткнётся мне в ноги замёрзшая псина
И затихнет, пытаясь согреться хотя бы на миг.

«Что, дружище, замёрз? Ну, иди, я тебя отогрею!»
И горячей ладонью замёрзшие трону бока.
«Я подумал сейчас, и...

Мне б твоею нежностью напиться,
Прямо с рук, с подставленных ладоней,
Время чтоб смогло остановиться,
Словно проводив нас на перроне.

Мне б твоею нежностью напиться,
Прямо с губ и язычком играя,
Молча на колени опуститься,
И тебя с собой не отпуская.

Мне б твоею нежностью напиться,
Что подарит твой источник щедро.
Ты сумеешь заново родиться,
До краёв свои наполнив недра.

Мне б твоею нежностью напиться,
И отдать взамен, что ты захочешь.
А тебе не стоит торопиться -
С каждым...

Живём мы много, много лет на этой Голубой планете,
И опыт, знание несём, но видим мир всегда как дети.
Мы миллионы лет назад всю Землю с Вами заселили,
И жили в радости, труде и счастье жизни возносили.
Прошёл годов так миллион, и стали мы совсем другие,
И Боги нынче на Земле, для нас, друзья, совсем иные.
И уважение, почёт теперь ведь мериться деньгами,
А труд для радости и благ теперь не сделаешь руками.
Всё изменилось на Земле, подобно нашему творенью,
И для себя мы не творим, творим...