Мнится

Кому-то мнится слава владыческой рукой,
Кого-то колесница увозит на покой,
С Судьбой, играя в прятки, порою в догонки,
Всегда хотел жить сладко, а в урне угольки.
У каждого свой Камень с начертанной Судьбой,
Свечи унылый пламень и Вечный упокой…

Сборы спортивные. Лето.
Жарко. Плюс тридцать в тени.
Жутко хотелось мне это!
Тренера тут не вини.

Дрогнешь, когда окунешься!
Дни окончанья манят.
Стонешь во сне: шелохнешься,
Мышцы безумно болят.

Нет в небе тучки и ветра.
Надо разок отпахать.
Двенадцать всего километров,
Можно потом отдыхать!

Ровно, легко пробежаться.
Близок финал, посмотри.
Хватит тренироваться
Дважды за день или три!..

С дрожью смотрю на дорогу,
Глухо клокочет в груди.
Мертвая в ноль, но ей-Богу...

У реки ли, у тёмного брода ль,
Три берёзки стоят на поляне:
Две – в обнимку, а третья поодаль,
В одиночку сражаясь с ветрами.

Смотрит в небо она сиротливо,
Ожидая дождя не однажды,
И глядится с крутого обрыва
В чёрный омут, страдая от жажды.

А напротив, кивая берёзе,
За бурливой речной быстриною,
На зелёном пологом откосе
Клён стоит, опалённый войною.

Машет веткой обугленной, куцей,
Через реку её привечая,
И пытается ей улыбнуться,
Обгорелой макушкой качая.

И берёза...

У траченная свежесть невинно увядала,
В еличие цветенья сменилось на печаль.
Я вилось откровенье извечного финала -
Д уальность разрывала бумажную вуаль.
А мрита жизни тленной бесстрастно вытекала.

Ю доль всегда сурова для временных пристанищ.
Т оропятся мгновенья за дальний горизонт,
Г онимые расплатой с проигранных ристалищ,
В едомые судьбою на отдых, в новый сон.
О жизнь, что вновь готовишь? Так трудно мне представить.

З акат всегда тревожен. В нём мнится образ Шивы,
Д ающий...

У каждого какая-то беда,
Большое или маленькое горе,
И нечто, что не светит никогда,
И нечто, что парализует волю.

Одни таят в себе свои проблемы,
Улыбкою благополучия прикрывшись;
Другие воют на весь мир сиреной,
Слезами неподдельными облившись.

И все дела, заботы, развлеченья,
Как мнится мне, в сомнениях, порой,
Придуманы людьми для отвлеченья
От сердца, изъязвленного бедой.

Кусочек счастия наш дух утешит,
Хоть затруднений всех не разрешит;
Глоточек радости украсит жизнь...

Как снег в ладонях тает солнце,
и обнаженное тепло
струится в спальню.
Глазок Сатурна, оловянно-травяной,
дым маяка на лоджию отбросит.
Органом заиграют
страницы черной тишины.
Мед с молоком – бессонница твоя –
тебе не спится от тепла свечи,
танцующей моим дыханьем.
Под потолком
всплывают звезды океаном.
Лазурных сосен обволакивает свежесть.
(И пусть, все, только мнится)
Мы, как лесные птицы –
одиноки и прекрасны.
Здесь для всего – любовь,
все властью ночи выжжено на сердце...

День кружится и сереет
Вообще сумрак
Вечер мнится, мнется
Вообще дурость
Ночь. Не спится
Одолели думы
Ох-хо-хой
И с утра мура
Один вывод-
Жизнь отстой
А ответ издалека
-Сам такой!
Вроде сразу
Полегче стало
Просветлело что ли
Значит кто-то
Говорит со мною
Там!
На воле!

Зима, как барыня в санях,
Возничий – Дед-Мороз России!
Дыханье холода в ноздрях,
Коней, как лед озерный, синих.
Летит кибитка над Москвой,
Вороний грай за ней вдогонку.
Да, с непокрытой головой,
Не погулять уже ребенку.
Метель закружит, охладит,
С простудой свалит, с менингитом,
Мороз всем душу бередит,
Трясет с утра ледышек ситом.
Порою не видать не зги,
В густом серебряном тумане,
Где с бубенцом неслись они –
Зимы мистические сани…
Стволы деревьев в корке льда,
На ветках шапки...

Зима крылом, пушистым, белым,
Накрыла город неспеша.
И замерла предчувствием несмелым
У ёлочки колючая душа.

Ей мнится праздника веселье,
Ей – всё вниманье и почёт …
Но счастье это – лишь мгновенье, -
Безумно быстро всё пройдет.

Так ожиданьем брачной ночи
Душа невесты вся дрожит,
Секреты таинства пророчит
И поворот в судьбе сулит.

Когда ж веселья праздник стихнет,
Из дома ёлку бросят в снег.
Так и душа с годами никнет,
Мечты былой стирая след.

Она прошла далеко,
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.

При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.

И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.

Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.

И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»

И длился, длился, длился...