Мнится

На листву ложится
Ночи скорой тень.
Страшно углубиться
Под лесную сень.

В сумраке таится
Детских сказок страх.
В каждом пне мне мнится
Затаенный враг.

Я стою и слушаю
Леса грозный шум.
Тут не Пух с Каркушею!
Леший, ведьмин кум!

Отойду подальше,
Мне ведь только - пять!
Стану я постарше!
И вернусь опять!

Как стебель скошенной травы,
Без рук, без ног, без головы,
Лежу я часто распростертый,
В каком-то дивном забытье,
И онемело все во мне.
Но мне легко; как будто стертый
С лица земли, я, полумертвый,
Двойною жизнию живу:
Покинув томную главу —
Жилье источенное ею,—
Тревожной мыслию моею,—
Бежит — (я вижу наяву) —
Бежит вся мысль моя к подгрудью,
Встречаясь с жизнью сердца там,
И, не внимая многолюдью,
Ни внешним бурным суетам,—
Я весь в себе, весь сам с собою...
Тут, мнится, грудь...

Вы – на иномарке, я – на двухколёсном.
Приму-ка чуть правее, дорогу уступлю.
Мелькают километры, несутся мимо вёсны
И осени багряные склоняются к рулю.
Да если б поднапрячься, если б поднатужиться,
И я авто купил бы – проблемы в этом нет.
Но будет нездоровиться,
будет мне недужиться,
Если я заброшу свой велосипед.
Общаюсь с ветром, солнцем, время экономлю,
Думаю о разном в прозе и в стихах.
Природы астраханской прекрасное кино мне
Прокручивает «велик» в двух уже веках.
А если...

Школа в сорок первом.
Нам, ученикам,
Больно бьёт по нервам
Чтенье по слогам:
«Ма-ша е-ла ка-шу…»

Непонятно мне,
Где достала Маша
Кашу на войне?
Может быть, солдаты
Дали котелок?

Съёжились ребята,
Бросил в дрожь урок.
Мой сосед из сумки
Вынул свой сухарь.

И, глотая слюнки,
Я гляжу в букварь:
«Ма-ша е-ла ка-шу…» -
Полон каши рот.

Вспоминает каждый
Довоенный год.
Запах жжёной пшёнки,
Словно током бьёт.

Голос хрупкий, ломкий,
Как весенний лёд:
«М-ша е-ла ка-шу…»
И...

Сентябрь. А вишню чью-то
Цветами обмело...
”Здесь чудо? Иль причуда?" -
На сердце не светло.

С чего б - окинешь взглядом -
И мнится куст такой
Неумным маскарадом
И шуткою плохой:

Как преданный Иуда,
Как честное ворьё,
Как фильмы Голливуда
Про русское житьё?

«Пробить людского равнодушия броню
Вас призываю сущностью духовной,
Я беззаконников вовек не извиню
И не прощу, не будь Я Иегова!

Не лжесвидетельствуйте, люди! Пастухи,
Пустому слуху не давайте ходу
И не протягивайте вы своей руки
Обману беззаконника в угоду.

Свидетель, в пользу преступления не будь
Ты очевидцем и своей поддержкой,
Добру не навреди, что видел - позабудь.
Возможны в правосудии издержки.

Не следуй множеству, добро творить во зло,
И тяжбы не суди не сепаратно...

Брата два живяше
В давнюю годину.
Один хлебный мякиш
Ел, другой – мякину.

Один на перинах
Спать привык пуховых,
Другой правил спину
На досках дубовых.

Пёхом по дорожкам
Младший мерил вёрсты,
А старшой на дрожках,
Пузо распростёрши.

Под единым Богом
Два живяше брата,
Но один убого,
А другой богато.

Всё бочком, сторонкой
Минуют друг друга,
А навстречу токмо,
Когда дюже туго.

Унижаться всуе
Надо всего мене.
Что голодный чует -
Сыт не разумеет.

Раз к родному...

Так думал, мнится мне, Иосиф,
Когда про происки узнал
Братьёв, трусливых до и после
Отца, но слова не сказал,

Лишь слушал бред братьёв и плакал,
Не знал, как объяснить бы смог
Им то, что не донёс Иаков,
Когда братья – ни с чем пирог.

Да нет, сказал бы я, с начинкой:
За сребреники Осю слить
И с покаянною личиной
За хлебом после приходить.

В крови цветастые одежды
Отцу подбросить, обмануть,
Лишить последнего надежды
Сынка любимого вернуть.

Под одеяло влезть к служанке,
Где...

В перестуке шагов и столетий
Не затерты и не забыты:
Богоматери лик – у сердца,
Меч – у пояса. Пыль. Копыта.
Если солнце в крови – полной мерой!
Если гибель – так дело за славой!
И, пока не угаснет вера,
Алый крест останется алым.
Гарь побед, поражений бреши –
Встанет дух, коль упало тело!
И, пока не истает надежда,
Белый плащ останется белым.
Время все обращает в пепел,
Клевета мнится правдой упрямо,
Но, пока любовь есть на свете,
Храм всегда останется Храмом

Черты красивые.
Зовущих губ пятно.
Глаза блудливые,
И на уме одно.

В любви клялась ты мне.
Слезу душила с глаз.
Наслушался вполне
Слезливо-лживых фраз.

Уже смеется вслед,
В округе, стар и млад.
Твоей помады след,
Как знак твоих услад,

Украсил много лиц,
Мою позоря честь.
И хоть бросайся ниц,
Лелей ли злую месть.

И я не знаю, что
Поделать мне с собой.
С любовью страшной той,
Зароненной тобой.

И плачет мать тайком.
Сердитый взгляд отца.
Живу в...