И на троих мы откроем бутылку

- Здравствуй, Путник.
- Здрав будь, Крокодил.
- Как ты к нам забрел?
- Да вот утром встал, и пошел по Пути. Иду, иду - вижу Ты...
- Что я?
- Лежишь на обочине.
- Ну, ты ошибаешься - я не лежу. Я ползу вдоль Пути.
- Как это?
- Вот просто иду, не заходя на Путь. Машин боюсь.
- Ну сказал! Крокодил - и машин боишься?..
- Да не то, чтобы боюсь, просто нету желания встречаться...
- А ты не желай, и не встретишься.
- Как это?
- Да вот так - иди себе, иди... и лови кайф от Пути.
- Боюсь...

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...

Невозможно передать эту дрожь:
В горле комок, под прицнлом ламп,
Запотевшие руки и такие же стекла -
В окнах домов, где смерть стережёт.

Нет объяснений чужих выражений:
Сам себе повествовался рассказ,
Разницы нет и на поле сражений -
Поднят судьбой крестообразный флаг.

Радость предстарческая:
Бездна забот становится пылью,
Ощущение свободы -
Предвкушение рая вместо адовых мук.

Бутылки разбиты:
Бочка с порохом
Хранит развлечения -
И не разорвать этот замкнутый круг.

Молчи меня мое мычало
Мне мочи нету напевать
Мне неизвестность настучала -
Мой мальчик молча лег в кровать
Я в зеркале увижу, глядя,
Коняги красного купанье
Весь в пене мыльной из засады
Я совершаю раздеванье
И сосны строгие стройнеют
Стремясь стоящее пристроить
И, торопясь, торгует Троя,
Стыдливых глаз поднять не смеет
И девочка себя не помнит
Когда в кроватке засыпает
И ускользает прочь из комнат
И маму мамой называет

Через поле, напрямик,
чешет из лесу мужик.
Топчет клевер, матерится,
на обочину садится.

Из бутылки самогон
отхлебнул и счастлив он.
Солнце только, что в обед,
а навстречу, вдруг, сосед:

"Выпить хочешь? Друг сердечный".
Наливай! Хочу, конечно.
И обнявшись, без забот
пьянь по улице идёт.

К бабам, как бы, пристают,
может те, ещё нальют.
Кто налил? Никто не знает.
Солнце весело сияет.

Баба дома ждет Ивана,
после пятого стакана.
Тёплый ветер пух несет.
Он сегодня не...

Солнце пустило по кругу спасенье,
мир со скучающим видом поверил
в то, что стекло с удивительным хрустом
может убить нарастающий гул.

Мерлин лениво жевал беладонну,
Алистер Кроули бегал по кругу,
в зал собирал насекомых Эллады
и непрерывно читал "КоммерсантЪ".

Staub курил наперстянку в подъезде,
Mara крушила пустые бутылки.
День проходил стороной, сторонившись
странных до рези в печенке людей.

Путин Сорокина выбросил в урну-
постмодернизм не устроил Госдуму.
Кто-то сопел под...

Мы устали прощаться. Все меньше дорог
Ожидает нас там, за вагонным окошком.
Нас ничьи имена не зовут за порог.
Мы жалеть приучаемся лишь понарошку.
Безымянно, всухую. Бутылки вина
Оставляем, распив, между рельсов на шпалах.
Чьи-то руки, глаза, заключив в письмена,
Мы теряем в конвертах на гулких вокзалах...

Речка чистая, над речкой
перекинулся дугой:
половинкою колечка, мостик, с бока на другой.

Заигрался ветер в косах
тёмных девичьих волос.
На глазах реснички в росах,
за ресничками вопрос…

Ты скажи девчонке речка,
как ей мостик навести
и связать сердца колечком,
и любовь не упустить?

От реки летел цветочек
в ситец розовый одет.
Знали речка и мосточек,
знали трое, в чём секрет!

Десять столетий плачет Русь,
Под «византийским» инфильтрантом,
Благословленным Патриархом…
*

* *


Поэма

Десять столетий плачет Русь,
Под «византийским» инфильтрантом,
Благословленным Патриархом…
Во Власть сочился семит-гнус
В Извечное Славян Пространство,
Чтобы под корень Древо Братства,
Вместе с Династией срубить,
Власть династическую Ханства -
Империи Всемирной - Царства(!),
Весь Мир евреям подчинить…»

VAR.

Удивлены таким вопросом? -
Не удивляйтесь, - на плаву...

Что-то щеки горят... Отчего не пойму.
Может выпить рюмашечку чая одну?
Нет, не буду я чай. Лучше выпью винца,
Чтоб ушел тот пожар с моей морды лица.
Выпью раз, выпью два, выпью три, выпью пять -
Не устану считалочку ту повторять. -
Выпью шесть, выпью семь, выпью двадцать одно -
Я бы больше смогла, только вот одно НО:
Я упала в салат синей мордой лица,
Разглядев в нем зеленый кусочек яйца.
Это был огурец, а совсем не яйцо...
Ах, зачем я испачкала этим лицо!
Но какой же он странный был...