Философия искуса

Всё ж далеко, увы, не каждый в полной мере сознаёт,
В груди своей какую величайшую на свете ценность
Он через годы все и все их испытания несёт,
А также важности охраны её всю первостепенность,
Хоть в этом случае, казалось бы, как раз наоборот,
Необходима ясность полная и, вместе, несомненность. –
А именно: души спасенья и бессмертия залог
Для каждого являет сердца непорочного чертог!

Согласие умов ведёт к преуспеянью
Во всевозможных благочинных человеческих делах,
Оно же, как ничто, способствует любому начинанью
И обещает ему будущий размах;
Бывает мирному их рада созиданью
Сама природа... Но при всех его полезных сторонах,
Всё ж наивысшее познать нам счастье общности в конечном
Возможно счёте лишь в согласье и созвучии сердечном.

О Новом Времени торжественно не вострубят фанфары,
Навстречу радостными толпами не выбегут Ему –
Но возвестят о Нём набатные подземные удары
Да небеса над головой багрово-серые в дыму
Густом и пепле вулканическом… И следом канет старый,
Своё отживший мир в забвение навеки, как во тьму,
И с ним – сегодняшние города, и страны, и народы...
Тогда же новый материк, отхлынув вдруг, откроют воды!

Так в чём же кроется разгадка «первородного греха»,
Коль человек и в самом деле представляет Божье чадо?
Судить о подлинном и сокровенном смысле впопыхах
Не будем – мало здесь лишь беглого поверхностного взгляда!
И с верою внимая истине библейского стиха,
Учитывать ему присущую аллегоричность надо. –
Ведь вслед за Евой не вкуси Адам «запретного плода»,
Наверняка так и остался бы он «тёмным» навсегда.

Судьба планеты пребывает в человеческих руках,
Как в них же – собственные наши благоденствие и счастье, –
Ведь всё, когда предельно трезво рассудить, не впопыхах,
Так иль иначе происходит не без нашего участья. –
Так, не безумство ли разнузданных страстей во всех частях
Земли сегодня порождает где болезни, где ненастье?..
А потому напрасно сетовать и заклинать злой рок,
Чтоб за собой он вниз по склону всех нас в бездну не увлёк.

Когда последний пробивает срок чему-либо свершиться,
Стать осязаемым и зримым в мире этом, как и в том, –
Что б ни стояло на пути его ещё, уж отмениться
Не может сужденное. – В небе, прежде ясном, голубом,
Так набежавшим облакам довольно будет в тучу сбиться
Гремучую, чтоб вслед за тем пролиться проливным дождём...
И Новый Мир, в конце концов, придёт отжившему на смену,
Как только честно мы уплатим всю назначенную цену.

Кто, словно волн в приливный час, подъём однажды испытал
Духовных сил от вдохновляющего любящего взгляда,
Можно считать, пружину скрытую тот бытия узнал,
Иного в жизни смысла более ему искать не надо! –
В любви творящей и сотрудничестве равных двух Начал
Заключено уж будет всё его блаженство и награда…
И может статься, что воистину лишь тот на свете жил,
Кто беззаветно был любим до гроба и кто сам любил.

Мир, окружающий нас, полон неисчётных соответствий:
Как рябь на зеркале воды, всё небо ими и земля
Испещрены; цепь неразрывную собой причин и следствий
Являет, в сущности единая, картина бытия –
От взрывов и рождений звёзд и грозных планетарных бедствий
До колыханья седогривого степного ковыля...
И на любую нашу мысль, дела творимые тем паче,
Всё долгим эхом отзывается в нём так или иначе.

Ученье явленное Жизни пролагает себе путь
Упорно сквозь сердца дремотные людские и сознанья.
Шаг не сдержать его решительный и вспять не повернуть
Уж никому; как воздух, наполняет всякое дыханье
Его, являющая Синтез, всеобъемлющая суть…
Так, Вечных Истин и Законов углубляя пониманье,
Везде невежество и зло тем самым мы искореним –
Ведомые по жизни все её ж Учением благим!

Страшнее собственной же совести суда и приговора
И справедливо-беспристрастнее его не может быть! –
Ни поражения бесславного, ни своего позора
Ведь от себя по меньшей мере невозможно утаить.
И потому пристало чуткость не терять к её укорам,
Да за всечасными подсказками её уметь следить,
Им следуя… И суд тогда уже ничей не будет страшен
При полном с совестью своей согласье неизменном нашем.