Бумага

Октябрь. Проводы солнца.
Утоляя голод,
расширяю границы опустошения.
В свечении бледно-жёлтого
плыву по течению,
стараясь выйти сухим из воды.
Жду свой зелёный,
от пробки до пробки,
пока дождь треплет нервы
обглоданной флоры,
заметая следы на сетчатки,
и зачищая
перспективу
для первого снега.
По законам жанра –
лучше б меня здесь не было;
но здесь – самая лучшая
из
альтернатив,
как докажет, со временем,
переплетение сплетен
в пресной мемуаристике памяти.
Низко-низко,
в...

1.

Увидело нас солнце,
Оставило каждому по радуге
На глазной сетчатке
В подарок,
И теперь из нас вытекают краски —
Перламутровыми слезами,
Вытекают вместе с волей,
Превращаясь в цветы, в горошинки,
В песчинки, в тени стебельков.

Ощущение безвременья,
Рассеянное блуждание ума,
Все прежние цели растаяли,
И пустые надежды умерли окончательно.
Ты наблюдаешь, как бежит по ультрамарину
Яркая линия, маслянистым блеском
Приковывая внимание,
И ты словно йог в медитации...

Да, осталось только это,
И нет того, который может всё вернуть,
Всю жизнь мою от первого рассвета,
Ах, как короткий оказался путь.

Я помню, как училась и боялась
Огня, который поглощает плоть,
Он душу может жалом уколоть,
И мне порою искорки казались.

Я ненавидела людей
И мир другой от них я свой открыла,
Который был в стократ меня сильней
И где вокруг царила только сила.

И там печать моя тогда возникла,
Легла на душу и оставлен след,
Настала тьма, угас...

От любви ни спрятаться, ни скрыться,
И от боли сердце не сберечь,
Стоит только искренне влюбиться,
Как бумагу, чувства уж не сжечь.

Хорошо, когда любовь взаимна,
Два влюблённых сердца – как одно,
В небесах парят они на крыльях,
Подставляя в трудности крыло.

Но любовь порой не безгранична,
Испариться может словно снег,
Сохранив лишь в памяти навечно
О себе прекрасный тёплый след.

Я не художник, что ж, увы,
А так мне хочется порою:
Взять краски, как нибудь весною
И написать цветные сны.

Но не дано, хотя совет:
Что проба эта – не опасна,
Взять кисти добрые и масла
И натянуть большой планшет.

И я могу напрячь свой взгляд,
Увидеть всё, но на бумагу,
Допустим, вон с травы ту влагу…
Одни желания горят.

Я не художник вам скажу,
Но что, же будет с той росою,
Когда я собственной рукою
О ней в блокноте напишу?

Я откуплюсь от бессониц стихами,
Что мне поделать, не скажет луна…
Вензили снов я ложу на бумагу -
Это, наверно, такая судьба.

Я перед ней преклоняюсь немного,
Раньше считал - это вздор, всё пройдёт!
Удаль кипела во мне не напрасно -
Страстно боролся и шёл напролом.

Многие годы истрачены в битвах,
Сердце хлестали врагов бичаги,
Радуюсь я, что когда-то сражался,
Раны не прячу - в них кровь от тоски.

Эти слова, что написаны кровью,
Выстрадал я в той неравной борьбе...

Он не попал под репрессии в тридцать восьмом,
Но в сорок первом - штрафбат. Где-то, в братском овраге,
Чёрный копатель нашёл в портсигаре письмо,
Несколько строчек на тёмной истлевшей бумаге.

Был портсигар не богатым, понятно - штрафбат,
Да и письмишко... Продашь - никакого навару.
Трудно прочесть. Но отчётливо - "...не виноват...".
Зубы и череп - всё цело. Похоже, не старый.
***
Двадцатилетним ушёл он на эту войну,
Только женился, успел. В аккурат за полгода.
Помнил...

-Ожидания путал с памятью, напряжение ново
и настоящее, к созданному, в будущем, содер-
жит участие, (основу),- бормотал Федот, в отл-
ичии от искусственного интеллекта, генериро-
вал новые программы: играл гаммы, в четыре
руки, собачий вальс, рисовал портреты анфас,
(в профель), алгоритмов кружева, оплетали е-
го мозг, отсекал («ударами розг»), не перспек-
тивные участки лабиринта решения задач, ос-
тавлял именно тот квач, в котором и заключа-
лся ответ, затыкающий дыру...Юру, учил...

Премьер Медведев страны большой...
Заявил на совещании дорогой.
Ежегодно Россия производит...
Только неизвестно кого она доит???
Более тридцати миллионов тонн молока
И будет увеличивать производство она.
Государство выделило сто миллиардов...
Оказалось это истинной правдой.
На развитие... - поголовья молочного...
И выращивания корма сочного.
На комплексы молочные новые...
Да! Под зернохранилища переделанные добрые.
Так как поголовья кое-где совсем нет...
В девяностые года простыл...

-Помилуй, это дико отвлеченный стиль,
Лишенный языка и выраженья,
Фарфоровая свинка обреченности,
Чугунная болванка притяженья.
Ты сопли по бумаге не размазывай,
Ты строки бытовухами не штопай,
Куда приятней, массовей и кассовей:
"вот так живут Америка с Европой",-
И прочее, и пятое, и сотое…

Вот споришь с дураком о вечных темах,
А память после пива эпизодная,
И тема ведь –
Ни правых в ней,
Ни левых,
Но мысли насаждают ту же оперу,
Не выгонишь трусами из архива:

"будь проще...