Пространство – основа или параметр осознания

Пока верхушка академической науки берегут, как икону Эйнштейновское понимание пространства – времени, по всему миру патентуются десятки реально работающих устройств получения энергии из физического вакуума. По сегодняшним представлениям академической физики – это энергия из пустоты, из ничего. Но она уже добывается, правда пока киловаттами, а не мегаваттами. Очередной раз сложилась ситуация, когда официальная наука отстала от реальной жизни, от перепроверенных экспериментов и без признаков тревоги продолжает тормозить процесс познания. О том, что десятилетиями игнорируются результаты парапсихологических исследований, даже напоминать как-то неприлично.

По инерции мышления возникает вопрос: в котором месте знаний следует ожидать прорыва? Приходящее знание – это не дополнение мелочами известного, а фундаментальный пересмотр основ знания о мире, о том, что мы называем пустотой. Превращение представлений о вакууме, с иллюзии о почти абсолютной пустоте в видение в нем энергонасыщенной среды невероятной плотности, потребует пересмотра большинства науке известных понятий. Пересмотр содержимого понятия «пустота» коснется не только точных наук, но и общего понимания реальности. Как может произойти столь фундаментальный скачек в познании, позволяющий в пустоте увидеть все?

Как не странно, этот переворот уже произошел, но остался «незамеченным», как переворот, даже большинством физиков. Вспомним, что Эйнштейн в своей «Общей теории относительности» гравитационное взаимодействие заменил кривизной пространства. Наличие этой кривизны подтвердили наблюдения. Это чисто научный факт. Но самое интересное, что этот факт остался в узком кругу профессионалов, не входя в школьные учебники. Понять эту странную забывчивость возможно только учтя тот момент, что Эйнштейн изменил столетиями устоявшуюся аксиоматику пространства. Позволив пространству через свою геометрию выражать гравитационное взаимодействие, мы объединили пространство, время и все формы материи в одно нераздельное целое. После Эйнштейна у нас уже нет отдельного времени, отдельного пространства, отдельной материи, в любой форме ее бытия. Это научный факт, но он не в силах изменить наш обычный способ осознания мира.

Но это еще не все. Илья Пригожин (лауреат Нобелевской премии) и его последователи пришли к пониманию пустоты или вакуума, как квантового поля в динамическом равновесии. Они похоронили идею о Большом взрыве заменив ее постоянно рождающейся Вселенной. Пространство «разбухая» выводит из равновесия квантовое поле, которое и генерирует «новую» материю. Очевидных противоречий таким взглядам не находится.

Что в итоге получается? И Эйнштейн, и Пригожин предъявили миру модели Вселенной построенные на основе «нового» пространства. С одной стороны эти модели были приняты, с другой – привычное Декартово пространство как было, так и осталось основой науки. Получается, что часть науки строится на одном понятии пространства, а другая часть на другом. Но ведь в основе любой описательной картины мира лежит аксиоматика пространства обеспечивающая цельность и совместимость знания о Вселенной.

Сомневаться в правильности научного знания сегодня может только недостаточно образованный – достижения технологий доказали конструктивность научного подхода. Научное познание мира, однозначно, правильное. Но ученым, знакомым с проблемами «переднего края» научного поиска возникает логический парадокс: как может правильное познание мира вызывать ощущение неполноты научного знания о мире, порождать парадоксы и ставить перед выбором доверия к собственному опыту, приводя к его отрицанию в целях сохранения «научности». Формируется некая ортодоксальная матрица научного знания, которой, под угрозой ненаучности, запрещено сомневаться. С другой стороны формируется островки «инородного» но неопровержимого знания в разных областях науки. С третьей стороны, тому же научному работнику позволяется быть религиозным, хотя в научном знании места для религиозных или мистических доктрин просто нет.

Возникает разделеность знания на научное и ненаучное, хотя каждый живой человек в реальной жизни с неизбежностью объединяет эти, формально необъединимые, части знания. Более того, на фоне этой парадоксальной ситуации, почти в каждой области науки рождаются целые неартодоксальные направления исследований, безоговорочно отвергаемые академической наукой. Поведение хранителей академической науки схожа с отношением священнослужителей к ереси.

Выход из логического тупика может обнаружиться если обратить внимание на область применимости научной модели мира. Что область применения научного подхода не абсолютная доказывает наличие аксиоматики научного подхода. Это подтверждает и стойкое сохранение областей знания, считающихся «ненаучными». Эту мысль, хоть и с оговорками, признают большинство, с кем пришлось общаться.

Заметим, что сумму научного знания мы в праве назвать научной моделью мира. Моделью, построенной на базе исходных понятий строго придерживаясь правил линейной логики. Но тогда придется признать очевидное: результат моделирования – научная картина мира и объект моделирования, назовем его Реальностью, не одно и тоже. Более того, объект моделирования всегда сложнее созданной модели. Упрощение, абстрагирование от чего-то – суть любой модели. В противном случае научный поиск должен привести к полному познанию Реальности, что иногда заявляется, но тут же опровергается жизнью.

Вспомним, что при построении модели любой сложности принимаются некоторые начальные допущения, исходные понятия своим содержанием задающие правила и/или логику самого моделирования. Это аксиомы модели. Модель «научная картина мира» - не исключение и обязана иметь аксиомы. Вот только в приложении к научной модели Реальности, придется заметить, что из-за полной отождествленности с моделью, мы их упустили из виду, как аксиомы. Мы просто видим Реальность в виде нашей вселенной «глазами модели». Ведь аксиомы, как и должно быть, очевидны и само собой разумеющиеся. Исторически сложившееся полное отождествление мыслящего человека с доминирующей моделью мира вселяет ложную уверенность, что всеобще принятая модель Реальности – это видимый и ощущаемый мир в котором все живут. (Не это ли имеет в виду из глубин веков пришедшие традиции знания утверждающие иллюзорность видимого мира.) Что бы заранее снять возражения, заметим, что научная модель лишь частично описывает видимый нами мир, не касаясь того, что скрывается под понятием духовности, но, по наивности или глупости ее адептов претендует на абсолютность познания этого мира. С другой стороны только общность и логическая цельность научной модели позволяет формироваться обществу, интегрировать усилия и накапливать опыт.

Приравнивание видения мира собственными глазами моделированию по конкретному алгоритму в контексте материальной культуры звучит пугающе, но если приглядеться пристальнее, то выяснится, что этим утверждается только одно – наличие отождествленности нашего среднестатистического западного осознания с научной картиной мира. Похоже, в этом секрет исчезающей этической компоненты нашей культуры.

Такой поворот мысли не может не вызвать настороженности и поспешных выводов, что это покушение на «все святое» в научном познании. Попробуем некоторое время сдерживаться и вернемся к аксиоматике.

Аксиоматику альтернативных околонаучных, мистических или религиозных моделей мира определить непросто (для этого необходимо глубокое знание этих моделей), по этому начнем с научной модели мира, как общеизвестной. Одна из фундаментальных аксиом научной модели мира – понятие «пространство». Пока даже не будем касаться свойств пространства и остановимся на самом понятии термина «пространство». Так ли очевидно это понятие?

Пространство воспринимается вместилищем процессов и нас самих. Оно кажется неотъемлемым и бесконечным атрибутом Вселенной, который никак не связан с осознанием. Это считается очевидным и бесспорным. Но это – всего лишь аксиома.

Если кто и попытается найти что-нибудь написанное о пространстве, а не о математических выкладках по его кривизне или мерности, то с удивлением обнаружит, что термина «пространство» не найти в большей части уважаемых энциклопедий, толковых словарей и справочников. Чаще всего мы находим только «пространство и время», определенное как Эйнштейновский континуум с несколькими историческими ссылками. Большинство написанного о самом пространстве с небольшой погрешностью можем свести к следующему: пространство и время «являют собой несущую конструкцию любой известной до сих пор объяснительной картины мира». Проще говоря, пространство и время – это фундамент, на котором строится любая модель окружающего мира, в том числе и научная. Но фундамент модели – это допущения, аксиомы, которые должны быть очевидны и бесспорны.

Оставим пока в покое время и пристальнее взглянем только на одного «кита» любой модели мира - пространство. Заметим, что любой исследователь измененных состояний сознания отмечает изменчивость переживаемого пространства, но не находит слов для однозначного определения этой изменчивости. И, действительно, как же можем описать изменчивость свойств пространства если в науке они определены однозначно и безоговорочно, как аксиома. Все личные переживания списывается на субъективизм или «ненаучность».

Целый ряд попыток усомниться в мерности пространства натолкнулись на барьер «очевидной» трехмерности и остались в позиции голой теории. Даже блестяще обоснованные теории многомерного пространства не могут преодолеть инерции мышления и веры в очевидное. Ведь не верящий собственным глазам считается безумцем. А тот, кто не обращает внимания на то, как воспитание формирует способность видеть считается здравомыслящим. Это при том, что сегодня очевидно, что если ребенка не обучать видеть и понимать по собственному примеру – он либо не увидит мира, либо увидит его нам непредставимым образом.

Так с первого шага возникают сложности. Чтобы взглянуть на фундамент научной картины мира, необходимо - для лучшего обозрения - с него слезть. Но слезть – означает перейти на «ненаучную» позицию. Иначе говоря, критический взгляд на аксиоматику научной модели мира потребует встать на позиции другой аксиоматики. Подобные «эксперименты» известны из опыта ряда более древних или изолированных культур, но заметного влияния на научные взгляды Запада «импортные» модели мироздания не произвели. И так случилось по той простой причине, что аксиоматика этих моделей несовместима с «очевидными» допущениями западной науки. В итоге даже основные черты альтернативной модели мира теряют совместимость с научной моделью и неизбежно отвергаются. При этом упускается из виду критерий такого отвержения. Если обратить внимание на критерий неприятия, то окажется им служит аксиоматика научной модели, а не конструктивность, практическая применимость или результативность альтернативных моделей. Ведь логически очевидно, что в рамках конкретной модели приемлемым будет только то, что не выходит за рамки исходной аксиоматики модели. Получаем простой вывод: оценка альтернативных моделей Реальности с позиций устоявшейся аксиоматики научной модели по меньшей мере некорректна и даже бессмысленна. Эта оценка другой не может быть по определению. Реальными критериями правдивости альтернативной модели может быть только конструктивность, практическая применимость и результативность. От сюда следует замечание создателям альтернативных моделей: пока не будут продемонстрированы неопровержимые физические доказательства работы альтернативной модели, которые с позиций научной модели просто невозможны, барьер психологической очевидности останется непреодолим. По этому поводу, как пример, можем вспомнить «проделки» Теслы, суть которых он так и не раскрыл.

Возвращаясь к моделированию, заметим, что когда допущения сделаны и трудами ряда поколений построена вполне работоспособная модель Реальности, то уже поздно сомневаться в правильности допущений, ведь смена аксиоматики грозит разрушить саму модель. Тем более, что правдивость научной модели мира доказана бесспорным торжеством технологий, радикально изменивших и Землю и условия жизни ее обитателей. Именно правдивость и продуктивность научного знания внушает нам уверенность в исключительной правоте и единственности аксиоматики научной модели мира. Так на пути желающего пристальнее взглянуть на «очевидные и бесспорные» допущения научной модели мира возникает трудно преодолимый психологический и образовательный барьер. Забывается, что и внутренняя проверка или оценка аксиоматики модели с позиций самой модели построенной на той же самой аксиоматике всегда даст один и тот же результат – подтверждение правильности. Это подтверждение видимого самим видением.

Становится очевидным, что простая смена аксиоматики модели мира почти неосуществима и неконструктивна из-за отсутствия чего-то общего у старой и новой моделей, чего-то позволяющего вести конструктивный диалог с целью обобщения. Несовместимость допущений исключает адекватность осмысления увиденного с позиций другой модели. Разная аксиоматика – это разные логики построения модели. Перевод между логиками невозможен по определению. Возможна только интерпретация на основе «своей» логики. Вот такие интерпретации в виде альтернативной науки, религиозной и мистической литературы и раздражает умы ортодоксов от науки. Несовместимая аксиоматика порождает, с первого взгляда, антагонистические модели. Как этот антагонизм проявляется в жизни, мы можем видеть на примере доброжелательных попыток диалога между «неиспорченным» европейцем и «неиспорченным» тибетским горцем, или между представителем традиции Живой Этики и «нормальным» профессором западного университета. Конечно, исключения известны, но они требуют многолетней подготовки одного из участников диалога. При отсутствии этой подготовки, как правило, получаются монологи или словесная драка представителей несоприкасающихся миров с несопоставимыми взглядами и ценностями. Эта тупиковая ситуация наблюдается не менее века, если не считать костров инквизиции – средством борьбы с неправильным видением мира. Сегодня аналогичные борцы с «лженаукой» горят желанием развести свои костры, как единственный аргумент борьбы с «неправильным» познанием.

Но если обратить внимание на объект моделирования, то придется признать, что тут свободы выбора не остается – Реальность одна. Это тоже аксиома, но найти ей обоснованную альтернативу непросто. Свобода выбора окажется только в области аксиоматики моделирования. А видение любой картины мира, как результата моделирования одной и той же Реальности на основе разных аксиоматик подводит к теоретической возможности еще одного варианта решения задачи исследования аксиоматики используемой модели мира. Это нахождение аксиоматики, превращающей используемые модели мира в частные случаи или в элементы более общей модели способной интегрировать все уже существующие без пересмотра содержания. Пусть в этом месте меня простят и представители мистических доктрин, и ученные, одинаково уверенные в абсолютности их моделей мира, но без допущения практической применимости, конструктивности и результативности оппонирующей модели процесс интеграции знания накопленного в разных моделях Реальности немыслим даже теоретически. Не забудем, что истинность моделей мира доказывается их практической применимостью, и в этом, при отсутствии предвзятости, убедиться нетрудно каждому того желающему.

Очевидно, что удачный подход интеграции известных моделей мира должен иметь следующие следствия:

1. Все закономерности научной модели мира должны непротиворечиво «вписаться» в интегральную модель мира, как частные случаи.

2. Все закономерности моделей мира альтернативных наук, оккультных и религиозных доктрин тоже должны «вписаться» в интегральную модель мира, как частные случаи, если они конструктивны, практически применимые и результативные.

3. Известные как науке, так и другим традиционным системам знания, парадоксы должны найти свое естественное решение.

4. С позиций интегральной модели должна существовать возможность конструктивного диалога между сторонниками научной картины мира и сторонниками мистических доктрин.

Эту немыслимую задачу можем попытаться решить изменением только одной аксиомы – пространство не обязательно трехмерно и оно не является элементом мира (Реальности). Пространство, как пишут в энциклопедиях, допустимо считать только фундаментом модели мира, т.е свободно или принудительно (например, при помощи воспитания) заданной операционной средой моделирования, потенциально обладающей многовариантностью. Заметим, что потенциальная изменчивость пространства – это не что иное, как изменчивость аксиоматики модели. Размерность пространства, как среды моделирования, - это отдельный параметр, задающий предельную сложность модели. Ведь очевидно, что увеличение на единицу мерности пространства моделирования повысит потенциальную вместимость модели в бесконечность раз (для этого необходимо позволить себе усомнится в том, что видимая Вселенная и Реальность – не одно и тоже). А бесконечность – это уже не количественный, а качественный или принципиальный скачок уровня моделирования. Так что изменение мерности модели - это ее качественное изменение или ступенька приближения к адекватности. При этом, с нашей или научной точки зрения, Реальность придется считать бесконечно сложной. Ведь гипотетическая возможность увеличения мерности среды моделирование на единицу – уже бесконечное усложнение модели.

Хотя допущение превосходства сложности объекта моделирования – Реальности по отношению к результату моделирования уже сделано, возникает вопрос об избыточной сложности самой интегральной модели. Нет возможности доказать необходимость предлагаемого изменения аксиоматики, опираясь на «старую» аксиоматику. Полезнее потерять сколько-то времени и попытаться нечто построить на «новом» интегральном фундаменте. Если в этом строении проявятся вышеперечисленные ожидания, это докажет хотя бы умозрительную полезность модели.

Обратим внимание на то, что научная модель мира, являясь суммой научного знания, есть только модель Реальности. Работоспособная, продуктивная, подтверждаемая личным опытом каждого, но все-таки модель. Мы, представители западной культуры, настолько отождествлены с научной моделью мира, что у нас не возникает сомнения в том, что воспринимаемый мир – это лишь модель Реальности. Такой поворот мысли может вызвать эмоциональный протест, но, отложив эмоции в сторону, сосредоточимся на формальной стороне подхода. С этой точки зрения нет возможности спорить с тем, что и культура целиком, и индивид в отдельности, моделируют окружающий мир и взаимодействуют с ним, опираясь на знание постоянно развивающейся модели мира. Западная система образования, не допуская отклонений, упорно «прививает» научную картину мира 20 – 25 лет. По этому результат полного отождествления с научной картиной мира и неспособность воспринять, что-то дополнительного не должен удивлять. Тот, кого это не убеждает, может почитать книги о личных впечатлениях известнейших антропологов о их попытках вжиться в мироощущение, незатронутых западным образом жизни, изолированных культур.

Следовательно, пространство является фундаментом, основой модели, а не элементом или свойством самого объекта моделирования - Реальности. Этот тезис, хотя и звучит еретически, сам по себе ничего особо не меняет. Живущему в полной отождествленности с научной или другой моделью мира подобные взгляды неприемлемы по определению. Сумевшему взглянуть шире смещается только точка зрения, дарящая дополнительную свободу взглядов. Сумма нашего знания о мире превращается в одну из моделей Реальности без всякого пересмотра содержания. Единственное, что добавляется, это знание, что научная или любая другая модель Реальности - не единственно возможная. Критерий правдивости модели то же ясен – ее практическая применимость, конструктивность. Таким образом исчезает антагонизм к другим моделям Реальности и мы уже в готовы их рассматривать, понимая, что они необязательно может быть неверные. Разницу видений мира обусловливает другая аксиоматика модели. Значит дело не в абсолютной правильности, что недостижимо в любой модели, а в выборе начальных аксиом, в том числе и свойств пространства. Если шаман достигает намеченного и нам, как стороннему наблюдателю, очевидного результата странными или невозможными в нашем понимании методами, это значит, что его модель мира другая, но она вполне работоспособна. Пропадает повод для восторга или испуга и появляется конструктивные предпосылки для исследования. А самое главное это то, сто отпадает необходимость любой наблюдаемый феномен втиснуть в научную модель Реальности, как доказательство «научности» собственных взглядов.

Чтобы избежать путаницы в терминах, то, что мы пытаемся моделировать, будем называть Реальностью. А Реальность определим как то, что окружает нас и кем являемся мы сами, со всеми своими попытками осознать и моделировать Реальность, не забывая, что мы сами являемся тоже частью Реальности. Нет ничего, что не является Реальностью и все, что есть, – является Реальностью. Будем считать это допущением или аксиомой интегральной модели, попутно замечая, что она тоже очевидна и не противоречит ни науке, ни здравому уму.

Этот тезис особых возражений вызывать не должен. Тем более что мы не пытаемся приписать Реальности никаких особых или дополнительных свойств. Единственное, что следует из общей логики и стоит отметить, так это то, что любая, даже самая сложная модель Реальности будет представлять упрощение Реальности. А значит, Реальность всегда сложнее любой модели. В противном случае, учитывая системный подход, мы признаем себя равными по сложности или даже более сложными, чем Реальность, частью которой мы являемся. Тем более, что общая взаимосвязанность уже достаточно доказана в разных областях научного знания от физики до антропологии. В этом случае процесс познания сводится к конструктивному использованию существующих моделей Реальности и построению новых, более сложных или интегральных.

Субъект – объектные отношения с учетом аксиоматики моделирования сводится к сознательному выбору аксиоматики пригодной для исследования намеченной области свойств Реальности. В этом случае предстоит пересмотр смыслового содержания понятия «научного подхода». Возможно в этом выход из тупика научной парадигмы. Ведь любой студент знает зависимость результата исследования от выбора начальных условий проводимого исследования. Но почему-то в отношении к механизму осознания значение начальных условий или аксиоматики моделирования упущено.

Отметим, что с позиций интегрального подхода естественно отпадает вопрос о познаваемости – непознаваемости Реальности. Теперь имеет смысл говорить только об уровне познания Реальности. Грубейшая градация уровня познания Реальности – это мерность среды моделирования или мерность пространства в котором строится модель Реальности. Наше сознание развито до уровня трехмерного моделирования. Хотя с начала это кажется неочевидным и, возможно, оскорбительным, анализ деятельности как бодрствующего, так и находящегося в измененных состояниях сознания разума всегда остается в рамках трехмерного моделирования. Более мелкая градация сложности моделирования связана с причинностью, как следствием или синонимом времени. Но это уже отдельная тема.

В предельном масштабе получается, что попыткой моделирования себя самой через нас занимается сама Реальность. Пока нам кажется, что мы отдельные и самостоятельные субъекты, нам никто не запретит так думать. Однако сегодня менее противоречиво считать себя частью познающей себя Реальности. Так исчезает противостояние с полусказочными религиозными доктринами альтернативными направлениями научного поиска.

И так подводим первые итоги поиска аксиоматики для интегральной модели Реальности:

1. Объект моделирования – Реальность.
2. Пространство – это операционная среда моделирования более сложной, чем любая ее модель, Реальности.

3. Пространство не обязательно трехмерно и оно не является элементом Реальности.

4. Мерность пространства моделирования – это мера предельной сложности модели, а не атрибут Реальности.

5. Уровень познания Реальности зависит от сложности применяемой модели и ее аксиоматики.

Как видим, на первый план выступает процесс моделирования как способ познания Реальности. Но моделирование в реальной жизни основано на механизме осознания. Поэтому придется обратить внимание на сам процесс осознания, научное изучение которого в настоящее время фрагментарно. Если структура и функционирование органов чувств, нервной системы, мозга на уровне морфологии изучено достаточно детально, то попытки построения интегральных моделей нашей с вами психической активности и познавательности находятся на уровне поиска подходов. Взгляд на процесс осознания, как механизм отражения физической реальности явно слишком узкий для целей интегральной модели осознания, так как находится «внутри» научной картины мира.

В нашей технологической цивилизации нормальным осознанием считается осознание на основе «врожденного», т.е. в ходе воспитания впитанного алгоритма осознания, который кажется единственным, естественным и не подлежащим обсуждению. Касательно западной цивилизации таким образом осуществляется преемственность научной модели мира и последовательное, от поколения к поколению, развитие этой модели. Алгоритм осознания – это определенная логика или способ развертки, сортировки и обозначения поступающих переживаний и связей между ними. Операционная среда, в которой происходит упомянутая обработка переживаний, названа пространством. Это среда построения модели Реальности, как индивидуальной, так и общекультурной. Само пространство, сколь пустым мы его не воспринимали бы, в себе всегда прячет определенный алгоритм осознания. Индивидуальными отклонениями алгоритма осознания, в зависимости от их величины, занимаются или психотерапевты или психиатры, выполняющие роль стражей культурного стандарта алгоритма осознания Реальности.

Как отмечалось высшее, любое доступное нам пространство моделирования – трехмерно (явь, сон, трансы….). «Нормальные» представители человечества способны строить не более и не менее чем трехмерные модели Реальности. Математические попытки оперирования многомерными пространствами – всего лишь механистический перенос логики трехмерного моделирования в область многофакторных задач. Определение границ универсальности математического аппарата при переходе к четырехмерному моделированию сегодня, вероятнее всего, невыполнимая задача, так как органы чувств нашего физического тела непригодны для восприятия Реальности в четырехмерной модели. По этому для определения универсальности каких то знаний о Реальности по отношению к размерности модели средства сегодняшней науки применимы только с учетом аксиоматики моделей.

Трехмерное осознание задает определенный потолок сложности моделирования, с которым уже столкнулись первопроходцы в разных областях науки. Число парадоксов и тупиков в научном поиске растет с каждым годом, вызывая все крепнущее подозрение, что в научном подходе на самом фундаментальном уровне допущена ошибка. Но если следовать логике изложенного, это не ошибка, а предел возможностей трехмерного моделирования на основе выбранной аксиоматики. Таким образом позволительно делать вывод, что западная цивилизация приближается к пределу возможностей трехмерного моделирования Реальности на основе общепринятой аксиоматики. Накопленные парадоксы свидетельствует об этом. Встает вопрос смены аксиоматики моделирования. В таком случае, потенциально, для человека открываются немыслимые просторы познания, а доктрины традиционных или мистических систем знания могут дать подсказки для следующего, более глубокого, этапа познания и Реальности, и себя, как ее части. Не будет странным, если зреющая смена аксиоматики моделирования Реальности приведет к естественному появлению этической компоненты познания. Сегодняшняя научная модель мира при всем желании не может вместить в себя ни этики, ни психического, как интегрального объекта исследования. Эту зияющую дыру в модели мира пытаются заполнять религии и другие системы знания, пришедшие из глубины веков, но сегодня эти попытки развитому интеллекту западного человека небезосновательно кажутся странными или просто глупыми.

С другой стороны, говоря о более многомерной модели Реальности, мы сами попадаем в затруднительное положение. Зная, что способны пользоваться только трехмерным пространством моделирования и говоря о, как минимум, четырехмерной интегральной модели Реальности, мы оказываемся неспособными на деле ее применить. Вообразить четвертую ортогональную плоскость в добавление к известным трем нам не позволяет доминирующий трехмерный алгоритм осознания. Но обратим внимание на то, что доминирование определенного алгоритма осознания – это только доминирование, а не запрет качественно иных и более сложных алгоритмов осознания. В случае увеличения мерности алгоритма осознания получим предпосылки для создания соответствующей мерности модели Реальности. Но, как уже отмечали, модель увеличенной мерности будет отличаться от предыдущей качественно, а не количественно. Бесконечность трехмерного пространства, умноженная на бесконечность, – это уже не математическое исчисление, а переход на качественно иной уровень моделирования. С непривычки подобное заявление должно звучать достаточно фантастически, если не обратить внимание на содержание традиционных систем знания. А если присмотреться повнимательнее, да еще и позволить на себе «опробовать» их методы воздействия на осознание, то выяснится, что суть их – учение о сознательном управлении осознанием вплоть до освоения четырехмерного моделирования (просветление). Вспомним основной тезис всех религиозных доктрин: одна точка является всеми остальными точками. Не о мерности пространства моделирования ли идет речь?

В западной культуре идей о волевом управлении осознанием почти еще нет. Тем не менее, переключение осознания возможно и происходит под воздействием психотропных веществ, из-за отклонений физиологических функций, в случае крайней психологической напряженности и т.п. Такие отдельные отклонения осознания оставляют глубочайшие впечатления, которые в нашей культуре нет способа объяснить и поэтому их «списывают», как иллюзорные или болезненные. Однако повторяющиеся переключения могут подарить их обладателю возможность освоить какое-то «волшебное» ремесло, а может, дать работу психиатрам. Однако «одаренный» таким подарком индивид обычно не понимает сути происходящего и считает случившееся даром потусторонних сил или болезнью. Психиатры, понимая столько же, уверены в болезненности подобных отклонений осознания и изобретают способы лечения. С точки зрения результата успешность психиатрического лечения сомнительна, и еще более сомнительна с точки зрения концепции психического здоровья, являющейся частью научной модели мира в которой для психики, кроме эмпирического определения нормы, место вообще непредусмотрено.

Так как представители западной культуры в большей степени являются материалистами, попутно заметим, что физиология мозга влияет на процессы осознания, но это влияние ограничено: это изменение уровня отождествленности с «врожденным» алгоритмом осознания. Все известные средства приводящие к измененным состояниям сознания работают по принципу подавления «нормального» алгоритма осознания с весьма слабым «направляющим» действием. Ничего более радикального добиться не получается. А это значит, что мозг, как часть модели физического мира, связан только с одним алгоритмом осознания, представляющим нам Реальность в виде научной модели мира (видимость физической реальности).

Попробуем графически представить механизм осознания.

Рисунок 1. Нормальное осознание мира и неуправляемое переключение осознания.

Средний блок рисунков, обозначенный как «время осознания» намекает на механизм управления осознанием, но его пока не будем разбирать и остановимся на общих чертах механизма осознания.

В случае управляемого осознания (традиционные доктрины знания допускают таковое) возникающие иные видения реальности сильно удивляют своими фундаментальными отличиями, но оставляют возможность при помощи параллельного осознания опознать элементы Реальности и достичь осознанного пребывания в конкретном осознании.

Рисунок 2. Управляемое осознание реальности, через управление вниманием.

Управление осознанием позволяет отличать и осознанно выбирать алгоритмы осознания реальности, добиваться плавного наложения иного видения на обычное видение физического мира, осознавая дополнительные связи и свойства осознаваемого. Подобное «размытие» врожденного алгоритма осознания знакомо тем, кто научился пользоваться интуицией или владеет каким либо «волшебным» ремеслом. В случае овладения данным механизмом, а это только механизм осознания, экспериментатору собственным осознанием будет понятно происходящее с ним и он даже не попытается искать потусторонние силы, другие миры или божий дар. Но зато у него появится чувство ответственности за им творимое.

Из нарисованных схем видим, что одна и та же Реальность, будучи по-разному отображена разными алгоритмами осознания, в соответствующих операционных средах (пространствах) осознания породит целый ряд видимых миров. Реальность нам может предстать видимостью целого ряда совершенно непохожих между собой миров. Тот, кто занимался измененными состояниями сознания, подтвердит их разительные отличия. А тот, кто применяет измененные состояния сознания (измененные алгоритмы осознания) с целью лечения, подтвердит эффективность таких методов в практическом применении. (Вспомним работы Грофа, Лили и др.) Тут и напрашивается вывод, что изменение алгоритма осознания – это вовсе не иллюзия, а просто другое видение той же самой Реальности. И в этом месте мы приходим к поразительному выводу, что Реальность невообразимо сложна, раз есть возможность ее осознавать столь многими способами и каждый из этих способов осознания, овладев им, позволяет результативно взаимодействовать с ней.

В результате получаем контуры интегральной модели Реальности:

1. Мы способны осознать Реальность только через ее моделирование и отождествление с освоенной моделью.

2. Для взаимодействия с Реальностью мы строим модели Реальности и, отождествившись с ними, через них осознаем отдельные аспекты Реальности, обусловленные аксиоматикой конкретной модели Реальности.

3. Пространство – это не более чем операционная среда конкретного осознания Реальности и является только основой моделирования.

4. Возможны разные конструктивные алгоритмы осознания Реальности, а научная модель мира является только одним из них. Разные алгоритмы осознания – это переживание разных пространств и миров.

5. В четырехмерной модели Реальности решаются все возможные парадоксы трехмерных моделей Реальности, как научной, так и других.

6. Уровень познания Реальности напрямую связан с максимально доступной сложностью моделирования. Грубейшие ступени сложности модели Реальности – это мерность среды моделирования или мерность пространства осознания.

Несколько дополнительных следствий применения интегральной модели осознания:

- живое проявляется во всех моделях реальности, в частности, моделирование живого в научной модели мира отражает только ограниченное количество ее аспектов;

- возможны формы жизни не отражающиеся в научной модели мира, так как не подпадает под научное определение живого;

- существуют не параллельные миры, а параллельное осознание той же Реальности на основе разных алгоритмов осознания;

- истинность алгоритма осознания доказывает практическая результативность его применения;

- понятие объективности корректно применимо только в рамках одного алгоритма осознания;

- разделения объект – субъект, материальное – идеальное является следствием научной модели мира, а точнее – следствием выбранной аксиоматики моделирования;

- дуалистическое мышление возможно только в трехмерных средах моделирования и не является универсальным;

- в четырехмерных средах моделирования может появиться и трехполюсная полярность в добавление к известным в нашей модели одно- и двухполюсным полярностям;

- время становится параметром меняющим осознание в пределах моделей одинаковой мерности среды моделирования;

- понятие пустоты или физического вакуума остается понятием только конкретной модели Реальности и оставляет возможность увидеть в пустоте прячущуюся бесконечную сложность Реальности при помощи другой аксиоматики моделирования;

- …….

Еще мы можем заметить, что при следовании предложенной логике видны решения большинства «вечных» философских проблем, но взамен им появляются новые. Открывается новый смысл беспредельности не в пространственном смысле, а в контексте развития осознания. Становится очевидным ограничивающий характер научной картины мира в познании Реальности и актуализируется вопрос исследования сознания в новом контексте. Становится очевидным почему научная модель не позволяет полномасштабного исследования феномена Жизни.

Изложенное - это только легкое прикосновение к одному элементу аксиоматики научной картины мира – пространству. Но оно уже открывает другие подходы к понятию Времени.