Код доступа

Наверное, это история №1 на постсоветском пространстве. Это, собственно, не история про Грузию, это история о том, почему демократия не всегда работает в бедных странах. Напомню, что именно Мерабишвили был исполнительный директор грузинского полицейского чуда. Вот, была страна с национальным воровским авторитетом... Напомню, что треть воров в законе в СССР была из Грузии. Милиция торговала людьми, глава МВД ездил в аэропорт провожать воров в законе. И вот эта страна превратилась в страну с самым низким уровнем преступности в мире, и 93% населения в 2011 году никогда не чувствовали, что у них вымогают взятку.

И казалось, что это чудо, оно удалось. Вот, книжка Ларисы Бураковой так и называлась «Почему у Грузии получилось?» И оппозиция не может вернуться к власти, потому что это были, ну, урки. И рассказывали они глупости. У них был такой синдром мамы Тамерлана Царнаева, которая рассказывает, что сыночек ее невиновный, его подставили. Ну вот мама Тамерлана Царнаева не может победить на выборах в США. И поскольку эти люди не могли пожаловаться на то, что у них отобрали право на насилие, право на коррупцию, там, они рассказывали, что Мерабишвили брал себе один лари с каждого литра бензина, продаваемого в Грузии, что там убивали людей на улицах. Ну, это бред. И вот теперь эти люди пришли к власти и у них встала задача оформить этот бред как обвинительное заключение.

Вот какие обвинения предъявили Мерабишвили. Обвинение первое. Вано Мерабишвили приглянулась в Аджарском селе дача некоего Зураба Лобжанидзе. И, вот, с целью ее отобрать министр МВД возбудил уголовное дело, дачу забрал и 4 года безвозмездно дачей пользовался. То есть в переводе на русский главу МВД Грузии обвиняют в том, что он иногда пользовался госдачей.

Этот Лобжанидзе при Шеварднадзе был руководителем государственной горнодобывающей компании «Маднеули». Сразу после революции 2003-го как и другие госжулики и госворы сбежал в Швейцарию. «Маднеули» продали на открытом аукционе, дачу конфисковали. При этом бывший госчиновник Лобджанидзе все эти годы жил в Швейцарии. Вот, все это он жаловался по интернету, что его ограбили. Кстати, дача была фиктивно оформлена на тещу, он там, не стесняясь, писал, что да, дача его. То есть степень абсурдности обвинений превосходит даже дело Навального.

Вообще в Грузии были арестованы сотни воров в законе, потому что они воры в законе. У них были роскошные виллы. Там, на вилле Шакро-младшего было 74 комнаты и вертолетная площадка. Все это было выставлено на продажу, конфисковано. Иногда это имущество отказывались покупать. Тогда оно отдавалось в казну, там, на разные проекты.

Вот теперь меня уверяют, что вместо того, чтобы совершенно законно вселиться, допустим, на конфискованную виллу Шакро, злобный Мерабишвили специально затеял дело против совершенно невиновного человека, чтобы отобрать у него дом в Аджарии. Но не отобрал, не приватизировал – пользовался. И еще отремонтировало за госсчет. А вообще за чей же счет нужно ремонтировать госдачи?

То есть еще раз повторяю, вот, люди рассказывали в интернете этот бред. Мама Тамерлана Царнаева. И стала возможность оформить бред как обвинительное заключение.

Ну, наши, собственно, правоохранители поступают так же. Вот, это как с Ройзманом, то, что на наших глазах в Екатеринбурге в очередной раз налетели на Город без наркотиков. Значит, причина – Ройзман берет на излечение наркомана. Подружка наркомана, оставшись без денег, необходимых на дозу, идет в полицию и сообщает, цитирую, что ее друг не поставил защиту от медитации, не закинул язык за небо и, вот, поэтому его почему-то нехорошие родители, которые хотят его с ней разлучить, сочли наркоманом. Вот, про медитацию и язык за небо – это буквально, она это на видео говорит. И вот эта замечательная девица приходит в полицию, она делится своими сведениями об особенностях медитации. И вместо того, чтобы сдать ее на освидетельствование, полиция идет выручать ее приятеля. Вот, я не знаю, что они напишут в обвинительном заключении. Там, что злодей Ройзман мешал бедному юноше общаться с существами 7-го уровня плотности.

Я, собственно, о ситуации, при которой там людям надо что-то достать до пальца, и совершенно безумные вещи, которые, ну, там, на уровне слива в интернете превращаются в обвинительные заключения что в России, что в Грузии.

Обвинение второе. Перед выборами правящая партия в рамках кампании по борьбе с безработицей нанимает 30 тысяч человек, которые ходили по домам и провели регистрацию всех безработных в Грузии. И, кстати, действительно, провели и, действительно, учли. И обвинение утверждает, что из этих 22 тысяч человек ничего не делали люди, а получали деньги, по-моему, 144 доллара в месяц за то, что они были активисты правящей партии и вели агитацию.

Вот, я скажу, правда, активистов брали на работу. Там наняты... Для чего там нанимались эти партийные активисты? Там, делали они или не делали?.. Делали они точно. То есть они людей переписали. Но что очень важно? Из этого обвинения, согласно нынешним грузинским властям, вытекает, что когда в рамках парламентской кампании 2012 года правящая партия столкнулась с потоками денег, выброшенных ее противниками на избирательную кампанию с оглушительным популизмом, с озлобленными координированными агитаторами, то выяснилось, что, внимание, у правящей партии нет механизмов заплатить своим агитаторам. Нет прикрученных бизнесменов, которые в обмен на выгодные контракты отстегнут десятку-другую, секретных фондов нет, ничего нет. На исходе 9-го года правления правящей партии пришлось спешно оформлять агитаторов на работу за 144 доллара в месяц. Идиоты, да? Не знают, что формула успеха власти выглядит так: отдай бизнесмену контракт, он себе потом отвалит, все профинансирует, все будет чисто-крыто.

Нехорошая история абсолютно. Это история о чем? О том, что в люмпенизированной стране честное правительство оказывается беззащитно против злого умысла. Оно не может делать как плохие и не может выиграть, если оно хорошее. И возникает естественный вопрос, я бы сказала так, либералам-ортодоксам. Ребята, вы так настаиваете на честных выборах, вы так настаиваете, чтобы хорошие парни честно отдали плохим парням власть. Зачем? Затем, чтобы плохие парни ее никогда не отдали?

Идем дальше. Обвинение третье. Оно не предъявлено, но о нем говорят, поэтому разберем и его. Непропорциональное применение силы при разгоне демонстрации 26 мая 2012 года. Вот тут, извините, я должна сказать, что это была не демонстрация, это была провокация. Мы видели людей с белыми палками, остервенело колотящих по полицейским машинам, мы видели переговоры госпожи Бурджанадзе о том, что там, вот, будет ли 500 человек жертв, чтобы вмешался спецназ ГРУ. Наглая, законченная, гнусная провокация, организованная против власти, которая позволяла демонстрировать всегда и везде, позволяла демонстрантам даже перекрывать ход президенту в ресторан. Но не ради себя, ради Грузии не могла позволить, чтобы люди с палками протестовали на улице Шота Руставели в день независимости, когда там должен проходить военный парад. Эту демонстрацию собирали затем, чтобы ее разогнали. При разгоне погибло 4 человека. Двоих задавили машины Нино Бурджанадзе, когда бежали, и еще двое полезли на крышу во время ливня и были убиты током. Вот, я пытаюсь себе представить, как будет обвинение, что, вот, главе МВД будет предъявлено следующее обвинение: кортеж оппозиционера ехал с демонстрацией и задавил людей, а виноват, конечно, Пушкин.

Я не политкорректный человек, я не придерживаюсь святого убеждения, что все митинги против любой власти означают, что эта власть кровавая. Митинги в Грузии – это был Хамас в чистом виде, да? Вот, мы кинем ракетой в израильтян и, иншала, они в ответ убьют ребенка. Если не убьют, сами убьем и отфотошопим. Это в чистом виде «Оккупай Уолл-Стрит». Я это говорю потому, что леволиберальная позиция «Ой, давайте на всякий случай скажем, что раз митинг разогнали, значит, власти были не правы» помимо всего прочего провоцирует ублюдков прикидываться жертвами. Вы мне скажете «Как отличить? Вот, вам говорят «Эта кошка черная». А я говорю, что кошка белая. Как отличить?» Ответ «На пальцах». Белая или черная кошка. И если агент ФБР убивает просто так человека, это неправильно. Если он стреляет в ответ на нож, это правильно. И, конечно, что меня совершенно убивает, это вот моральная безотносительность всяких политкорректных идиотов, потому что в мире все относительно. Если человек стреляет просто так, это плохо. Если в порядке самообороны, это хорошо. Но у этих ребят все безотносительно: если кто-то применяет силу, это плохо.

Наконец, четвертое не предъявленное обвинение самое тяжелое, убийство Сандро Гиргвлиани. Напомню предысторию. Молодой человек Сандро Гиргвлиани (много лет назад это было) пригласил свою девушку в ресторан, она отказалась, сказала, что занята. Гиргвлиани идет в ресторан один и видит там свою девушку, она сидит в компании нескольких мужчин и жены Вано Мерабишвили, и Гиргвлиани спрашивает «Что ты сидишь с этими пи-пи-пи?», ну, что в Грузии серьезное оскорбление.

Значит, эти ребята берут Сандро и его приятеля, они везут на горку к (НЕРАЗБОРЧИВО) и избивают там. Приятель выжил, Сандро скатился с горки и замерз.

Горка играет большое место в нашем повествовании, потому что на ней находился царский особняк Бадри Патаркацишвили. И камеры особняка запечатлели едущие машины. Бадри на тот момент находился в страшных контрах с властью, главная его претензия заключалась в том, что власть не берет у него денег. А Бадри был так устроен, что раз не берут предлагаемого от доброго сердца, значит, враги. Бадри тогда был страшно обижен тем, что, например, глава МВД категорически отказался отпустить бандитов, которые похищали людей, несмотря на то, что они были хорошие спортсмены и друзья друзей Бадри. Ну, как вы понимаете, это должны быть очень нехорошие люди. Бадри приходит в кабинет к Вано, по-человечески просит, а Вано не отпускает таких хороших парней.

В итоге тогда к хорошим парням на суд прибежала толпа, разломала клетку, повела их с торжеством по Руставели, а телекомпания Бадри «Имеди» с восторгом освещала все это как народное восстание против кровавого режима.

И вот у Бадри в руках оказалась пленка, которая доказывала, что люди, сидевшие в компании жены главы МВД, через полчаса убили человека за то, что он их чем-то там обозвал. Бадри пришел к Вано и поставил условие. Вано его послал, пленка была обнародована, начался дикий скандал. Оппозиция требовала отставки Вано. В Европе, разумеется, глава МВД в такой ситуации должен был бы уйти в отставку.

Но в том-то и была проблема, что, да, в этой ситуации Мерабишвили отправить было в отставку нельзя. Это как отправить в отставку главу ФБР по требованию матери Тамерлана Царнаева. Это было бы подписать капитуляцию. Это совершенно та же коллизия, что во «Всей королевской рати» Роберта Пенна Уоррена.

Еще раз, история с убийством Гиргвлиани – очень тяжелая история. Все-таки, только на минуточку, Вано Мерабишвили не отдавал приказа убить Гиргвлиани, это совершенно точно. Убийцы, кстати, сели. Потом Саакашвили их помиловал. Но это все предъявленные и не предъявленные, но обсуждаемые обвинения на сегодняшний день. А как же там украденные миллиарды, лари с каждого литра бензина?

И, конечно, самое страшное во всем этом не только то, что вернувшийся к власти криминал, криминал в широком смысле слова, как менталитет, признающий самым эффективным средством управления коррупцию, кумовство и насилие, закатывает грузинские реформы в асфальт.

Самое страшное то, что на довыборах в апреле «Грузинская мечта» собралась в селах 70-80% голосов, что твоя «Единая Россия». А тут Украина доказала, что демократия не панацея, что в результате Оранжевой революции можно выбрать коррумпированного и никчемного Ющенко. Грузинский народ доказал еще более страшную вещь. Он доказал, что успешные реформы, прозрачное государство, легкость ведения бизнеса люмпенизированному совку не нужны. Он все равно бизнес не собирается вести. Достаточно прийти кандидату с гигантским количеством непонятных денег и обещать люмпену халяву, и люмпен с восторгом за халяву проголосует. Чем безумнее будут обещания, тем вообще безграничнее вера люмпена. Оказывается, что не надо никаких успешных реформ, чтобы удержаться у власти, ровно наоборот. Надо воровать, надо раздавать должности друзьям, надо создать тонтон-макутов вокруг себя, которые тебе обязаны будут своим статусом и за этот статус любому перегрызут глотку. Они будут твоей гвардией, а, вот, мелкие подачки обеспечат любовь восторженного люмпена.

Вот здесь парадоксальная вещь. С момента возникновения слова «история» у Геродота в Европе и до момента начала заката Европы историкам была известна простая аксиома, что только одно хуже тирана – политики, заискивающие перед чернью. Собственно, они мало от тиранов отличаются и часто ими становятся. Теперь политкорректная тусовка не хочет это обсуждать. Народ – это все, народ – это священно. Говоришь «Ну как же? А вот же в Венесуэле народ, и победил Мадуро» - «Ах, давайте обсудим другое». Вообще что значит слово «народ»? В Античной Греции это значило более или менее войско. На собрании это были вооруженные граждане, те, кто носят оружие. В XVIII веке это значило третье сословие, теперь народ все чаще значит люмпены.

И, вот, в Грузию-то, на самом деле, мало инвестировали денег, несмотря на всю ее прозрачность. И вот оказывается, что были правы те, кто не инвестировал в Грузию, а инвестировал в Дубай и Сингапур.

У меня один из первых вопросов, рассказать про Ависму. Напомню, что на этой неделе статья в Forbes вышла про Ависму, и Навальный писал об этом в своем блоге. И спасибо большое за этот вопрос, потому что одна из вещей, которая меня довольно сильно угнетает, - это отсутствие нормальных новостей.

Вот, сравните, как устроен новостной процесс в России и как он устроен в Америке. Наше государство подсовывает нам темы, которые мы обсуждаем, и мы на них ведемся. Ну, значит, коротко суть того, о чем писал Forbes. И, собственно, Forbes написал, Навальный написал и я тут могу напомнить, что много раз рассказывала про историю Ависмы. Коротко суть.

У двух хороших менеджеров, Брешта и Тетюхина, которые управляли этим титановым производителем, Чемезов, который служил вместе с Путиным, забрал завод со словами, что это нужно для государства. Теперь завод продали. Покупатель – один из менеджеров Чемезова. Насколько я понимаю, продано это по цене меньшей, чем заплатили Брешту (именно Брешту, не Тетюхину).

Значит, подробней. Были 2 человека, Брешт и Тетюхин. Брешт – финансист, Тетюхин – производственник. Титановый завод. А это не тривиальная задача, это не алюминиевая чушка, которую можно легко продать на рынке. В начале 90-х годов, когда страшный российский кризис, привести на титановый завод Боинг и убедить его покупать российский титан, это сложно. Эта задача была решена. Было создано процветающее объединение. У этого объединения был миноритарный акционер господин Вексельберг, который хотел выкупить завод себе. Когда не получилось, Вексельберг стал союзником Чемезова. Значит, уже началась атака со стороны госструктур, Путин сказал выкупить завод. Эти стали забирать, не выкупать. Но поскольку там владельцы как-то добежали, донесли это до Путина, им заплатили какие-то деньги. И, вот, конечно, когда я смотрела на эту сходку (я за ней внимательно наблюдала еще, когда она происходила), то я, вот, думаю, что в середине 90-х олигархи дрались друг с другом. Это были схватки, поединки, это были, вот, как гладиаторы на арене, кто сильнее, тот победит.

А когда в дело вмешалось государство, это перестало быть схваткой, это, знаете, расстрел связанных в затылок. Ну, как в Катыни. Вот такую экономическую Катынь стали устраивать нашим бизнесменам. Сколько у нас там сидит в тюрьме? 100 тысяч.

И вот теперь выясняется, что завод забирали со словами «Потому что это нужно государству», а теперь этот завод продали в частные руки, и новый владелец – один из менеджеров Чемезова. Конечно, на мой взгляд, это история, которая должна обсуждаться очень широко.

Еще одна история, которая, на мой взгляд, тоже должна обсуждаться очень широко – это то, что происходит в Роснано. Вот, я всегда эту историю хотела рассказать. Есть такая компания американская Солиндра, и у нее страшный скандал. Напомню суть скандала с Солиндрой. Спонсор кампании Обамы, получил 535 миллионов долларов денег налогоплательщиков на свою компанию, которая производила солнечные батареи, то-сё, все дела, зеленая энергия. И компания обанкротилась, потому что китайское производство в 20 раз дешевле. И еще там в этой компании Солиндре, там электронные письма совершенно удивительные, ну, просто, вот, что твое Сколково. Там письма примерно такие, что вот мы сейчас получим государственные заказы и только на это сможем жить.

И в Америке из-за этого банкротства дикий скандал. Да, еще там, несмотря на то, что компания обанкротилась, деньги налогоплательщиков пропали, а налоговые вычеты, которые образуются в результате убытков, перешли материнской компании.

А у нас Роснано вбухало не то ярд, не то больше в свою Солиндру, о которой никто не говорит, целую цепочку заводов по производству поликристаллического кремния, там, панелей и так далее по всей России. Там только в Иркутской области (это только один завод в цепочке) вбухано по Счетной палате 13 ярдов за 3 года (рублей, разумеется). Вот, аудитор Агапцев говорит, что Роснано вложило в проект 13 миллиардов рублей, и это когда цены упали с 400 до 20 долларов за килограмм поликристаллического кремния. Это только Нитол. Там еще завод есть по солнечным модулям в Новочебоксарске на основе технологии, разработанной Эрликоном. Это вообще отдельная песня, по каким критериям какие именно западные технологии мы покупаем. Напомним, что вообще Эрликон купил Вексельберг. И, вот, после именно этого (какая неожиданность!) Роснано покупает именно технологии Эрликона.

Ну ладно. Вот, Нитол. 13 ярдов. Наша Солиндра. Какая реакция у общества? И какая реакция самой Роснано? Цитирую пресс-релиз Роснано от 10 апреля 2013 года: «В связи со сложной рыночной ситуацией, падением мировых цен на поликремний с 300 до 16 долларов за килограмм, совет директоров ОАО «Роснано» принял решение о выделении до 1,5 миллиардов рублей в качестве дополнительного финансирования». Ну, просто как в анекдоте. Помните про председателей колхоза? В позапрошлом году мы засеяли 10 га картошки, все сожрал колорадский жук. В прошлом году мы засеяли 20 га картошки – все сожрал колорадский жук. В этом засеем 50 – нехай, подавится.

То есть вот вопрос. Ихняя Солиндра и наша Солиндра. У них хоть все кончилось, электронные письма обсуждают. А у нас – нехай, подавятся.

И еще раз повторяю, это такие вещи, которые, на мой взгляд, нуждаются в обсуждении, ну, гораздо больше, чем очередной закон против пропаганды гомосексуализма или еще что-нибудь в этом роде. Или еще вот одна история (буквально полторы минуты перед перерывом), которая меня совершенно потрясла, я на нее совершенно случайно наткнулась в интернете.

Вот, слышали вы такую фамилию Солодкин? А зря. Про Цапка знаете? Солодкин и папа, и сын, члены «Единой России». Папа – правая рука Толоконского, который раньше был губернатор, теперь полпред. Сын был вице-мэр Новосибирска, и вот несколько лет назад еще их арестовали. Сейчас идет суд, сын сидит, отца сейчас, вроде, выпустили. Значит, какие там обвинения? Организация преступного сообщества, массового убийства. Цапки, да? Причем, полпред Толоконский бегает, поручается.

То есть еще раз. Человека, который являлся правой рукой действующего полпреда президента, их обоих обвиняли там в организации преступного сообщества, там какие-то массовые убийства, какие-то рынки, какие-то несколько трупов. Там киллеры дают показания, да? Еще раз повторяю, суд идет, там не все кончено. Понятно, что это тоже какие-то внутренние разборки внутри этих правящих ребят между собой. Но у меня вопрос. Вот, Цапков мы обсуждали. Почему же мы не обсуждаем на первых полосах эту замечательную историю с господами Солодкиными в Новосибирске и с показаниями киллеров? Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа». И я хотела бы начать с очень важной темы, которую тоже редко обсуждают. Это тема мигрантов. Это тема так называемого дефицита рабочей силы на рынке труда. Вот у нас только что на «Эхо Москвы» был очень уважаемый мной Сергей Алексашенко, который снова объяснил нам, что России нужны мигранты, потому что у нас дефицит рабочей силы на рынке труда.

Вот, каждый раз, когда я это слышу, я должна сказать, что это такая же абсурдная с точки зрения фраза как, скажем, фраза «На рынке – дефицит туалетной бумаги» или «На рынке – дефицит гречки». Если на венесуэльском рынке дефицит туалетной бумаги, значит, в Венесуэле нет рынка. Дефицита на рынке не может быть кроме как кратковременно, в случае каких-то чрезвычайных обстоятельств. Если на рынке дефицит гречки, значит, на гречку повышается цена и дефицит исчезает.

Если на рынке дефицит рабочей силы, на нее повышается цена, и дефицит исчезает. На рабочем рынке Англии в XIV веке был дефицит рабочей силы в связи с эпидемией чумы. Цена на рабочую силу повысилась, высокая плата работникам стала, в конце концов, одной из причин промышленной революции.

Вот, рабочая сила – одна из вещей, которой по определению не может быть на рынке дефицита, потому что даже если у вас падает население, рабочие места не могут падать опережающими темпами. Если у вас в городе было 100 тысяч жителей, на них приходилось, допустим, 100 портных, а потом население города сократилось до 90 тысяч, это не значит, что ему неоткуда взять еще 10 портных. Это значит, что при прочих равных ему на 10 портных нужно меньше.

То есть одной из основных характеристик постиндустриального общества является не дефицит, а, наоборот, потенциальный избыток рабочей силы. Постиндустриальное общество потому и является постиндустриальным, что если раньше из 100 человек 90 были крестьяне и производили еду, то теперь еда, которая прокормит 100 человек, ее производит 3 человека. Остальные 97 теоретически могут удовлетворять иные, совершенно немыслимые в доиндустриальном обществе потребности. И хотя Россия не постиндустриальное общество, в общем, это верно и для нас, потому что мы живем, экспортируя нефть и газ. В этом задействована крошечная часть населения. Все остальное – это потенциально избыточная рабочая сила. И даже когда мне объясняют про старение населения, про то, что русский человек не работает на низкооплачиваемой работе, приходится нанимать таджика, у меня простой вопрос. Японское население самое старое в мире и высокооплачиваемое. И у них-то никаких таджиков нет. Вот, как же они там, без таджиков-то справляются?

То есть еще раз. Когда мне говорят, что на рынке дефицит рабочей силы, это значит, что рынка рабочей силы нет. Вот, посмотрим, что происходит с этой потенциальной рабочей силой в России.

Первое. В России в 3 раза больше полицейских на душу населения, чем в Америке. Учитывая, что реальная раскрываемость преступлений в России составляет проценты от Америки, это значит, что эти люди не занимаются раскрытием преступлений. В массе своей это люди, которые безнаказанно их совершают. Миллион с лишним там по разным агентствам здоровых молодых мужчин трудоспособного калибра изъяты с рынка труда. Вместо того, чтобы зарабатывать 2, 3, 4 тысячи долларов в месяц реальным трудом, умножающим ВВП, они занимаются тем, что зарабатывают кто тысячи, а кто миллионы долларов, ВВП уменьшая. Поведение этих мужчин очень логично: ну, зачем, допустим, работать программистом, горбатиться с утра до вечера за 5 тысяч, если можно состоять в ОБЭП и там к 30 годам возить с собой в личном Гелендвагене телефоны Верту и сотни тысяч долларов наличными? Это так же выгодно, как в средневековой Англии выгодно было быть бароном-разбойником. И не выгодно было быть крестьянином, которого барон грабит.

Но вопрос: зачем государство деформирует рынок рабочей силы подобным образом? Зачем оно создает на нем вакансии бандитов?

Второе. В России 800 тысяч частных охранников. Это тоже молодые здоровые люди, которые могли бы проектировать станки, создавать бизнесы, подметать улицы. Конечно, частные охранники – это рыночная профессия. В любой стране кроме Города Солнца Кампанеллы будет спрос на частных охранников. Но, все-таки, согласитесь, как минимум половина наших охранников существует потому, что государство не обеспечивает жителям ту базовую безопасность, которую оно, по идее, должно обеспечивать стране с одним из самых высоких количеств полицейских на душу населения в мире.

Дальше в России миллион чиновников. Если считать со всякими ГУПами, МУПами, то 6 миллионов. По идее, обязанность чиновника – улучшать жизнь гражданина. Чиновник – это человек, который должен делать так, что бизнес можно открыть за 5 минут. А украсть его нельзя. В России ровно наоборот: чиновник – это человек, который делает так, что для того, чтобы открыть бизнес, тебе нужно было бы несколько лет. А вот чтобы украсть бизнес, другому человеку было бы нужно несколько минут. И большая часть людей, которые занимаются тем, что делают невозможным открытие бизнеса, они работают на антирабочих местах. То есть на этих антирабочих местах с бесконечным перекладыванием бумажек заняты люди славянской внешности, которые могли бы увеличивать ВВП страны, но они заняты тем, что уменьшают ВВП страны и вымогают взятки, и, в общем, на каждый доллар взятки приходится тысяча долларов ущерба для ВВП, потому что у взяток, у них такой своеобразный демультипликатор.

Ну и, наконец, четвертое и, собственно, самое главное. Можно приехать в любой российский поселок и с ужасом увидеть, что значительная часть населения просто не работает. Она там спивается, скалывается, какие-то картошки копает в огороде, водку берет за починенный забор. Вот, собственно, именно это население нам приводят в пример того, что русские работать не хотят. Таджики работают, а русские, вот, почему-то не хотят, отсюда дефицит рабочей силы на рынке.

Эксперты сейчас оценивают это люмпенизированное население в 8 миллионов человек. У меня есть ощущение, что эта цифра занижена, ну, просто потому, что по тем же экспертным оценкам 9 миллионов человек в России – наркоманы.

Теперь зададим простой вопрос. А зачем вот этому люмпену Васе работать? Он живет в городе Мухосранске в пятиэтажке, у него есть крыша над головой, ну, она протекает, туалет загажен. Но, все-таки, он есть? Платить ни за что не надо, за газ и воду, за электричество тоже не надо. Существует он обыкновенно на какое-то пособие, оно копеечное там, 100 долларов в месяц. Но в огороде там есть картошка, летом дачник даст бутылку водки за вскопанный огород, зимой можно в эту дачу залезть и там из холодильника компот украсть. Наш люмпен Вася, если он поедет в Москву грузчиком в универмаг, он за сопоставимое жилье отдаст 300 долларов, еда будет вдвое дороже, картошки не будет, зарабатывать он будет 700 долларов. Зачем ему ехать? Незачем. Ему так же мало экономического резона ехать в город, как фигуранту списка Магнитского становиться бизнесменом и зарабатывать десятки тысяч долларов вместо того, чтобы красть миллионы.

А теперь представим себе, что завтра мигрантов в России нет, все, вот, кончилось, запретили. Это запрет, который несложно реализовать, имея самое большое количество ментов на душу населения, потому что мигрант, цинично говоря, он хорошо заметен. Отлавливаешь его, спрашиваешь документы и депортируешь. В лесах мигрант не водится, ареал его обитания – стройки, подсобки, дворницкие.

Вот, представим себе, что в Москве больше нету мигрантов, и представим себе последствия этого для рынка труда, внимание, без изменения всех прочих условий. Там, к примеру, есть профессия дворника. На уборку двора реально в Москве отпускают по 500 долларов. Можно убирать хоть 6 дворов. 3 тысячи долларов в месяц. Чиновник из них платит мигранту 300, остальное ворует. Когда приходит гражданин России, просит быть дворником, его выгоняют, потому что гражданин России не согласен выполнять работу за 10% от ее стоимости.

Вот, представим себе, что мигрантов нет. Ну, конечно, в течение первого полугода двор зарастет грязью. А дальше? Дальше чиновнику надо что-то делать, над ним, в общем... Уволят иначе. При всех прочих равных взятках на ней, видите ли, нависает угроза из-за каких-то там 3 тысяч долларов в месяц на чье-то дворницкое рыло реально потерять кусок в миллионы. Чиновник начнет договариваться. Он даже воровать будет по-прежнему при всех прочих равных условиях. Но только он не 90% будет воровать, а 20%. Выгоднее-то отдать 20, чем потерять 100.

В свою очередь при прочих равных это будет означать, что для нашего люмпена Васи будет иметь смысл выехать из родного Мухосранска и стать дворником в Москве. Потому что за 700 долларов в месяц смысла ехать нет. За 3 тысячи в богатой нефтяной России – есть. Нет, это не значит, что поедет всякий люмпен Вася, потому что люди не всегда делают то, что имеет смысл. Но когда то или иное экономическое поведение начинает иметь смысл, число занимающихся им людей больше, чем число тех, кто им занимается, когда оно смысла не имеет.

Вот, господа, и все. Для того, чтобы в России исчез дефицит на рынке труда пресловутый, надо всего лишь переменить существующее государственное устройство и запретить мигрантов. Всего лишь. Ха-ха. Мне скажут, что это абстракция, это неосуществимо. Ну вот давайте говорить разумные вещи. Вы знаете, я думаю, что это самые разумные вещи, которые можно говорить. И самые важные, которые можно обсуждать, потому что, ну, представьте себе, что в стране гиперинфляция и, вот, правительство вызывает экспертов на тему того, как жить при гиперинфляции. И они рассказывают одни, как проводить платежи, как считать там проценты правильно. А потом встает эксперт и говорит «А давайте не будем печатать денег». И все на него накидываются и говорят, что это очень сложно, что в стране сложилась определенная социальная структура, что вот отмена гиперинфляции заденет множество интересов социальных групп, которые уже получают с них деньги. Ну, ребят, извините, ответ «Гиперинфляция не климат, это социальны феномен. Его можно и нужно ликвидировать».

Или представить себе, что в некотором городе есть завод, который отравляет город так, что половина города больна раком. И, вот, опять власти созывают экспертов на тему того, что ж делать. Одни рассказывают, чем кормить детей, другие как вставлять в нос фильтры. Потом поднимается человек и говорит «Вы знаете, вот, надо на трубу, которая стоит на заводе, поставить дымоуловитель. И рак прекратится, и выбросы прекратятся». Ему говорят «Ну, слушай, это сложно. Это потребует коренной перестройки всех социальных отношений. У нас в городе сложилась определенная структура занятости. У нас есть компании, которые торгуют фильтрами для носа и в них заняты тысячи человек. У нас есть компании, которые торгуют защитными очками, и в них заняты еще 500 человек. Все эти люди потеряют работу». И, кстати, все это правда, потому что любой социальный феномен, раз возникнув, порождает вокруг себя целый кокон паразитирующих на нем и приспособленных под него структур. Ну так вот ответ. Завод не климат, это не природа, это социум. Хотите ходить здоровыми, запретите выбросы.

То же самое с миграцией и с люмпенизацией России. Это не просто проблема, которую надо обсуждать. Это проблема, которую надо обсуждать все время. В России нет более важных проблем для обсуждения.

Это правда, что правительство не хочет, чтобы мы обсуждали эту проблему. И (НЕРАЗБОРЧИВО) если бы мы там обсуждали проблемы НКО или однополых браков. В чем причина такого поведения властей, я не знаю. Возможно, это полная импотенция. Возможно, они очень хорошо понимают, что люмпен Вася является идеальным избирателем Путина. А, вот, Вася, который работает дворником и получает 3 тысячи долларов, у него большой вопрос. Потому что люмпен Вася – он получает всего 100 долларов, но он их получает нахаляву и воспринимает их как личный подарок альфа-стерха. А Вася-дворник спросит «Я зарабатываю 3 тысячи долларов, а вообще-то там где-то, на самом деле, должно быть где-то 3,5. И я делюсь со взяточником. А давайте как-нибудь я его забаллотирую».

То есть еще раз. Дефицита рабочей силы на рынке труда не бывает. Так же, как не бывает дефицита туалетной бумаги на рынке. Если дефицит есть, то рынка нет. Задача государства – построить такой рынок, а задача журналиста – постоянно об этом напоминать. И, собственно, в пандан вот этой страшной коллизии, люмпенизация, желание народа, рынок, рабочая сила.

Я расскажу одну историю, которая меня потрясла. Это история Геннадия Кирюшина, владельца компании Смартс (это сотовый оператор из Самары). Я с ним встречалась очень давно совсем по другому поводу. Там была нехорошая история с рейдерским захватом Смартса. Кирюшин публично обвинил Евтушенкова в том, что тот пытается поглодить его компанию. Там была такая же попытка захвата как в случае с Ависмой. Кирюшину повезло больше, чем Ависме – он отбился. Там было даже решение Высшего Арбитражного суда, в первоначальном тексте которого присутствовало слово «рейдер», потом это слово, по-моему, сняли. Ну, вот, я как раз совсем не об этом, потому что это обычная история, мы уже устали рассказывать, кого там поставили или не поставили к стенке экономически при нашем режиме.

А вот история, которую Кирюшин мне рассказал о себе, она у меня застряла, и я поняла через несколько месяцев, что ее надо рассказывать. Дело в том, что вот этот Кирюшин (Смартс), он не купи-продай, он от сохи занимался связью. Отец, по-моему, крестьянин, он в 60-х годах поступил в Институт связи, он по столбам лазил, в 70-е годы телефоны в колхозах проводил. И, вот, когда его назначили инженером в колхоз, он приехал в этот колхоз и обнаружил там бригаду связистов, которые почти все были судимые и все поголовно стопроцентно были пьяные. Вот, тотальные люмпены, которые лежали и не хотели ничего делать.

И они сначала гонялись за ним с топором, потому что он заставлял их работать. Через год они у него получали гигантские по тогдашним временам деньги. Естественно, они как-то там зарабатывали, ставя личные телефоны. Они ходили (эти же самые пьяные бывшие люди) гоголем, они бросили пить, потому что у них появились другие жизненные интересы, они были первые женихи на деревне. И когда я слышала эту историю, у меня было 2 вопроса. Первый. Вот, если бы к этим пьяницам пришел человек и им надо было избирать себе бригадира, начальника голосованием, избрали ли бы они Кирюшина? А? Или они избрали бы того, кто им посулит бесплатную водку? Более того, через 2 года, когда они уже ходили чистенькие, мытенькие, были первые парни на деревне, если бы к ним снова пришли и сказали «А кого вы хотите, Кирюшина или водку?», за кого бы они проголосовали?

И, конечно, второе, что у нас есть множество сейчас охотников быть добрыми за чужой счет. Вот, это как в случае с Ройзманом, который лечит наркоманов, и гигантское количество либеральных людей, которые предъявляют ему претензии, что «Что ты лечишь наркомана, если он не хочет? Ах, не насилуйте его волю – у него такая воля, чтобы колоться, у него такая воля, чтобы пить».

И как же так у нас получается, что добрый – это тот замечательный человек, который говорит «Ну вот, он пьет, он колется. Это его выбор. Не насилуйте его». Или, на самом деле, добрый – это тот человек, который как Кирюшин превратит это существо, потерявшее волю, этого люмпена в человека, у которого своя воля появляется?

И еще одна история, которая случилась в начале этой недели, поэтому у меня вопросов по ее поводу нет, а, мне кажется, она жутко интересная. Симптоматичная. Это история выступления Дины Гариповой на Евровидении, история вообще самого Евровидения и история анекдотическая с голосами Азербайджанцев, которые украли у Гариповой, после чего даже азербайджанцы признали, что да, таки, украли, а организаторы Евровидения сказали «Нет, у нас все честно, у нас все демократично».

Вот, Евровидение – это совершенно потрясающая штуковина. Ведь, само по себе Евровидение – абсолютный абсурд. Это такая типичная евродемократия «Давайте мы потратим кучу бабок и народным голосованием изберем лучшего певца на этот год». В принципе, понимаете, почему это бред, если подумать? Потому что речь же идет не о классической музыке, не о спортивных соревнованиях, речь идет о попсе. За попсу голосуют рублем! Попса – это чистый бизнес. Это как если (НЕРАЗБОРЧИВО) устраивать, ну, скажем, конкурс тарелок. Вот, скажет евробюрократ «Знаете, у нас есть производители тарелок. Давайте устроим всеевропейский конкурс. Победа на рынке производства тарелок – это объем продаж компании, которая продает тарелки. Не надо никаких конкурсов и казенных денег, чтобы ее определить». Победа на рынке попсы – это объем продаж певца, который поет попсу.

И вот мы видим, происходит 3 удивительные вещи. Первая. Вбухиваются евроденьги или деньги государств в то, что является рыночным проектом, потому что попса – это рыночный проект и не имеет никакого отношения к другим общественным надстройкам. Второе. Если когда-то на этом Евровидении еще побеждала Абба или Патрисия Каас, то последние 10 лет там побеждают люди, которые, в общем, в целом, никто и звать никак и, как правило, потом они карьеры не делают.

Это абсолютно поразительная вещь. Народное голосование не отражает предпочтений покупателя. Человек, когда платит деньги за музыку, оказывается, ведет себя по-другому, чем когда он голосует.

Третье. Начинается мухлеж как с Азербайджаном. Отдельные выдающиеся правительства делают победу на Евровидении приоритетом для своих авторитарных режимов. И голоса начинают скупаться. Но бюрократия даже не хочет это признавать, потому что если евробюрократия признает, что там с Евровидением что-то не то, то это нанесет ущерб репутации их самих. Поэтому они говорят «Нет, у нас все замечательно».

Это вот, как бы, вначале того, что происходило. А вообще, конечно, с Диной Гариповой случилось... А, и на все это, на вот эту, ну, абсурдную ситуацию накладывается наш российский абсурд, потому что у нас победа на Евровидении является государственным проектом как и в Азербайджане. И, в принципе, этот проект проваливался из года в год, потому что часто в него попадали блатные исполнители. И, вот, впервые в Евровидении участвовала исполнительница, которая, действительно, обладала потрясающим голосом и, действительно, была достойна победы. И для этого нужно было сделать очень простую вещь – купить для нее хорошую песню. Купить, да? Рыночная операция. Потому что, повторяю, это вся рыночная история (попса). Вот, все есть ингредиенты успеха – прекрасная исполнительница, которая может петь на голову выше того, чего там пелось, бабки, выделенные на мероприятие. Вот, я не знаю, чего там случилось, да? Но факт заключается в том, что даже если я, Юлия Латынина, которой слон в детстве на ухо наступил, слышит, что эта песня для районного дома музыки, в которой голос Дины Гариповой никак не играет, то это... Да? У меня возникает вопрос. Ребят, что они делают с высокотехнологическими проектами? Как они закапывают бабки там, если они бутерброд на глазах всей России в финале Евровидения не способны положить маслом вверх? И если они не способны обеспечить... Да?

Это же очень характерная история. Евровидение как евробюрократический проект, в котором наше правительство думает «О, вот тут мы теперь сможем».

И последняя история, о которой у меня много вопросов и о которой я подробно пишу в своей колонке в «Новой газете», поэтому здесь я постараюсь быть краткой. Это история про двух английских исламистов, которые зарезали человека, британского служащего на улице. И объясняли прохожим, что это месть за притеснение мусульман во всем мире. И стокгольмские бунты, когда тоже молодежь из мусульманских пригородов жгла машины и школы. И тоже это у них, естественно, было справедливое возмездие за притеснения. И еще третья история случилась в пандан, потому что агент ФБР застрелил на допросе человека по имени Ибрагим Тадашев, который был приятель террориста Царнаева и который, судя по всему, вместе с Царнаевым участвовал в зверском тройном убийстве, которое было совершено 2 года назад, 11 сентября. И Тадашев уже готов был признать, подписать признание, но с ножом бросился на агента. Агент его застрелил – это было в присутствии нескольких полицейских. После чего... Это очень характерно, мы узнали о происходящем сначала от другого их третьего приятеля, который объяснил, что агенты ФБР застрелили человека неизвестно за что.

Я очень коротко скажу так, что Запад имеет дело с принципиально новой волной терроризма. Это терроризм тех, кто вырос на халяву и считает, что система перед ним виновата. И что самое удивительное, система считает так тоже.

Вот, убийцы британского солдата были в том числе поклонниками британского проповедника Анджема Чудари, о котором я как-то уже говорила, того самого, которого поймали на видео, объясняющем, что социальное пособие – то пособие джихадиста: «Неверные нам платят, а мы на это делаем джихад». И, вот, страшен не теракт, страшно его оправдание. Теракт удается не тогда, когда умирают люди, а тогда, когда про террориста говорят, что он прав.

И легко заметить, что разница между исламистскими терактами и другими терактами типа Брейвика заметна невооруженным глазом, заключается она в том, что Брейвика никто не оправдывает. А каждый раз, когда исламисты взрывают Бостонский марафон или жгут полицейские участки, есть большое количество людей, которые говорят, что их подставили, это сделал кровавый режим, ибо это сделали они, но в ответ на невыносимые притеснения. И в том, что террористы чувствуют себя правыми, огромная вина леволиберального дискурса, потому что правозащитники всех сортов десятилетиями нам объясняли, как кровавые империалисты обижают разных несчастных людей далеко за границей, и вот теперь эти несчастные люди живут в Бостоне и Стокгольме, их уже обижают кровавые шведские полицейские.

Всего лучшего, до встречи через неделю.