Код доступа

А-то ведь фотограф, он может не разобрать. Вообще, вы можете себе представить, чтобы на Лондонской Всемирной выставке 1851 года кого-нибудь заметали за шпионаж? Вообще на выставках за шпионаж? Очень интересная, на мой взгляд, история, характеризующая деградацию российских спецслужб.

Я давно хочу рассказать замечательную историю про ту же самую деградацию, случившуюся с Боженой Рынска, с нашим светским обозревателем. По-моему, уже месяц назад она описывала эту историю в своем «ЖЖ», о том, как она сцепилась с двумя СВРовцами на кольцевой автодороге. СВРовцы причем на нее напали, мужик и баба, причем не просто напали. Там было так. Божена снимала какую-то машину с мигалками, которая едет, которая не имела отношения к СВРовцам.

В результате СВРовцы на нее напали. Они крепко подрались. Божена тоже не промах драться. Кто там кого больше поцарапал, я не знаю. Надеюсь, что Божена. Но поскольку там был мужик, просто Божену забили, разорвали сережку. Бил этот мужик ее ногами и кричал всё, что полагается кричать свинье, бьющей бабу. А потом, когда всех замели в ментовку, эти ребята вытащили удостоверения и раскричались, что они подполковники СВР. Поскольку Божена сама тоже не промах, и понятно, что покровители у нее есть, и весьма серьезные, то, насколько я понимаю, этим СВРовцам пришлось извиняться.

Когда я читала это месяц назад в ее «ЖЖ», я помню, что она на следующий день летела куда-то с людьми, которые были гораздо более важными, чем эти СВРовцы. И эти люди хохотали в голос, говорили, что такого быть не может, что это были сотрудники Службы внешней разведки. Это должны были быть, конечно, какие-то аферисты, потому что сотрудник Службы внешней разведки, он не то что в драку не будет влезать, не то что он не будет представляться своим именем, не то что он не будет размахивать своей корочкой в полицейском участке и перечислять награды за проведенные за границей операции, он вообще, даже если он нечаянно попадет в автокатастрофу, шлангом прикинется. И вот я недавно у Божены спрашиваю: так аферисты оказались? Нет, говорит, оказались настоящие СВРовцы, Кудрявцев Сергей Евгеньевич, 1972 года рождения, и Войнова Ольга Владимировна, 1968 года рождения, оба подполковники.

Я после этого не знала, что сказать, и вспомнила замечательную статью в «Вашингтон Пост», где как раз перечислялись наши разведчики, которые последнее время что-то там предпринимают против Америки. Один был случай, когда у каких-то заграничных послов в Средней Азии или что-то в этом роде, залезли наши разведчики, видимо, секретно в квартиру, нагадили в туалете и за собой не смыли. И «Вашингтон Пост» выдвигала версию, что это чтобы оскорбить Америку. А я подумала: может, они просто не умели пользоваться этим делом? Ну, и не смысли.

Еще одна замечательная история на этой неделе. Певица Наталья Ветлицкая опубликовала в своем «ЖЖ» дивный, на мой взгляд, рассказ, уже нескольких месяцев давности, о том, как она ездила. Она не сказала к кому. Как бы вам сказать… для самого царя давался концерт. Почитайте, потому что это ужасно интересно. Это приоткрывает, как они там пашут как рабы на галерах.

Время от времени мы слышим о дворце за миллиард долларов, время от времени мы видим концерт фонда «Федерация». Это тоже была замечательная история из жизни раба на галерах. Я отмечу в ней два дивных момента. Во-первых, что с артистами русскими, которых туда согнали, обращались и транспортировали их немножко как скот. Причем не считалось, что им надо платить. Зарубежным – это мы понимаем, Шэрон Стоун по миллиону платят, как ходят слухи. А этим типа мы вам потом подарки дадим.

И когда Ветлицкая, как приличный человек, попросила гонорар хотя бы не для себя, а для парикмахера с визажистом – она-то хоть попрыгает по сцене, ей уважуха, – то эти ребята настолько перепутали день с явью, что они парикмахера поселили ей в номер, думая, что он ее любовник. Согласитесь, это просто замечательная история, которая характеризует мироощущение этих людей. Если известная певица вдруг говорит: хорошо, я-то спою даром, но моему парикмахеру хотя бы деньги нужны, – то какие же у нее могут быть другие причины это делать?

И вторая замечательная история, когда в конце всего этого концерта, где артистов держали в предбаннике – примерно как в крепостном театре, – так потом им стали выносить подарки, и один из артистов на иконе, которую ему подарили, главное действующее лицо попросил расписаться. На иконе. Так вот это из жизни рабов на галерах.

Тем временем на этой неделе был опубликован экспертный доклад о том, что правительство Путина вырастило поколение люмпенов, началось воспроизводство бедных с одновременным формированием у них особой субкультуры бедности, и количество людей, не желающих работать, в России возросло до 6,3 миллионов человек, притом что общее население сократилось. На самом деле это один из самых тяжелых вопросов, который стоит перед Россией, тем более что у нас в связи с лондонскими бунтами было очень много вопросов, типа не будет у нас бунтов, как в Лондоне: а вот что, если наши мигранты взбунтуются. Ответ: у нас бунтов как в Лондоне точно не будет, потому что если наши мигранты взбунтуются, то их расстреляют.

Вот уж наши менты на что хороши, так они не считают мигрантов за людей и во время бунтов это, конечно, покажут. Потому что у нас мигрант, он не получатель стипендий, он не получатель халявы, он раб. Это страшная вещь, которая разъедает Россию. Очень серьезный вопрос – что делать с мигрантами? Потому что, если честно, я думаю, что их всех надо из России выселять. Я сейчас попытаюсь объяснить, почему я это говорю. Не потому что мигранты плохие, говорят не на том языке, не похожие на нас. Просто потому что собственно мигрантов в России нет, а есть рабы.

Мы сейчас в России живем при рабовладельческом строе. Я должна сказать, что одно из самых страшных последствий, которые бывают в мире, это рабовладельческий строй. Вот ты приезжаешь на Карибы и видишь, что люди, которые были рабами, до сих пор не научились работать. И он развращает раба, потому что раб никогда не сможет стать в душе свободным, иначе чем через очень много поколений, и особенно остальное население, которое не способно конкурировать с рабами на рынке труда и опускается и люмпенизируется. У нас другая природа миграции, чем в США или Дубаи. Потому что в США главная причина незаконной миграции – высокая социальная защищенность местной рабочей силы. И потомственный наркоман будет сидеть на вэлфере, но тарелки в кафе мыть не будет.

Если вы посмотрите, что у нас происходит в России, то происходит очень странная история. Посмотрите, дворники в Москве все таджики. Работа дворника вымести один двор стоит 13 тысяч рублей в месяц. Причем понятно, что здоровый человек может вымести не один, и не два, и не три двора. Я в жизни не поверю, что в Москве, где 8 тысяч пенсия, где тысяча рублей стипендия, нет студентов или нет пенсионеров, которые готовы заниматься, в общем-то, не катастрофической работой. Что происходит? Эту зарплату занимают себе чиновники рабовладельцы, а потом нанимают раба за очень небольшую зарплату. Понятно, что никакой пенсионер и никакой студент просто не могут с этим конкурировать.

А если, повторяю, у нас в России такая ситуация, что пенсионер, который получает 8 тысяч рублей, никогда и ни один во всей Москве не согласится мести двор, то, наверное, надо закрывать Россию, выбрасывать ключ и говорить – всё, со страной кончено. На самом деле все эти аргументы, что стоимость всего возрастет чрезвычайно, если не применять труд мигрантов, они фальшивые от и до. История с дворниками наиболее наглядный пример.

То же самое, если внимательно посмотреть, со строительством. Нам строители говорят, что если не применять рабов, которые живут в общежитиях, то у них стоимость квадратного метра возрастет на 20%, на 30%, каждый называет свою сумму, кто во что горазд. Ребята, одну секундочку, существуют стандартный критерий: в мире стоимость квадратного метра должна составлять одну-две месячных зарплаты. Он выдерживается и в Сингапуре, и в США. В Москве стоимость квадратного метра 4 тысячи долларов, это слабо, и это не одна и не две месячных зарплаты.

Это значит, что есть гигантская административная надбавка, гигантское количество денег, которые распиливают между собой чиновники и строители, это в чистом виде административная рента. Если эту административную ренту уничтожить в нормальной экономике, то вполне можно будет платить нормальным людям за нормальную работу. В России физическая работа сейчас не так мало стоит. Если вы приглядитесь внимательно просто к людям, которые физически рядом с вами работают, то вы увидите, что они не так мало зарабатывают, иногда они зарабатывают даже больше интеллектуалов.

Социальные последствия этого, конечно, чудовищные. Потому что есть здоровые, работоспособные люди, которые приучаются к водке и безделью, есть рабы, которые заполняют их места, и рабовладельцы – чиновники ДЭЗов, менты, владельцы строительных компаний, у них к рабам отношение как к скоту. Это отношение, кстати, переносится на всех остальных. Кстати, сами рабы тоже не сахар. Потому что они хороши только в балете «Спартак», а в жизни рабы – это не очень приятная категория населения.

Еще раз повторяю, в России механизм извлечения прибыли из мигрантов работает совсем по-другому, чем в США. Российские граждане не конкурентоспособны, не потому что они зажиточные, а потому что они свободные. Механизм извлечения прибыли в богатой нефтью России заключается в том, что деньги выделяются на свободного, работа производится рабом, дельту кладет себе в карман рабовладелец. Я думаю, что ради самосохранения нации, если будут проведены реформы, это та история, когда миграцию следует запретить вообще. Вы скажите: а как жить тем, кто приезжает в Россию на заработки? Знаете, это должны быть проблемы их государств.

Еще одна замечательная история случилась на этой неделе. ФСБ отрапортовала о предотвращении крупного теракта – террористы намеревались взорвать «Сапсан». Рассказывают нам следующее. Был некто Хамужев, он кабардинец, приехал из Дагестана в Москву. Он был эмиссаром боевиков, он нашел двух молодых чеченцев, с которыми он познакомился в московской мечети, еще какого-то татарина нашел.

По заданию кабардино-дагестанского эмиссара один из чеченцев, Эдильбиев его зовут, закупил взрывчатку, вернее силитру, провода, батарейки, всё серьезно. Они выбрали место для взрыва, составили план-схему местности, придумали пути отхода. После чего наш кабардино-дагестанец засобирался на родину, сказал что Эдильбиев остается главным. Эдильбиев понял, что дело не чисто, собрал всё это террористическое снаряжение в большую сумку, выкинул. И тут-то его и взяли.

Я должна сказать, что не то чтобы я совсем уж не верила в предотвращенные теракты. Вот, например, был предотвращен теракт в Москве, который собиралась совершить гражданка Литва Эгле Кусайте. Я в это верю, во-первых, потому что его предотвратили спецслужбы Литвы, а не Лубянка, а во-вторых, они записали гражданку Кусайте, которая рассуждала на пленке о своем желании попасть на небеса. Хотя я понимаю, что раз эта запись появилась, то рядом был агент, но тоже можно понять, как появился агент: (неразборчиво) видимо, попала в поле зрения литовских спецслужб.

Вот был Руслан Озниев, в 2009 году арестованный за подготовку теракта. Тоже верю, что он пытался его совершить. Озниев прилетел в Москву из Франции, наводку дали французские спецслужбы. Французским спецслужбам я доверяю больше, чем русским. В остальных же случаях, когда теракты готовились не на территории Литвы и не на территории Франции, как-то с предотвращением получалось туго.

Я напомню, что, например, Мариам Шарипова, которая взорвалась в московском метро, была вдовой одного боевика, причем иностранного (у нас на Северном Кавказе не так много иностранных боевиков, вот девушка умудрилась быть вдовой иорданца), и женой, причем нелюбимой, третьей женой, другого. Очевидно, что за девушкой надо было следить. Не следили. Не говоря уже о том, что, судя по всему, в метро ее отвел собственный брат. Не следили.

Другой пример. Когда смертник Магомед Евлоев взорвался в «Домодедово», то семья его через правозащитников выступила с удивительным заявлением. Она заявила, что Евлоев в лес ушел из-за разбитого сердца, ему пришлось отослать домой горячо любимую жену, которую он только-только взял замуж, за то, что она не то позвонила, не то поглядела на другого мужчина. Это из ряда вон выходящее заявление. Потому что на Кавказе не принято обсуждать поведение женщины. Видимо, это вынудило семью этой жены выступить с ответным заявлением. Они сказали, что они сами забрали женщину, потому что понимали, что в этой семье не всё в порядке и Евлоев может быть террористом. Собственно, это гораздо больше похоже на правду. Возникает вопрос: если семья жены это видела, то куда же смотрело вездесущее око Лубянки?

Я подчеркиваю, что два очевидных случая, в одном случае речь шла о человеке из окружения Умарова, о Магомеде Евлоеве, в другом случае, когда речь о явно не любимой и взятой в жены только после смерти товарища женщине, ФСБ оказалась не в теме. Точно так же не в теме она была в декабре прошлого года, когда в Кузьминках взорвалась смертница. У нас, по счастью, квалификация террористов соответствует квалификации ментов. Взрыв произошел при сборке взрывного устройства, оказался для ФСБ полным сюрпризом.

И вот теперь, смотрите, такой успех. Группа из четырех человек, взяли взрывчатку, отследили место, такое впечатление, что их там с четырех телекамер снимали. Возникает вопрос – кто же сдал эту группу? Человека всего четыре. Вот этот маленький чеченец Эдильбиев, у него хранилась взрывчатка, ему поручили всё дело. Если агентом был один из тех двух парней, которых подцепили в московской мечети, еще куда ни шло. Вот, действительно, получается, что сумели предотвратить более-менее настоящую домашнюю ячейку. Действительно, возле этих московских мечетей полно трется агентов ФСБ.

Я напоминаю, что на суде над предполагаемыми убийцами Анны Политковской выяснилось, что один из братьев Махмудовых – Джабраил Махмудов, который всё время в мечеть ходил и всё время молился, и рассылал смс-ки «Наша вера в Коране, наша сила в Имане», он одновременно своему куратору подполковнику ФСБ Павлу Рягузову рассылал смс-ки «С 9 Мая, дорогой Павел батькович».

Но, судя по всему, на самом деле агентом, на мой взгляд, был террорист, агентом был тот самый кабардинец, который приехал из Дагестана. Могу объяснить почему. Потому что, во-первых, кабардинцы из Дагестана не приезжают. Потому что исламистское подполье очень жестко сегментировано по нациям. Просто из оперативных соображений – в лес уходят к друзьям, а не к чужим.

Потому что никому не известный парень из Кабарды, который появляется где-нибудь под Гунибом с криком «а вот он я», он просто рискует получить пулю в лоб как агент ФСБ, которым он, скорее всего, и является. Потому что чего его понесло в Дагестан? В Кабарде куча своих ваххабитов. Точно его не отправят в Москву со словами «ты что-нибудь там взорви». Потому что опять же всё, что мы знаем о «модус операнди» террористов, свидетельствует о том, что при совершении терактов в Москве они опирались на хорошо знакомых сообщников.

Вот те же самые братья Яндиевы, которые отвозили Евлоева в аэропорт, опять его хорошие знакомые. Мариам Шарипову, как я уже сказала, брат отводил. Ачимез Гочияев, который в 99 году взрывал дома в Москве, приехал туда вместе с другими членами своего же карачаевского джамаата, со своим шурином Хакимом Абаевым, с башкиром Денисом Сайтаковым, с татарином Равилем Ахмяровым.

Здесь же совершенно невероятная картина: в Москву без связей приезжает какой-то кабардинец, говорит: «Я приехал из Дагестана, пошли «Сапсан» взрывать», в мечети говорит. Зачем? Чтобы напороться на такого Джабраила Махмудова? Еще раз повторяю, куда вероятнее, что Хамужев и есть агент, он спровоцировал этих ребят. Не то чтобы такая провокация мне казалась совсем некорректной. В конце концов, ребята, которые соглашаются взорвать «Сапсан», явно, что у них каша в голове.

Но проблема заключается еще в одном. Несмотря на явную неспособность ФСБ к оперативному внедрению в ваххабитские группировки, я постоянно слышу в самых разных республиках от самых разных людей удивительные истории, которые в одиночку звучат невероятно, но все вместе их трудно игнорировать. Допустим, рассказывают, как Арип Алиев, это покойный начальник Буйнакского РУВД в Дагестане, арестовывает пятерых боевиков, тут приезжают люди из ФСБ, просят его отпустить их ради оперативных нужд.

Или, допустим, мне рассказывают сейчас, как в Дагестане, куда у нас для «Анжи» покупают за 12 миллионов (или не помню за сколько) игроков, что Ибрагим Гаджидадаев, лидер дагестанских боевиков, спокойно ездит по Махачкале. Это невозможно без какого-то покровительства ФСБ. А потом я узнаю о ликвидации в той же Махачкале тоже очень видного боевика «Дауда», гунибца, Абдуллы Магомедалиева.

Я не могу не вспомнить, что у Дауда и Гаджидадаева были непримиримые противоречия. Когда Гаджидадаев украл сына главы «Сулакэнерго», то Дауд заявил, что это против шариата, потребовал вернуть парня без выкупа. Т.е. я догадываюсь, что, наверное, сдали-то Дауда свои же. Такие же истории мне рассказывают в Кабарде: то там будет обстрел какого-то блокпоста, а потом выяснится, что стреляли люди в погонах; то менты задержат людей, показавшихся им боевиками, те предъявят корочки, ментам не понравится – и вдруг начинается стрельба.

Очень похоже, что какие-то из этих историй преувеличены. Потому что Кавказ – такая штука, любой слух взлетает мухой, опускается слоном. Но их слишком много. И я вижу, что на Кавказе уже трудно отличить кто чей агент. Во всяком случае, я вижу, что все успешные теракты, которые совершались в России, в том числе Беслан и «Норд-Ост», они совершались с помощью людей, которых ФСБ считала своими агентами, как Владимира Ходова в Беслане, и которые, как выяснялось, были агентами Басаева. Т.е. все-таки привкус рязанского сахара в этой истории для меня остается. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа». +7-985-970-4545 – это смс-ки. Я обещала в каждой программе посвящать некоторое время разбору нашумевших уголовных дел. Обещала, потому что я не очень знаю, что такое справедливость, ее каждый трактует по-разному, но я представляю себе, что такое правосудие. Правосудие – это когда в тюрьме сидит преступник, а не кровавый режим, злая воля или еще что-то.

На прошлой неделе произошла поразительная история. Алексей Серенко, подозревавшийся в жесточайшем убийстве спецназовца Чудакова вместе с семьей, совершенном в Ростовской области, был отпущен на свободу. Напомню, как развивалось это дело. Была чудовищно жестокая серия убийств в лесополосах Ростовской области. Убийца или убийцы из карабина «Сайга» стреляли в жертв, обычно это были парочки, иногда дорезывали. Менты этим просто не занимались. Так устроена современная Россия. Подумаешь, убивают людей. В Лондоне, когда не было полиции, в 18 веке было 52 трупа на 100 тысяч населения, в современной России около 40. С учетом того, что в Лондоне все-таки еще и есть было нечего, это примерно одни и те же цифры.

Потом случилась история, рано или поздно она должна была случиться, – убийцы убили не того. В данном случае спецназовца Чудакова. Это у нас постоянно бывает. Вот у нас банкир Матвей Урин ездил себе по Рублевке, а потом один раз побил зятя Путина. С зятем Путина, выясняется, напряжно. И то же самое произошло с убийством Чудакова. Собственно, эти убийства совершались из «Сайги», и убийца подбирал всё время патроны, потому что, видимо, вычитал учебнике какого-нибудь 75 года рождения, что если патроны подобраны, то нельзя установить, из какого карабина стреляли.

И приезжают из Москвы опера высокого уровня и говорят: ребята, а что за проблема? Он патроны-то подбирает, но пластиковые стаканчики остаются. Вы знаете, в Америке недавно разработана технология, по которой всё это можно идентифицировать. Просто изымают тупо у всех карабины. Не Шерлоки Холмсы, я бы сказала. И выясняется, что карабин, из которого произведены все роковые выстрелы, принадлежит вот этому человеку – Алексею Серенко.

Начинают выяснять, кто он. Выясняется, что боксер. Как мне сказали оперативники, ведшие дело, когда они спросили его тренера, почему он от него отказался, он сказал: «Слишком жестокий». Они рассказывали мне массу жутких историй про Серенко, который даже не вошли в дело, а может быть, и вошли, которые хорошо показывали его нрав. Некоторые я даже не могу рассказывать, настолько они ужасны. Некоторые могу. Была, допустим, драка, когда Серенко напал на какого-то ботаника. И когда тот уже вырубился, он прыгал на нем, ломая ногу. Была другая история, когда он, будучи охранником на рынке, нанес человеку, который приехал к директору рынка, нанес ему такой удар, что тот, уехав с рынка, проехал еще две сотни километров и впал в кому.

Собственно, это всё мелочи, а важно было то, что Серенко с этим карабином не расставался, палил из него на свадьбах и всё время подбирал патроны. И нашли у него дома учебник того 75 года рождения, где было написано, что если нет патронов, то нельзя и установить. И что алиби у него нет, потому что при гигантском количестве симок, которые Серенко почему-то любил заводить, все его симки, они замолкали в тот момент, когда совершалось убийство. Видимо, телефон отключался.

Собственно, почему Серенко выпустили? Я не знаю. У меня два варианта. Один понятный – взятка. Даже за это у нас, наверное, можно взять взятку. Другой – как у Роальда Даля, романтический вариант. Помните, история про то, как какой-то лондонский гопник убил человека, человек оказался офицером секретного подразделения. Потом к изумлению полицейских именитый лондонский адвокат взялся этого гопника защищать, разбил обвинение в суде, и тот вместо своих трех лет вышел на свободу. Только проходил недолго, через пару дней его убили. А лондонский адвокат, который добился свободы, был однополчанином этого убитого секретного агента.

Я к чему еще рассказываю эту историю? Я уже говорила, что у нас есть печальная тенденция, особенно в либеральном общественном мнении, становиться всегда на сторону любого человека, который сидит, вне зависимости от того, за что он сидит, и слушать при этом только адвокатов. Т.е. слушать государство не то что не полагается, а считается постыдным. На самом деле это общеевропейская тенденция.

Я на прошлой неделе удивлялась, что британские СМИ, рассуждая о своих погромщиках, процентов 50 были посвящены рассуждениям какие они бедные. Более всего меня изумляло, что никто не обсуждал тех, кого громили, вот этих несчастных пакистанских лавочников. Потому что они-то действительно бедные. Он-то по пенсу копил 30 лет, теперь его лавку сожгли, он разорен, а его никто не обсуждает. Понятно почему. Потому что человек устроен так, чтобы испытывать сострадание.

И вот испытывать сострадание можно к бедному, несчастному хамасовцу, палестинцу, лондонскому человеку, сидящему на социальном пособии, а к лавочнику… Ну как, вы же не будете помогать лавочнику, если у него сгорела лавка. Если у него сгорела лавка, пусть идет берет кредит и строит новую. Собственно, даже в Лондоне, когда рассказывали о том, какой был замечательный человек убитый Марк Даган и как у него остались дети-сироты, все-таки излагали правительственную версию событий. У нас, поскольку мы всегда бежим впереди паровоза, даже это считается ненужным.

Когда я прочла сообщение об освобождении Серенко на моем любимом NEWSru.com, который является лучшим новостным сайтом России, я была вправе ожидать какого-то внятного изложения событий. Например, что в Ростовской области совершались серийные убийства, которые прекратились после ареста Серенко, и что после того, как был убит Чудаков, приехали люди из Москвы, провели экспертизу, которую не проводили ростовские менты, и идентифицировали карабин, из которого убивали людей.

А потом уже приводить заявления родственников Серенко о том, что «мы не знаем, за что такого замечательного человека забрали». И вдруг я читаю в том же самом NEWSru.com, что почему-то московские менты привязали убийство Чудакова к предыдущей серии убийств. Вот эта фраза меня совершенно убила. Я подумала: ни фига себе привязали. Интересно: а что, предыдущую серию убийств не надо было расследовать?

То, о чем я говорила в прошлый раз и выражалась весьма саркастически, а именно об европейских ценностях и о всеобщем избирательном праве. У нас всеобщее избирательное право – это ведь главное табу. Можно трогать всё что угодно, можно трогать даже социальное государство... Сейчас уже некоторые говорят, что, если кормить людей на халяву, не очень хорошо получается. Но всеобщее избирательное право трогать нельзя. Если ты его трогаешь, то ты сразу получаешь название фашист. И вот как я его тронула, я смотрю, возникла большая дискуссия, мне отвечали и Пионтковский, и Шевцова.

И почему-то отвечали Латыниной, чему я, конечно, была очень тронута. Но я в данном случае не претендую на оригинальность. Я бы не хотела присваивать себе те лавры, которые полагаются Джону Локку, или Томасу Джефферсону, или хотя бы британскому историку Маколею, который в середине 19 века писал, что всеобщее избирательное право – это конец цивилизации, что это несовместимо с цивилизацией.

Т.е. идея о том, что должны голосовать налогоплательщики, о том, что должен быть имущественный или образовательный ценз, и о том, что если у вас в стране голосуют нищие, то ничего хорошего не получается, эта абстрактная идея, которая вполне получила свое подтверждение где-нибудь в африканских выборах и, к сожалению, после российского 91 года, в общем-то, эта идея, она в 19 веке владела всеми умами.

Я хочу поговорить в этом смысле о том, что у нас сейчас называют европейскими ценностями. Я написала об этом большую статью в «Новой газете», которую я тоже рекомендую слушателям. Меня очень смущает… Я сначала объясню, что меня смущает в нынешней социал-демократической идеологии вообще, а потом я объясню, что меня в ней смущает применительно к России. Есть некие вещи, которые надо назвать, – европейские ценности. И все эти ценности – это офигеть и венец развития, и всем надо смотреть, открыв рот, и подражать. Давайте пересчитаем эти ценности.

Нам говорят, что ценность первая – это единство Европы. Европа объединяется, исчезают границы, чиновники в Брюсселе принимают благодетельные указы о степени кривизны огурцов. Объединение – это, может, и замечательно, но проблема заключается в том, что Европа с момента распада империи Карла Великого и до момента образования Евросоюза не была единой. Китайская империя была единой, а Европа не была. И пока Европа завоевывала мир, части ее находились в жесточайшей конкуренции между собой. Эта конкуренция и способствовала прогрессу. Я что хочу сказать? Может быть единство Европы – это офигительно. А Первая и Вторая мировые войны, вызванные этой конкуренцией, это очень плохо, я же не спорю. Но это не есть европейская ценность времен расцвета Европы. Потому что в зените своей славы Европа не была единой.

Только что я говорила о всеобщем избирательном праве, которое тоже называется самой главной европейской ценностью. Сейчас я не буду говорить о работоспособности всеобщего избирательного права в Гане или Палестине, но вот вопрос: а какое отношение всеобщее избирательное право имеет к традиционным ценностям Европы? Т.е. для какой такой демократии Колумб открывал Америку?

На Западе времен его расцвета были представлены самые разные режимы. Была парламентская монархия, как в Великобритании, где круг избирателей был ограничен налогоплательщиками, причем избирателей было немного, процентов 10, что, кстати плохо. Была республика, как в США, где опять же избиратели были налогоплательщиками, причем круг их был очень велик. Потому что несмотря на то, что имущественный ценз был, практически любой человек, приехав в Америку и немного поработав, получал если не 50 акров земли, то около этого. Была абсолютная монархия, как в Пруссии или России. Но вот всеобщего избирательного права не было решительно. И ни отцы-основатели, ни британская монархия его не предусматривали.

И первый раз всеобщее избирательное право было введено во Франции во времена Великой французской революции и кончилось гильотиной. Потом его для мужчин ввел железный канцлер Бисмарк в Германской империи в 1871 году, специально чтобы разбавить свободомыслие всяких собственников замечательным немецким патриотизмом.

По мере того, как понижался ценз и избирательное право распространялось на неимущих после Первой мировой войны, оно стало окончательно всеобщим только после Второй мировой, причем в значительной степени под влиянием социалистической идеологии. К сожалению, во всех нищих странах, в которых его пытались ввести, оно приводило к переделу собственности, оно приводило к религиозному и национальному фанатизму и кончалось, как правило, диктатурой.

Но я сейчас не об этом. Допустим, всеобщее избирательное право – это венец развития. И каждый безработный ублюдок, который громит лондонский магазин, он и обладает замечательным правом решать, как нам всем жить, и кто это отрицает, тот ретроград и фашист. Вот не бывает всеобщих водительских прав. Странно будет, если кто-то заявит: знаете, права надо выдать каждому водителю. А если вы, допустим, не будете выдавать права дальтонику, то вы ретроград и фашист, и сегодня вы не выдадите права дальтонику, а завтра вы не выдадите их Немцову.

Допустим, избирательное право выдается всем, а водительское не всем. Но опять же причем здесь европейские ценности? Всеобщее избирательное право не существовало на Западе, пока Запад владел миром. Когда оно пришло на Запад, в рекордные сроки господство над миром было утрачено.

Есть еще третья ценность – социальная справедливость. Я, честно говоря, не люблю название этой ценности, потому что гораздо честнее сказать уравниловка. Потому что социальная справедливость у нас давно уже заключается в том, что богатые содержат бедных.

Если вы посмотрите на ту же Англию, вы увидите, что 20% населения, которые имеют самые высокие доходы, они имеют до уплаты налогов 78 тысяч фунтов, а после уплаты налогов – 58 тысяч фунтов. А 20% самых бедных до получения пособия имеют 5 тысяч фунтов, а после получения – 15. Т.е. давно уже не богатые эксплуатируют бедных, а бедные эксплуатируют богатых.

И возникает вопрос: а что такое справедливость? Одни скажут, что это чтобы бедному дали деньги, которых он не заработал. А мне кажется, что несправедливость – это когда у человека отнимают те деньги, которые он заработал, и отдают их тем, кто не заработал.

Я опять же о другом. Какое это имеет отношение к европейским ценностям? Допустим, Британская империя, над которой не заходит солнце. Представьте себе, женщина с тремя детьми, которая не вышла замуж. Ей что, пособие давали, квартиру? Очень тяжелая была у нее судьба.

Еще одна замечательная ценность – мультикультурализм. Она гласит, что все культуры замечательно важны. Каждый иммигрант, который приехал в Швецию или Голландию, он имеет право на сохранение своих замечательных традиций, и если кто-то из ограниченных людей не понимает, какое это счастье для арабской женщины, что она должна завернуться в эту свою накидку и что брат ее имеет право убить ее, если она налево сходила, этот человек чего-то не понимает в жизни.

Тут, во-первых, я должна сказать, насчет традиций я что-то не понимаю. Ну, были у Европы свои традиции – в Британии рубили на четыре части, государственным преступникам перед этим еще кишки вытаскивали живьем и поджаривали. Но как-то я не представляю себе, что Дэвид Кэмерон своей жене отрубил голову и сказал: а я следую традициям Генриха VIII.

Но сейчас не об этом. Какое отношение мультикультурализм опять же имеет к европейским ценностям? Был такой человек Васко да Гама. Кстати, очень жестокий человек, омерзительно вел себя: дорвавшись до Индии, топил корабли с паломниками, идущие в Мекку, ядрами садил по мирному населению. Понятно, что он попал бы в Гаагу пожизненно по нынешним временам. А где был мультикультурализм Васко да Гамы?

Т.е. европейские ценности времен колониализма – это представление о безусловном примате прогресса и европейской цивилизации. При этом одни европейцы были в чистом виде расистами, позволяли себе высказывания, что черная и желтая раса вообще неполноценны, а другие, наоборот, считали, что нет, эти люди сейчас стройными рядами вольются в прогрессивное человечество. Но не было тех, кто считал, что каннибализм – это такой замечательный альтернативный культурный обычай, который надо лелеять.

Сражались аболиционисты в США за хижину дяди Тома. Но они не сражались за то, чтобы дядя Том опять снял с себя штаны, опять надел набедренную повязку, чтобы он от имени Том отказался, отказался от английского языка и заговорил на своем киньярванда. Им бы в голову не пришло за это сражаться.

Как ни печально, как только идея превосходства европейской цивилизации, христианской цивилизации кончилась, кончилось и превосходство христианской цивилизации. Вместо Европы, которая колонизует весь мир, мы теперь имеем весь мир, который колонизует Европу. Еще раз повторяю: возможно, мультикультурализм – это замечательно, но я не понимаю, какое отношение он имеет к тем ценностям, которые исповедовала Европа времен расцвета.

Есть еще одна ценность, о которой почему-то мало говорят. Это государственное регулирование всего и вся. Не говорят по простой причине – эта ценность противоречит идее частной собственности. Либо частная собственность, либо регулирование. Я уже много раз говорила, что идея частной собственности в той же Британской империи была развита до такой степени, что ни одно современное государство Британскую империю не поняло. Оно бы не поняло частные компании, которые завоевывают для Британии Индию и Африку.

Знаете, что в Британии до конца 19 века не было закона об охране памятников культуры? Там через Стоунхендж чуть не проложили железную дорогу. И тори Бенджамин Дизраэли сказал, что идея сохранения памятников культуры противоречит идее частной собственности. Сейчас есть некие законы бюрократической Европы. На мой взгляд, они достаточно странные.

В Испании целые сельскохозяйственные регионы превращаются в пустыни, потому что фермерам платят за то, чтобы они не выращивали продукцию. А в Германии экономные немцы освещают солнечные батареи электрическими лампочками, потому что выработанную так электроэнергию забирают в сеть с премией. Но опять же я не могу себе представить, чтобы в Европе 18 века выдавали субсидии крестьянам или парламент определял форму огурцов.

И вот это первая вещь, о которой я хочу сказать. Я не совсем понимаю, почему те люди, которые говорят о социальной справедливости, всеобщем избирательном праве, говорят о европейских ценностях. Это ценности социал-демократические. Может быть, они замечательные. Но они появились в конце 19 века, они укрепились благодаря победам левых на выборах и диверсионно-идеологической мощи СССР. В общем-то, то, о чем писал Локк, или Джефферсон, или Адам Смит, они не имеют ничего общего.

И мне не нравится, когда называют общечеловеческими ценностями, или европейскими ценностями, то, что не является европейскими ценностями, то, что не являлось этим век назад. Потому что я не люблю, когда вещи называют другими именами. Мы все в СССР это проходили – всё прогрессивное человечество. А если ты к прогрессивному человечеству не присоединяешься, то ты козел и негодяй.

Но самое печальное другое. Мне скажут: хорошо, пускай эти ценности не были ценностями Европы 200 лет назад. Но ведь мир не стоит на месте! Мало ли что было в 18 веке! Я уже сказала, что в 18 веке в Лондоне было 52 трупа на 100 тысяч населения, был 14-часовой рабочий день для девятилетних детей, блохоловки были, корсеты. Я же, наверное, с блохоловкой не хочу ходить?

Но проблема заключается в том, что выясняется, что 500 лет крошечная часть света – Европа – властвовала над миром. Она добилась этой власти благодаря частной собственности, техническому прогрессу, конкуренции европейских стран между собой, ощущению собственного цивилизационного превосходства и минимальному государству. А за 20 лет, прошедших с момента объединения Европы и торжества общечеловеческих ценностей, она это лидерство продолбала, скажем так.

Я не призываю вернуться к временам Васко да Гамы. Но я призываю подумать о том, что случилось. Это именно очень большое значение для того, что происходит в России, прежде всего. Мы сейчас празднуем (вернее, не празднуем) 20 лет 1991 году, неудавшемуся путчу. И тогда казалось, что сейчас в России будет всё замечательно. Но выяснилось, что те люди, которые пришли к власти в России, руководствовались приблизительно тем набором ценностей, которые исповедуют европейские социал-демократы.

И выяснилось, что эти ценности должны победить: а) в стране, где 90% населения привыкли жить на халяву и не привыкли работать; б) в этой стране существуют гигантские группы влияния, прежде всего силовиков, которые рассматривают власть как способ преумножения собственности и которые очень легко используют в том числе и демократические рычаги для этого; в) представления, достаточно прекраснодушные российских социал-демократов, или российских левых либералов, о том, что достаточно провести всеобщие выборы и наступит всеобщая благодать, они не оправдались, так же как и в Африке. И наверное, придется делать в следующий раз что-то другое. Всего лучшего. До встречи через неделю.