Конечно, главная новость этой недели не российская, мировая: наконец, мы попали в мировые новости. Приговор Pussy Riot. Вот уже читатели жгут по интернету: «Теперь православная церковь попросит судить Гагарина за вторжение на территорию бога» с вопросом.
И вот если можно, рассказ о Pussy Riot я начну с такой, мелкой личной истории. Лет 5 назад она у меня была. Каталась я на велосипеде и случайно заехала на территорию православной церкви, которая, собственно... Вот это был двор, который раньше был улицей. Я не знала, что это стало церковью, очень смутилась, хотела тут же выехать. И тут меня перехватывает церковный сторож. На нем просто лица нет – он, вот, хватает меня как эти самые охранники Пуссей. Хотя, я скажу, что я была в брюках, в куртке (дело было осенью). И как кондукторша у Булгакова, кричит там: «С котами нельзя! Брысь! С велосипедами нельзя! Брысь!»
И мне его почему-то ужасно стало жалко. То есть он, как бы, он выглядел до того странно, что не возникало против него раздражения, а возникало такое ощущение: «Ну, не дай бог человек сейчас умрет от удара». Я подумала, ну, давай я ему по-христиански скажу, что я извиняюсь, и я ему говорю «Простите». Он говорит: «Не прощу!» Я пытаюсь зайти с другого боку, я говорю «Понимаете...» - «Не понимаю! И понимать не хочу!» Я говорю: «Извините» - «Не могу извинить». И, знаете, вот у нас так 10 минут это продолжалось. То есть я пыталась ему честно произнести одну фразу, что «Простите, пожалуйста, я не нарочно, вообще-то я ничего плохого не сделала. Ну хорошо, ладно, я не нарочно, я сейчас уеду, собственно вот он мне перегораживает выход». Никак не могла.
Я, собственно, эту историю и забыла, но через 5 лет произошло ее продолжение. Я еду на велосипеде уже не по двору церкви, собственно, а еду по подземному переходу, по той части, которая предназначена для велосипедов. Ну, знаете, такие, где еще колясочки ездят? И по ней идет человек. Я этого человека обгоняю, и вдруг слышу в свою спину такое возмущенное мычание, что вообще как смеют люди ездить на велосипедах вместо того, чтобы ходить пешком. Тоже ничего не понимаю, через секунду к этому добавляется еще одно: «А, это та девка, которая ездит даже по церкви на велосипеде». Значит, узнал меня, товарищ. Я его, конечно, не узнала.
Это вот одна история, которую я хотела рассказать. И другая история очень смешная. Мы с моим приятелем гуляем по Вильнюсу старому, и уже вечер, но не такой поздний, мы заходим во все храмы, там, католические, лютеранские храмы, они все открыты. И вдруг мы заходим на территорию православного подворья, и нам тоже навстречу бросается человек, так, руки раскрывает крестом, говорит «Сюда нельзя. Закрыто». А при этом там, собственно, непонятно, почему закрыто. Может быть, сам храм закрыт? Но территория подворья открыта. Более того, там люди стоят разговаривают.
И я это, собственно, к чему? Вот, поведение этих обоих людей, которых я рассказываю, оно, в общем, не типично для современного россиянина. Я могу честно сказать, что сколько я ни езжу на велосипеде, я не слыхала там, что бог или еще кто-то запретил ездить на велосипеде.
Но вот оно достаточно, видимо, типично для вот этих истовых православных. Это такие люди, ну, в каком-то смысле их можно описать как людей с каким-то гигантским количеством табу в голове и с такой, достаточно первобытной психологией. И вот сейчас, благодаря Pussy Riot, мы, в общем, как антропологи в полевых условиях можем описать тот свод правил и верований, которых они придерживаются. Я, сейчас заметим, я не буду касаться сложного вопроса, хорошая ли вещь сама религия, насколько церковь вообще как социальный институт соответствует заповедям Христа. Я вот просто, как бы, по вопросу антропологии и полевых наблюдений.
Ну, во-первых, Бог этих людей не прощает (с заглавной буквы). Вот этот вот православный активист, который бьет женщину в лицо со словами, что бог не прощает и утверждать иное, значит, кощунствовать. Вот, вы заметили, был очень интересный момент, когда защитники Пуссей выстроились на ступенях Храма Христа Спасителя со словами «Блаженны милостивые» (или это было на ступенях суда – простите, не помню), их разогнали с формулировкой «За похабную фразу». То есть вот для этих людей это настолько важная характеристика бога, что они ее никак не соотносят, собственно, с заповедями Христа. И если бы они, ведь, хоть немного рефлексировали, они бы что-то сказали типа «Ну, они манипулируют святыми словами». А вместо этого они просто называют фразу Христа «похабными словами».
А во-вторых, этот бог одаривает своих последователей троюродными сестрами, квартирами без нанопыли, резиденциями, часами, автомобилями с дипномерами Монако и так далее. Вот это сама сущность этого божества. В этом смысле она очень точно выражена в Храме Христа Спасителя, торгового центра, где по VIP-пропускам без очереди пускают к мощам. Вот такое впечатление, еще раз повторяю, складывается с полевых наблюдений.
В-третьих, ну, вот, опытным путем заметно, что этот бог не предъявляет к своим сторонникам моральных требований. Он их одаривает, но им позволяет осуждать других. Вот этот вот самый Тимофей Подобедов, настоятель церкви Ильи Пророка, который рассказывал, как его оскорбили Pussy Riot, который при этом сам пускает Киркорова на амвон и который устроил аварию в зюзю пьяный на роскошном вот этом авто с мальтийскими номерами. Вот, очень характерно, к кому предъявляются претензии, а к кому не предъявляются.
Очень важный момент, потому что христианство хотя бы теоретически – это свод нравственных правил, которые налагаешь ты на себя. Вот, у этой группы населения (ее еще называют «православнутые») некая другая система верований – она там предусматривает троюродную сестру, нанопыль, исчезающие часы. И, вот, грехом они полагают разговоры об этом: «Как они смеют? Да на кого они уста разверзают, окаянные грешники?»
Четвертый момент, власть в этой религии, как мне кажется, приравнена к богу. Вот, Путин – это такое проявление бога, которое, собственно, и одаривает верующего в него всеми вот этими Мерседесами и дачами.
И очень важный момент, эта система верований, как мне кажется из антропологических наблюдений, она не требует жертвенности. В этом ее огромное отличие от исламизма, потому что про исламизм можно сказать очень много неприятных вещей, но исламист – это, конечно, очень жертвенный человек. Он убьет других за то, что они не такие как надо, по его мнению, богу, но, все-таки, он готов жертвовать собой. А здесь вот наблюдается такой языческий комплекс верований, который не предусматривает, что человек жертвует собой для бога. Там вот очень практическое понимание: бог обслуживает человека, дарует ему Мерседесы, квартиры, разит его врагов.
И вот почему появился такой, я бы сказала, тотемистический комплекс верований. Вот, трудно сказать, какую-то роль в становлении этого комплекса, я думаю, сыграло то, что значительная часть иерархов этой церкви была агенты КГБ. То есть они каждую секунду должны были практиковаться в практическом двоемыслии, и бог у них как-то приобрел черты Лаврентия Павловича Берии.
Какую-то роль, наверное, сыграло то, что в начале 90-х в церковь пришло много бандитов. Это естественно: чем ближе смерть, тем человек суеверней. Но, ведь, бандиты не собирались отказываться от профессии, им вот надо было, чтобы там в церкви висел колокол с надписью «От солнцевской братвы». Вот за это бог сделает так, что все будет хорошо и Мерседесов будет еще больше. Вот, я думаю, что эта вот такая бандитская составляющая вот этого нового религиозного комплекса – она достаточно велика. Но, все-таки, главную роль, на мой взгляд, сыграло тотальное уничтожение всей духовной сферы при коммунизме. Все-таки, нравственное человеческое поведение – это результат очень сложного процесса, возгонки примитивных религиозных верований. Там из любой религии можно построить что-то высоконравственное, но, все-таки, для этого должны пройти сотни, может быть, лучше тысячи лет. И нравственные заповеди – это такой чернозем, который не появляется сразу: сначала должны сгнить предыдущие поколения растений. Сложный органический процесс. Он не может возникнуть на основе неорганической химии. И вот при Сталине вся нравственность была уничтожена, альтруисты не выживали, духовный перегной был соскребен до базальтового основания. И когда на такой бесплодный камень приходит новое поколение, начинает верить в бога, то те, кто начинают верить в бога, они начинают очень часто верить в крайне примитивного бога.
Я вот избегаю слова «язычество», потому что язычество Древнего Рима – это как раз перегной, это такая, рафинированная форма религии. А вот это такой, довольно простой, я бы сказала, тотемистический культ. Я как-то не сама даже выдумала это название. У меня идет в «Новой газете», которую я всем крайне рекомендую, большая серия бесед с Вячеславом Всеволодовичем Ивановым. И когда мы говорили как раз о примитивных запретах, которые добровольно боящийся сам на себя всё первобытный человек налагает, он очень много говорил в одной из последних частей этих бесед о этих системах примитивных табу, которые оживают в культуре в самый неподходящий момент.
И вот что случилось, собственно, в деле Pussy Riot? Оказалось, что выступление этой панк-группы ударило в самый центр этой тотемистической системы. То есть системы достаточно первобытных табу плюс обожествление, приносящее материальные блага власти. И оказалось, что речь-то идет о другом, не о бездарном тексте, не о бездарной музыке, не о бестактности, совершенной во храме. Потому что текст перестал быть бездарным, да и храм перестал быть храмом, оказалось, что это не храм, а торговый центр. И оказалось, собственно... Вот, чем важна реакция общества? Что общество не согласно жить при тотеме и табу. Не согласны ни те, для кого Христос – это просто прошлый век, а сейчас у нас, типа, постмодернизм, ни те, для кого Христос – это, прежде всего, нравственный закон внутри нас. Вот, количество людей, вышедших к зданию суда поддержать Пуссей, оказалось больше, чем количество их противников.
И в чем, на мой взгляд, ошибка Путина и Кирилла? Вот эта некая группа верующих – понятно, что это не вся российская православная церковь, но некоторую ее часть она, видимо, представляет. Вот эти люди с такой разветвленной системой табу и достаточно примитивной психологией – их власть приняла за большинство общества. Это ошибка, которую очень легко совершить, потому что, ну, если ты считаешь себя избранным богом, то легко решить, что это считает все общество.
И вот оказалось, что, все-таки, люди с этой психологией составляют большую часть истовых прихожан церкви, но они составляют, все-таки, меньшинство относительно всего общества. Вот, обратите, кстати, внимание на реакцию Алексея Навального, который у нас очень такой, тонкий политик. Он, ведь, достаточно долго молчал по поводу Пуссей. А когда вышел приговор, написал «В зал, стуча копытами, вошла судья». То есть он выдержал паузу и он гораздо точнее отрефлексировал мнение большей части общества, потому что российское общество, кстати, что отличает его не только от Ближнего Востока, но даже и от Америки, оно, на самом деле, глубоко светское. Ну, у нас 30% людей, которые называют себя православными, говорят, что бога нету. Ну, какой тут Лаодикийский собор?
И вот если бы российское общество было бы, действительно, глубоко религиозным, то, конечно, на мой взгляд, действия Патриарха Кирилла привели бы к реформации, ну, там как то, что происходило в Риме при Льве Десятом, привело к Лютеру.
Но необразованные слои населения – это там потомки советских атеистов. Образованные слои – они себя считают частью европейской либеральной традиции. Но если очень найдется человек, которому очень хочется пожертвовать собой ради бога, ну, он там пойдет, примет ислам, уйдет в горы.
И вот оказалось, что Россия так не готова возвращаться к примитивному тотемизму, только вместо тотема поклоняться какому-то религиозному предмету, который там дает много-много квартир, резиденций и прочих благ через священного царя и вождя общества. Как та стадия развития человечества, которую, как оказалось, Россия миновала.
И это означает, что, все-таки, эта власть обречена, на мой взгляд. Потому что, ведь, такая система верований – она предполагает очень сильную кару за ее нарушение. За святотатство нельзя давать 2 года. За святотатства либо жгут на костре и тогда у вас создается достаточно тоталитарная система, в которой все начинают верить от страха, а немногочисленное меньшинство, сохранившее рассудок, они молчат, либо за святотатство, ну, дают 15 суток в рамках дела о хулиганстве. Тогда у вас свободное либеральное общество. Но вот 2 года – это неустойчивая система.
У меня несколько было вопросов о другом уголовном деле, о деле Расула Мирзаева, о котором я уже несколько раз говорила. И на прошлой неделе у меня был вопрос, почему я не комментирую дело Ильи Фарбера. Напомню, это тот интеллигент, приехавший в село, который дал или, якобы, дал взятку подрядчику и за это... Взятка даже если была дана 136 тысяч рублей, за это он получил 8 лет. Значит, дело Ильи Фарбера я не комментирую ровно потому, что во всех уголовных делах, в которых есть реальный состав преступления, то есть, там, не дело Пуссей, где все знают, что произошло и по-разному к этому относятся, а дело, где там есть труп или взятка и где надо разбирать конкретные обстоятельства дела. Так вот я не комментирую таких дел, не разбирая их конкретных обстоятельств, потому что у нас очень много лжи в таких делах с обеих сторон. Нельзя верить никакой одной стороне.
Вот, например, дело Расула Мирзаева можно комментировать, потому что оно очень подробно излагалось, за ним можно было очень подробно следить. И мне очень не нравится... И смотрите, что происходит. Мы можем в деле Расула Мирзаева ответить на все вопросы, которые у нас возникали, просто следя за судебными заседаниями, потому что, собственно, это и есть суд в прямом смысле слова, когда выясняется, что правда, а что не правда.
Там, пункт первый, кто был пьян, кто был трезв. Выясняется, что Агафонов был пьян и, действительно, мало держался на ногах, а Мирзаев, действительно, был трезв и в клубе пил только молоко. Это показания свидетелей.
Там оставим за скобками тот факт, что Сергей Агафонов (покойник) – о покойниках либо хорошо, либо ничего – но, все-таки, это довольно впечатляющий тип личностей. Человек, который, с одной стороны, занимается грабежами, а с другой стороны, учится в милицейском учреждении. И вот их столкновение. Да, были разные версии, что именно Агафонов сказал девушке Мирзаева. Девушка Мирзаева совершенно конкретно говорит на суде, что она слышала разговор о том, что будем снимать телок. Потом ей в ногу ткнулась машинка, потом Агафонов сказал ей «Тебя сниму», а потом, в ответ на реплику Мирзаева «Это моя девушка», ответил «Ну и тебя сниму, если надо». После чего немедленно получил в рог, что среди двух молодых самцов около ночного клуба совершенно неизбежно.
Вот, защитники Агафонова говорили, что диалог был немножко другой. Но на суде другого диалога не прозвучало – они не решились лжесвидетельствовать. Значит, диалог был именно такой, да? Ставим вторую галочку, что именно было сказано.
Третий вопрос, как ударил Мирзаев и отчего наступила смерть? Экспертиза, видео все показывают, что, действительно, был удар не сильный, ушиб мягких тканей лица. Профессиональный спортсмен мог, действительно, ударить с такой силой, чтобы убить человека на месте, своротить ему челюсть. И замечу, если бы Мирзаев бил с силой, то это был бы не толчок, а удар и человек в такой ситуации падает не назад, а вперед.
То есть все это есть. Более того, что происходило с Агафоновым дальше? Друзья Мирзаева утверждают, что это они ему оказывали помощь, а друзья Агафонова ничего не делали – видимо, были слишком пьяны. А учитывая, что друзья Мирзаева продолжают это утверждать на суде, а друзья Агафонова говорят «А мы не помним, кто оказывал помощь», это невероятное на первый взгляд утверждение, судя по всему, является правдой. Судя по всему, действительно, помогали мирзаевские. Значит, дальше все они поехали в больницу и дальше выясняется, что, действительно, госпитализация не была проведена вовремя и, действительно, Агафонов упал с каталки.
Когда мне первый раз об этом сказали, я честно скажу, что я не поверила, решила, что это как-то отмазывают Мирзаева. Но когда это, все-таки, выплывает на суде, это выплывает еще в интервью матери погибшего, то таки да, таки упал с каталки. Ну, по крайней мере, это здоровья ему не добавило.
Вот у нас по пунктам все, что происходило, на суде разбирается, и мы видим, вырастает совершенно определенная картина. Этой определенной картине сторона потерпевшая ничего не может противопоставить, зато она рассказывает, что «вы знаете, где-то была девушка Катя, Маша или Света, которая к нам на похоронах подошла и сказала, что она все видела, но ее запугали проклятые дагестанцы». Ну, во-первых, это совершенно смешно, да? А во-вторых, что значит, что она все видела? Девушка Катя, если ее разыскать, покажет, что Мирзаев повернул себе Агафонова с затылком и раздолбил ему затылок, да?
Значит, там вот в результате судебного процесса выходит, как оно было на самом деле, и каждый из нас может составить себе об этом представление. Не всегда так бывает на судебных процессах, и я не знаю, до какой степени этот приговор будет политически мотивированным. Я, кстати, в самом начале этого процесса слыхала (ну, говорю, что сказали), что будто бы Путин сказал... Помните, еще одновременно было 2 истории – Аслан Черкесов убил болельщика «Спартака» Свиридова (Черкесову дали много) и вот эта история с Мирзаевым случилась. И будто бы Путин сказал (это я слыхала много месяцев назад), что Черкесова посадить, а Мирзаева отпустить. Ну, я могу тогда сказать, что то, что сказал Путин, оказалось правильным. Ну, что ж я буду спорить в этой правильной истории с Владимиром Владимировичем?
Потому что, например, то, что говорила защита Черкесова (а она тоже говорила, что была самооборона), это было очень легко поверить. Я лично в это сначала поверила, потому что очень редко человек начинает стрелять из пистолета просто так. Чаще всего, действительно, происходит в случае с самообороной. Так вот то, что говорила защита Черкесова, не выдержало проверки показаниями и свидетелями. Оказалось, что это, все-таки, не была самооборона.
Это я просто еще раз призываю к тому, чтобы когда речь идет не о вещах системных, мировоззренческих типа Pussy Riot, а о вещах чисто уголовных, следить за деталями, потому что дьявол кроется в деталях, и самые невероятные вещи оказываются правдой. И, собственно, к сожалению, у нас есть такая тенденция как раз за деталями не следить, и она очень огорчительна, потому что 90% нашей судебной хроники состоит из того, что какая-то сторона (как правило, это люди, которые сидят на скамье подсудимых) начинает кричать, что они не виноваты, и 90% правозащитников считает, что если человек сидит на скамье подсудимых и говорит, что он не виноват, то он не виноват и это благородно защищать такого человека. Поэтому еще раз, не комментирую дела, в которых я дословно не разбиралась.
Еще несколько историй, о которых я хочу рассказать, хотя, наверное, уже буду говорить после второй передачи. А начну со статьи... Вот, меня там спрашивают последствия дела Pussy Riot для международного имиджа России и для российского бизнеса. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа». Пару недель назад в журнале «Wired» – это профильный журнал для айтишников – вышла статья, которая произвела на меня абсолютно неизгладимое впечатление. Это статья Шахтмана о Евгении Касперском. Давно я не читала ничего более мерзкого в своей жизни. Собственно, это статья, в которой утверждалось, ну, округлыми фразами, что Евгений Касперский, глава Лаборатории Касперского, бизнеса межнационального с многомиллиардными оборотами не больше не меньше как, судя по всему, агент ФСБ и вообще помогает и трет ручки своим кремлевским друзьям. И, собственно, омерзительно она была построена. Не то, чтобы в ней все слова были враньем, но мы-то, журналисты, в общем, знаем, как можно не сказать формально ни одного слова вранья и соврать молчанием. Да? Как можно предъявить хобот слона и сказать, что это змея, потому что, вот смотрите, оно же гнется, оно же длинное. Ну, просто промолчать о том, что ноги еще есть.
Статья вся была построена по такой технологии. Например, на меня редкое впечатление произвело утверждение Шахтмана о том, что у Касперского уже украли сына. И, вот, значит, раз его так быстро нашли, ну, конечно, раз его нашли, значит, у Касперского близкие и тесные связи – они для родного человека постарались, найдя украденного сына. Ну, это, конечно, потрясающее утверждение, что, в принципе, если человека украли и если в России похитителей нашли, то это означает, что папа украденного связан с властями темными делишками. Но, как бы, господин Шахтман забыл прибавить, что организатор похищения, судя по всему, является сотрудником спецслужб, ФСО, что никак не согласуется с образом всемогущего Касперского, который решает для Кремля всякие делишки.
А с учетом того, что бизнес Касперского построен на доверии... Ведь, что такое антивирус Касперского? Это программа, которая заходит в твой компьютер, которая проверяет все, что в него поступает, которая отсылает непонятные ей файлы обратно в Лабораторию Касперского и там смотрят, не являются ли эти файлы вирусами, и тут же пишут антивирус, если это так. То есть это система, которая построена на удивительном для российского бизнеса принципе, потому что в России, где люди, в основном, занимаются тем, что друг друга наеживают, эта программа построена на абсолютном доверии, на абсолютном понимании того, что Лаборатория Касперского никогда не зайдет в твой компьютер, чтобы там чего-то напакостить – она зайдет, только чтобы спасти. Это служба 9-1-1, ей можно открывать все двери.
И, вот, конечно, когда появляется такая статья, то она бьет по самому основанию бизнеса. Я, конечно, прекрасно понимаю, что она не заказана конкурентами (это смешно), потому что, ну, в журнале «Wired» статьи не заказываются конкурентами. Но почему я о ней говорю? Потому что она стала следствием отношения к российском бизнесу и к России вообще. И она, как я уже сказала, очень умело переиначивает действительность. Допустим, есть взгляды Касперского на анонимность в интернете. Они не соответствуют политически корректным, но они соответствуют тем, которые будет иметь человек, который озабочен безопасностью интернета. Да, у него профессиональная паранойя, он хочет, чтобы в интернете было меньше анонимности. Значит, на основании того, что эта абсолютно профессиональная паранойя совпадает с требованиями путинского режима, значит, он выполняет требования путинского режима.
Так вот. Почему я, собственно, говорю об этой статье, почему она меня так задела и взволновала? Потому что это одна из причин, по которой российский бизнес может рано или поздно сказать «Слушайте, ребята, а вот эти самые Pussy Riot, этот самый Владимир Владимирович – они очень конкретно отражаются на капитализации наших компаний. Вот, мы-то за что страдаем?» Я не хочу сказать, что российский бизнес примет какие-то практические шаги по этому поводу. Но проблема назрела. Проблема уже больше... Так или иначе складывается ситуация, при которой то, что происходит в России, отражается не только на репутации России, но и непосредственно на российском бизнесе хотя бы в виде этой статьи.
Еще одна замечательная история. Эта история случилась в славном городе Екатеринбурге. В ней в марте, по-моему, была вскрыта сеть ботов, которая мочила оппозицию и поддерживала власть. И, вот, организатор этой сети ботов Платон Маматов, он даже дал в свое время интервью интернет-изданию 66.ru популярному и сказал «Да, вот я такой, я – интернет-наемник». Значит, почему я рассказываю эту историю? Потому что, судя по всему, есть шансы, что господин Маматов мочил не только оппозицию и занимался мочением не только в интернете. Господин Маматов вместе с неким Василием Федоровичем был одним из участников уральской школы ножевого боя. Совершенно потрясающие фотографии их рекламы можете посмотреть в интернете – они такие, страшненькие. И, вот, господин Федорович сейчас арестован за то, что является, ну, грубо говоря, серийным убийцей. Вот эти люди – они убивали своих жертв в гараже, специально для этого оборудованном. Там гараж был со звукоизоляцией, с пленкой внизу, у них там были всегда заготовлены топоры, пили. Они расчленяли людей и очень часто тренировали молодую поросль: они заводили человека в гараж, там уже лежал труп или полутруп и говорили «Ну вот расчлени его, а то тебя там же». И, собственно, как они попались? Совершенно случайным образом. Они пригласили, судя по тому, что сейчас говорит следствие, они пригласили на Урал американского гражданина. Американец этот с армянской фамилией приехал, его Федорович встретил в аэропорту, отвез в этот самый гараж. Там они его убили – то ли чтобы забрать у него карточку, то ли тренировались, то ли у них какой-то случился диспут, но если диспут, почему сразу в гараж со звуконепроницаемыми стенами? Вот они его убили, расчленили, а карточку отдали одному из своих людей и тот пошел снимать с нее деньги по банкоматам. Причем, он знал PIN-код, то есть они, видимо, выпытали у этого американца перед смертью. Ну и, разумеется, попались, потому что, ну, бином Ньютона, ну как у нас ни плохо работает полиция, но, все-таки, извините, когда убивают американского гражданина, а потом находят его труп расчлененным, потом с его карточки начинают снимать деньги в банкомате, там камеры висят... Ну, бином Ньютона тоже мне! Тут даже российский полицейский найдет убийцу.
Это я к вопросу о блогерах, мочащих в интернете оппозицию. Очень любопытная история – следите, пожалуйста, за ней. Хотя, я должна прибавить, что сам господин Маматов пока не арестован, вроде бы ему даже обвинение, по его словам, не предъявлено. Но с другой стороны мы же понимаем, ну, всего-то человек вместе с этим Федоровичем занимался в уральской школе ножевого боя... Ну, какие к нему могут быть претензии, когда он такой благонамеренный гражданин и мочит оппозицию?
И еще одна история, о которой я, собственно, давно хочу рассказать и которая меня посетила, откровенно говоря, после того, как я прочла совершенно потрясающее (и всем его рекомендую, и оно висело даже у нас на сайте) интервью, которое взял один из редакторов Слон.ру Александр Баунов у северокорейского предпринимателя. Собственно, в интервью, конечно, написано то, что «The Washington Post» много раз писала. Но там написано с такой живостью, о которой нельзя не сказать. И вот какая мысль меня посетила. Вот, в 70-х годах в мире была популярна такая теория конвергенции – это вот о том, что в рыночных странах будет все больше плановой экономики, в социалистических все больше рынка и, вот, в конце концов, эти 2 системы сольются в едином экстазе. Ну, с конвергенцией не очень получилось, потому что СССР распался. И, вот на наших глазах эта самая конвергенция воскресает.
Что я имею в виду? Вот Северная Корея. Мы привыкли думать о Северной Корее как о коммунистическом аду – там нет ни частной собственности, ни рынка. На самом деле, вот уже 15 лет страна выживает исключительно за счет рынка и частного предпринимательства самых примитивных, естественно, форм, но в любом случае в настоящий момент 75% жителей КНДР, внимание, не зависят от государства в том, что касается самообеспечения. Я думаю, что в некоторых странах с развитой социалистической экономикой эта цифра ниже.
Собственно, когда изменилась ситуация? Вот, в середине 90-х был голод чудовищный – тогда карточки (там было 700 граммов риса в день на человека) перестали отовариваться и тогда умерло около миллиона людей, и власти просто закрыли глаза на то, что люди кормятся сами. При этом все мужское население Северной Кореи приписано к заводам (ну, те, которые не сельские). Заводы перестали работать. Рабочие при этом платят взятки начальнику, чтобы числиться на работе, на самом деле занимаются отхожим промыслом. При этом одни распахивают поля в горах, то есть это subsistence farming сельское хозяйство для поддержания собственной жизни, другие занимаются мелкой торговлей, то есть это, по сути, subsistence trading, торговля для поддержания собственной жизни. Берутся неработающие предприятия в аренду. Причем, взять можно все, вплоть до шахты. Вот как раз этот северокорейский предприниматель, у которого интервью Баунов брал, владел немного-немало золотой шахтой. Причем, врачи опять работают только за деньги – собственно, они не столько лечат людей, сколько им платят справки о непригодности к труду. Университеты работают только за деньги – без взятки не поступишь. Ну а партия и правительство собирают с рынка взятки, потому что формально все числится в государственной собственности, в реальности госсобственность арендует частный предприниматель. Он берет на себя выплаты зарплаты, организацию производства и взятки.
Ну, теперь вы меня спросите, а почему же в стране, где предпринимателем может стать каждый и, собственно, порог для входа на рынок нулевой, люди, ну, нельзя сказать, что они умирают от голода, но, конечно, едят они плохо? Четверть новобранцев в армии имеют умственную отсталость, связанную с недоеданием, хотя, конечно, это, в основном, последствия того голода 90-х.
Но вот ответ ровно и заключается в том, что, благодаря тому, что государство владеет всем, рынок в Северной Корее сведен к самым своим примитивным формам – к земледелию и торговле для поддержания собственной жизни. То есть экономика структурирована примерно так же как... Ну, там, экономика той же Кореи тысячу лет назад, да и, собственно, экономика Англии тысячу лет назад. Тот же уровень развития, но при этом чудовищное популяционное давление. Мелкое сельское хозяйство при отсутствии химикатов и генноинженерных сортов крайне неэффективно, производительность торговли на уровне Средневековья. И, вот, очень интересно, что герой вот этого бауновского интервью – он ничего не говорит, скажем, о покупке современного горнодобывающего оборудования. Ну, во-первых, зачем? Он там платит рабочим 20 кг риса в месяц – они ему обходятся дешевле любого комбайна. Во-вторых, покупать оборудование контрпродуктивно, потому что если купишь, у государства возникает дополнительное желание забрать шахту и отдать тому, кто заплатит большую взятку. То есть выгоднее тратиться на взятки, а не на оборудование. Причем, заметьте, что никто не платит налогов, потому что... Ну как? Ведь, формально же всего этого нету, значит, налогов нету и таким образом корейское государство продается в розницу, но налогов, вот, оптом не взимает.
И при этом заметим, что эта система обладает огромным запасом политической стабильности, потому что, ну, все чиновники и слившиеся с ними предприниматели понимают, что они лично зарабатывают деньги только при таком положении вещей, не намерены ничего менять. Потом население – оно, все-таки, выросло на Чучхе, оно предпринимателей ненавидит, оно вспоминает, как раньше не было богатых и все жили одинаково. И вот эта Северная Корея, в которой потихонечку при сохранении власти партии, внизу оказался рынок, очень примитивный.
Теперь возьмем страну на другой части экономической галактики, США. Вот, в Америке идет избирательная кампания уже фактически президентская, и президент Обама, выступая перед избирателями в Вирджинии, произнес совершенно, на мой взгляд, эпохальную речь, в которой была следующая фраза: «Если у вас есть бизнес, то это не вы его создали, это произошло, благодаря кому-то другому». Ну, такая, капитальная фраза. То есть имелось в виду, что в Америке есть мосты и дороги, и если предприниматель пользуется этими мостами и дорогами, значит, не он сам сделал бизнес, государство ему же сделало мосты и дороги. Правда, в общем, мостами и дорогами пользуются все, почему-то не все становятся предпринимателями.
Господин Обама сказал следующее: «Если ты добился успеха, то ты сделал это не сам. Меня всегда изумляли люди, которые думают, что если я успешный, то это потому, что я такой умный. Там, на обочине жизни навалом умных. Ты добился успеха не потому, что ты такой трудолюбивый. Там, на обочине жизни навалом трудолюбивых. Если ты добился успеха, значит, тебе кто-то помог». Ну и дальше еще просто это было в лучшем советском стиле о том, что американское государство изобрело интернет и послало человека на Луну.
Система взглядов, очень хорошо знакомая бывшим советским гражданам. Там, если ты выиграл золотую медаль, - говорило советское государство, - это сделал не ты, это произошло потому, что государство о тебе заботилось, и забирало все деньги за спортсмена, который играет за границей.
Опровергать эту систему взглядов абсолютно бесполезно – это не теорема, это психологическая аксиома. Это способ, которым некоторые люди, в частности, в довольно примитивных обществах где-нибудь в Меланезии, там, фараоны, советские чиновники, теперь, как выяснилось, президент США воспринимают мир. И поскольку... Да, в квантовой механике наблюдения необходимы от воздействия на объект. И в данном случае наблюдение, такое описание мира неотделимо от конструирования мира. Вот, есть общества, в основу которых положена аксиома, что тот, кто сделал свой бизнес, сделал его сам. Они конструируют один вид общества. Есть общества, в основу которых положена другая аксиома: тот, кто сделал свой бизнес, сделал его, благодаря всем нам. Они порождают другой вид общества. И та, и другая аксиома – они просто апеллируют к разным типам сознания. Одна – это сознание человека, который сам себя сделал, другая – сознание иждивенца, который хочет сам себе оправдания. И когда американский политик говорит это, то, видимо, он надеется, что количество тех избирателей, которые сами себя оправдывают, уже превышает в США количество избирателей, которые хотят себя сделать. Будем, все-таки, надеяться, что это не так.
Ну, теперь я предлагаю поставить такой научно-фантастический эксперимент и допустить, что мечта президента Обамы осуществилась. Слава богу, до этого еще астрономически далеко, но вот предположим. Итак, есть некая новая Америка, где государство забирает там 100% или хотя бы 90% доходов у корыстных и алчных предпринимателей, которые преуспели-то благодаря другим, и вот отдает эти деньги, как там сказал Обама, умным и трудолюбивым людям с обочины жизни. Ну, очевидно, что особых поводов у корыстных предпринимателей трудиться не будет, потому что гораздо выгоднее будет присоединиться к людям с обочины жизни и отоваривать в магазинах продуктовые карточки. Если кто захочет поднять свой социальный статус, гораздо разумнее стать чиновником, тем, который занимается перераспределением средств, а не предпринимателем. В какой-то момент количество продуктовых карточек превысит совокупное количество продуктов, произведенных в стране, карточки станут отоваривать сообразно там статусу или взяткам. В какой-то момент примерно как в Северной Корее система рухнет совсем и в стране наступит голод. Ну, после этого правительство будет вынуждено сделать то же, что в Северной Корее, то есть закрыть глаза на существование алчных предпринимателей, которые там где-то выращивают пшеницу, там где-то кукурузу и продают все это на рынке вместо того, чтобы сдавать государству.
Понятно, что к этому времени США перестанут быть развитой экономикой, Intel переберется в какую-нибудь другую страну, где налог не составляет 100% и где алчным и корыстным предпринимателям живется лучше, чем в справедливом мире, новом и прекрасном. Ну, могут они перебраться в Сингапур, они могут перебраться в Китай, может быть, в какую-нибудь Индонезию. Работники этих предприятий, соответственно, или эмигрируют, или присоединятся к вот этой армии умных и талантливых у обочины.
Чтобы предотвратить утрату рабочих мест, придется государству выкупать или отбирать их компании. Причем, числа-то рабочих мест это не увеличит, потому что выгоднее-то не работать. Во-первых, если ты работаешь, то ты не получаешь продуктовых карточек. Во-вторых, если ты еще и бизнес какой-то создал, то ты вообще нехороший человек. Собственно, под чутким руководством государства компании придут в упадок, офисы зарастут травой, стены разрушатся. При этом заметим, останется чудовищное популяционное давление. Оно несовместимо с сельским хозяйством, в котором нет ни тракторов, ни удобрений, начнется упомянутый мною голод, ну, после чего там власти закроют глаза на то, что в Силиконовой долине, в тени поросших густой колючкой и обломков стен уцелевшие от голода потомки Сергея Брина и Стива Джобса, ну, если они, конечно, не эмигрировали, выращивают какую-нибудь кукурузу.
Ну, понятно, что, опять же, это будет земледелие очень примитивное, потому что там ни тракторов, ни химикатов нет, любая попытка заняться производством тракторов или химикатов будет вызовом сложившейся структуре власти, немедленно приведет к раскулачиванию. То есть ситуация будет примерно как сейчас с Северной Кореей, собственно, конвергенция, как и говорилось.
Соответственно, самый интересный вопрос гипотетический, да? Я рисую абсолютно апокалиптическую картинку. Я могу заняться научной фантастикой?
Вот, вопрос о характере власти, которая тогда будет в Америке. То есть это может быть, например, тотальная диктатура какой-нибудь социал-демократической партии имени Барака Обамы, возможно, там будет пожизненный президент, там, Обама Шестнадцатый, у него будет 27 дворцов, тысяча наложниц, персональные агенты, которые рыщут по этим корыстным странам и покупают для диктатора предметы презренной Роскоши, какие-нибудь настоящие автомобили Мерседес, которые сделаны не где-нибудь, а в Китае, настоящий iPhone, сделанный не где-нибудь, а где-нибудь в Микронезии, и настоящую кафельную плитку, которая сделана, ну, скажем, в Египте, который хотя и исламистский, но экономически весьма свободен.
Или, наоборот, другой вариант. Демократия сохранится. Но поскольку есть ценности, которые исповедует большинство избирателей, то приход никакого нового президента не сможет перевести к переменам в экономике, ну, вот, примерно как в Иране смена одного президента-исламиста на другого президента-исламиста не приводит к деисламизации самого государства. Или как, скажем, в Палестине может победить Организация освобождения Палестины, может победить на выборах Хамас, но они не сменят основной повестки дня, потому что население уже подстроено под определенную идеологию и не может существовать без этой идеологии, которая борется с кровавым Израилем.
И я, собственно, думаю, что в таких случаях, в случаях постепенной социализации общества и уравнивания доходов вероятно сползание некогда процветавших стран к диктатуре. Ну, собственно, на самом деле, это не важно. Вот, важно, что есть безответственный избиратель, который желает получить от государства как можно больше, есть политики, желающие иметь как можно большие полномочия, и мы видим, что на наших глазах страны, которые еще недавно казались оплотом свободы и рынка, сползают в самый первобытный социализм. Конечно, слава богу, Америке это еще далеко, но, например, в том, что касается Франции, которая устанавливает 75% налога на богатых, в том, что касается... Ну, там, про Грецию я уже не говорю – на Грецию уже там весь мир показывает пальцем. Вот это достаточно вероятно.
И, собственно, поскольку у нас осталась буквально минута, есть еще одна вещь, о которой я хотела поговорить, о которой мало говорили у нас на телевидении – это о тихом перевороте, который совершен египетским президентом Мухаммедом Мурси. Обратите внимание, как красиво человек все сделал, как красиво исламисты все сделали. Сначала, когда была революция, казалось, что эта революция светская, исламисты стояли в стороне. То есть если что-нибудь не удастся, то это будет проблема тех ребят, которые устраивали революцию. Потом исламисты говорили, какие они хорошие, потом они обещали, чтобы успокоить западные страхи, не принимать участия в президентских выборах. Потом Мухаммед Мурси обещал править совместно с военными. Потом в один прекрасный день, выиграв выборы, он уволил абсолютно всю военную верхушку и сейчас происходит то, что давно предсказывали эксперты: Египет становится исламистским, хотя, как ни странно, это, возможно, может привести и к либерализации его экономики. Всего лучшего, до встречи через неделю.
И мне его почему-то ужасно стало жалко. То есть он, как бы, он выглядел до того странно, что не возникало против него раздражения, а возникало такое ощущение: «Ну, не дай бог человек сейчас умрет от удара». Я подумала, ну, давай я ему по-христиански скажу, что я извиняюсь, и я ему говорю «Простите». Он говорит: «Не прощу!» Я пытаюсь зайти с другого боку, я говорю «Понимаете...» - «Не понимаю! И понимать не хочу!» Я говорю: «Извините» - «Не могу извинить». И, знаете, вот у нас так 10 минут это продолжалось. То есть я пыталась ему честно произнести одну фразу, что «Простите, пожалуйста, я не нарочно, вообще-то я ничего плохого не сделала. Ну хорошо, ладно, я не нарочно, я сейчас уеду, собственно вот он мне перегораживает выход». Никак не могла.
Я, собственно, эту историю и забыла, но через 5 лет произошло ее продолжение. Я еду на велосипеде уже не по двору церкви, собственно, а еду по подземному переходу, по той части, которая предназначена для велосипедов. Ну, знаете, такие, где еще колясочки ездят? И по ней идет человек. Я этого человека обгоняю, и вдруг слышу в свою спину такое возмущенное мычание, что вообще как смеют люди ездить на велосипедах вместо того, чтобы ходить пешком. Тоже ничего не понимаю, через секунду к этому добавляется еще одно: «А, это та девка, которая ездит даже по церкви на велосипеде». Значит, узнал меня, товарищ. Я его, конечно, не узнала.
Это вот одна история, которую я хотела рассказать. И другая история очень смешная. Мы с моим приятелем гуляем по Вильнюсу старому, и уже вечер, но не такой поздний, мы заходим во все храмы, там, католические, лютеранские храмы, они все открыты. И вдруг мы заходим на территорию православного подворья, и нам тоже навстречу бросается человек, так, руки раскрывает крестом, говорит «Сюда нельзя. Закрыто». А при этом там, собственно, непонятно, почему закрыто. Может быть, сам храм закрыт? Но территория подворья открыта. Более того, там люди стоят разговаривают.
И я это, собственно, к чему? Вот, поведение этих обоих людей, которых я рассказываю, оно, в общем, не типично для современного россиянина. Я могу честно сказать, что сколько я ни езжу на велосипеде, я не слыхала там, что бог или еще кто-то запретил ездить на велосипеде.
Но вот оно достаточно, видимо, типично для вот этих истовых православных. Это такие люди, ну, в каком-то смысле их можно описать как людей с каким-то гигантским количеством табу в голове и с такой, достаточно первобытной психологией. И вот сейчас, благодаря Pussy Riot, мы, в общем, как антропологи в полевых условиях можем описать тот свод правил и верований, которых они придерживаются. Я, сейчас заметим, я не буду касаться сложного вопроса, хорошая ли вещь сама религия, насколько церковь вообще как социальный институт соответствует заповедям Христа. Я вот просто, как бы, по вопросу антропологии и полевых наблюдений.
Ну, во-первых, Бог этих людей не прощает (с заглавной буквы). Вот этот вот православный активист, который бьет женщину в лицо со словами, что бог не прощает и утверждать иное, значит, кощунствовать. Вот, вы заметили, был очень интересный момент, когда защитники Пуссей выстроились на ступенях Храма Христа Спасителя со словами «Блаженны милостивые» (или это было на ступенях суда – простите, не помню), их разогнали с формулировкой «За похабную фразу». То есть вот для этих людей это настолько важная характеристика бога, что они ее никак не соотносят, собственно, с заповедями Христа. И если бы они, ведь, хоть немного рефлексировали, они бы что-то сказали типа «Ну, они манипулируют святыми словами». А вместо этого они просто называют фразу Христа «похабными словами».
А во-вторых, этот бог одаривает своих последователей троюродными сестрами, квартирами без нанопыли, резиденциями, часами, автомобилями с дипномерами Монако и так далее. Вот это сама сущность этого божества. В этом смысле она очень точно выражена в Храме Христа Спасителя, торгового центра, где по VIP-пропускам без очереди пускают к мощам. Вот такое впечатление, еще раз повторяю, складывается с полевых наблюдений.
В-третьих, ну, вот, опытным путем заметно, что этот бог не предъявляет к своим сторонникам моральных требований. Он их одаривает, но им позволяет осуждать других. Вот этот вот самый Тимофей Подобедов, настоятель церкви Ильи Пророка, который рассказывал, как его оскорбили Pussy Riot, который при этом сам пускает Киркорова на амвон и который устроил аварию в зюзю пьяный на роскошном вот этом авто с мальтийскими номерами. Вот, очень характерно, к кому предъявляются претензии, а к кому не предъявляются.
Очень важный момент, потому что христианство хотя бы теоретически – это свод нравственных правил, которые налагаешь ты на себя. Вот, у этой группы населения (ее еще называют «православнутые») некая другая система верований – она там предусматривает троюродную сестру, нанопыль, исчезающие часы. И, вот, грехом они полагают разговоры об этом: «Как они смеют? Да на кого они уста разверзают, окаянные грешники?»
Четвертый момент, власть в этой религии, как мне кажется, приравнена к богу. Вот, Путин – это такое проявление бога, которое, собственно, и одаривает верующего в него всеми вот этими Мерседесами и дачами.
И очень важный момент, эта система верований, как мне кажется из антропологических наблюдений, она не требует жертвенности. В этом ее огромное отличие от исламизма, потому что про исламизм можно сказать очень много неприятных вещей, но исламист – это, конечно, очень жертвенный человек. Он убьет других за то, что они не такие как надо, по его мнению, богу, но, все-таки, он готов жертвовать собой. А здесь вот наблюдается такой языческий комплекс верований, который не предусматривает, что человек жертвует собой для бога. Там вот очень практическое понимание: бог обслуживает человека, дарует ему Мерседесы, квартиры, разит его врагов.
И вот почему появился такой, я бы сказала, тотемистический комплекс верований. Вот, трудно сказать, какую-то роль в становлении этого комплекса, я думаю, сыграло то, что значительная часть иерархов этой церкви была агенты КГБ. То есть они каждую секунду должны были практиковаться в практическом двоемыслии, и бог у них как-то приобрел черты Лаврентия Павловича Берии.
Какую-то роль, наверное, сыграло то, что в начале 90-х в церковь пришло много бандитов. Это естественно: чем ближе смерть, тем человек суеверней. Но, ведь, бандиты не собирались отказываться от профессии, им вот надо было, чтобы там в церкви висел колокол с надписью «От солнцевской братвы». Вот за это бог сделает так, что все будет хорошо и Мерседесов будет еще больше. Вот, я думаю, что эта вот такая бандитская составляющая вот этого нового религиозного комплекса – она достаточно велика. Но, все-таки, главную роль, на мой взгляд, сыграло тотальное уничтожение всей духовной сферы при коммунизме. Все-таки, нравственное человеческое поведение – это результат очень сложного процесса, возгонки примитивных религиозных верований. Там из любой религии можно построить что-то высоконравственное, но, все-таки, для этого должны пройти сотни, может быть, лучше тысячи лет. И нравственные заповеди – это такой чернозем, который не появляется сразу: сначала должны сгнить предыдущие поколения растений. Сложный органический процесс. Он не может возникнуть на основе неорганической химии. И вот при Сталине вся нравственность была уничтожена, альтруисты не выживали, духовный перегной был соскребен до базальтового основания. И когда на такой бесплодный камень приходит новое поколение, начинает верить в бога, то те, кто начинают верить в бога, они начинают очень часто верить в крайне примитивного бога.
Я вот избегаю слова «язычество», потому что язычество Древнего Рима – это как раз перегной, это такая, рафинированная форма религии. А вот это такой, довольно простой, я бы сказала, тотемистический культ. Я как-то не сама даже выдумала это название. У меня идет в «Новой газете», которую я всем крайне рекомендую, большая серия бесед с Вячеславом Всеволодовичем Ивановым. И когда мы говорили как раз о примитивных запретах, которые добровольно боящийся сам на себя всё первобытный человек налагает, он очень много говорил в одной из последних частей этих бесед о этих системах примитивных табу, которые оживают в культуре в самый неподходящий момент.
И вот что случилось, собственно, в деле Pussy Riot? Оказалось, что выступление этой панк-группы ударило в самый центр этой тотемистической системы. То есть системы достаточно первобытных табу плюс обожествление, приносящее материальные блага власти. И оказалось, что речь-то идет о другом, не о бездарном тексте, не о бездарной музыке, не о бестактности, совершенной во храме. Потому что текст перестал быть бездарным, да и храм перестал быть храмом, оказалось, что это не храм, а торговый центр. И оказалось, собственно... Вот, чем важна реакция общества? Что общество не согласно жить при тотеме и табу. Не согласны ни те, для кого Христос – это просто прошлый век, а сейчас у нас, типа, постмодернизм, ни те, для кого Христос – это, прежде всего, нравственный закон внутри нас. Вот, количество людей, вышедших к зданию суда поддержать Пуссей, оказалось больше, чем количество их противников.
И в чем, на мой взгляд, ошибка Путина и Кирилла? Вот эта некая группа верующих – понятно, что это не вся российская православная церковь, но некоторую ее часть она, видимо, представляет. Вот эти люди с такой разветвленной системой табу и достаточно примитивной психологией – их власть приняла за большинство общества. Это ошибка, которую очень легко совершить, потому что, ну, если ты считаешь себя избранным богом, то легко решить, что это считает все общество.
И вот оказалось, что, все-таки, люди с этой психологией составляют большую часть истовых прихожан церкви, но они составляют, все-таки, меньшинство относительно всего общества. Вот, обратите, кстати, внимание на реакцию Алексея Навального, который у нас очень такой, тонкий политик. Он, ведь, достаточно долго молчал по поводу Пуссей. А когда вышел приговор, написал «В зал, стуча копытами, вошла судья». То есть он выдержал паузу и он гораздо точнее отрефлексировал мнение большей части общества, потому что российское общество, кстати, что отличает его не только от Ближнего Востока, но даже и от Америки, оно, на самом деле, глубоко светское. Ну, у нас 30% людей, которые называют себя православными, говорят, что бога нету. Ну, какой тут Лаодикийский собор?
И вот если бы российское общество было бы, действительно, глубоко религиозным, то, конечно, на мой взгляд, действия Патриарха Кирилла привели бы к реформации, ну, там как то, что происходило в Риме при Льве Десятом, привело к Лютеру.
Но необразованные слои населения – это там потомки советских атеистов. Образованные слои – они себя считают частью европейской либеральной традиции. Но если очень найдется человек, которому очень хочется пожертвовать собой ради бога, ну, он там пойдет, примет ислам, уйдет в горы.
И вот оказалось, что Россия так не готова возвращаться к примитивному тотемизму, только вместо тотема поклоняться какому-то религиозному предмету, который там дает много-много квартир, резиденций и прочих благ через священного царя и вождя общества. Как та стадия развития человечества, которую, как оказалось, Россия миновала.
И это означает, что, все-таки, эта власть обречена, на мой взгляд. Потому что, ведь, такая система верований – она предполагает очень сильную кару за ее нарушение. За святотатство нельзя давать 2 года. За святотатства либо жгут на костре и тогда у вас создается достаточно тоталитарная система, в которой все начинают верить от страха, а немногочисленное меньшинство, сохранившее рассудок, они молчат, либо за святотатство, ну, дают 15 суток в рамках дела о хулиганстве. Тогда у вас свободное либеральное общество. Но вот 2 года – это неустойчивая система.
У меня несколько было вопросов о другом уголовном деле, о деле Расула Мирзаева, о котором я уже несколько раз говорила. И на прошлой неделе у меня был вопрос, почему я не комментирую дело Ильи Фарбера. Напомню, это тот интеллигент, приехавший в село, который дал или, якобы, дал взятку подрядчику и за это... Взятка даже если была дана 136 тысяч рублей, за это он получил 8 лет. Значит, дело Ильи Фарбера я не комментирую ровно потому, что во всех уголовных делах, в которых есть реальный состав преступления, то есть, там, не дело Пуссей, где все знают, что произошло и по-разному к этому относятся, а дело, где там есть труп или взятка и где надо разбирать конкретные обстоятельства дела. Так вот я не комментирую таких дел, не разбирая их конкретных обстоятельств, потому что у нас очень много лжи в таких делах с обеих сторон. Нельзя верить никакой одной стороне.
Вот, например, дело Расула Мирзаева можно комментировать, потому что оно очень подробно излагалось, за ним можно было очень подробно следить. И мне очень не нравится... И смотрите, что происходит. Мы можем в деле Расула Мирзаева ответить на все вопросы, которые у нас возникали, просто следя за судебными заседаниями, потому что, собственно, это и есть суд в прямом смысле слова, когда выясняется, что правда, а что не правда.
Там, пункт первый, кто был пьян, кто был трезв. Выясняется, что Агафонов был пьян и, действительно, мало держался на ногах, а Мирзаев, действительно, был трезв и в клубе пил только молоко. Это показания свидетелей.
Там оставим за скобками тот факт, что Сергей Агафонов (покойник) – о покойниках либо хорошо, либо ничего – но, все-таки, это довольно впечатляющий тип личностей. Человек, который, с одной стороны, занимается грабежами, а с другой стороны, учится в милицейском учреждении. И вот их столкновение. Да, были разные версии, что именно Агафонов сказал девушке Мирзаева. Девушка Мирзаева совершенно конкретно говорит на суде, что она слышала разговор о том, что будем снимать телок. Потом ей в ногу ткнулась машинка, потом Агафонов сказал ей «Тебя сниму», а потом, в ответ на реплику Мирзаева «Это моя девушка», ответил «Ну и тебя сниму, если надо». После чего немедленно получил в рог, что среди двух молодых самцов около ночного клуба совершенно неизбежно.
Вот, защитники Агафонова говорили, что диалог был немножко другой. Но на суде другого диалога не прозвучало – они не решились лжесвидетельствовать. Значит, диалог был именно такой, да? Ставим вторую галочку, что именно было сказано.
Третий вопрос, как ударил Мирзаев и отчего наступила смерть? Экспертиза, видео все показывают, что, действительно, был удар не сильный, ушиб мягких тканей лица. Профессиональный спортсмен мог, действительно, ударить с такой силой, чтобы убить человека на месте, своротить ему челюсть. И замечу, если бы Мирзаев бил с силой, то это был бы не толчок, а удар и человек в такой ситуации падает не назад, а вперед.
То есть все это есть. Более того, что происходило с Агафоновым дальше? Друзья Мирзаева утверждают, что это они ему оказывали помощь, а друзья Агафонова ничего не делали – видимо, были слишком пьяны. А учитывая, что друзья Мирзаева продолжают это утверждать на суде, а друзья Агафонова говорят «А мы не помним, кто оказывал помощь», это невероятное на первый взгляд утверждение, судя по всему, является правдой. Судя по всему, действительно, помогали мирзаевские. Значит, дальше все они поехали в больницу и дальше выясняется, что, действительно, госпитализация не была проведена вовремя и, действительно, Агафонов упал с каталки.
Когда мне первый раз об этом сказали, я честно скажу, что я не поверила, решила, что это как-то отмазывают Мирзаева. Но когда это, все-таки, выплывает на суде, это выплывает еще в интервью матери погибшего, то таки да, таки упал с каталки. Ну, по крайней мере, это здоровья ему не добавило.
Вот у нас по пунктам все, что происходило, на суде разбирается, и мы видим, вырастает совершенно определенная картина. Этой определенной картине сторона потерпевшая ничего не может противопоставить, зато она рассказывает, что «вы знаете, где-то была девушка Катя, Маша или Света, которая к нам на похоронах подошла и сказала, что она все видела, но ее запугали проклятые дагестанцы». Ну, во-первых, это совершенно смешно, да? А во-вторых, что значит, что она все видела? Девушка Катя, если ее разыскать, покажет, что Мирзаев повернул себе Агафонова с затылком и раздолбил ему затылок, да?
Значит, там вот в результате судебного процесса выходит, как оно было на самом деле, и каждый из нас может составить себе об этом представление. Не всегда так бывает на судебных процессах, и я не знаю, до какой степени этот приговор будет политически мотивированным. Я, кстати, в самом начале этого процесса слыхала (ну, говорю, что сказали), что будто бы Путин сказал... Помните, еще одновременно было 2 истории – Аслан Черкесов убил болельщика «Спартака» Свиридова (Черкесову дали много) и вот эта история с Мирзаевым случилась. И будто бы Путин сказал (это я слыхала много месяцев назад), что Черкесова посадить, а Мирзаева отпустить. Ну, я могу тогда сказать, что то, что сказал Путин, оказалось правильным. Ну, что ж я буду спорить в этой правильной истории с Владимиром Владимировичем?
Потому что, например, то, что говорила защита Черкесова (а она тоже говорила, что была самооборона), это было очень легко поверить. Я лично в это сначала поверила, потому что очень редко человек начинает стрелять из пистолета просто так. Чаще всего, действительно, происходит в случае с самообороной. Так вот то, что говорила защита Черкесова, не выдержало проверки показаниями и свидетелями. Оказалось, что это, все-таки, не была самооборона.
Это я просто еще раз призываю к тому, чтобы когда речь идет не о вещах системных, мировоззренческих типа Pussy Riot, а о вещах чисто уголовных, следить за деталями, потому что дьявол кроется в деталях, и самые невероятные вещи оказываются правдой. И, собственно, к сожалению, у нас есть такая тенденция как раз за деталями не следить, и она очень огорчительна, потому что 90% нашей судебной хроники состоит из того, что какая-то сторона (как правило, это люди, которые сидят на скамье подсудимых) начинает кричать, что они не виноваты, и 90% правозащитников считает, что если человек сидит на скамье подсудимых и говорит, что он не виноват, то он не виноват и это благородно защищать такого человека. Поэтому еще раз, не комментирую дела, в которых я дословно не разбиралась.
Еще несколько историй, о которых я хочу рассказать, хотя, наверное, уже буду говорить после второй передачи. А начну со статьи... Вот, меня там спрашивают последствия дела Pussy Riot для международного имиджа России и для российского бизнеса. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа». Пару недель назад в журнале «Wired» – это профильный журнал для айтишников – вышла статья, которая произвела на меня абсолютно неизгладимое впечатление. Это статья Шахтмана о Евгении Касперском. Давно я не читала ничего более мерзкого в своей жизни. Собственно, это статья, в которой утверждалось, ну, округлыми фразами, что Евгений Касперский, глава Лаборатории Касперского, бизнеса межнационального с многомиллиардными оборотами не больше не меньше как, судя по всему, агент ФСБ и вообще помогает и трет ручки своим кремлевским друзьям. И, собственно, омерзительно она была построена. Не то, чтобы в ней все слова были враньем, но мы-то, журналисты, в общем, знаем, как можно не сказать формально ни одного слова вранья и соврать молчанием. Да? Как можно предъявить хобот слона и сказать, что это змея, потому что, вот смотрите, оно же гнется, оно же длинное. Ну, просто промолчать о том, что ноги еще есть.
Статья вся была построена по такой технологии. Например, на меня редкое впечатление произвело утверждение Шахтмана о том, что у Касперского уже украли сына. И, вот, значит, раз его так быстро нашли, ну, конечно, раз его нашли, значит, у Касперского близкие и тесные связи – они для родного человека постарались, найдя украденного сына. Ну, это, конечно, потрясающее утверждение, что, в принципе, если человека украли и если в России похитителей нашли, то это означает, что папа украденного связан с властями темными делишками. Но, как бы, господин Шахтман забыл прибавить, что организатор похищения, судя по всему, является сотрудником спецслужб, ФСО, что никак не согласуется с образом всемогущего Касперского, который решает для Кремля всякие делишки.
А с учетом того, что бизнес Касперского построен на доверии... Ведь, что такое антивирус Касперского? Это программа, которая заходит в твой компьютер, которая проверяет все, что в него поступает, которая отсылает непонятные ей файлы обратно в Лабораторию Касперского и там смотрят, не являются ли эти файлы вирусами, и тут же пишут антивирус, если это так. То есть это система, которая построена на удивительном для российского бизнеса принципе, потому что в России, где люди, в основном, занимаются тем, что друг друга наеживают, эта программа построена на абсолютном доверии, на абсолютном понимании того, что Лаборатория Касперского никогда не зайдет в твой компьютер, чтобы там чего-то напакостить – она зайдет, только чтобы спасти. Это служба 9-1-1, ей можно открывать все двери.
И, вот, конечно, когда появляется такая статья, то она бьет по самому основанию бизнеса. Я, конечно, прекрасно понимаю, что она не заказана конкурентами (это смешно), потому что, ну, в журнале «Wired» статьи не заказываются конкурентами. Но почему я о ней говорю? Потому что она стала следствием отношения к российском бизнесу и к России вообще. И она, как я уже сказала, очень умело переиначивает действительность. Допустим, есть взгляды Касперского на анонимность в интернете. Они не соответствуют политически корректным, но они соответствуют тем, которые будет иметь человек, который озабочен безопасностью интернета. Да, у него профессиональная паранойя, он хочет, чтобы в интернете было меньше анонимности. Значит, на основании того, что эта абсолютно профессиональная паранойя совпадает с требованиями путинского режима, значит, он выполняет требования путинского режима.
Так вот. Почему я, собственно, говорю об этой статье, почему она меня так задела и взволновала? Потому что это одна из причин, по которой российский бизнес может рано или поздно сказать «Слушайте, ребята, а вот эти самые Pussy Riot, этот самый Владимир Владимирович – они очень конкретно отражаются на капитализации наших компаний. Вот, мы-то за что страдаем?» Я не хочу сказать, что российский бизнес примет какие-то практические шаги по этому поводу. Но проблема назрела. Проблема уже больше... Так или иначе складывается ситуация, при которой то, что происходит в России, отражается не только на репутации России, но и непосредственно на российском бизнесе хотя бы в виде этой статьи.
Еще одна замечательная история. Эта история случилась в славном городе Екатеринбурге. В ней в марте, по-моему, была вскрыта сеть ботов, которая мочила оппозицию и поддерживала власть. И, вот, организатор этой сети ботов Платон Маматов, он даже дал в свое время интервью интернет-изданию 66.ru популярному и сказал «Да, вот я такой, я – интернет-наемник». Значит, почему я рассказываю эту историю? Потому что, судя по всему, есть шансы, что господин Маматов мочил не только оппозицию и занимался мочением не только в интернете. Господин Маматов вместе с неким Василием Федоровичем был одним из участников уральской школы ножевого боя. Совершенно потрясающие фотографии их рекламы можете посмотреть в интернете – они такие, страшненькие. И, вот, господин Федорович сейчас арестован за то, что является, ну, грубо говоря, серийным убийцей. Вот эти люди – они убивали своих жертв в гараже, специально для этого оборудованном. Там гараж был со звукоизоляцией, с пленкой внизу, у них там были всегда заготовлены топоры, пили. Они расчленяли людей и очень часто тренировали молодую поросль: они заводили человека в гараж, там уже лежал труп или полутруп и говорили «Ну вот расчлени его, а то тебя там же». И, собственно, как они попались? Совершенно случайным образом. Они пригласили, судя по тому, что сейчас говорит следствие, они пригласили на Урал американского гражданина. Американец этот с армянской фамилией приехал, его Федорович встретил в аэропорту, отвез в этот самый гараж. Там они его убили – то ли чтобы забрать у него карточку, то ли тренировались, то ли у них какой-то случился диспут, но если диспут, почему сразу в гараж со звуконепроницаемыми стенами? Вот они его убили, расчленили, а карточку отдали одному из своих людей и тот пошел снимать с нее деньги по банкоматам. Причем, он знал PIN-код, то есть они, видимо, выпытали у этого американца перед смертью. Ну и, разумеется, попались, потому что, ну, бином Ньютона, ну как у нас ни плохо работает полиция, но, все-таки, извините, когда убивают американского гражданина, а потом находят его труп расчлененным, потом с его карточки начинают снимать деньги в банкомате, там камеры висят... Ну, бином Ньютона тоже мне! Тут даже российский полицейский найдет убийцу.
Это я к вопросу о блогерах, мочащих в интернете оппозицию. Очень любопытная история – следите, пожалуйста, за ней. Хотя, я должна прибавить, что сам господин Маматов пока не арестован, вроде бы ему даже обвинение, по его словам, не предъявлено. Но с другой стороны мы же понимаем, ну, всего-то человек вместе с этим Федоровичем занимался в уральской школе ножевого боя... Ну, какие к нему могут быть претензии, когда он такой благонамеренный гражданин и мочит оппозицию?
И еще одна история, о которой я, собственно, давно хочу рассказать и которая меня посетила, откровенно говоря, после того, как я прочла совершенно потрясающее (и всем его рекомендую, и оно висело даже у нас на сайте) интервью, которое взял один из редакторов Слон.ру Александр Баунов у северокорейского предпринимателя. Собственно, в интервью, конечно, написано то, что «The Washington Post» много раз писала. Но там написано с такой живостью, о которой нельзя не сказать. И вот какая мысль меня посетила. Вот, в 70-х годах в мире была популярна такая теория конвергенции – это вот о том, что в рыночных странах будет все больше плановой экономики, в социалистических все больше рынка и, вот, в конце концов, эти 2 системы сольются в едином экстазе. Ну, с конвергенцией не очень получилось, потому что СССР распался. И, вот на наших глазах эта самая конвергенция воскресает.
Что я имею в виду? Вот Северная Корея. Мы привыкли думать о Северной Корее как о коммунистическом аду – там нет ни частной собственности, ни рынка. На самом деле, вот уже 15 лет страна выживает исключительно за счет рынка и частного предпринимательства самых примитивных, естественно, форм, но в любом случае в настоящий момент 75% жителей КНДР, внимание, не зависят от государства в том, что касается самообеспечения. Я думаю, что в некоторых странах с развитой социалистической экономикой эта цифра ниже.
Собственно, когда изменилась ситуация? Вот, в середине 90-х был голод чудовищный – тогда карточки (там было 700 граммов риса в день на человека) перестали отовариваться и тогда умерло около миллиона людей, и власти просто закрыли глаза на то, что люди кормятся сами. При этом все мужское население Северной Кореи приписано к заводам (ну, те, которые не сельские). Заводы перестали работать. Рабочие при этом платят взятки начальнику, чтобы числиться на работе, на самом деле занимаются отхожим промыслом. При этом одни распахивают поля в горах, то есть это subsistence farming сельское хозяйство для поддержания собственной жизни, другие занимаются мелкой торговлей, то есть это, по сути, subsistence trading, торговля для поддержания собственной жизни. Берутся неработающие предприятия в аренду. Причем, взять можно все, вплоть до шахты. Вот как раз этот северокорейский предприниматель, у которого интервью Баунов брал, владел немного-немало золотой шахтой. Причем, врачи опять работают только за деньги – собственно, они не столько лечат людей, сколько им платят справки о непригодности к труду. Университеты работают только за деньги – без взятки не поступишь. Ну а партия и правительство собирают с рынка взятки, потому что формально все числится в государственной собственности, в реальности госсобственность арендует частный предприниматель. Он берет на себя выплаты зарплаты, организацию производства и взятки.
Ну, теперь вы меня спросите, а почему же в стране, где предпринимателем может стать каждый и, собственно, порог для входа на рынок нулевой, люди, ну, нельзя сказать, что они умирают от голода, но, конечно, едят они плохо? Четверть новобранцев в армии имеют умственную отсталость, связанную с недоеданием, хотя, конечно, это, в основном, последствия того голода 90-х.
Но вот ответ ровно и заключается в том, что, благодаря тому, что государство владеет всем, рынок в Северной Корее сведен к самым своим примитивным формам – к земледелию и торговле для поддержания собственной жизни. То есть экономика структурирована примерно так же как... Ну, там, экономика той же Кореи тысячу лет назад, да и, собственно, экономика Англии тысячу лет назад. Тот же уровень развития, но при этом чудовищное популяционное давление. Мелкое сельское хозяйство при отсутствии химикатов и генноинженерных сортов крайне неэффективно, производительность торговли на уровне Средневековья. И, вот, очень интересно, что герой вот этого бауновского интервью – он ничего не говорит, скажем, о покупке современного горнодобывающего оборудования. Ну, во-первых, зачем? Он там платит рабочим 20 кг риса в месяц – они ему обходятся дешевле любого комбайна. Во-вторых, покупать оборудование контрпродуктивно, потому что если купишь, у государства возникает дополнительное желание забрать шахту и отдать тому, кто заплатит большую взятку. То есть выгоднее тратиться на взятки, а не на оборудование. Причем, заметьте, что никто не платит налогов, потому что... Ну как? Ведь, формально же всего этого нету, значит, налогов нету и таким образом корейское государство продается в розницу, но налогов, вот, оптом не взимает.
И при этом заметим, что эта система обладает огромным запасом политической стабильности, потому что, ну, все чиновники и слившиеся с ними предприниматели понимают, что они лично зарабатывают деньги только при таком положении вещей, не намерены ничего менять. Потом население – оно, все-таки, выросло на Чучхе, оно предпринимателей ненавидит, оно вспоминает, как раньше не было богатых и все жили одинаково. И вот эта Северная Корея, в которой потихонечку при сохранении власти партии, внизу оказался рынок, очень примитивный.
Теперь возьмем страну на другой части экономической галактики, США. Вот, в Америке идет избирательная кампания уже фактически президентская, и президент Обама, выступая перед избирателями в Вирджинии, произнес совершенно, на мой взгляд, эпохальную речь, в которой была следующая фраза: «Если у вас есть бизнес, то это не вы его создали, это произошло, благодаря кому-то другому». Ну, такая, капитальная фраза. То есть имелось в виду, что в Америке есть мосты и дороги, и если предприниматель пользуется этими мостами и дорогами, значит, не он сам сделал бизнес, государство ему же сделало мосты и дороги. Правда, в общем, мостами и дорогами пользуются все, почему-то не все становятся предпринимателями.
Господин Обама сказал следующее: «Если ты добился успеха, то ты сделал это не сам. Меня всегда изумляли люди, которые думают, что если я успешный, то это потому, что я такой умный. Там, на обочине жизни навалом умных. Ты добился успеха не потому, что ты такой трудолюбивый. Там, на обочине жизни навалом трудолюбивых. Если ты добился успеха, значит, тебе кто-то помог». Ну и дальше еще просто это было в лучшем советском стиле о том, что американское государство изобрело интернет и послало человека на Луну.
Система взглядов, очень хорошо знакомая бывшим советским гражданам. Там, если ты выиграл золотую медаль, - говорило советское государство, - это сделал не ты, это произошло потому, что государство о тебе заботилось, и забирало все деньги за спортсмена, который играет за границей.
Опровергать эту систему взглядов абсолютно бесполезно – это не теорема, это психологическая аксиома. Это способ, которым некоторые люди, в частности, в довольно примитивных обществах где-нибудь в Меланезии, там, фараоны, советские чиновники, теперь, как выяснилось, президент США воспринимают мир. И поскольку... Да, в квантовой механике наблюдения необходимы от воздействия на объект. И в данном случае наблюдение, такое описание мира неотделимо от конструирования мира. Вот, есть общества, в основу которых положена аксиома, что тот, кто сделал свой бизнес, сделал его сам. Они конструируют один вид общества. Есть общества, в основу которых положена другая аксиома: тот, кто сделал свой бизнес, сделал его, благодаря всем нам. Они порождают другой вид общества. И та, и другая аксиома – они просто апеллируют к разным типам сознания. Одна – это сознание человека, который сам себя сделал, другая – сознание иждивенца, который хочет сам себе оправдания. И когда американский политик говорит это, то, видимо, он надеется, что количество тех избирателей, которые сами себя оправдывают, уже превышает в США количество избирателей, которые хотят себя сделать. Будем, все-таки, надеяться, что это не так.
Ну, теперь я предлагаю поставить такой научно-фантастический эксперимент и допустить, что мечта президента Обамы осуществилась. Слава богу, до этого еще астрономически далеко, но вот предположим. Итак, есть некая новая Америка, где государство забирает там 100% или хотя бы 90% доходов у корыстных и алчных предпринимателей, которые преуспели-то благодаря другим, и вот отдает эти деньги, как там сказал Обама, умным и трудолюбивым людям с обочины жизни. Ну, очевидно, что особых поводов у корыстных предпринимателей трудиться не будет, потому что гораздо выгоднее будет присоединиться к людям с обочины жизни и отоваривать в магазинах продуктовые карточки. Если кто захочет поднять свой социальный статус, гораздо разумнее стать чиновником, тем, который занимается перераспределением средств, а не предпринимателем. В какой-то момент количество продуктовых карточек превысит совокупное количество продуктов, произведенных в стране, карточки станут отоваривать сообразно там статусу или взяткам. В какой-то момент примерно как в Северной Корее система рухнет совсем и в стране наступит голод. Ну, после этого правительство будет вынуждено сделать то же, что в Северной Корее, то есть закрыть глаза на существование алчных предпринимателей, которые там где-то выращивают пшеницу, там где-то кукурузу и продают все это на рынке вместо того, чтобы сдавать государству.
Понятно, что к этому времени США перестанут быть развитой экономикой, Intel переберется в какую-нибудь другую страну, где налог не составляет 100% и где алчным и корыстным предпринимателям живется лучше, чем в справедливом мире, новом и прекрасном. Ну, могут они перебраться в Сингапур, они могут перебраться в Китай, может быть, в какую-нибудь Индонезию. Работники этих предприятий, соответственно, или эмигрируют, или присоединятся к вот этой армии умных и талантливых у обочины.
Чтобы предотвратить утрату рабочих мест, придется государству выкупать или отбирать их компании. Причем, числа-то рабочих мест это не увеличит, потому что выгоднее-то не работать. Во-первых, если ты работаешь, то ты не получаешь продуктовых карточек. Во-вторых, если ты еще и бизнес какой-то создал, то ты вообще нехороший человек. Собственно, под чутким руководством государства компании придут в упадок, офисы зарастут травой, стены разрушатся. При этом заметим, останется чудовищное популяционное давление. Оно несовместимо с сельским хозяйством, в котором нет ни тракторов, ни удобрений, начнется упомянутый мною голод, ну, после чего там власти закроют глаза на то, что в Силиконовой долине, в тени поросших густой колючкой и обломков стен уцелевшие от голода потомки Сергея Брина и Стива Джобса, ну, если они, конечно, не эмигрировали, выращивают какую-нибудь кукурузу.
Ну, понятно, что, опять же, это будет земледелие очень примитивное, потому что там ни тракторов, ни химикатов нет, любая попытка заняться производством тракторов или химикатов будет вызовом сложившейся структуре власти, немедленно приведет к раскулачиванию. То есть ситуация будет примерно как сейчас с Северной Кореей, собственно, конвергенция, как и говорилось.
Соответственно, самый интересный вопрос гипотетический, да? Я рисую абсолютно апокалиптическую картинку. Я могу заняться научной фантастикой?
Вот, вопрос о характере власти, которая тогда будет в Америке. То есть это может быть, например, тотальная диктатура какой-нибудь социал-демократической партии имени Барака Обамы, возможно, там будет пожизненный президент, там, Обама Шестнадцатый, у него будет 27 дворцов, тысяча наложниц, персональные агенты, которые рыщут по этим корыстным странам и покупают для диктатора предметы презренной Роскоши, какие-нибудь настоящие автомобили Мерседес, которые сделаны не где-нибудь, а в Китае, настоящий iPhone, сделанный не где-нибудь, а где-нибудь в Микронезии, и настоящую кафельную плитку, которая сделана, ну, скажем, в Египте, который хотя и исламистский, но экономически весьма свободен.
Или, наоборот, другой вариант. Демократия сохранится. Но поскольку есть ценности, которые исповедует большинство избирателей, то приход никакого нового президента не сможет перевести к переменам в экономике, ну, вот, примерно как в Иране смена одного президента-исламиста на другого президента-исламиста не приводит к деисламизации самого государства. Или как, скажем, в Палестине может победить Организация освобождения Палестины, может победить на выборах Хамас, но они не сменят основной повестки дня, потому что население уже подстроено под определенную идеологию и не может существовать без этой идеологии, которая борется с кровавым Израилем.
И я, собственно, думаю, что в таких случаях, в случаях постепенной социализации общества и уравнивания доходов вероятно сползание некогда процветавших стран к диктатуре. Ну, собственно, на самом деле, это не важно. Вот, важно, что есть безответственный избиратель, который желает получить от государства как можно больше, есть политики, желающие иметь как можно большие полномочия, и мы видим, что на наших глазах страны, которые еще недавно казались оплотом свободы и рынка, сползают в самый первобытный социализм. Конечно, слава богу, Америке это еще далеко, но, например, в том, что касается Франции, которая устанавливает 75% налога на богатых, в том, что касается... Ну, там, про Грецию я уже не говорю – на Грецию уже там весь мир показывает пальцем. Вот это достаточно вероятно.
И, собственно, поскольку у нас осталась буквально минута, есть еще одна вещь, о которой я хотела поговорить, о которой мало говорили у нас на телевидении – это о тихом перевороте, который совершен египетским президентом Мухаммедом Мурси. Обратите внимание, как красиво человек все сделал, как красиво исламисты все сделали. Сначала, когда была революция, казалось, что эта революция светская, исламисты стояли в стороне. То есть если что-нибудь не удастся, то это будет проблема тех ребят, которые устраивали революцию. Потом исламисты говорили, какие они хорошие, потом они обещали, чтобы успокоить западные страхи, не принимать участия в президентских выборах. Потом Мухаммед Мурси обещал править совместно с военными. Потом в один прекрасный день, выиграв выборы, он уволил абсолютно всю военную верхушку и сейчас происходит то, что давно предсказывали эксперты: Египет становится исламистским, хотя, как ни странно, это, возможно, может привести и к либерализации его экономики. Всего лучшего, до встречи через неделю.
Обсуждения Код доступа