Некоторые особенности эволюции человека

То обстоятельство, что с древнейших времен могли сохраниться только редкие кости да камни, требует от науки, мне кажется, более широкого и смелого обращения к логическим средствам и даже “сюжетным построениям”... Хотя бы в области популяризованного ее варианта...

Эта статья была написана с такой точки зрения...

На основании того, что Австралопитек африканус, живший 3.3 – 2.5 млн лет назад, разбивал крупные кости камнем и так добывал костный мозг, недоступный хищникам, укрепилось “прямое мнение” о том, что тот был падальщиком, трупоедом [Б.Ф.Поршнев]. Сам охотиться он не мог, и куда же ему было деваться, дескать. По тем же признакам с легкостью стали причислять к падальщикам и гораздо более поздних, более развитых Homo ergaster (1.9 – 1.6 млн лет назад), Homo erectus (1.5 млн – 50 тыс лет назад)... Однако, при этом упускается из виду, что мы сами – прямые потомки Эргастера, и должны бы тоже унаследовать падальщиковые признаки, тем более что они очень полезны в жизни. – Падальщику ведь не страшны трупные яды, его не отвращает трупный смрад, вкус тухлого мяса... А люди в течение всей истории бывали вынуждены не держать мясных и рыбных запасов более 3-х дней в теплое время года, много умирали от ботулизма... Неужели само-собой и так неразумно исчезло столь ценное эволюционное приобретение?

На самом же деле, падальщиковых признаков изначально не было у всех приматов. Они жили, как известно, на деревьях, где все только свежее. Затем, чисто теоретически, трупоедство могло бы и появиться у некоторых, – но только это очень даже сложная, сложнейшая проблема: для этого надо было бы кардинально перестроить биохимию пищеварения, преодолевая труднейшие преграды:

1) Трупные и гнилостные яды многообразны, и против каждого потребовалось бы “изобрести” свое противоядие, путем случайных мутаций за относительно короткое время.

2) Многие из таких ядов выработаны гнилостными бактериями как защитное средство, эволюционным путем, чтобы на их пищу не зарились другие... А эволюция в своих делах уж умеет изощряться.

3) Переходы на другую, особенно на ядовитую пищу очень редки и трудны в природе. До появления в Европе колорадского жука, например, ни один местный вид насекомых так и не сумел приспособиться поедать растений семейства пасленовых, в течение 500 лет (а надо было всего один никотин победить)... Человек за всю историю биологического развития так и не научился вырабатывать у себя в организме аминокислоту лизин, что позволило бы ему полноценно питаться одними только гороховыми, гораздо легкодоступными и обильными, чем злаковые.

...Предки человека спустились с деревьев еще внутри леса, до выхода в саванну (как выяснено недавно). Они были мелкими (ростом около 1 м), неуклюжими, единственным их достоинством было умение держать в руках палку. Были всеядными (но не трупоядными), типично как обезьяны, наверно подбирали все что попадало на пути... Но позже как-то приспособились пропитаться у стад крупных животных, – с этого, собственно, и начинается путь к превращению в человека... Однако, что же им подпадало от стада, если они сами не могли охотиться (палка могла служить только для ближних целей); а подбирателей остатков за крупными хищниками тоже было предостаточно (шакалы, гиены, грифы, и даже птицы-костоеды, все хорошо специализированные)?

...Надо, пожалуй, просто представить себе ситуацию... Вот тигр завалил антилопу, наелся и отошел в сторону... На остатки тут же набросились нетерпеливо поджидающие собаки (тогда еще дикие и не то шакалы, не то гиены, не то отдельный такой вид)... Что остается наблюдающим все это “не то человекам”? – Дружно подойти, с палками наготове, конечно... Другой раз собаки сами раздерут какое-нибудь мелкое животное, детеныша или больного, – тоже дружно подойти и отбить добычу!.. Далее, предки человека, достаточно уже разумные, должны были сообразить, что с собаками лучше не воевать, а совместно охотиться: собаки быстро окружают зазевавшееся животное, не дают ему убежать, а тем временем неуклюжие “не то люди” подковыляют со своими палками и добивают его... (В отношении разума собаки сами тоже не промах.) Так должно было завязаться сотрудничество, потом и дружба... Последнее началось с того, пожалуй, что обе стороны “договорились” не нападать на детенышей друг-друга... И пошел процесс само-собойного, нарочно никем не замышленного приручения, одомашнивания...

В первые времена люди и собаки вряд ли могли отгонять леопардов, гепардов, тигров, львов от добычи, так что, в большинстве случаев им приходилось терпеливо поджидать, с дрожащими хвостами... Но человек быстро развивался на мясной пище, становился выше, прямее, быстрее; и подошло время, когда их дружные группы, совместно с собаками, уже стали отгонять хищников! До прямой драки, однако, дело вряд ли доходило: агрессивность хищника должна была падать по мере насыщения, а агрессивность людей и собак – нарастать по мере голодного терпения, – в конце концов наступал “переломный момент”, и хищник отходил...

Об этом косвенно свидетельствует интересный пример из этологии: человек до сих пор относится к крупным кошачьим со страхом (“родной” хищник, миллионы лет охотившийся на предков); но в то же время – и с восхищением, с любованием, часто берет их образы как символ власти, царствования! Видит в них черты благородства! [доктор б.н. В.Р.Дольник] – А все потому, что очень длительное время эти звери были и чуть ли не главными нашими кормильцами! Сначала сами насыщались “львиной долей” добычи, законным образом, – а затем “чинно-благородно” уходили в сторону!.. Вот какую “добродетель” до сих пор помнит наша подсознательная память!

...Человек очень труслив в одиночестве, но очень храбр в группе; в горячей свалке и смерть ему нипочем, – и этому, похоже, нас тоже научили те самые тигры и леопарды... В критических ситуациях (может в одном случае из тысяч), хищник мог наброситься на людей, мог убить одного, и тогда очень важно было не убегать остальным, чтобы зверь не догонял их по-одному, а смело навалиться всем вместе, несмотря ни на что!

...Человек по глубинной природе мстителен, – и это качество оттуда же... – Крупный хищник, убивший человека (по справедливости убивший ведь на самом деле), должен был во что бы то ни стало получить наказание, чтобы не навадился, посчитав это легким делом.

...Кстати, и “справедливость” у людей всегда своя собственная, верно служит только в свою пользу, – тоже с тех времен, что ли?..

Приручение огня (1 – 1.5 миллиона лет назад), конечно, играло большую роль в становлении человека, но не настолько ключевую, как почему-то принято считать. Огонь сильно способствовал выживанию, но сам по себе мало чего давал в смысле эволюционного развития. Однако, это свидетельствует о достижении такой ступени прогресса, когда люди стали жить сложно организованным обществом, с разделением труда, где каждый имел свою “профессию”, так сказать... Общество должно было содержать особых людей, поддерживающих очаг, который горел в более-менее постоянном месте, в поселении... Они, наверно, были стариками, некоторые даже калеками... Здоровые охотники и собиратели (мужчины и женщины) должны были сознательным образом их кормить... Такое поселение должно было иметь и свою охрану, – тоже особая непроизводительная “профессия”...

Нетрудно догадаться, что те свободные от непосредственной добычи пропитания люди в поселении также готовили пищу, изготовляли нужные вещи, строили, присматривали за детьми, обучали их... Там же должно было начать накапливаться кое-какое имущество, общее и личное... Все это не могло не стать одним из мощнейших стимулов к убыстрению развития, особенно в умственном отношении...

Содержать (кормить) достаточное количество таких “лишних ртов” могло только успешное, процветающее сообщество, уже хорошо усвоившее новый способ пропитания возле стад крупных животных (охоту совместно с собаками)... Поэтому, возникновение рода Homo (именно людей, а не обезьяно-людей, рослых, стройных, с больших объемом мозга), первые каменные орудия, толстые слои золы от древних очагов, – совпадают по датировке и по месту нахождения.

Поедание пищи в основном уже совершалось возле очага, в поселении (того требовали и изготовление на огне, и необходимость справедливой дележки между всеми), А это должно было привлечь и собак туда же, за своей долей или за “добавкой”... Что привело к их окончательному одомашниванию...

...С таким новым укладом жизни можно связать и появление кое-каких поведенческих особенностей людей. – Уважение к физически слабым старикам, их руководящее положение, например, чего нет и в помине у обезьян... Отчаянная смелость подростков, малая оценка ими собственной жизни, – наверно именно они оставались в охране поселения, что безопаснее и легче в повседневной жизни, но требует полной самоотдачи в критических случаях... Особо завороженное отношение к огню, разведению костра именно подростков и детей, а также собак... Затруднительность кушания в присутствии других, не кушающих, – подсознательная этика требует дележки!..

И дальнейшее развитие человеческого рода следует увязывать со все более полным освоением пропитания возле стад крупных животных... Наверно, от палки перешли на копье с острым концом, накаленном в огне... Следующий шаг, прикрепление туда каменного наконечника, однако, требует сложных манипуляций пальцами рук: надо уметь не только откалывать острые камешки, но и изготовлять прочные и тонкие нити, завязывать крепкие узлы... Весь процесс требует планомерных действий в несколько этапов, обучения навыкам, поэтому и мозг должен был стать соответственно развитым (не менее 1100 куб см, как напр. у более позднего Эректуса).

Копьями с наконечником уже можно убить животных, в том числе и самых грозных хищников, с большого расстояния: с их помощью человек уже становится главным “хозяином” стада, изгнав с этой “должности” леопардов, тигров и львов. Дикое стадо, в некотором смысле, переходит в собственность сообщества людей, и появляется стимул в его охране, наращивании... Уже становится невыгодным убивать детенышей, например, и выгодным отстреливать лишних самцов (для пропитания)... Отсюда прямой путь к одомашниванию уже... Но, в Африке, все же, конкуренция с ее грозными хищниками оставалось сильной, не позволяла избирательно оставлять для потомства более покладистых, медлительных, упитанных животных, надо полагать, – такие все равно стали бы добычей конкурентов, стоило только людям ненамного отлучиться, не углядеть...

Такой вооруженности человеческий род достиг еще до разделения неандертальцев и сапиенсов, 500-600 тысяч лет назад, если копье с наконечником считать их общим достижением (у обоих имелся). Хотя, оба вида могли изобрести его самостоятельно и много позднее... В первом случае приходится считать, что человек, став “хозяином” стад, надолго застрял на этой стадии развития, за полмиллиона следующих лет так и не сумев одомашнить ни одного вида скота... Во втором же случае сроки сильно отодвигаются вперед, становятся более реальными и убедительными... Если, например, это служило признаком сильного скачка в развитии, с появлением уже современного Homo sapiens, который скоро после этого, одним рывком, вышел из Африки в просторы Евразии, – то обретение копья с наконечником случилось примерно 75 тысяч лет назад, всего лишь...

...Изобретение лука со стрелами еще в то время внесло бы полную ясность в ситуацию (явный скачок на новую ступень!), но однако, наконечников стрел (микролитов) находили только в слоях возрастом в 10-12 тысяч лет... Детская игрушка, вроде бы – согнуть палку и завязать веревкой... Может, просто еще предстоит найти гораздо более древних образцов? Возраст человека “состарили” ведь от 100 тысяч до 2.4 миллионов лет – почему бы нет и в данном случае?

Еще в очень глубокой древности представители рода Homo отдельными прорывами выходили из Африки в Евразию, через узкое горлышко Синайской пустыни, что доказывается распространением их разных видов, разного уровня развития, вплоть до Индонезии... Вряд ли примитивные люди по своей воле кидались в безводную пустыню, но, представьте, что с верховий реки Нил пришли однажды более развитые племена, и грозят уничтожением... Приходится бежать хоть в пустыню, а если год выдался особенно влажным – можно живыми добраться до Иордана, или вдоль берега моря до Сирии... Еще более вероятный случай – люди могли увязаться за кочующими стадами, опять же в особо влажный год... Эректусы и неандертальцы были ведь уже хорошо развитыми охотниками...

Но такие прорывы должны были быть, все же, очень редким явлением, не постоянным потоком, иначе невозможно объяснить почти внезапное заселение всей Земли одним-единственным видом современных людей... После неандертальцев, наверно, наступили очень засушливые долгие тысячелетия...

Homo sapiens, выйдя на просторы Евразии около 75 тысяч лет назад, встретил тут стада диких овец, коз, ослов, лошадей, увязался за ними по своей привычке... Или эти новые животные оказались более покладистыми, или здешние хищники менее конкурентоспособными, – но пошел верный процесс одомашнивания... Более суровые климатические условия заставили людей лучше одеваться, строить более теплые, более легкие для переноса дома... Так должен был начаться и идти непрерывно процесс становления степных кочевников, вплоть до современных монгольских и тюркских племен... По сути, все народы произошли от таких вот кочевников.

...В разное время разные группы людей уходили или оттеснялись в соседние со степью леса, где нет стадных животных, там снова становились примитивными охотниками и собирателями, потеряв все культурные, цивилизационные приобретения кочевников, – одичали, проще говоря... Одна большая группа таких углубилась в индийские джунгли, хорошо там приспособилась (через одичание, однако), и дошла аж до Австралии, в конце-концов превратившись в отдельную расу... Другие какие-то группы оседали на Ближнем Востоке, Иранском нагорье, Северной Индии, заложили первые основы земледелия (с окультуриванием растений), позднее приобрели от кочевников уже готово одомашненных овец, коз, ослов, и стали оседлыми пастухами... У них потом появились и первые настоящие цивилизации, с городами и государствами...

В Америку человек не мог добраться с привычными стадами, а вначале “пересел” на оленей (иначе у индейцев имелись бы овцы, козы, лошади)... За оленями же можно было добраться до Аляски, затем до американских прерий за считанные десятилетия, в принципе...

...Даже в случае полного одичания, однако, люди по физическим и умственным параметрам оставались теми же людьми, не деградировали... Постепенно у разных изолированных друг от друга групп появлялись и нарастали расовые, языковые, поведенческие различия – “национальные характеры”; но жизненные условия никому не давали особых поблажек, чтобы позволить себе стать заметным образом глупее, слабее, ленивее...

Довольно точными генетическими методами (напр. изучением частоты мутаций в митохондриальных ДНК) ученые установили, что неандерталец, древнейший житель Европы, не смешался с человеком разумным, не оставил (или почти не оставил) потомков, – в крайнем случае по прямой материнской линии...

Первый вывод, который напрашивается – неандерталец успел стать уже отдельным видом, генетически несовместимым с сапиенсом, из-за несовпадения хромосом; и дети от смешанного брака не могли родиться, или же рождались бесплодными... Если так, то дальше вопросов нет...

Но остается в полном праве и другой вариант: смешанные дети могли родиться, но неандерталец передавал по материнской линии (по мт-ДНК) какой-нибудь дефектный признак, который отсеивался естественным отбором в среде “нормальных” людей... Такие дефекты у него имелись вполне, несмотря на большое внешнее сходство с сапиенсом... Один из главных, пожалуй – покатый подбородок и некоторые отличия устройства твердого неба, гортани (установленные по останкам), которые говорят о том, что неандерталец не мог произносить нормальные человеческие звуки... Неандертальский язык, пожалуй, был не понятийным, а сигнальным... То есть, в нем главное значение имели не слова, а эмоции и желания. Типа “хочу, не хочу, боюсь, мне приятно, неприятно, иди сюда, не подходи, вкусно, хочу есть, отвратительно” и т.п.. (Наглядным аналогом является кошачий язык: эмоций передает лучше чем человек, но ни одного слова, увы...) На таком языке не расскажешь историю, не передашь наставления, не объяснишь, как пройти к далекому озеру и как чего там ловить... Понятно, индивид с таким языком мог быть только “третьим сортом”, изгоем среди “обычных” людей...

Однако, нельзя и слишком упрощать – слова в неандертальском языке не могли совсем не быть: даже суслики, будто бы, передают сову и лису отдельными “словами”... Но тот язык был, наверно, крайне беден на слова, а также без “грамматики”, “синтаксиса”...

Дело могло зависеть и вовсе не от языка: например, лицо у них могло быть мелко-волосатым, как у кошки... Или они могли быть несколько глуповатыми из-за меньшего объема головного мозга... Пока нам остается только гадать...

Все это не исключает, однако, успешную передачу некоторых других качеств по обычным хромосомам... Например, особенно заметных расовых признаков... Случайно или нет – каждая нынешняя крупная человеческая раса имеет в центре своего ареала “родных” останков древних троглодитов: неандертальца, синантропа, питекантропа... (Кавказцы же могут гордиться своим “мальчиком, погребенным со цветами”... Умные были древние земляки (или предки), чувствительные, – а ведь и нынешние не глупы и не тупы...)

В любом случае остается каверзной загадкой полное исчезновение неандертальцев как отдельного сообщества человеческого рода... Прямых причин не видно... Может их полностью истребили сапиенсы? – Но, однако, против того имеются несколько серьезных возражений:

1) При истреблении военным путем одного поселения, жители других поселений должны были убежать в другие места... Пригодных для переселения мест было много: даже в недавние средние века в Европе еще оставались нетронутые человеком прекрасные уголки с богатой природой и мягким климатом.

2) Десять тысяч лет назад (крайний срок исчезновения неандертальцев) люди не могли иметь больших армий, способных целенаправленно истребить других, сколь угодно примитивных народов... Каждое поселение само себе было “государством”... Если одна группа вела себя очень агрессивно, в то же время другие могли оставаться мирными и дружелюбными.

3) Неандертальцы не имели ни скота, ни полей, ни другого ценного богатства, – незачем было на них нападать с корыстным интересом... Себе дороже, как говорится...

4) Даже если древние люди были каннибалами – неандертальцы не могли быть удобным объектом охоты, – они, при всей примитивности, имели копья с наконечником, могли дать крепкий отпор, или же хорошо отомстить потом.

...Их вымирание по своим внутренним причинам тоже крайне маловероятно... Неандертальцы почти только что пережили великое оледенение, – и как после того можно вымирать в “райских” условиях? Если даже они успели узко приспособиться к холоду – в Европе ведь еще до сих пор существуют обширные “ледниковые” ареалы на Севере и в горных областях...

...Остается одно очень вероятное решение вопроса. – Неандертальцы, пожалуй, вовсе не враждовали с сапиенсами, не убегали от них, а совсем наоборот: сами стремились поселиться как можно ближе к ним! На то были у них серьезные резоны:

– У сапиенсов имелись намного качественные оружия и другие полезные вещи... Была большая выгода обмениваться с ними, оплачивая за хороший товар излишними шкурами, мясом, рыбой, или же трудом, или... женскими услугами (не без того)...

– Сапиенсы могли быть хорошими союзниками и прикрытием во время междоусобных войн с другими группами, которые случались постоянно (того доказывает пример наших сородичей из Новой Гвинеи).

– Более выгодными могли оказаться совместная охота, рыбная ловля, с последующей справедливой дележкой... Отдельные индивиды могли перейти и на непосредственную службу при сапиенсах.

...Таким образом, через многие времена, неандертальцы могли потерять самостоятельность, стать зависимыми от сапиенсов по самым элементарным вещам... (Параллельный пример: наши северные народы еще 1.5 века назад не видали даже железных ножей, но хорошо процветали; однако если нынешних их потомков отлучить от благ цивилизации – вымрут непременно.) В то же время, они были при сапиенсах неполноценными, дефективными, изгоями, и медленно, из поколения в поколение, уменьшались в числе, пока не исчезли совсем...

...Если бы, скажем, они смогли дожить до Римской империи, – то возможно, стали бы примерными рабами... Но судьба распорядилась иначе...

Косвенным подспорьем в пользу вышеизложенного могут служить легенды, культовые рассказы о разных “эльфах”, “альпах”, “гномах”, “тролях”, “леших”, “водяных”, “дивах”, “домовых”, “албасты”, “шурале”... которые бытуют почти у всех народов Евразии, от Ирландии до Японии... При всей сказочности, надуманности, эти персонажи обладают удивительной однотипностью, подозрительно напоминая реальные воспоминания о неандертальцах (или синантропах, питекантропах)... Вот их наиболее типичные, канонические свойства и особенности:

– Они никогда не воюют с людьми, не нападают на них группой, не грабят... Почти никогда не носят оружия...

– Они живут вблизи людских поселений, в лесу, в горах, у рек и озер, часто даже в задних дворах вместе со скотиной... Нередки случаи, когда обитают на чердаке, под полом, и даже за печью...

– Не держат скотину, не обрабатывают землю.
– Часто оказывают людям разные услуги: могут убрать урожай (за ночь), изготовить пряжу или ткань, построить дворец (сказочно быстро)... Но потом за это просят хорошую оплату (обычно сказочно-волшебную)...

– У них в жилищах запросто могут валяться золото и драгоценные камни... Которыми они часто одаривают людей, оказавших пустяковую услугу или просто понравившихся...

– Они умеют варить дурманные зелья, вылечить или заколдовать человека...

– Они любят петь и танцевать, шумно веселиться по вечерам...

– У них мужчины корявые, но женщины очень красивые... Иногда люди влюбляются ихним девушкам до потери разума, иногда ихние девушки людям так же... Но конец обычно бывает печальным, не доходит до брака: строго запрещают братья и родители... Со стороны людей то же самое... Иногда все же случаются женитьбы, но конец опять-таки печальный (по-разному).

– Иногда ихний мужчина, за какие-то услуги, требует отдать ему замуж девушку, но, будучи простаком, легко обманывается на какую-нибудь уловку...

– Изредка бывает так: девушка пропадает, потом ее видят в густом лесу или у берега реки, зовут вернуться, а она отказывается, говоря что замужем у лешего (водяного) и имеет от него детей...

– Иногда пропадают дети, и спустя много лет оказываются выросшими у “темных людей”... (Из истории известно, однако, что люди в древности сами относили лишних своих младенцев (которых кормить были не в силах) в лес и оставляли там умирать, или сплавляли по реке в корзине... Пророка Моисея так сплавили, например.)

– Они четко отличаются от потустороннего мира: от богов, ангелов, чертей, призраков... Не общаются с мертвыми, не приносят от них вестей... Вполне телесные... Умирают, плачут по своим покойникам, хоронят их с помпой...

– Простодушны до туповатости... Легко обманываются, также легко обижаются... При большой обиде могут уйти от людей все вместе и навсегда...

...Вряд ли такие “истории” содержат в себе след реальных воспоминаний: ведь даже рассказы прадеда, которых он услышал от своего прадеда, едва дотягиваются до 200 лет... Но особенно значимые или необычайные события со временем становятся народной легендой, культовым рассказом (сагой, притчей), иногда частью религиозных верований, и тогда их бытование практически не имеет срока давности... Ато бывает и так: сюжеты забываются, взамен сочиняются другие, – а “канонизированный” персонаж остается все тем же... Разве что иногда, ни с того ни сего, на лбу вырастает чисто сказочный рожок...

По большому счету, борьба за существование идет не столько между индивидами, сколько между отдельными генами... Возникает однажды “хороший” ген, через мутацию, и начинает вытеснять аналогичных “плохих” генов... Совокупности генов в ходе скрещиваний постоянно перетасовываются, так что, при этом невозможно “выделить в чистом виде” вымирание или процветание далекого потомства отдельно взятого индивида...

Но, однако, совсем другая “картина” с митохондриальными генами, передающимися только по женской линии (по мт-ДНК) – здесь ген и индивид находятся как бы “в одном флаконе”: “хороший” ген, вытеснивший всех других “плохих” – все равно что одна-единственная “хорошая” женщина... Ее и на самом деле уже почти “вычислили” по частоте мутаций – наша общая прародительница “Ева” жила всего-то около 200 тысяч лет назад, оказывается! А от всех остальных женщин того времени пра-пра...внучек (мт-ДНК) совсем не осталось... Сейчас вот гадают и не могут отгадать, что за особенно полезную мутацию передала та Ева – может безволосость тела? Может совсем другое устройство мозга? А может членораздельный язык? И как могло подобное новшество определяться одной лишь мутацией одного лишь гена?

Не забудем еще и то, что митохондрии отвечают в основном за энергетику и биохимию организма, а не за морфологию... Развитие же такой “химии” достигла своих предельных высот задолго до человека, – главные (фатальные) качественные скачки в этом плане происходили при формировании класса млекопитающих... Очень трудно даже вообразить какой-то сильно выгодный биохимический прорыв у прабабушки Евы...

...На загадочности явления возникло и устоялось представление о том, будто в то время на людей напала небывалая катастрофа, которая истребила почти всех, и по древней Африке бродила уже последняя отмирающая группа численностью 15-20 человек... И даже из них потом удачно расплодилась только та самая Ева... “Теория катастроф”, – и все ясно, никаких вопросов насчет биохимии, а за чудесное то выживание – поблагодарим же Бога... Однако, не прошло и полвека, – ученые далее выяснили, что намного позже, примерно 40-50 тыс. лет назад, европейцы отделились от азиатов: при этом праматерей всех нынешних европейцев было 7 женщин, а праматерей всех азиатов – 4 женщины... [Брайн Сайке, И.А.Захаров] – Еще две почти абсолютно гибельные катастрофы что ли?..

Предлагаю другую гипотезу:
На человечество нападали и продолжают нападать “катастрофы, продленные во времени”, а именно – инфекционные болезни... Которые выбивают до последнего не особей, а “слабых” генов, и не сразу, а в течение очень долгой истории... Какраз они-то имеют сразу несколько подходящих особенностей:

1) Инфекционные болезни никогда не уничтожают людей до крайнего предела, даже от самых лютых из них многие выздоравливают, еще бо’льшие остаются изолированными от очага эпидемии... Даже во время эпидемии чумы 15-го века в Европе население сократилось “всего лишь” на одну треть... И даже самые страшные такие потери восполняются вновь всего за 1-3 последующих поколения... Так что, опустошение земли и затем чудесное выживание последней женщины не случается...

2) Инфекционные болезни склонны возвращаться вновь через многие годы и собрать очередной свой смертный “урожай”, из поколения в поколение, постепенно выкашивая не имеющих против себя уверенного иммунитета... Потомство одной крепкой женщины, которое не болело в первый раз (и оказалось в большом выигрыше), повторяет свой выигрыш много крат, тысячелетиями... Сила болезни даже не имеет столь важного значения: туберкулез, например, поджидает попадания человека, имеющего склонность болеть, в холодные, сырые, пыльные условия, – проскочить “в этой жизни” очень даже можно, но потомки, рано или поздно, все равно попадутся, все до последнего туберкулезу-слабоватого... Таким же замедленным эффектом обладают и малярия, и грипп, и корь, да и все остальные...

3) Отбор по устойчивости к инфекциям не предполагает внешних проявлений борьбы за существование: “соперники” могут не только не враждовать, но и старательно помогать друг-другу, лечить, ухаживать, подкармливать, как положено в обществе...

4) Устойчивость к инфекциям во многом определяется биохимическими особенностями организма, которые задаются митохондриями. (Это не исключает подобную же “борьбу” через другие гены, однако.)

5) Победить инфекционные болезни невозможно одной удачной мутацией раз и навсегда: их возбудители ведут свою борьбу, тоже совершенствуются, приспосабливаются; исчезают или обезвреживаются одни их виды и возникают другие... Чума и холера, например, – наверняка сравнительно “молодые”, устойчивая к которым новая “Ева” лишь недавно приступила к своей неосознанной “борьбе”... А крысы давным-давно прошли через это... Когда-то люди наверняка похожим образом почти обезвредили грипп... В самое последнее время на человечество напал СПИД, и, если бы не современное научно подкрепленное общество, – люди бы даже не могли догадаться о его причине (убивает через 10-15 лет после заражения), катастрофа от него была бы даже не столь продленной (исчезли бы целые зараженные народы и остались бы изолированные от них.)

...К подобным напастям можно, пожалуй, отнести также неустойчивость к алкоголи, наркотикам, грибным ядам и т.д. В этих случаях решающими факторами становятся даже образы жизни, общественные порядки, столь далекие, казалось бы, от конкретного выживания и борьбы за существование. Можно ведь, например, пить водку и не стать алкоголиком, а можно и не пить водку... Или, все же, какие-то потомки все равно будут пить, и физиологическая неустойчивость все равно “скажет свое последнее слово”?..

...Однако же – у нас тут получается такая картина, будто люди ведут смертные бои “до последнего” не с враждебными племенами, не с голодом и нищетой, не с дикой природой, не с холодом и жарой – а с микробами, иногда (все чаще) – с “благами цивилизации”. А ведь так оно и есть, – вспомните знакомых умерших...

Люди разительно отличаются от всех других живых существ большим разнообразием индивидуальных признаков: роста, веса, физической силы, лица, цвета кожи, ума, темперамента и т.д., – и все это хорошо соответствует сложному устройству человеческих сообществ, – всякому индивиду в них находится наиболее подходящее свое предназначение... Сильные охотятся и воюют, умные руководят и мастерят, слабые и глупые и те что-то изготовляют, собирают... И оказывается так, что невыгодно для сообщества, чтобы сильный и умный вил веревки у костра или собирал зерна в поле! Для таких дел выгодны именно слабые, мелкие и не шибко умные, – меньше едят, легче подчиняются... Умные и слабые тоже выгодны, – изготовляют сложные изделия, выдумывают что-то новое, находят лучшее решение, при этом не претендуют на власть... А сильные и глупые – это уж лучшие вояки!

Уже с древнейших времен сообщества должны были иметь (обрести) такую организацию, чтобы разным физическим типам давать примерно равные шансы для выживания и оставления потомства... Не сильнейший и не умнейший побеждал, как сейчас любят говорить! Сильный и умный наверно становился вожаком, – но вожак вовлекался в конкуренцию с себе подобными, подпадал под зависть и месть, так рисковал быть низверженным и убитым... Умный но слабоватый умелец наверно находил себе мирное и прибыльное занятие, – но всегда рисковал быть ограбленным и побитым более сильными... Сильный и глупый рисковал быть убитым на войне или на охоте, но был хорошо управляем и потому находился под покровительством вожаков... – И сообщество, так или иначе, должно было выработать в себе систему отношений (законов и правил), чтоб каждый имел свое место, свою долю во всем, без напряжений и междоусобной борьбы...

Особенно интересно, интригующе в этом плане возникновение семьи и частной собственности. – Не должен был самый сильный иметь права на всех женщин по своему хотению; и не должен был какой-нибудь глуповатый коротыш всегда отпихиваться в сторону в подобных ситуациях! (Иначе бы такие просто вымерли, а не процветали поныне.) То есть – семья, семейные отношения, обладание своей женой (мужем) должны были иметь место уже у древних троглодитов... С соответствующими правилами и ритуалами... Логично далее предположить, что наряду с общественным и личным имуществом должно было иметься и кое-какое семейное (частное) имущество; пожалуй была и семейная забота за детьми, рожденными в семье, и даже передача семейного имущества по наследству...

(“Имущественный инстинкт”, кстати, наиболее ярко проявляется у детей 4-5 летнего возраста: “Это мое!” – говорят они очень эмоционально, “присваивая” все вокруг... А развитие интеллекта в 3 года соответствует интеллекту взрослого шимпанзе...)

Этому, казалось бы, противоречат многие примеры из жизни недавних диких племен, в которых наблюдались всякие отношения: и беспорядочные половые связи, и ежевечерние распределения, и полная “безотцовщина” детей... Но не следует забывать, что общество, его правила и законы не всегда развиваются только по “правильному” пути, иногда они тоже попросту “дичают”, самым нерациональным образом, и такая “дикость” подчас становится частью “национального обычая”, ато и религиозной веры... Как пример такого рода “сдвига” можно привести то, что в некоторых африканских и ново-гвинейских племенах мужчины считают недостойным работать вообще, даже грузы при дальних переходах у них таскают женщины, что, конечно, никак нельзя связывать хоть с какой “выгодой” для сообщества... В возникновении подобного, наверно, виноваты были какие-то самовластные деспоты, или же дурные веяния в коллективе, или же бесконтрольный развал устоявшихся древних правил... А ученые потом, глядя на них, строят какие-то заумные теории...

Из “семейных” правил поведения, генетически закрепленных в человеке, пожалуй наиболее заметно инстинктивное стремление прикрыть срамные части тела, – это нужно для того, чтобы позывы к половому поведению (так сказать) проявлялись только по нужному случаю и месту, а не в любое время и не при любых других, чтобы не ввести их в чреватые скандалом “незаконные” соблазны... (Половое поведение весьма избирательно проявляют вообще все животные, но их эволюция, идущая с древнейших времен, вовсе не предполагала вставания на задние ноги, животом вперед напоказ, при безволосом теле.) Одежда многих лесных племен какраз и состоит только из набедренной повязки и не служит ни утеплению, ни защите, ни даже украшению, а только прикрытию срама...

...Опять могут возразить, приводя примеры совершенно голых племен, конечно же... Более того, – есть даже такие племена, где украшают половые органы специально напоказ; и есть такие, где прикрывание тела считается сокрытием физического недостатка... Но эти случаи, опять же, относятся, скорее всего, к “сдвигам” общественного поведения под действием “культуры” (не всегда эволюционно-рациональной), нежели к естественной природе человека... Эволюционно молодой инстинкт подавляется обычаями без особого насилия и страдания... Можно, кстати, привести пример и противоположного “сдвига культуры”: прикрытие женского тела чадрой с головы до ног – попробуй скажи в той стране, что это неестественно!..

Попутно следует заметить, что истинно-природный инстинкт стыда касается только половых признаков и вовсе не касается остальных частей тела. Причина банальна – в древности шитая и тканая (обширная) одежда была дорогой роскошью... Всего 3 тысячи лет назад ткань делали буквально вручную, как плетут корзины, а иголки были костяные...

Еще со школьной скамьи всем известно: в классе (30 чел.) бывают 2-3 отличника, 4-5 хорошистов, 3-4 двоечника, а остальные троечники: такими они приходят в первый класс, такими остаются до выпуска... Обычно это называется “уровень интеллекта” или “умственные способности”... Но, вопрос деликатный и вовсе неоднозначный, поэтому должен оговорить следующее, прежде чем рассуждать далее:

– Ум у людей бывает логическим и образным: одни умны в словесно-логических рассуждениях, другие умны в сопоставлениях бессловесных образов; эти другие иногда могут быть и двоечниками в школе, но в жизни вплоть до мудрецов.

– Ум и память существуют автономно, но очень дополняют друг-друга... Бывают умные но беспамятные, не очень умные но памятные.

– Ум бывает также медленным и быстрым, глубинным и поверхностным, прагматичным и эмоционально-зависимым, и т.д.

– Трудно назвать человека умным или глупым судя по отдельно взятым ситуациям, по успеваемости, по успеху в жизни, по обеспеченности... За такое отвечают большей частью прежний опыт, возраст, характер, счастье, судьба, друзья и враги.

– Все же, в целом, следует признать наличия в обществе очень умных, весьма умных, неглупых, глуповатых, глупых людей (с некоторой долей условности)... Преобладают же “неглупые” с средненьким умом... Не в обиду будь сказано...

На вопрос, почему же эволюция не идет по пути прямого отбора самых умных и отсеивания “глупых”, было уже вскользь отвечено чуть выше... Умным быть рискованно, умных обществу требуется немного... Трудно сказать без отдельного глубокого изучения, но, может быть, – умные плохо преклоняются перед авторитетами?.. Не так усердно следуют любым законам и обычаям, религиозным установкам, склонны их критиковать?.. Вокруг них легко собираются группировки, что чревато бунтом и требует пресечения?.. Умный не очень стремится к власти, но по авторитету и месту в жизни соперничает в вожаками?.. Или (к тому же) его трудно заставить делать себе во вред, эксплуатировать, покорить, поработить? – Все эти факторы, конечно же, не способствуют успешному выживанию в смысле оставления большего количества потомства...

...Не только древним “пещерным” стадам, но и современным сообществам типа “команда”, “дружина”, “колхоз”, “завод” нужен, выгоден в общем-то один и тот же стандартный набор людских типов: один главарь, три советника, небольшие кучки приближенных (“приспешников”), мастеров-умельцев, боевиков... и большая масса “серых” исполнителей-тружеников. (“В штате” еще могут содержаться: идейник-духовник, мудрый старец, шут-затейник, изгой для битья, калека и дурачок для жаления, и т.п..) Подавляющее большинство трудовых и служебных функций там давно отработаны, не требуют глубокого осмысления или обучения... Когда посылаешь людей на охоту, рыбалку, на сбор ягод и зерен, за станок или конвейер, на сражение, к примеру – прежде всего они должны слушаться команды и трудиться усердно; а насчет думать и соображать – достаточно если “руки слушаются головы”, и только лишь... Простой “работяга” поэтому, всегда имел и имеет свою скромную, но гарантированную долю... “Еда от бая, смерть от бога” – говорит татарская поговорка про такую жизнь...

Предпочтения в эволюционном отборе по интеллекту, однако, менялись в разных исторических периодах... С распадом родового общества и возникновением личных крестьянских подворьев, например, каждый человек получил значительную автономию от общей “команды”, стал сам себе хозяином, и, чтобы добиться хорошего достатка, от него уже требовалась изрядная сообразительность, творческий талант, ведь он у себя во дворе и строитель, и архитектор, и руководитель, и казначей, и купец... А давление естественного отбора было высоким: от 10-12 детей в семье выживали в среднем 3-4, в сильной зависимости от хозяйственных успехов отца и матери... В городах же всяческих успехов добивались более талантливые ремесленники, торговцы и другие дельцы, высоко стала цениться способность к усвоению знаний, ученость, изобретательность... Но затем произошла промышленная революция, – и люди массами стали прикрепляться к станкам, к однообразному труду, – вновь основной ценностью человека стала лишь его “рабочая рука”, вновь усилился отбор по наибольшей похожести на живой механизм... Немного спустя, уже в XIX–XX веках, технологии стали сложными, и вектор снова повернулся, – стали престижными наиболее талантливые, умственно одаренные, обученные специалисты по самым разным отраслям...

Времена продолжают меняться, соотношение престижности (а значит и выгодности в эволюционном аспекте) “интеллектуалов” и “рабочих рук” колеблется из эпохи в эпоху, из страны в страну... Во второй половине XX века случился бум потребности на “рабочие руки”, соответственно повысилась их ценность: простой рабочий начал получать 1.5–2 раза больше заработка, чем инженер, учитель, врач (это я сужу на примере СССР и России)... Современные технологии специально и успешно приспосабливаются “на дурака”: разработанные небольшим кругом ученых и инженеров автоматы и полуавтоматы требуют только “нажатия кнопки”... Но ближайшее будущее, пожалуй, готовит новый поворот: роботы, начиненные электроникой, достигли такого уровня, что для их обслуживания скоро вовсе перестанут требоваться “простые рабочие”. (Куда они тогда денутся, интересно?)... Еще один, давно наметившийся поворот: поточные (конвейерные) технологии вытесняют “умельцев-самородков” почти со всех прежних позиций: ни крышу крыть, ни забор поставить, ни сруб срубить, даже в глухой деревне, – купи готовое фирменное или даже вызови по телефону мастеров только!.. Недавно таким путем исчезли гончары, бочары, мельники, колесники, радио-телемастеры, часовщики... Даже музыканты и певцы по-настоящему потребны только несколько десятков на всю страну!.. Куда же приложить людям свои таланты и способности, кому они нужны? Если не нужны обществу – так ведь не нужны и в эволюционном смысле...

...Может возникнуть вопрос: а стоит ли придавать таким колебаниям спроса-предложения эволюционный смысл? Ведь эволюция идет миллионы лет, а эволюция человека как биологического вида, почти остановилась... Так считается, по крайней мере в широком общественном сознании... Однако, это совсем не так! – Эволюция очень долго создает что-то новое (особенно если прогрессивное), но невероятно быстро может изменить соотношение уже имеющихся в популяции свойств! Большое разнообразие людей по самым разным параметрам, в том числе по интеллекту, наличествует очевидно, и качественное соотношение действительно меняется заметным образом... Можно было бы привести как пример разных народов, прославленных как “умельцы”, “художники и музыканты”, “хитрые дельцы”, “неутомимые труженики”, “целеустремленные творцы”, – но вы их и так знаете... Нетрудно также указать на исторический период, когда какой талант у какого народа получил сильный стимул к развитию...

Сейчас вот много волнуются насчет “утечки мозгов” из России, говоря, что это угрожает деградацией нации... Правильно волнуются!