«Переворот в Джамахирии невозможен, ибо власть находится в руках народа и народ воспротивится перевороту» - это замечательная цитата из большой Зеленой книги Муаммара Каддафи. Если кто помнит, Мао написал маленькую красную книжечку, ну а покойный лидер Джамахирии – большую Зеленую.
Там в ней вообще совершенно много замечательных фраз, например, «Представительская форма правления есть фальсификация демократии» или «Ливийский народ – это и есть Муаммар Каддафи». Муаммар Каддафи скончался, получил контрольный выстрел, а ливийский народ, как видите, до сих пор жив.
Вообще, эта замечательная история заставляет меня задуматься вот о чем. Что в XX веке мы видели тоталитарные страны, а в конце XX века и начале XXI века мы видим страны, которые называются «страны-паразиты». Тоталитарные страны и страны-паразиты – они очень по-разному устроены. Например, тоталитарные страны всерьез занимались модернизацией. Вот, если вы приедете в Италию, посмотрите на лозунги времен фашизма, вас поразит, как все это было похоже на сталинский Советский Союз: «Даешь!», те же самые мускулистые парни, те же самые самолеты, тракторы. А, вот, когда речь идет о странах-паразитах, то это такая пародия на модернизацию, это какое-то Сколково, это самый большой телескоп в Африке, который построил покойник Муаммар Каддафи.
Если говорить о внешней политике, тоталитарные страны намеревались завоевать Запад и они посылали туда танки. Страны-паразиты живут за счет Запада – они продают туда нефть или природные ресурсы и получают все остальное, соответственно, они посылают туда не танки, а деньги. Поэтому, несмотря на то, что они точно так же, как тоталитарные страны, говорят про Запад «Он нас обидел, мы его ненавидим», в первом случае это было серьезно, во втором случае это очень комично, потому что понятно, что не будет, скажем, Россия бомбить Швейцарию, в которой всякая кремлядь содержит свои счета. И понятно, что Каддафи, у которого когда-то терроризм был инструментом внешней политики, после того как он превратился в страну-паразит, он не будет больше взрывать тех, с кем он ведет переговоры.
Страны тоталитарные создавали реальные военные договоры. Варшавский договор – это была страшная история. Страны-паразиты создают такие. комичные истории, одна называется ОДКБ (это создаем мы), Каддафи создавал такую штуку, назывался Южно-Атлантический союз. Он там вообще много чего пытался создать – Соединенные Штаты Африки, он провозгласил себя царем царей Африки. Ну, это было примерно так же, когда наш корабль со скоростью несколько узлов подплывает, хромая, к Карибскому морю и ждет, что, наконец-то, будет Карибский кризис, а, вот, Карибского кризиса как-то на этот раз не происходит.
Наконец, очень важно поведение самих лидеров этих стран, потому что даже в том случае, если в тоталитарной... Лидеры очень часто вообще отличались скромностью как Сталин. Даже если они скромностью не отличались, как, например, Мао, у которого были десятки дворцов, который в каждом своем убежище строил себе бассейн, потому что он очень любил плавать, то даже тогда они, ну, не приглашали с Запада певцов, потому что они просто боялись, что эти певцы их отравят. А, вот, в странах-паразитах ситуация, при которой, с одной стороны, на телевидении рассказывают, что Запад нас не любит, с другой стороны приглашаются именно западные певцы на закрытые вечеринки, которым платятся миллионы долларов. Напомню, что, например, сын Каддафи Сейф аль-Ислам платил Мэрайя Керри по миллиону долларов за 4 песенки на день рождения. Это вполне естественно для стран-паразитов.
И точно также с молодежью. В тоталитарных странах и молодежь, и вообще все жители оставались внутри, потому что это было серьезно, потому что они пытались воспитать реально тех интеллектуалов, которые, с одной стороны, служили бы режиму вне зависимости от того, насколько он кровав не был, им нужны были мозги, чтобы убить Запад. А этим, наоборот, нужно, чтобы мозги убежали из страны. И если в тоталитарных странах (ну как же?) дети и внуки учились в собственных университетах, то в странах-паразитах, ну, это обычная ситуация, что тот же Каддафи рассказывает, как Запад его ненавидит, а в этот момент один сын пляшет под Мэрайю Керри, другой сын, упившись в дым, ездит в Париже на красный свет по встречной полосе, в Италии сбивает полицейских, а в Швейцарии задерживается за избиение слуг.
Так вот, Каддафи-покойник был замечателен тем, что мы видим, что разница между тоталитарной страной и страной-паразитом – она не в головах, она в объективной реальности. Потому что Каддафи успел побывать и тем, и другим. Когда в свое время он пришел к власти, тогда он строил исламский социализм, тогда он отменил в 1980 году даже частную торговлю, тогда его внешней политикой было финансирование террористов. Причем, надо сказать, что это была очень неудачная внешняя политика в форме терроризма. Удачную внешнюю политику в форме терроризма вела Сирия – она, действительно, устраняла именно своих врагов, и на определенном этапе это имело... Ну, это был весьма прагматичный терроризм. А Каддафи, когда он взрывал дискотеки или Боинги, - это был абсолютно не прагматичный терроризм. Он считал, что просто за широкой спиной СССР его никто не достанет.
И вот как только СССР кончился, Каддафи совершенно переменился. Хотя, казалось бы, сумасшедший человек. Очень быстро покаялся перед Западом, очень быстро выплатил компенсации жертвам Локерби, все признал. А потом появилась новая Россия, вставшая с колен, путинская. И вдруг выяснилось, что мир у нас стал многополярный, и вдруг выяснилось, что страны-паразиты пользуются полной неприкосновенностью, и Каддафи снова пустился во все тяжкие.
То есть что началось? Во-первых, он в своем общении с Западом стал делать такую вещь, которая называется создание ситуации. Ну, помните, как после эпидемии Спида, которая началась в Ливии, арестовали 4-х болгарских медсестер, пытали, заставили признаться, что они отравили ливийских детей по заданию израильских сионистов, а потом выяснилось, что все это просто вот такое создание ситуации, что приехал Саркози и сказал Каддафи «Ну, выпустите, пожалуйста, сестер», и сестер выпустили, и Саркози получил титул миротворца.
Вспомним другую замечательную историю, когда один из сыновей Каддафи Ганнибал как раз был задержан в Швейцарии за избиение слуг, и тут Каддафи называет Швейцарию мировой мафией, тут он призывает к ее расчленению между Италией, Германией и Францией, тут он берет швейцарских бизнесменов в заложники. И, вот, после этого президент Швейцарии (правда, Каддафи еще забрал из швейцарских банков 5 миллиардов денег), и президент Швейцарии извиняется перед Каддафи. Потому что страны-паразиты – это не тоталитарные страны, они не являются врагами свободного мира, они не опасны никому кроме своих граждан, а свободный мир, превратившийся в европейскую бюрократию, с ними охотно заигрывал.
И Каддафи снова стал отрываться по полной. То этот человек выступает в ООН и обвиняет израильтян в убийстве Кеннеди, то он заявляет, что Европа должна принять ислам (это произошло во время визита в Италию). Причем, тут же явились каких-то 200 девиц легкого поведения, нанятых другом Сильвио, которые сказали «Да-да, мы готовы принять ислам». И помните, совершенно замечательная фраза Каддафи по поводу сомалийских пиратов, что это ответ жадным западным нациям, которые незаконно вторгаются в водные ресурсы Сомали.
И все это некоторое время Каддафи сходило с рук, потому что, еще раз повторяю, страна-паразит – она не опасна ни для кого кроме собственного народа. И вдруг выяснилось, что помимо европейских политиков, которые согласны лизать любое место не хуже каких-нибудь наших Нашистов... Причем, ну, понятно, мы-то свое лижем, а зачем европейцам лизать Каддафи? Все-таки, выяснилось, что есть еще ливийский народ. И случилось то, что случилось, и Запад, естественно, радостно поддержал восстание против Каддафи, восстание, которое, видимо, в противном случае захлебнулось бы в крови. Другое дело, что революции в нищей стране ничем хорошим не кончаются. К Ливии это, собственно, мало относится, потому что даже если в Ливии придет к власти Аль-Каида, то хуже в ней мало будет. Но вся эта история очень знаменательна тем, что лидеры стран-паразитов думают, что они пользуются полной неприкосновенностью и что они могут топтать Запад как хотят (и они правильно это думают, и Запад слаб), и Запад готов вползать на карачках в ливийский шатер, который Каддафи разбивал, во-первых, ради унижения тех же самых западных лидеров, а во-вторых из-за элементарной паранойи – он просто боялся летать. Но выясняется, что они не забывают, как они вползали на карачках в этот шатер, и ждут удобного момента.
+7 985 970-45-45, и наша российская новость №1, на мой взгляд, на этой неделе – это история с проигрышем Алексеем Навальным иска Владлену Степанову, который испытывает горечь. Кстати, я хочу обратить ваше внимание. Смотрите, вот, члену «Единой России» (я не помню, как его зовут, имя им легион), который там у Навального требовал за оскорбление чести и достоинства насчет партии жуликов и воров, суд отказал. А, вот, фонду «Федерация», который требовал у газеты «Коммерсантъ» денег за что-то там они сказали о фонде «Федерация», суд утвердил. То есть такая тенденция получается, что политические процессы в России еще можно выигрывать, но вот там благотворители типа «Федерации» или коммерсанты типа Степанова – они, действительно, неуязвимы. Но, на мой взгляд, чем замечателен этот иск? Потому что, что мы знали, собственно, до иска? Ну, вот, мы знали, да, был такой гринмейлер Уильям Браудер, что-то он там не поладил с Кремлем – то ли стал интересоваться акционерами Сургута, то ли он там замахнулся на Газпром. Ну, поступила команда его почистить, и, собственно, если бы господин Браудер получил по зубам за уклонение от уплаты налогов, которым занимаются все российские инвестиционные компании (потому что иначе не выживешь), ну, в общем-то, поводов для спора не было бы, это было бы, ну, как в любой нормальной диктатуре третьего мира.
Но у нас в России все особо. У нас в июне 2007 года подполковник Кузнецов изымает в офисах компании Браудера документы и печати 3-х фирм, которых я иначе как мартышки не могу назвать, - это фирмы Махаон, Парфенион и Рилэнд, через которые осуществляется торговля ценными бумагами у Браудера, потому что у нас все в России осуществляется через это место и через такие фирмы. А дальше документы оказываются у уголовника Маркелова. Причем, напомню, что уголовник Маркелов и вот эти вот самые товарищи из неприкасаемых проходят по одному делу о похищении человека. Там была неприятная история, когда Кузнецов некоего бизнесмена Федора Михеева допрашивал, потом передали это дело другому следователю, потом этот следователь сводит этого Михеева вниз и передает как раз тем уголовникам, которые впоследствии оказались уголовником Маркеловым. Просто сводит вниз, физически выпускает из здания, где идет допрос, и сажает в машину, которая этого Михеева похищает.
То есть вот такая напрашивающаяся связь, собственно, от имени кого действовал Маркелов. Потому что затем Маркелов проводит довольно уникальную аферу – от имени других пустышек подает к браудеровским пустышкам иск, проигрывает этот иск в суде, потому что обе стороны представляет одна и та же группа адвокатов, а потом обращается в налоговые инспекции 25 и 28 с заведомо мошенническими требованиями о возврате налога на прибыль. Общая сумма – 5,4 миллиарда рублей. И вдруг госпожа Ольга Степанова, начальница инспекции №28 все это подписывает в течение одного дня, и вопросов, насколько я понимаю, к ней до сих пор практически никаких.
Вот так она ошиблась. Причем, она ошиблась не первый раз и не второй раз, потому что аналогичные транзакции на сумму 2,9 миллиардов рублей были проведены теми же налоговыми инспекциями 25 и 28 годом ранее для двух других фирм, для двух других пустышек – это Селен Секьюритиз и ООО «Финансовые инвестиции», потому что по точно такой же схеме перед этим обнесли Ренессанс-Капитал.
Более того, сейчас уже раскопан третий случай. С декабря 2007-го по апрель 2008 года, опять же, 2 малоизвестные компании, некто ТехПром и торговый дом «Аркадия». Но это мошенничество было, судя по всему, уже не с налогом на прибыль, а с НДС, и там был возвращен НДС на сумму 1,6 миллиардов рублей.
Вот это все мы уже теперь знаем. И мы знаем, опять же, из ролика про неприкасаемых, что семья подполковника Артема Кузнецова внезапно за 3 года потратила 3 миллиона долларов, что обогатилась также семья простого следователя Карпова: так матушка следователя стала счастливой обладательницей земельного участка, квартиры на Мичуринском проспекте. Опять же, из ролика про неприкасаемых №3 мы знаем, что фортуна улыбнулась и семье честной налоговой труженицы Степановой, что согласно ролику в начале 2008 года муж Степановой Владлен Степанов зарегистрировал 2 кипрские компании, вернее, одну – кипрскую, а другую – на Виргинских островах. Что на счета обеих компаний в одном и том же цюрихском банке в общем итоге поступило около 11 миллионов долларов. Там еще в ролике упоминался особняк в Архангельском, вилла в Черногории, вилла в Дубаи на искусственном острове, 2 квартиры класса Люкс в том же Дубаи. В ролике говорилось (внимание, в ролике), что семьи заместительниц Степановой – это Елена Анисимова и Ольга Царева – тоже обзавелись квартирами в Дубаи. Причем, квартиры эти были оплачены деньгами с того же счета, что и квартира Степановой.
Ну и вот после этого ролика Степанов подает в суд, но не на производителей ролика – на Навального, его перепостившего. И заявляет, что, вот, он развелся со Степановой еще в 1992 году, а имущество купил сам на честно заработанные деньги. И все это мы знали до суда, а после суда, благодаря суду, мы знаем, что запись акта о расторжении брака господина Степанова с госпожой Степановой датирована 16 декабря 2010 года. Мы также знаем справки, которые получил Навальный – одну в налоговой инспекции №50 о сумме физических доходов Степанова как физического лица... Простите, это облагаемая сумма доходов Степанова Владлена Юрьевича, полученная им от компаний, состоящих на учете в инспекции. И там написано, что в 2003 году это было 3,5 миллиона, в 2004-м – почти 7 миллионов рублей. И другую справку из 6-й инспекции, где доходы Степанова составили по его собственным данным за 2006-й год 137 тысяч, за 2007-й – 74 тысячи, за 2008-й – 139 тысяч рублей. Ну, и, вот... То есть к этим документам мы получили доступ. И, конечно, у нас есть замечательный суд, к которому обратился господин Степанов и сказал: «Я, вообще-то, разведен и, вот, я эти деньги на виллы все заработал сам». Вот этому суду предъявили документы о том, когда была составлена запись о расторжении брака, вот этому суду предъявили документы о доходах Степанова. Суд сказал: «Да нет, ничего страшного. Навальный не прав, а Степанов прав».
Ну, суд у нас устроен так... Но боюсь, что, как бы, есть же еще и другой суд. Я бы даже не сказала, что Европейский. Есть, ну, некоторый здравый смысл.
+7 985 970-45-45, и, собственно, поскольку у меня еще очень много вопросов по тому же Навальному и один из самых главных вопросов, который мне задают, «А почему Навальный поддерживает Русские марши? Как отнестись к тому, что Навальный поддерживает националистов?», я думаю, что это будет предметом очень широкой дискуссии сейчас в обществе. Вот уже Алексашенко на «Эхе Москвы» написал замечательный пост о том, что дело не в том, что хватит кормить Кавказ, а дело в том, что хватит кормить всю зажравшуюся российскую элиту. Кавказская элита является частью этой зажравшейся российской элиты.
Я тут 2 вещи скажу. Сначала по поводу лозунга «Хватит кормить Кавказ», а потом по поводу Русского марша.
С моей точки зрения, Алексей Навальный является сейчас одним из самых важных российских политиков. Собственно, это единственный человек, который находится в оппозиции режиму и не является маргиналом. Именно потому, что он формально не занимается политикой. Потому что как только Навальный побежит на площадь и будет раздавать листовки, он немедленно превратится в маргинала и станет достаточно смешон. Как только Навальный попытается создать собственную партию и собственную организацию, она будет немедленно, понятное дело, инфильтрована, и кроме того, в нее побегут всякие дурачки. То есть, на мой взгляд, все, что делает Навальный, он сейчас делает абсолютно правильно, и это большая надежда для России. Соответственно, с большой надежды – большой спрос, потому что когда Навальный говорит «Хватит воровать», я понимаю, что «хватит воровать» - это позитивная программа. То есть у меня нет вопросов типа «А что дальше?» Если Навальный говорит, что «вы знаете, банк ВТБ украли столько-то и надо перестать, прекратить воровать», у меня нет вопросов «А что делать вместо того, чтобы прекратить воровать?» Ответ «Прекратить воровать» - это уже достаточно сама по себе позитивная идея, это вот как не пить, не курить, не убивать и не воровать тоже. Библейская заповедь.
А когда Навальный говорит «Хватит кормить Кавказ», у меня возникает вопрос: «А что именно делать с Кавказом?» Потому что... Отрезать его? Ну, во-первых, по какому месту его резать? А во-вторых, отрезать было бы и неплохо как, в конце концов, Кавказ с формальной точки зрения это колония Российской империи. Все колонии отвалились – вот, у Франции отвалился Алжир. Но как мы видим сейчас, отвалившиеся колонии продолжают доставлять беспокойство. Франция отрезала от себя Алжир, но Алжир не собирается отставать от Франции. То есть если Кавказ отвалится и, допустим, там придут к власти фундаменталисты, ну, они будут продолжать доставать Россию так же, как палестинцы достают Израиль. И вопрос, в каком месте провести границу – это не технический вопрос, потому что... Простите за такой нескромный момент (напоминаю), что Россия в XIX веке устроила геноцид на Кавказе, она просто уничтожила черкесов практически в тех местах, где они проживали, и теперь эти места называются Краснодарским и Ставропольским краем. Если провести границу по кавказским республикам, а Краснодар и Ставрополье оставить России, то неужели, вы думаете, не вспомнят нам этот геноцид?
Другой вариант – это делать то, что делали империи в XIX веке, то есть, с одной стороны, действовать силой, которой у России сейчас нету. А с другой стороны, предоставлять колонии такие культурные преимущества, которые она не имела, находясь в варварском состоянии. И этого Россия тоже сейчас не может предложить, потому что, ну, смешно говорить, что вот эти вот наши бюрократы, которые воруют деньги и давят людей прямо на улицах, могут предложить Кавказу что-то высокое в нравственном и цивилизационном отношении. Наоборот, кавказские моджахеды говорят «Ну вот это все происходит, потому что нами правят неверные», и поди возрази.
Поэтому тут я вправе требовать от Навального не только истории о том, что хватит кормить Кавказ, а вправе требовать позитивные программы. А позитивная программа – что делать вместо того, чтобы кормить Кавказ, на самом деле, пока никому неизвестно, это можно только сделать, об этом рассуждать нельзя. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45 – и вот по смске Павел Соколов меня спрашивает: «Список Бута против списка Магнитского. Опуская «Напугали ежика голой ж», спрашиваю: а что, Бут скончался в предвариловке?» Конечно, действительно, приглашаю всех следить за процессом Виктора Бута. Это что-то абсолютно невероятное, потому что, ну, американское обвинение предъявляет доказательства, на которых Бут общается с агентами американцев, которых он принимает за Фарк, рассказывает, что у Фарка, то есть у наркоторговцев и террористов, и России – общие враги, а именно кровавый режим США, обещает им поставить то, другое, пятое, десятое, причем в таких количествах, которые явно свидетельствуют, что либо у нас вертикаль власти протекает, потому что, ну, откуда же в России можно, в каком захолустном магазинчике можно купить 100 российских ПЗРК? Либо у нас вертикаль власти сотрудничала хотя бы какой-то частью своей синусоиды с господином Бутом. Почему он отрицает все и пытается вместо сотрудничества со следствием рассказывать, что, оказывается, он – мошенник, и он ничего не знал, у него ничего не было, он просто обманывал этих агентов, чтобы получить с них деньги. Ну, 2 варианта. Либо у Бута как у всех мошенников...
Ну, то есть это очень часто бывает такая история у людей, которые много занимаются вот такими обманами и киданиями, они настолько верят в собственную хитрость, что они считают, что все вокруг дураки и, действительно, поверят тому, что они говорят. Они считают, что они своим языком могут выпутаться из любой ситуации. Либо Бут понимает, что если он что-то расскажет, на самом деле будет сотрудничать со следствием, то его убьют даже в американской тюрьме.
Меня во всей этой ситуации изумляют 2 вещи. Первое, при всем моем неуважении к нашей вертикали власти я, все-таки, думаю, ну, искренне думаю, что не на очень высоких уровнях она сотрудничала с Бутом, что, скорее, там Бут суетился и, там, прибегал к кому-то, к какому-нибудь генералу с погонами, рассказывал «Да вот, да у меня, да такие возможности, да тут сейчас мои друзья дадут по американцам», потом приходил к этим ребятам, псевдо-Фарку и говорил «Да вот, у меня такие возможности в России».
Ну, это традиционная манера такого рода людей. И совершенно неприлично, что мы вступаемся за этого товарища, потому что каждый раз выясняется, что для того, чтобы Россия вступилась за своего гражданина, а) ему надо что-то наблудить за пределами РФ, б) ему надо быть вором, убийцей, Бутом, чем-нибудь еще, потому что за собственных граждан на собственной территории Россия не вступается. И, конечно, да, список Бута – это серьезно. Вот, конечно, проклятый американский кровавый режим имеет обыкновение хранить деньги никак иначе, как в российских банках. И детей отправляет на учебу в российские образовательные учреждения, и виллы покупает на берегу реки Волги.
Кстати, по поводу судов я по-прежнему жду на «Клинче» адвокатов Фарида Махмудова, ухтинского бизнесмена, обвиняемого в поджоге «Пассажа» – что-то они как-то пока не отозвались. Я с любым адвокатом поговорю – и с Рыбаловым, и с Кулиевым, поговорю с теми правозащитниками, которые защищали господина Махмудова. В конце концов, эти ребята хотели рассказать, что вот это честный бизнесмен, у которого кровавые менты хотят отобрать бизнес. Ну, пожалуйста, вам предоставляется такая возможность.
+7 985 970-45-45. Еще одна история, которая очень громкая международная, случилась на этой неделе – это обмен капрала Шалита на почти тысячу палестинских заключенных. И да, понятно, что это за заключенные. Вот, Хусам Бадран, бывший лидер военного подразделения организации Хамас на западном берегу реки Иордан – это один из тех людей, которые организовали теракт возле дельфинария, в результате которого погибло 132 человека. Мухаммед Дуглас – это человек, который организовал теракт боевика-смертника в пиццерии Сбарро в Иерусалиме, погибли 15 человек. Абдель Хади Ганем – это исламский джихад, стоит за взрывом в 1989 году пассажирского автобуса, 16 человек.
И вы знаете, прежде чем сказать, чем это кончится, я хочу рассказать такую историю. Да, понятно, это такой пиар-акт, Израиль показал, как он ценит жизни своих граждан: жизнь одного израильтянина Израилю дороже, чем вот эта тысяча людей. И я хочу рассказать другую историю, это история, которая случилась с мальчиком по имени Мохаммад аль-Дура, и случилась она в сентябре 2000 года во время второй антифады, когда этот мальчик был убит, убит в перестрелке между палестинскими боевиками и израильским блокпостом. И палестинский журналист, который снимал все это на телекамеру, заявил потом под протокол, что он уверен, что проклятые псы-израильтяне убили мальчика специально. И, кстати, этот журналист отверг с негодованием обвинения в том, что он занимает чью-то сторону, он сказал «Журналистика – моя жизнь, моя профессия, мой язык, но, вот, кровавые израильтяне специально убили мальчика».
Причем, сначала армия обороны Израиля сказала «Ну да, была перестрелка – наверное, мы убили мальчика. Извините». Потом стали выясняться подробности этой истории. Они оказались очень странные. Во-первых, оказалось, что на том самом перекрестке в течение предыдущих нескольких часов собирались даже не десятки, а буквально сотни людей, сотни палестинцев, которые забрасывали израильский блокпост камнями и коктейлями Молотова, причем блокпост по ним не стрелял. Причем, было очень много журналистов, которых, видимо, предупредили, что будет что-то интересное, и эти журналисты сняли очень много сцен, когда люди притворялись мертвыми... То есть там есть одна сцена, когда человек падает, якобы, сраженный, тут же встает. Есть другая история, когда его увозит скорая помощь. А на другой пленке этот человек, увезенный скорой помощью, тут же из скорой помощи выпрыгивает. И когда стали разбирать обстоятельства инцидента, то, ну, журналисты, бывшие вокруг, сказали «Да, ну, это всегда так бывает».
Ничего себе, «всегда так бывает». Всегда мирный палестинский народ забрасывает камнями проклятых израильских оккупантов, причем те не стреляют в ответ, а потом на глазах журналистов падает, притворяется мертвым.
Но это, собственно, не самое главное, а самое главное вот что. Что стрельба началась после того, как пришли палестинские боевики и из-за спин своих же палестинцев открыли стрельбу по израильскому блокпосту. Причем, рядом было несколько палестинских блокпостов, они могли все это прекратить – они этого не делали.
И, вот, мальчик со своим отцом прятались за большим бетонным таким, круглым куском трубы по диагонали от израильского блокпоста. Причем, очень, на самом деле, страшный момент на пленке заключается в том, что отец прятался вплотную к этой бетонной штуке, а мальчик стоял сзади, за ним. Я вообще не понимаю, что это за отец, что это за родитель, который сам избирает наиболее безопасное место, а мальчика выталкивает подальше. Но это так, к слову.
И, вот, проблема заключается в том, что когда восстановили всю диаграмму выстрелов, то стало понятно, что израильтяне-то вряд ли могли застрелить мальчика ровно потому, что на пути траектории их пуль был как раз вот этот бетонный круг. А палестинцы – гораздо легче им было застрелить мальчика, потому что все это было расположено, как бы, в углах некоего равнобедренного треугольника, и не говоря уже о том, что израильтяне никак не могли нарочно стрелять по мальчику просто по той простой причине, что они могли стрелять по десяткам палестинцев до этого и этого не делали. И в тот момент, когда их стали обстреливать боевики, наверное, они стреляли по боевикам, а не по мальчику где-то глубоко в стороне.
А, вот, палестинские боевики как раз, похоже, могли чисто технически выстрелить по мальчику. Причем, они не могли его застрелить, опять же, случайно, потому что он не находился на линии огня – он находился в месте, которое было практически неуязвимо для израильского блокпоста, но он находился в месте, которое легко было доставаемо до палестинских боевиков.
И дальше возникает вопрос, был ли посвящен журналист во всю эту историю? Это вряд ли. Но как мог журналист этого не видеть? И дальше возникает очень неприятный вопрос, который заключается в том, а могли ли палестинцы мальчика застрелить случайно? Потому что, еще раз повторяю, тут как-то уж очень подозрительно, да? Видят, что снимает все это журналист, понимают, что журналист – палестинский, понимают, что журналист как раз скажет «Нет. Кровавый израильский режим»...
И, собственно, к чему я эту историю рассказываю? Во-первых, вот это к вопросу о ценности человеческой жизни. Вот так ценит жизнь своих детей Израиль на примере капрала Гилада Шалита, вот так ценят жизнь своих детей палестинские боевики... Как это у них там они говорят? «Ну вот он стал шахидом. А если он не планировал, это не наши проблемы».
И почему я все это говорю? У меня есть такой прогноз, который заключается в том, что вот эти вот 1000 человек, которые отпущены, - они – террористы, они – люди с исковерканной психикой. Они – люди, которые жили в обществе, где нельзя отличиться иначе как убивая других людей, в том числе невинных. И они серьезно думали, что они по этому поводу сделают карьеру. И туда не 1000 человек освободили, туда освободили 1000 крыс. В крысятник бросили 1000 крыс, которые сейчас потребуют своей доли. А там другая 1000 крыс занимает это место. Это, понимаете, вечная проблема обществ, которые устроены, скажем так, нерациональным способом. Ну, вот, представим себе, похищен был бы террористами на 2 года американский президент. Ну, освободили бы американского президента – он бы продолжал оставаться американским президентом. А представьте себе на 2 года куда-нибудь исчез, ну, скажем, Владимир Владимирович Путин. Ну, как вы думаете: если Владимир Владимирович Путин через 2 года появляется, много бы людей отдало ему бразды правления обратно? Там бы уже образовалась своя тусовка.
И это к тому, что внутри организации, которая как Хамас построена только на эффективности насилия, сейчас начнется большое разбирательство, во-первых, за то, кто альфа-самец типа «А я отсидел, а я хочу больше», а во-вторых, не забывайте, что значительное количество этих людей завербовано израильской разведкой, и хамасовцы не знают, кто завербован, а кто нет. И они будут это тоже выяснять. И я предсказываю, что из тысячи этих людей большое количество людей в течение нескольких лет будут застрелены, и боюсь, что это сделает вовсе не израильская разведка – я боюсь, что там такой бардак будет сейчас во всем этом крысятнике, что, ну, помимо чисто пропагандистского эффекта «Вот столько стоит жизнь израильтянина и вот столько стоит жизнь палестинца», я думаю, там будет чисто технологический эффект от полной дезорганизации террористической организации.
+7 985 970-45-45. И я, собственно, хотела продолжить историю про Навального и про Русский марш, и про страшное возмущение леволиберальной интеллигенции о том, что Навальный на него идет. Прежде всего, поскольку тема-то такая, я бы сказала, очень нервная, тема, которую запрещено обсуждать в приличном обществе (национализм).
Хотела бы обозначить свое отношение к национализму, который, с моей точки зрения, является одной из массовых идеологий, идеологией толпы, который появился со всеобщим избирательным правом тоталитарных идеологий и который абсолютно разрушителен для общества. Вот, совершенно не случайно, что вообще история с патриотизмом возникла после Великой французской революции, когда впервые в истории человечества, новейшей истории человечества возникло всеобщее избирательное право. Потому что люди, которые свергли короля и приняли декларацию прав человека, они пытались как-то идентифицироваться между собой и, так сказать, объяснить друг другу, почему они замечательные. «А потому что мы – французы. А все остальные – не французы, все остальные – губители свободы» и так далее, и так далее.
Понятно, что такая вещь как национализм, он просто не мог существовать в аристократической, феодальной Европе, потому что граф Германии чувствует больше общего с графом России или Франции, даже если они воюют друг с другом, нежели с простолюдином из Германии или Франции. И аристократическое чувство – оно предполагает служение родине. Это очень разная история.
Плебейский национализм, национализм как идеология толпы – он предполагает, что «я – русский (или я – француз, или я – немец, или я – чеченец), поэтому я самый хороший, поэтому мне все должны». А аристократизм полагает, что «я – русский, поэтому я должен служить России». Вот, насколько для меня позитивен и важен аристократический национализм, который налагает на человека некий свод обязанностей (я – русский, я родился в этой стране, поэтому я должен служить этой стране), настолько для меня отвратителен национализм быдла, которое заявляет, что «я – русский, поэтому я – замечательный».
И вообще должна сказать, что это, собственно, относится к любой идеологии, потому что любая идеология становится страшной, когда человек на ее основании выписывает себе индульгенцию. Человек может верить в кого угодно, хоть в Иисуса Христа, хоть в Зевса, хоть поклоняться Микки Маусу, да? Вот, человек говорит «Мой бог – Микки Маус, и поскольку все остальные Микки Маусу не поклоняются, то, значит, я круче их всех и я имею право их убивать, и должен убивать тех, кто не поклоняется Микки Маусу». Вот это плохо. А если человек говорит «Я поклоняюсь Микки Маусу и я докажу, что те, кто Микки Маусу поклоняются, это самые хорошие люди, я буду самым честным, самым работящим, самым трудоспособным, самым справедливым», да ради бога, поклоняйся хоть Микки Маусу, хоть Тому и Джерри.
Так вот. Это первое о том, что не люблю я националистов, особенно в их варианте для люмпен-пролетариата. Пункт второй, что у меня есть 2 совершенно очевидных вопроса. Вот, есть национализм, из которого, в частности, как всегда нам объясняют, развился национал-социализм, развился Освенцим, Гитлер и так далее, и есть социализм, из которого развился, между прочим, ГУЛАГ, Пол Пот и так далее. Это 2 одинаково страшных тоталитарные идеологии, которые дают человеку толпы вместо того, чтобы пытаться его индивидуально совершенствовать, выписывают ему индульгенцию на любую пакость. Даже если считать там чисто арифметически, то коммунисты убили больше народу, чем нацисты, намного. Но я как-то не вижу, что между вредоносностью этих двух идеологий ставится знак равенства. То есть, вот, если приходит человек и говорит «Я – националист. Вы знаете, вот, цыгане торгуют наркотиками, что, к сожалению, является, извините, легко подтверждаемым фактом наблюдения», то ему сразу говорят: «Как ты можешь так говорить? Ты – фашист, ты – Бухенвальд, ты – Освенцим». Если приходит человек и говорит «А вы знаете, я хочу, чтобы у всех было бесплатное образование и бесплатные пенсии», то ему не говорят «Слушай, парень, то, о чем ты рассуждаешь, это кончается ГУЛАГом, это кончается Пол Потом». Почему-то совершенно различное отношение к двум тоталитарным идеологиям у леволиберального сознания. Националистическая идеология – она не обсуждается как секс не обсуждался во времена королевы Виктории: все, кто заговорил об очевидном, тот сразу анафема, тот сразу Брейвик, сейчас пойдет людей стрелять на улицах. Тот, кто исповедует социалистическую идеологию, ему почему-то не пришивают ГУЛАГ и Пол Пота.
А второй мой вопрос заключается в том, что почему-то очень большая разница в отношении леволиберального сознания к национализму, скажем так, европейских держав и национализму то, что можно назвать «побежденных народов». Вот, я приведу простой пример. Встает немец и говорит «Евреев надо сжигать». «Ты! Негодяй! Ты, так сказать, поклонник Гитлера и так далее». Это совершенно справедливо. Встает араб и говорит то же самое – и вся леволиберальная тусовка, особенно европейская, она как-то замолкает в смущении, потому что, ну, как бы, если это говорит араб, то это совсем не то же самое, что говорит немец.
Сколько угодно нам ругают национализм колониализма. Когда там говорили, что «черные народы – они те самые, похожие на обезьян» (и это, действительно, ужасно, это, действительно, свинство и так далее, и тому подобное), но почему-то как-то не принято рассказывать, что когда эти самые черные народы освободились и когда Родезия превратилась в Зимбабве, в ней почему-то стали вырезать белых фермеров, в ней земля, которая была житницей Африки, превратилась в пустыню, в ней началась вовсе не свобода и демократия, а в ней начался Роберт Мугабе, который является одним из самых отвратительных диктаторов современности. И там триллионы этих зимбабвийских долларов начались...
То есть я вижу какое-то очень неравновесное отношение, с одной стороны, к тоталитарной идеологии под названием «национализм и «нацизм», и к тоталитарной идеологии под названием «социализм и коммунизм», с одной стороны, у леволиберальной интеллигенции. А с другой стороны, что почему-то то, что они никогда не прощают белому человеку, они склонны простить всем остальным.
И, собственно, российское отношение к национализму, отношение российской интеллигенции – оно повторяет это отношение леволиберальной интеллигенции, потому что у нас запрещено обсуждать эту тему. Ребята, а что вы хотите? Если эту тему не будете обсуждать вы, то ее будет обсуждать улица. И если на Русский марш не будет ходить Навальный, то на него будут ходить сумасшедшие люди пополам с агентами Кремля, которые, кстати, тоже страшно любят эту тему.
И еще раз повторяю, есть некоторые очевидные страшные вещи, которые заключатся в том, что когда государство распадается (а российское государство распадается) и когда государство не способно обеспечить соблюдение закона всеми своими гражданами, то тогда вылезают наружу в том числе этнические различия между этими гражданами, и оказывается, что кавказцы и русские не соблюдают закон по-разному. Потому что на Кавказе сохранился род, потому что на Кавказе люди заступаются друг за друга, и потому что люди, у которых сохранился род, который заменяет собой государство, по определению ведут себя по-другому, чем люди, у которых рода не сохранилось, у которых вместо рода единственное возможное объединение – это толпа, та толпа националистов, которую мы, собственно, видим.
Вот, мне тут пишут «Национализма в России нет. То, что видим, - пародия на него». Это еще один серьезный вопрос, потому что я все время задаю себе простой вопрос: почему эстонский национализм, когда Эстония освобождалась от СССР, или литовский, или латвийский, во-первых, воспринимался леволиберальным сознанием как нормальный, а, во-вторых, действительно, способствовал образованию национального государства, которое оказалось нормально устроено? Почему российскому национализму отказано в возможности быть нормальным? Ребята, если вы ему отказываете в возможности быть нормальным, он точно будет ненормальным. И с моей точки зрения, для Навального как для перспективного российского политика национализм – это инструмент. Это очень опасный инструмент. Но простите, других инструментов у тех, кто пытается реально сейчас реформировать Россию, нет. Потому что если рассказывать, что Россию мы реформируем с помощью всеобщего избирательного права и обещаний государства всеобщего благосостояния как в Европе, то, ребят, это немножко нереально. Еще раз повторяю, этим инструментом можно порезаться, но других инструментов, боюсь, у нас нет. Всего лучшего, до встречи через неделю.
Вообще, эта замечательная история заставляет меня задуматься вот о чем. Что в XX веке мы видели тоталитарные страны, а в конце XX века и начале XXI века мы видим страны, которые называются «страны-паразиты». Тоталитарные страны и страны-паразиты – они очень по-разному устроены. Например, тоталитарные страны всерьез занимались модернизацией. Вот, если вы приедете в Италию, посмотрите на лозунги времен фашизма, вас поразит, как все это было похоже на сталинский Советский Союз: «Даешь!», те же самые мускулистые парни, те же самые самолеты, тракторы. А, вот, когда речь идет о странах-паразитах, то это такая пародия на модернизацию, это какое-то Сколково, это самый большой телескоп в Африке, который построил покойник Муаммар Каддафи.
Если говорить о внешней политике, тоталитарные страны намеревались завоевать Запад и они посылали туда танки. Страны-паразиты живут за счет Запада – они продают туда нефть или природные ресурсы и получают все остальное, соответственно, они посылают туда не танки, а деньги. Поэтому, несмотря на то, что они точно так же, как тоталитарные страны, говорят про Запад «Он нас обидел, мы его ненавидим», в первом случае это было серьезно, во втором случае это очень комично, потому что понятно, что не будет, скажем, Россия бомбить Швейцарию, в которой всякая кремлядь содержит свои счета. И понятно, что Каддафи, у которого когда-то терроризм был инструментом внешней политики, после того как он превратился в страну-паразит, он не будет больше взрывать тех, с кем он ведет переговоры.
Страны тоталитарные создавали реальные военные договоры. Варшавский договор – это была страшная история. Страны-паразиты создают такие. комичные истории, одна называется ОДКБ (это создаем мы), Каддафи создавал такую штуку, назывался Южно-Атлантический союз. Он там вообще много чего пытался создать – Соединенные Штаты Африки, он провозгласил себя царем царей Африки. Ну, это было примерно так же, когда наш корабль со скоростью несколько узлов подплывает, хромая, к Карибскому морю и ждет, что, наконец-то, будет Карибский кризис, а, вот, Карибского кризиса как-то на этот раз не происходит.
Наконец, очень важно поведение самих лидеров этих стран, потому что даже в том случае, если в тоталитарной... Лидеры очень часто вообще отличались скромностью как Сталин. Даже если они скромностью не отличались, как, например, Мао, у которого были десятки дворцов, который в каждом своем убежище строил себе бассейн, потому что он очень любил плавать, то даже тогда они, ну, не приглашали с Запада певцов, потому что они просто боялись, что эти певцы их отравят. А, вот, в странах-паразитах ситуация, при которой, с одной стороны, на телевидении рассказывают, что Запад нас не любит, с другой стороны приглашаются именно западные певцы на закрытые вечеринки, которым платятся миллионы долларов. Напомню, что, например, сын Каддафи Сейф аль-Ислам платил Мэрайя Керри по миллиону долларов за 4 песенки на день рождения. Это вполне естественно для стран-паразитов.
И точно также с молодежью. В тоталитарных странах и молодежь, и вообще все жители оставались внутри, потому что это было серьезно, потому что они пытались воспитать реально тех интеллектуалов, которые, с одной стороны, служили бы режиму вне зависимости от того, насколько он кровав не был, им нужны были мозги, чтобы убить Запад. А этим, наоборот, нужно, чтобы мозги убежали из страны. И если в тоталитарных странах (ну как же?) дети и внуки учились в собственных университетах, то в странах-паразитах, ну, это обычная ситуация, что тот же Каддафи рассказывает, как Запад его ненавидит, а в этот момент один сын пляшет под Мэрайю Керри, другой сын, упившись в дым, ездит в Париже на красный свет по встречной полосе, в Италии сбивает полицейских, а в Швейцарии задерживается за избиение слуг.
Так вот, Каддафи-покойник был замечателен тем, что мы видим, что разница между тоталитарной страной и страной-паразитом – она не в головах, она в объективной реальности. Потому что Каддафи успел побывать и тем, и другим. Когда в свое время он пришел к власти, тогда он строил исламский социализм, тогда он отменил в 1980 году даже частную торговлю, тогда его внешней политикой было финансирование террористов. Причем, надо сказать, что это была очень неудачная внешняя политика в форме терроризма. Удачную внешнюю политику в форме терроризма вела Сирия – она, действительно, устраняла именно своих врагов, и на определенном этапе это имело... Ну, это был весьма прагматичный терроризм. А Каддафи, когда он взрывал дискотеки или Боинги, - это был абсолютно не прагматичный терроризм. Он считал, что просто за широкой спиной СССР его никто не достанет.
И вот как только СССР кончился, Каддафи совершенно переменился. Хотя, казалось бы, сумасшедший человек. Очень быстро покаялся перед Западом, очень быстро выплатил компенсации жертвам Локерби, все признал. А потом появилась новая Россия, вставшая с колен, путинская. И вдруг выяснилось, что мир у нас стал многополярный, и вдруг выяснилось, что страны-паразиты пользуются полной неприкосновенностью, и Каддафи снова пустился во все тяжкие.
То есть что началось? Во-первых, он в своем общении с Западом стал делать такую вещь, которая называется создание ситуации. Ну, помните, как после эпидемии Спида, которая началась в Ливии, арестовали 4-х болгарских медсестер, пытали, заставили признаться, что они отравили ливийских детей по заданию израильских сионистов, а потом выяснилось, что все это просто вот такое создание ситуации, что приехал Саркози и сказал Каддафи «Ну, выпустите, пожалуйста, сестер», и сестер выпустили, и Саркози получил титул миротворца.
Вспомним другую замечательную историю, когда один из сыновей Каддафи Ганнибал как раз был задержан в Швейцарии за избиение слуг, и тут Каддафи называет Швейцарию мировой мафией, тут он призывает к ее расчленению между Италией, Германией и Францией, тут он берет швейцарских бизнесменов в заложники. И, вот, после этого президент Швейцарии (правда, Каддафи еще забрал из швейцарских банков 5 миллиардов денег), и президент Швейцарии извиняется перед Каддафи. Потому что страны-паразиты – это не тоталитарные страны, они не являются врагами свободного мира, они не опасны никому кроме своих граждан, а свободный мир, превратившийся в европейскую бюрократию, с ними охотно заигрывал.
И Каддафи снова стал отрываться по полной. То этот человек выступает в ООН и обвиняет израильтян в убийстве Кеннеди, то он заявляет, что Европа должна принять ислам (это произошло во время визита в Италию). Причем, тут же явились каких-то 200 девиц легкого поведения, нанятых другом Сильвио, которые сказали «Да-да, мы готовы принять ислам». И помните, совершенно замечательная фраза Каддафи по поводу сомалийских пиратов, что это ответ жадным западным нациям, которые незаконно вторгаются в водные ресурсы Сомали.
И все это некоторое время Каддафи сходило с рук, потому что, еще раз повторяю, страна-паразит – она не опасна ни для кого кроме собственного народа. И вдруг выяснилось, что помимо европейских политиков, которые согласны лизать любое место не хуже каких-нибудь наших Нашистов... Причем, ну, понятно, мы-то свое лижем, а зачем европейцам лизать Каддафи? Все-таки, выяснилось, что есть еще ливийский народ. И случилось то, что случилось, и Запад, естественно, радостно поддержал восстание против Каддафи, восстание, которое, видимо, в противном случае захлебнулось бы в крови. Другое дело, что революции в нищей стране ничем хорошим не кончаются. К Ливии это, собственно, мало относится, потому что даже если в Ливии придет к власти Аль-Каида, то хуже в ней мало будет. Но вся эта история очень знаменательна тем, что лидеры стран-паразитов думают, что они пользуются полной неприкосновенностью и что они могут топтать Запад как хотят (и они правильно это думают, и Запад слаб), и Запад готов вползать на карачках в ливийский шатер, который Каддафи разбивал, во-первых, ради унижения тех же самых западных лидеров, а во-вторых из-за элементарной паранойи – он просто боялся летать. Но выясняется, что они не забывают, как они вползали на карачках в этот шатер, и ждут удобного момента.
+7 985 970-45-45, и наша российская новость №1, на мой взгляд, на этой неделе – это история с проигрышем Алексеем Навальным иска Владлену Степанову, который испытывает горечь. Кстати, я хочу обратить ваше внимание. Смотрите, вот, члену «Единой России» (я не помню, как его зовут, имя им легион), который там у Навального требовал за оскорбление чести и достоинства насчет партии жуликов и воров, суд отказал. А, вот, фонду «Федерация», который требовал у газеты «Коммерсантъ» денег за что-то там они сказали о фонде «Федерация», суд утвердил. То есть такая тенденция получается, что политические процессы в России еще можно выигрывать, но вот там благотворители типа «Федерации» или коммерсанты типа Степанова – они, действительно, неуязвимы. Но, на мой взгляд, чем замечателен этот иск? Потому что, что мы знали, собственно, до иска? Ну, вот, мы знали, да, был такой гринмейлер Уильям Браудер, что-то он там не поладил с Кремлем – то ли стал интересоваться акционерами Сургута, то ли он там замахнулся на Газпром. Ну, поступила команда его почистить, и, собственно, если бы господин Браудер получил по зубам за уклонение от уплаты налогов, которым занимаются все российские инвестиционные компании (потому что иначе не выживешь), ну, в общем-то, поводов для спора не было бы, это было бы, ну, как в любой нормальной диктатуре третьего мира.
Но у нас в России все особо. У нас в июне 2007 года подполковник Кузнецов изымает в офисах компании Браудера документы и печати 3-х фирм, которых я иначе как мартышки не могу назвать, - это фирмы Махаон, Парфенион и Рилэнд, через которые осуществляется торговля ценными бумагами у Браудера, потому что у нас все в России осуществляется через это место и через такие фирмы. А дальше документы оказываются у уголовника Маркелова. Причем, напомню, что уголовник Маркелов и вот эти вот самые товарищи из неприкасаемых проходят по одному делу о похищении человека. Там была неприятная история, когда Кузнецов некоего бизнесмена Федора Михеева допрашивал, потом передали это дело другому следователю, потом этот следователь сводит этого Михеева вниз и передает как раз тем уголовникам, которые впоследствии оказались уголовником Маркеловым. Просто сводит вниз, физически выпускает из здания, где идет допрос, и сажает в машину, которая этого Михеева похищает.
То есть вот такая напрашивающаяся связь, собственно, от имени кого действовал Маркелов. Потому что затем Маркелов проводит довольно уникальную аферу – от имени других пустышек подает к браудеровским пустышкам иск, проигрывает этот иск в суде, потому что обе стороны представляет одна и та же группа адвокатов, а потом обращается в налоговые инспекции 25 и 28 с заведомо мошенническими требованиями о возврате налога на прибыль. Общая сумма – 5,4 миллиарда рублей. И вдруг госпожа Ольга Степанова, начальница инспекции №28 все это подписывает в течение одного дня, и вопросов, насколько я понимаю, к ней до сих пор практически никаких.
Вот так она ошиблась. Причем, она ошиблась не первый раз и не второй раз, потому что аналогичные транзакции на сумму 2,9 миллиардов рублей были проведены теми же налоговыми инспекциями 25 и 28 годом ранее для двух других фирм, для двух других пустышек – это Селен Секьюритиз и ООО «Финансовые инвестиции», потому что по точно такой же схеме перед этим обнесли Ренессанс-Капитал.
Более того, сейчас уже раскопан третий случай. С декабря 2007-го по апрель 2008 года, опять же, 2 малоизвестные компании, некто ТехПром и торговый дом «Аркадия». Но это мошенничество было, судя по всему, уже не с налогом на прибыль, а с НДС, и там был возвращен НДС на сумму 1,6 миллиардов рублей.
Вот это все мы уже теперь знаем. И мы знаем, опять же, из ролика про неприкасаемых, что семья подполковника Артема Кузнецова внезапно за 3 года потратила 3 миллиона долларов, что обогатилась также семья простого следователя Карпова: так матушка следователя стала счастливой обладательницей земельного участка, квартиры на Мичуринском проспекте. Опять же, из ролика про неприкасаемых №3 мы знаем, что фортуна улыбнулась и семье честной налоговой труженицы Степановой, что согласно ролику в начале 2008 года муж Степановой Владлен Степанов зарегистрировал 2 кипрские компании, вернее, одну – кипрскую, а другую – на Виргинских островах. Что на счета обеих компаний в одном и том же цюрихском банке в общем итоге поступило около 11 миллионов долларов. Там еще в ролике упоминался особняк в Архангельском, вилла в Черногории, вилла в Дубаи на искусственном острове, 2 квартиры класса Люкс в том же Дубаи. В ролике говорилось (внимание, в ролике), что семьи заместительниц Степановой – это Елена Анисимова и Ольга Царева – тоже обзавелись квартирами в Дубаи. Причем, квартиры эти были оплачены деньгами с того же счета, что и квартира Степановой.
Ну и вот после этого ролика Степанов подает в суд, но не на производителей ролика – на Навального, его перепостившего. И заявляет, что, вот, он развелся со Степановой еще в 1992 году, а имущество купил сам на честно заработанные деньги. И все это мы знали до суда, а после суда, благодаря суду, мы знаем, что запись акта о расторжении брака господина Степанова с госпожой Степановой датирована 16 декабря 2010 года. Мы также знаем справки, которые получил Навальный – одну в налоговой инспекции №50 о сумме физических доходов Степанова как физического лица... Простите, это облагаемая сумма доходов Степанова Владлена Юрьевича, полученная им от компаний, состоящих на учете в инспекции. И там написано, что в 2003 году это было 3,5 миллиона, в 2004-м – почти 7 миллионов рублей. И другую справку из 6-й инспекции, где доходы Степанова составили по его собственным данным за 2006-й год 137 тысяч, за 2007-й – 74 тысячи, за 2008-й – 139 тысяч рублей. Ну, и, вот... То есть к этим документам мы получили доступ. И, конечно, у нас есть замечательный суд, к которому обратился господин Степанов и сказал: «Я, вообще-то, разведен и, вот, я эти деньги на виллы все заработал сам». Вот этому суду предъявили документы о том, когда была составлена запись о расторжении брака, вот этому суду предъявили документы о доходах Степанова. Суд сказал: «Да нет, ничего страшного. Навальный не прав, а Степанов прав».
Ну, суд у нас устроен так... Но боюсь, что, как бы, есть же еще и другой суд. Я бы даже не сказала, что Европейский. Есть, ну, некоторый здравый смысл.
+7 985 970-45-45, и, собственно, поскольку у меня еще очень много вопросов по тому же Навальному и один из самых главных вопросов, который мне задают, «А почему Навальный поддерживает Русские марши? Как отнестись к тому, что Навальный поддерживает националистов?», я думаю, что это будет предметом очень широкой дискуссии сейчас в обществе. Вот уже Алексашенко на «Эхе Москвы» написал замечательный пост о том, что дело не в том, что хватит кормить Кавказ, а дело в том, что хватит кормить всю зажравшуюся российскую элиту. Кавказская элита является частью этой зажравшейся российской элиты.
Я тут 2 вещи скажу. Сначала по поводу лозунга «Хватит кормить Кавказ», а потом по поводу Русского марша.
С моей точки зрения, Алексей Навальный является сейчас одним из самых важных российских политиков. Собственно, это единственный человек, который находится в оппозиции режиму и не является маргиналом. Именно потому, что он формально не занимается политикой. Потому что как только Навальный побежит на площадь и будет раздавать листовки, он немедленно превратится в маргинала и станет достаточно смешон. Как только Навальный попытается создать собственную партию и собственную организацию, она будет немедленно, понятное дело, инфильтрована, и кроме того, в нее побегут всякие дурачки. То есть, на мой взгляд, все, что делает Навальный, он сейчас делает абсолютно правильно, и это большая надежда для России. Соответственно, с большой надежды – большой спрос, потому что когда Навальный говорит «Хватит воровать», я понимаю, что «хватит воровать» - это позитивная программа. То есть у меня нет вопросов типа «А что дальше?» Если Навальный говорит, что «вы знаете, банк ВТБ украли столько-то и надо перестать, прекратить воровать», у меня нет вопросов «А что делать вместо того, чтобы прекратить воровать?» Ответ «Прекратить воровать» - это уже достаточно сама по себе позитивная идея, это вот как не пить, не курить, не убивать и не воровать тоже. Библейская заповедь.
А когда Навальный говорит «Хватит кормить Кавказ», у меня возникает вопрос: «А что именно делать с Кавказом?» Потому что... Отрезать его? Ну, во-первых, по какому месту его резать? А во-вторых, отрезать было бы и неплохо как, в конце концов, Кавказ с формальной точки зрения это колония Российской империи. Все колонии отвалились – вот, у Франции отвалился Алжир. Но как мы видим сейчас, отвалившиеся колонии продолжают доставлять беспокойство. Франция отрезала от себя Алжир, но Алжир не собирается отставать от Франции. То есть если Кавказ отвалится и, допустим, там придут к власти фундаменталисты, ну, они будут продолжать доставать Россию так же, как палестинцы достают Израиль. И вопрос, в каком месте провести границу – это не технический вопрос, потому что... Простите за такой нескромный момент (напоминаю), что Россия в XIX веке устроила геноцид на Кавказе, она просто уничтожила черкесов практически в тех местах, где они проживали, и теперь эти места называются Краснодарским и Ставропольским краем. Если провести границу по кавказским республикам, а Краснодар и Ставрополье оставить России, то неужели, вы думаете, не вспомнят нам этот геноцид?
Другой вариант – это делать то, что делали империи в XIX веке, то есть, с одной стороны, действовать силой, которой у России сейчас нету. А с другой стороны, предоставлять колонии такие культурные преимущества, которые она не имела, находясь в варварском состоянии. И этого Россия тоже сейчас не может предложить, потому что, ну, смешно говорить, что вот эти вот наши бюрократы, которые воруют деньги и давят людей прямо на улицах, могут предложить Кавказу что-то высокое в нравственном и цивилизационном отношении. Наоборот, кавказские моджахеды говорят «Ну вот это все происходит, потому что нами правят неверные», и поди возрази.
Поэтому тут я вправе требовать от Навального не только истории о том, что хватит кормить Кавказ, а вправе требовать позитивные программы. А позитивная программа – что делать вместо того, чтобы кормить Кавказ, на самом деле, пока никому неизвестно, это можно только сделать, об этом рассуждать нельзя. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45 – и вот по смске Павел Соколов меня спрашивает: «Список Бута против списка Магнитского. Опуская «Напугали ежика голой ж», спрашиваю: а что, Бут скончался в предвариловке?» Конечно, действительно, приглашаю всех следить за процессом Виктора Бута. Это что-то абсолютно невероятное, потому что, ну, американское обвинение предъявляет доказательства, на которых Бут общается с агентами американцев, которых он принимает за Фарк, рассказывает, что у Фарка, то есть у наркоторговцев и террористов, и России – общие враги, а именно кровавый режим США, обещает им поставить то, другое, пятое, десятое, причем в таких количествах, которые явно свидетельствуют, что либо у нас вертикаль власти протекает, потому что, ну, откуда же в России можно, в каком захолустном магазинчике можно купить 100 российских ПЗРК? Либо у нас вертикаль власти сотрудничала хотя бы какой-то частью своей синусоиды с господином Бутом. Почему он отрицает все и пытается вместо сотрудничества со следствием рассказывать, что, оказывается, он – мошенник, и он ничего не знал, у него ничего не было, он просто обманывал этих агентов, чтобы получить с них деньги. Ну, 2 варианта. Либо у Бута как у всех мошенников...
Ну, то есть это очень часто бывает такая история у людей, которые много занимаются вот такими обманами и киданиями, они настолько верят в собственную хитрость, что они считают, что все вокруг дураки и, действительно, поверят тому, что они говорят. Они считают, что они своим языком могут выпутаться из любой ситуации. Либо Бут понимает, что если он что-то расскажет, на самом деле будет сотрудничать со следствием, то его убьют даже в американской тюрьме.
Меня во всей этой ситуации изумляют 2 вещи. Первое, при всем моем неуважении к нашей вертикали власти я, все-таки, думаю, ну, искренне думаю, что не на очень высоких уровнях она сотрудничала с Бутом, что, скорее, там Бут суетился и, там, прибегал к кому-то, к какому-нибудь генералу с погонами, рассказывал «Да вот, да у меня, да такие возможности, да тут сейчас мои друзья дадут по американцам», потом приходил к этим ребятам, псевдо-Фарку и говорил «Да вот, у меня такие возможности в России».
Ну, это традиционная манера такого рода людей. И совершенно неприлично, что мы вступаемся за этого товарища, потому что каждый раз выясняется, что для того, чтобы Россия вступилась за своего гражданина, а) ему надо что-то наблудить за пределами РФ, б) ему надо быть вором, убийцей, Бутом, чем-нибудь еще, потому что за собственных граждан на собственной территории Россия не вступается. И, конечно, да, список Бута – это серьезно. Вот, конечно, проклятый американский кровавый режим имеет обыкновение хранить деньги никак иначе, как в российских банках. И детей отправляет на учебу в российские образовательные учреждения, и виллы покупает на берегу реки Волги.
Кстати, по поводу судов я по-прежнему жду на «Клинче» адвокатов Фарида Махмудова, ухтинского бизнесмена, обвиняемого в поджоге «Пассажа» – что-то они как-то пока не отозвались. Я с любым адвокатом поговорю – и с Рыбаловым, и с Кулиевым, поговорю с теми правозащитниками, которые защищали господина Махмудова. В конце концов, эти ребята хотели рассказать, что вот это честный бизнесмен, у которого кровавые менты хотят отобрать бизнес. Ну, пожалуйста, вам предоставляется такая возможность.
+7 985 970-45-45. Еще одна история, которая очень громкая международная, случилась на этой неделе – это обмен капрала Шалита на почти тысячу палестинских заключенных. И да, понятно, что это за заключенные. Вот, Хусам Бадран, бывший лидер военного подразделения организации Хамас на западном берегу реки Иордан – это один из тех людей, которые организовали теракт возле дельфинария, в результате которого погибло 132 человека. Мухаммед Дуглас – это человек, который организовал теракт боевика-смертника в пиццерии Сбарро в Иерусалиме, погибли 15 человек. Абдель Хади Ганем – это исламский джихад, стоит за взрывом в 1989 году пассажирского автобуса, 16 человек.
И вы знаете, прежде чем сказать, чем это кончится, я хочу рассказать такую историю. Да, понятно, это такой пиар-акт, Израиль показал, как он ценит жизни своих граждан: жизнь одного израильтянина Израилю дороже, чем вот эта тысяча людей. И я хочу рассказать другую историю, это история, которая случилась с мальчиком по имени Мохаммад аль-Дура, и случилась она в сентябре 2000 года во время второй антифады, когда этот мальчик был убит, убит в перестрелке между палестинскими боевиками и израильским блокпостом. И палестинский журналист, который снимал все это на телекамеру, заявил потом под протокол, что он уверен, что проклятые псы-израильтяне убили мальчика специально. И, кстати, этот журналист отверг с негодованием обвинения в том, что он занимает чью-то сторону, он сказал «Журналистика – моя жизнь, моя профессия, мой язык, но, вот, кровавые израильтяне специально убили мальчика».
Причем, сначала армия обороны Израиля сказала «Ну да, была перестрелка – наверное, мы убили мальчика. Извините». Потом стали выясняться подробности этой истории. Они оказались очень странные. Во-первых, оказалось, что на том самом перекрестке в течение предыдущих нескольких часов собирались даже не десятки, а буквально сотни людей, сотни палестинцев, которые забрасывали израильский блокпост камнями и коктейлями Молотова, причем блокпост по ним не стрелял. Причем, было очень много журналистов, которых, видимо, предупредили, что будет что-то интересное, и эти журналисты сняли очень много сцен, когда люди притворялись мертвыми... То есть там есть одна сцена, когда человек падает, якобы, сраженный, тут же встает. Есть другая история, когда его увозит скорая помощь. А на другой пленке этот человек, увезенный скорой помощью, тут же из скорой помощи выпрыгивает. И когда стали разбирать обстоятельства инцидента, то, ну, журналисты, бывшие вокруг, сказали «Да, ну, это всегда так бывает».
Ничего себе, «всегда так бывает». Всегда мирный палестинский народ забрасывает камнями проклятых израильских оккупантов, причем те не стреляют в ответ, а потом на глазах журналистов падает, притворяется мертвым.
Но это, собственно, не самое главное, а самое главное вот что. Что стрельба началась после того, как пришли палестинские боевики и из-за спин своих же палестинцев открыли стрельбу по израильскому блокпосту. Причем, рядом было несколько палестинских блокпостов, они могли все это прекратить – они этого не делали.
И, вот, мальчик со своим отцом прятались за большим бетонным таким, круглым куском трубы по диагонали от израильского блокпоста. Причем, очень, на самом деле, страшный момент на пленке заключается в том, что отец прятался вплотную к этой бетонной штуке, а мальчик стоял сзади, за ним. Я вообще не понимаю, что это за отец, что это за родитель, который сам избирает наиболее безопасное место, а мальчика выталкивает подальше. Но это так, к слову.
И, вот, проблема заключается в том, что когда восстановили всю диаграмму выстрелов, то стало понятно, что израильтяне-то вряд ли могли застрелить мальчика ровно потому, что на пути траектории их пуль был как раз вот этот бетонный круг. А палестинцы – гораздо легче им было застрелить мальчика, потому что все это было расположено, как бы, в углах некоего равнобедренного треугольника, и не говоря уже о том, что израильтяне никак не могли нарочно стрелять по мальчику просто по той простой причине, что они могли стрелять по десяткам палестинцев до этого и этого не делали. И в тот момент, когда их стали обстреливать боевики, наверное, они стреляли по боевикам, а не по мальчику где-то глубоко в стороне.
А, вот, палестинские боевики как раз, похоже, могли чисто технически выстрелить по мальчику. Причем, они не могли его застрелить, опять же, случайно, потому что он не находился на линии огня – он находился в месте, которое было практически неуязвимо для израильского блокпоста, но он находился в месте, которое легко было доставаемо до палестинских боевиков.
И дальше возникает вопрос, был ли посвящен журналист во всю эту историю? Это вряд ли. Но как мог журналист этого не видеть? И дальше возникает очень неприятный вопрос, который заключается в том, а могли ли палестинцы мальчика застрелить случайно? Потому что, еще раз повторяю, тут как-то уж очень подозрительно, да? Видят, что снимает все это журналист, понимают, что журналист – палестинский, понимают, что журналист как раз скажет «Нет. Кровавый израильский режим»...
И, собственно, к чему я эту историю рассказываю? Во-первых, вот это к вопросу о ценности человеческой жизни. Вот так ценит жизнь своих детей Израиль на примере капрала Гилада Шалита, вот так ценят жизнь своих детей палестинские боевики... Как это у них там они говорят? «Ну вот он стал шахидом. А если он не планировал, это не наши проблемы».
И почему я все это говорю? У меня есть такой прогноз, который заключается в том, что вот эти вот 1000 человек, которые отпущены, - они – террористы, они – люди с исковерканной психикой. Они – люди, которые жили в обществе, где нельзя отличиться иначе как убивая других людей, в том числе невинных. И они серьезно думали, что они по этому поводу сделают карьеру. И туда не 1000 человек освободили, туда освободили 1000 крыс. В крысятник бросили 1000 крыс, которые сейчас потребуют своей доли. А там другая 1000 крыс занимает это место. Это, понимаете, вечная проблема обществ, которые устроены, скажем так, нерациональным способом. Ну, вот, представим себе, похищен был бы террористами на 2 года американский президент. Ну, освободили бы американского президента – он бы продолжал оставаться американским президентом. А представьте себе на 2 года куда-нибудь исчез, ну, скажем, Владимир Владимирович Путин. Ну, как вы думаете: если Владимир Владимирович Путин через 2 года появляется, много бы людей отдало ему бразды правления обратно? Там бы уже образовалась своя тусовка.
И это к тому, что внутри организации, которая как Хамас построена только на эффективности насилия, сейчас начнется большое разбирательство, во-первых, за то, кто альфа-самец типа «А я отсидел, а я хочу больше», а во-вторых, не забывайте, что значительное количество этих людей завербовано израильской разведкой, и хамасовцы не знают, кто завербован, а кто нет. И они будут это тоже выяснять. И я предсказываю, что из тысячи этих людей большое количество людей в течение нескольких лет будут застрелены, и боюсь, что это сделает вовсе не израильская разведка – я боюсь, что там такой бардак будет сейчас во всем этом крысятнике, что, ну, помимо чисто пропагандистского эффекта «Вот столько стоит жизнь израильтянина и вот столько стоит жизнь палестинца», я думаю, там будет чисто технологический эффект от полной дезорганизации террористической организации.
+7 985 970-45-45. И я, собственно, хотела продолжить историю про Навального и про Русский марш, и про страшное возмущение леволиберальной интеллигенции о том, что Навальный на него идет. Прежде всего, поскольку тема-то такая, я бы сказала, очень нервная, тема, которую запрещено обсуждать в приличном обществе (национализм).
Хотела бы обозначить свое отношение к национализму, который, с моей точки зрения, является одной из массовых идеологий, идеологией толпы, который появился со всеобщим избирательным правом тоталитарных идеологий и который абсолютно разрушителен для общества. Вот, совершенно не случайно, что вообще история с патриотизмом возникла после Великой французской революции, когда впервые в истории человечества, новейшей истории человечества возникло всеобщее избирательное право. Потому что люди, которые свергли короля и приняли декларацию прав человека, они пытались как-то идентифицироваться между собой и, так сказать, объяснить друг другу, почему они замечательные. «А потому что мы – французы. А все остальные – не французы, все остальные – губители свободы» и так далее, и так далее.
Понятно, что такая вещь как национализм, он просто не мог существовать в аристократической, феодальной Европе, потому что граф Германии чувствует больше общего с графом России или Франции, даже если они воюют друг с другом, нежели с простолюдином из Германии или Франции. И аристократическое чувство – оно предполагает служение родине. Это очень разная история.
Плебейский национализм, национализм как идеология толпы – он предполагает, что «я – русский (или я – француз, или я – немец, или я – чеченец), поэтому я самый хороший, поэтому мне все должны». А аристократизм полагает, что «я – русский, поэтому я должен служить России». Вот, насколько для меня позитивен и важен аристократический национализм, который налагает на человека некий свод обязанностей (я – русский, я родился в этой стране, поэтому я должен служить этой стране), настолько для меня отвратителен национализм быдла, которое заявляет, что «я – русский, поэтому я – замечательный».
И вообще должна сказать, что это, собственно, относится к любой идеологии, потому что любая идеология становится страшной, когда человек на ее основании выписывает себе индульгенцию. Человек может верить в кого угодно, хоть в Иисуса Христа, хоть в Зевса, хоть поклоняться Микки Маусу, да? Вот, человек говорит «Мой бог – Микки Маус, и поскольку все остальные Микки Маусу не поклоняются, то, значит, я круче их всех и я имею право их убивать, и должен убивать тех, кто не поклоняется Микки Маусу». Вот это плохо. А если человек говорит «Я поклоняюсь Микки Маусу и я докажу, что те, кто Микки Маусу поклоняются, это самые хорошие люди, я буду самым честным, самым работящим, самым трудоспособным, самым справедливым», да ради бога, поклоняйся хоть Микки Маусу, хоть Тому и Джерри.
Так вот. Это первое о том, что не люблю я националистов, особенно в их варианте для люмпен-пролетариата. Пункт второй, что у меня есть 2 совершенно очевидных вопроса. Вот, есть национализм, из которого, в частности, как всегда нам объясняют, развился национал-социализм, развился Освенцим, Гитлер и так далее, и есть социализм, из которого развился, между прочим, ГУЛАГ, Пол Пот и так далее. Это 2 одинаково страшных тоталитарные идеологии, которые дают человеку толпы вместо того, чтобы пытаться его индивидуально совершенствовать, выписывают ему индульгенцию на любую пакость. Даже если считать там чисто арифметически, то коммунисты убили больше народу, чем нацисты, намного. Но я как-то не вижу, что между вредоносностью этих двух идеологий ставится знак равенства. То есть, вот, если приходит человек и говорит «Я – националист. Вы знаете, вот, цыгане торгуют наркотиками, что, к сожалению, является, извините, легко подтверждаемым фактом наблюдения», то ему сразу говорят: «Как ты можешь так говорить? Ты – фашист, ты – Бухенвальд, ты – Освенцим». Если приходит человек и говорит «А вы знаете, я хочу, чтобы у всех было бесплатное образование и бесплатные пенсии», то ему не говорят «Слушай, парень, то, о чем ты рассуждаешь, это кончается ГУЛАГом, это кончается Пол Потом». Почему-то совершенно различное отношение к двум тоталитарным идеологиям у леволиберального сознания. Националистическая идеология – она не обсуждается как секс не обсуждался во времена королевы Виктории: все, кто заговорил об очевидном, тот сразу анафема, тот сразу Брейвик, сейчас пойдет людей стрелять на улицах. Тот, кто исповедует социалистическую идеологию, ему почему-то не пришивают ГУЛАГ и Пол Пота.
А второй мой вопрос заключается в том, что почему-то очень большая разница в отношении леволиберального сознания к национализму, скажем так, европейских держав и национализму то, что можно назвать «побежденных народов». Вот, я приведу простой пример. Встает немец и говорит «Евреев надо сжигать». «Ты! Негодяй! Ты, так сказать, поклонник Гитлера и так далее». Это совершенно справедливо. Встает араб и говорит то же самое – и вся леволиберальная тусовка, особенно европейская, она как-то замолкает в смущении, потому что, ну, как бы, если это говорит араб, то это совсем не то же самое, что говорит немец.
Сколько угодно нам ругают национализм колониализма. Когда там говорили, что «черные народы – они те самые, похожие на обезьян» (и это, действительно, ужасно, это, действительно, свинство и так далее, и тому подобное), но почему-то как-то не принято рассказывать, что когда эти самые черные народы освободились и когда Родезия превратилась в Зимбабве, в ней почему-то стали вырезать белых фермеров, в ней земля, которая была житницей Африки, превратилась в пустыню, в ней началась вовсе не свобода и демократия, а в ней начался Роберт Мугабе, который является одним из самых отвратительных диктаторов современности. И там триллионы этих зимбабвийских долларов начались...
То есть я вижу какое-то очень неравновесное отношение, с одной стороны, к тоталитарной идеологии под названием «национализм и «нацизм», и к тоталитарной идеологии под названием «социализм и коммунизм», с одной стороны, у леволиберальной интеллигенции. А с другой стороны, что почему-то то, что они никогда не прощают белому человеку, они склонны простить всем остальным.
И, собственно, российское отношение к национализму, отношение российской интеллигенции – оно повторяет это отношение леволиберальной интеллигенции, потому что у нас запрещено обсуждать эту тему. Ребята, а что вы хотите? Если эту тему не будете обсуждать вы, то ее будет обсуждать улица. И если на Русский марш не будет ходить Навальный, то на него будут ходить сумасшедшие люди пополам с агентами Кремля, которые, кстати, тоже страшно любят эту тему.
И еще раз повторяю, есть некоторые очевидные страшные вещи, которые заключатся в том, что когда государство распадается (а российское государство распадается) и когда государство не способно обеспечить соблюдение закона всеми своими гражданами, то тогда вылезают наружу в том числе этнические различия между этими гражданами, и оказывается, что кавказцы и русские не соблюдают закон по-разному. Потому что на Кавказе сохранился род, потому что на Кавказе люди заступаются друг за друга, и потому что люди, у которых сохранился род, который заменяет собой государство, по определению ведут себя по-другому, чем люди, у которых рода не сохранилось, у которых вместо рода единственное возможное объединение – это толпа, та толпа националистов, которую мы, собственно, видим.
Вот, мне тут пишут «Национализма в России нет. То, что видим, - пародия на него». Это еще один серьезный вопрос, потому что я все время задаю себе простой вопрос: почему эстонский национализм, когда Эстония освобождалась от СССР, или литовский, или латвийский, во-первых, воспринимался леволиберальным сознанием как нормальный, а, во-вторых, действительно, способствовал образованию национального государства, которое оказалось нормально устроено? Почему российскому национализму отказано в возможности быть нормальным? Ребята, если вы ему отказываете в возможности быть нормальным, он точно будет ненормальным. И с моей точки зрения, для Навального как для перспективного российского политика национализм – это инструмент. Это очень опасный инструмент. Но простите, других инструментов у тех, кто пытается реально сейчас реформировать Россию, нет. Потому что если рассказывать, что Россию мы реформируем с помощью всеобщего избирательного права и обещаний государства всеобщего благосостояния как в Европе, то, ребят, это немножко нереально. Еще раз повторяю, этим инструментом можно порезаться, но других инструментов, боюсь, у нас нет. Всего лучшего, до встречи через неделю.
Обсуждения Код доступа