Рам Дасс

В качестве Рам Дасса, вдохновленного трансформацией сознания, пережитой благодаря психоделикам, он искал на Востоке мудрость просветления. Он продолжает поиски в Индии и одновременно несет свою веру миру Запада, считая, что человек может быть понят с помощью психиатрических построений, а также - с точки зрения социальных критериев. Помимо того, что Рам Дасс - человек, это еще и метафора, и как таковая может быть испытана и оценена в терминах нашей цивилизации. Рам Дасс конкретизировал нашу общую древнюю тоску и неудовлетворенность: фантазия, этот радикально иной способ жизни, может быть найдена вне времени и пространства. Так воображение человека, порожденное этой жаждой, создало мифы о богах Олимпа, "Путешествие Гулливера" и "Космическую Одиссею 2001 года". Люди не удовлетворены нынешним положением вещей - даже наиболее самодовольные защитники status quo. Последние выдают себя своим резким, автоматическим называнием всякой перемены мятежом, а также своими вялыми действиями - это все, что осталось от глубины их чувств и способности к сопереживанию. Рам Дасс бьет в набат. И делает это для нас. "Проснитесь! - говорит он. - Ваше сознание задушено, ваши ограничения иллюзорны. Жизнь - это только танец, она способна на бесчисленные вариации. Даже самые великие мечтатели не представляли себе их размаха".

Мы живем в самое лучшее и одновременно в самое худшее время. Человек покоряет Луну, но вряд ли располагает пригодной для жизни Землей, на которую стоило бы возвращаться. Мы можем установить мгновенную связь практически с любой точкой планеты, однако все, что мы можем послать, - это наше губительное притворство. Мы располагаем машинами, облегчающими труд человека, однако сэкономленная энергия лишь усугубляет нашу нецелесообразность или превращается в разочарование. Мы расширяем наши материальные запросы до бесконечности и снижаем процент детской смертности, но не можем прокормить, одеть и обеспечить жильем постоянно растущее население Земли. Мы даже не можем гарантировать всем достаточное количество воздуха. Мы достигли высочайшего за всю историю цивилизации жизненного уровня, однако этот уровень оказался уделом лишь немногих, остальные же воспринимают его как насмешку. Если внимательно приглядеться, что такое этот "наивысший стандарт", мы увидим опротивевшую серость в роскошных футлярах благосостояния. Даже Ричард Корн пустил себе пулю в лоб. Возможно, каждое поколение считает, что оно живет в самое лучшее и в самое худшее из времен, выражая тем самым свое эгоцентрическое самоощущение. Похоже, что западный человек уже не может как прежде находиться в бездействии и что точка перелома уже достигнута - над нами неотвратимо нависла альтернатива полного вымирания или фундаментальных перемен. По утверждению Рам Дасса, именно уровень технологии привел нас к такому открытию. То, что на протяжении многих десятилетий привлекало нас своей недоступностью, теперь спокойно выгружено в подставленные подолы наших детей. Теперь доступны и полет на Луну, и весь репертуар секса. Когда мы понимаем, сколь ограничено все это и как ненасытна наша жажда, мы становимся открытыми касанию великой цели. Подобно Арти Шоу, пережившему депрессию и пробудившемуся к самореализации после шумного успеха его книги "Золушкино горе", мы понимаем, что являемся подобием борзых собак, охотящихся на зайцев. Великая цель, этот тщательно скрываемый во все века секрет, теперь становится известной многим людям, сумевшим сохранить в себе молодость и жизнь. Один из них - Рам Дасс.

Рам Дасс утверждает, что мы живем неправильно, что мы променяли свое право первородства на тиранию и разукрашенный фасад цивилизации. Чтобы восстановить это право, мы должны взглянуть прямо в глаза цивилизации, поставить под вопрос каждое из ее достижений и искать ответы на все вопросы в глубине самих себя. Георг Леонард, еще один пророк так называемой Грядущей Трансформации, называет нас людьми, "взлелеянными даром цивилизации", который, способствуя развитию технологии и производительности, "ограничивает нас, отделяет от простейших удовольствий и делает несчастными в наших собственных шкурах".

Вот некоторые из недовольств, вызовов и вытекающих из них перспектив, цитируемые Леонардом и представленные Рам Дассом-метафорой, и объясненные Рам Дассом-человеком.

Мы живем в будущем и упускаем настоящее. Мы отделяем себя от других и потому лишаем себя единства.

Мы заявляем, что люди и вещи различны между собой и, заявляя так, отождествляем себя с ними.

Мы препятствуем развитию тела и погребаем заживо свою душу.

Мы чрезмерно эксплуатируем некоторые чувства и проходим мимо ощущений.

Мы открыли внешний мир и в то же время отгородились от него.

Мы уверены, что можем вместить любое количество информации, но именно избыток ее мешает нам стать сознательными.

Мы считаем, что материя, время и пространство - дискретные и фиксированные единицы, несмотря на то, что теория относительности и квантовая механика разрушили эту модель.

Мы ценим любой проблеск сознания, но умаляем его "измененные" состояния и этим ограничиваем себя, так как сужаем свои возможности восприятия. Мы считаем, что если материя является твердой в узкой полосе частот, она вообще суть твердая, несмотря на то, что вне этих частот она имеет тенденцию к подвижности и проницаемости.

Мы убеждены, что наше физическое тело ограничено кожей, несмотря на многочисленные "опыты вне тела", а также вопреки научному факту о невозможности определения физического положения субатомных частиц. Свою способность объяснять и сводить все человеческие феномены к психиатрическим и психологическим построениям мы считаем доказательством существования одной-единственной реальности, хотя правильнее было бы использовать ее в качестве полезной перспективы, не предназначенной для установления какой-либо позиции относительно других возможных реальностей. Но давайте посмотрим, что думает Рам Дасс об этих и других аспектах реальности, как он организует свои мысли в этой книге.

И для профессионального боксера, и для обывателя сознание - это когда человек находится в вертикальном положении и бодрствует, а бессознательность - когда в горизонтальном и спит. В психологии сознание соответствует состоянию бодрствования, когда человек бдителен, воспринимает и думает объективно, располагает энергией, полностью развернутой на выполнение специфической работы. Хотя эта формулировка не включает радость или счастье, в западном обществе существует подтекст: поскольку такое состояние сознания питает эффективность и производительность труда, оно испытывается или должно испытываться как приятное. И мы ценим того, кто делает, а не того, кто мечтает. Большинство людей старается обладать именно таким сознанием, борясь с усталостью и депрессией. Усталый бизнесмен не типичен. Отклонения от такого стандарта называются изменениями состояния сознания. Гиперсознание можно наблюдать в проявлении чрезвычайной бдительности, которая, например, полезна в работе детектива и аномально преувеличена при паранойе. Однако измененные состояния сознания в большинстве случаев менее всего соответствуют гипербдительности, но скорее снижению бдительности (по крайней мере, по отношению к условностям реальности). Они выражаются в ослаблении процессов мышления и контроля над эмоциями, в тенденции к эмоциональному возбуждению, субъективности, пассивности, открытости, опыту, отличному от повседневного, скорее - к слиянию, чем к разделенности. Причиной относительно контролируемых изменений сознания могут стать гипноз, оргазм, искусство, игры, путешествия, неожиданный успех, а также употребление наркотиков. Слишком сильное изменение и недостаток контроля в этом состоянии приводят к психозам. Поскольку окружающие нас условия поощряют бдительность, производительность, конвенциональный стандарт сознания (сознание, соответствующее традиционным стандартам), - изменение состояния сознания может произойти просто при выходе человека из привычной среды. Это напоминает мудрость семейного доктора: если вам не помогают две таблетки аспирина - возьмите отпуск. Одним словом, для западного человека сознание означает - быть в состоянии бодрствования и сохранять способность выполнять реальную работу. И эта вершина, которую мы стремимся покорить и которая, хотя и допускает всякого рода эксцентричности в искусстве, воспринимает подозрительно, если вообще не враждебно, людей, у которых такое бодрствование менее выражено, - людей эйфоричных, расконцентрированных.

Рам Дасс переворачивает эту формулировку и говорит, что конвенциональный способ мышления, чувствования и поведения есть выражение бессознательности. Быть сознательным - значит осознавать и быть в контакте со всеми человеческими возможностями. Восприятие, например, не ограничивается пятью чувствами. Более того, существуют способы познания, которые, за неимением лучшего слова, можно назвать "мистическими". Они могут быть доступны любому из нас, если мы достигнем такого состояния сознания, которое их допускает. Мышление не обязательно должно ограничиваться объективностью и линейностью. Время и пространство могут быть сжаты: прошлое, настоящее и будущее могут быть доступны сразу же, как "здесь-и-теперь". Так человек может контактировать с другим человеком, словно тот находится рядом, хотя он может быть в это время за несколько миль, и человек может пережить "здесь-и-теперь" как прошлое, так и будущее. Ни мысль, ни язык не обязаны следовать законам конвенциональной логики, этой грамматике мышления. Эти законы ограничивают способности мышления и выражения. Рам Дасс избегает тупиков детерминизма, предлагая отдать себя в руки закона более великого, закона, превосходящего причину и следствие и обладающего собственной полнотой.

Быть полностью сознательным - значит перейти разделенность субъекта и объекта. Человек "есть" в гораздо большей степени, чем человек "делает". Человек пытается отождествить себя со всеми и со всем. Рам Дасс говорит, что мы должны не следовать Десяти Заповедям - мы должны стать Десятью Заповедями.

Хотя Рам Дасс не использует этот термин, но большинство его описаний полностью сознательного разума соответствует характеристикам "первичного процесса" - термин Фрейда, соответствующий разуму мечтателя и психотика. В этой системе, вместо конвенциональной грамматики, представлено сгущение, смещение, парадоксы и противопоставления. Отсюда и исходит точка зрения Рам Дасса, что мечтатель и психотик более сознателен, чем типичный обыватель в своей бодрствующей повседневной жизни. Рам Дасс терпим и снисходителен к психотикам, считая, что такие люди могут быть источником мудрости, которую негде получить, кроме как у них. Этой формулировкой он как бы акцентирует внимание на том, какие бывают психотики: измененное состояние сознания само по себе не есть мудрость, но мудрый человек порождается им.

В понятие "сознание" Рам Дасс включает практически неограниченные возможности человека, потенциально существующие в нем. Сознание, не ограниченнее конвенциональной мыслью, результатом которой, являются ограничения времени и пространства, может в буквальном смысле сдвинуть гору.

Такая перевернутая концепция была провозглашена Лоуренсом Куби в его понятии нормы - гипотетических условий, при которых все содержимое разума освобождается от всякого рода репрессий и становится полностью сознательным. Из этой формулировки Куби следует, что патология - это любое отсутствие сознательность. В недавно вышедшей книге Харта и др. "Становление психической нормы", авторы разделяют некоторые из допущений терапии "первоначальных криков" Янова, рассматривая конвенционального человека как становящегося психически ненормальным в целях самозащиты. Психическая норма достигается только тогда, когда человек полностью осознает, против чего направлена его самозащита. Аранжировка сознания, от самого пустого до самого полного, обозначается планами, энергетическими центрами, называемыми чакрами. Их семь, и они расположены вдоль позвоночного столба, от копчика до макушки. В идеале психическая энергия свободно течет от одного плана к другому. В действительности, западный человек живет в первых трех чакрах. У него могут быть проблески активности четвертой чакры, но остальные, трансцендентные, планы находятся вне досягаемости. Подобно психосексуальной модели либидо Фрейда, энергия может быть захвачена и зафиксирована с последующей концентрацией на том или ином уровне. В принципе же, эти фиксации или блоки могут работать таким образом, что заключенная в них энергия будет продолжать двигаться вверх или окажется посланной к любому плану сознания с тем, чтобы быть полезной в той работе, для которой предназначен данный план сознания. Подобную схему используют и последователи Вильгельма Райха - биоэнергетики. Они восприняли эту формулировку буквально и разработали тесты, цель которых - снятие блоков, задерживающих поток энергии. Согласно Рам Дассу, мы, заточенные в своих ограниченных уровнях сознания, даже не можем себе представить, что мы упускаем. И он открыл это благодаря ЛСД. В настоящее время Рам Дасс утверждает, что для этого вовсе не обязательно принимать ЛСД. Расширение сознания доступно каждому, и Рам Дасс ставит в пример восточных адептов, оспаривающих постулаты и предсказания западного мира. Они обладают такими способностями как телепатия, ясновидение, нечувствительность к боли, способность питаться лишь двумя стаканами молока в день, и им достаточно лишь двух часов сна в сутки.

Вызов Рам Дасса прост и ясен: если бы мы расширили свое сознание, мы бы думали, чувствовали и жили лучше и совершенно иначе, открыли бы в себе практически бесчисленные дремлющие в нас способности. Наша цель находится не во внешнем пространстве, a в поиске внутреннего пространства, чтобы обеспечить себе возможность такого роста.

"Мелодрама" - это ключевое слово Рам Дасса, выражающее способность человека серьезно, с нахмуренными бровями, "влипать" в собственные мысли, чувства и реакции, отождествляться с объектами, людьми, всевозможными интересами. Используемое Рам Дассом слово "мелодрама" еще сильнее звучит в контексте с рекомендуемой им позицией отделения, его версии учения Будды. Отделение - это эфемерная срединная точка между состоянием патологической серьезности и сдержанной отстраненности. Такая позиция дает точку отсчета, допускающую чувство иронии и способность к восприятию парадоксов. Она защищает нас от травм и катаклизмов. Поскольку, говорит Будда, всякое решение одновременно правильно и неправильно, мы не должны стремиться к тому, чтобы быть всегда правыми и не сокрушаться, когда неправы. Рам Дасс говорит: "Я могу делать только то, что я делаю, потому что, как только у меня появится озабоченность, - я пойман в ловушку, а как только я буду пойман, единственное, что я смогу сделать, - это поймать и вас". Еще в одном высказывании на тему отстраненности Рам Дасс говорит, что не отказывается от того западного ученого, который есть в нем, но отказывается от отождествления с ним. При таком "влипании" он неизбежно будет страдать от критики, жалеть себя, добиваться признания и в конце концов может скомпрометировать свою способность мыслить. Находясь же в стороне от "мелодрамы ", он застрахован от такой ловушки, - это то, чего Рам Дасс хотел бы и от каждого ученого.

В художественной критике слово "мелодрама" означает эстетически низкопробную постановку. В расширенном сознании, где нет места низкопробности, мелодрама - это то, что происходит на другом плане сознания. Психиатрия иногда рассматривает отделение как показатель нарциссизма, когда отождествления не происходит, так как такой человек не заботится о других. То же происходит и при шизофрении, где отождествление дезориентирует человека. Если бы Рам Дасс находился в состоянии сознания, допускающем возражения, он отверг бы оба положения. Вместо них он, возможно, предложил бы читателю проверить мысли, высказанные в этой книге, на собственном опыте. По крайней мере, такой читатель согласился бы с тем, что мысли Рам Дасса содержат больше тепла и контактности по сравнению с нарциссическим мышлением и больше мужества и контактности по сравнению с шизофреником. Более того, в его отстраненности чувствуется расточительство, здравость ума и реализм, сквозь которые проглядывает добродушное подмигивание. Идея отстраненности Рам Дасса ассоциируется с положениями психоанализа - "отсутствие желания" и "нейтральность". Последователи гештальт-терапии и им подобные транслируют эти идеи (при условии некоторого потенциального побуждения человека) в понятии "делать свое дело", самому нести ответственность за себя. В самом деле, поклонники гештальт-терапии выражают этот смысл отождествленного отделения следующим образом: "Я делаю свое дело, ты делаешь свое... И если мы случайно встретимся - это будет прекрасно. Если нет - этому можно помочь". Однако это только красивые слова, они неточно отражают действительность. В той или иной степени большинство человеческих взаимоотношений, и в частности те, которые несут конкретную или косвенную помощь ближнему, целью которой является полезное изменение человека, обусловлены отождествлением, оценкой и целью, которые могут не иметь никакого отношения к выбору и потребности участников. В особенности это заметно, когда последние изменяются в ходе процесса взаимоотношений. Такое отождествление происходит с техническими ролями и терапевтической помощью, с понятием умственной нормы, с социальными представлениями и чувствами, такими как брак, дети, род занятий, с культурными оценками: табу на каннибализм, убийство, инцест и т. д. Будучи отождествленными со всем этим, мы не способны в полной мере к анализу, оценке, знанию и пониманию всех этих вопросов, мы можем лишь реагировать на них в ограничениях ситуационного поля. "Терапевтический образ" может быть построен на совпадении целей. Соглашение на отождествление себя с этими целями временно. оно не отрицательно, и может закончиться по истечении какого-то срока, если последует переоценка ценностей. Насколько же лучше, говорит Рам Дасс, если мы просто согласимся на расширение сознания, куда бы это нас ни привело. Если мы встанем посреди комнаты и будем просто наблюдать расширение своего сознания, все будет хорошо и многое покажется более забавным, чем оно казалось раньше. Итак, результат отделения будет выглядеть следующим образом: тот, кто владеет собой плохо, будет владеть собой лучше, потому что в человеке существует присущая ему доброта, способность к изменению, неиспользованная энергия, невостребованные таланты, которые только и ждут свободы проявления. Еще одно следствие отделения: жить мудро - значит избегать противопоставления, присущего позиции отождествления. Отождествление с одним объектом означает противопоставление себя другому, а находиться в противопоставлении - значит утверждать во взаимоотношениях концепцию субъекта-объекта. Отделение же, наоборот, способствует слиянию субъекта и объекта, увеличивает гибкость, допускающую союз посредством единения. Аналогично тому, как в японском боевом искусстве айкидо человек, когда он сталкивается с явным перевесом противника в силе, добавляет себя к этой силе в новой комбинации, достигая двойного результата: избегает конфликта и накапливает силу. Западные теории декларируют неизбежность конфликта, основываясь на мысли, что противопоставление является необходимым способом жизни. Безусловно, это справедливо в том случае, когда человек отождествлен. Но когда он отделен от всякой мелодрамы, нет ничего, что можно было бы противопоставить. И наконец, отделение от прошлого и будущего обеспечивает наиболее полное переживание настоящего. До тех пор, пока мы привязаны к желаниям, мы подвержены страданию из-за неудовлетворенности, удовлетворив же их, мы тоже страдаем, понимая, что это не может длиться вечно. Будущее наших пустых фантазий грабит настоящее. Рам Дасс одновременно смотрит вперед и назад, находясь между двумя своими мирами, нередко определяя себя в созвучии с тем клиницистом, психологом и психиатром. которым он отчасти является. Он рассматривает последнего как прискорбное выражение ограничения сознания человека Запада, пойманного в причинно-следственную ловушку, погрязшего в своих концепциях и конструкциях моделей сознания, чувств и поступков. Как и большинство ратующих за реализацию потенциальных возможностей человека, наряду с глашатаями Нового Сознания, Рам Дасс говорит, что он в течение пяти лет практиковал психоанализ и основанную на психоанализе психотерапию, и в итоге обнаружил их недостаточность. Он утверждает, что анализировал себя в течение пяти лет, и в результате аналитик, сидящий в нем, определил, что он слишком слаб, чтобы выжить в обществе. В качестве экспертного доказательства он рассказывает о своей работе психотерапевтом в студенческой Службе Здоровья в течение восьми лет. Приведенные Рам Дассом доводы спорны. Аналитик, который к концу своей пятилетней работы делает заключение, что его пациент слишком слаб, чтобы жить в обществе, вряд ли компетентно проводит анализ. Если бы это не было сказано Рам Дассом, это означало бы или его недопонимание или то, что Рам Дасс, не являясь слабым для жизни в обществе, довольно слаб как аналитик в различных специальных методах адекватного анализа. Но если это так, то такой попытки вообще бы не стоило предпринимать, не говоря уже о том, чтобы заниматься этим в течение пяти лет. Несмотря на то, что нарисованный Рам Дассом автопортрет беспристрастного исследователя, хорошо осведомленного относительно феноменов, с которыми он имеет дело, терпит неудачу, но все же он ставит проблемы, с которыми психоаналитики не могут не считаться. Психоаналитики могут использовать свои концепции и построения для объяснения или обоснования феноменов. которые допускают совершенно иной, столь же корректный способ решения. В принципе, однако, этого не должно быть. Фрейд, например, серьезно интересовался оккультными науками. Любой психоаналитик отдает себе отчет в том, что он может, например, корректно подставить мотивы для индивидуальной веры в Бога, но это ничего не говорит о том, существует ли Бог вообще.

Западный человек имеет тенденцию упускать настоящее в силу того, что западная культура ориентирована на цели в будущем. Нередко он предполагает начать жить в свое удовольствие лишь после того, как получит образование, когда будет располагать деньгами, вот подрастут дети... Пока он связывает свои надежды на счастье с приобретением чего-то внешнего, он может проглядеть и даже потерять тот дар опыта, который он мог бы получить прямо сейчас, не откладывая. Открытость чувств есть ключ, несравненно более эффективный, чем распланированное во времени действие, именуемое "накоплением опыта". В гештальт-терапии беспокойство описывается как функция страха, как ориентация на будущее, предназначенная для защиты себя от последующего стыда и, возможно, опасности, и все это - ценой утраты настоящего. Рам Дасс утверждает, что мы не можем получить удовольствия от, скажем, порции мороженого в полной мере, по тому что сознание того, что оно скоро кончится, вкрадывается настоящий момент и лишает нас полноты наслаждения. Беспокойство, больное место нашей цивилизации, обусловлено заботами о будущем, которые подавляют, а подчас и разрушают полностью настоящий момент. Насколько психотерапия, явно или подспудно, будет привязана к целям, отстоящим во времени от сейчас, настолько она будет поощрять эту губительную для настоящего ориентацию на будущее.

Рам Дасс критикует психоанализ за его установку на интеллект, а не на чувство. Рам Дасс говорит, что, в сущности, психоаналитики одержимо воюют против чувств, манипулируя идеями и изобретая мотивы для, как правило, достаточно неэффективных действий по нейтрализации патологий. Как утверждают некоторые критики, это свойственно людям, стремящимся достичь научных степеней как аванса в системе, где награды присуждаются за идеи, организаторские способности, точность, что чаще всего достигается за счет спонтанности и интенсивности чувств. Знание, в его противоположности чувствам, - старая проблема в психоанализе. Давно уже обнаружено, что сложность и обширность различных психоаналитических теорий, тенденции формулирования причинно-следственных отношений в клинической терапии, а также поиски объяснений "любой ценой" могут привести врачей-профессионалов к некорректным логическим построениям. Психоаналитики экзистенциальных и поэтических склонностей пытаются противодействовать таким тенденциям, фокусируя свое внимание на приобретении непосредственного опыта и отдавая предпочтение чувствам.

Однако Рам Дасс и его единомышленники считают, что спектр чувств, с которыми работают психоаналитики, существенно ограничен самими психоаналитическими методами, независимо от того, насколько гибко и спонтанно они применяются. С их точки зрения, чувства остаются запертыми в теле, зажаты мышечным напряжением и поверхностным дыханием. Более или менее доступными их можно сделать при помощи специальной психологической практики, посредством структурной интеграции, отдельно или вкупе с психологическим анализом так, чтобы чувства соответствовали людям и мыслям, как, например, в терапии первоначальных криков, в гештальт-терапии и биоэнергетике. Быстрое и интенсивное порождение чувств методами такой терапии может вызвать восхищение и зависть у специалистов конвенциональной динамической психотерапии, которым приходится долго и с трудом добиваться от своих пациентов подобных проявлений чувств. Полезны ли для пациента такие интенсивные чувства и насколько, и нужно ли позволять им выходить на поверхность - вопросы, ответы на которые остаются на сегодняшний день открытыми. Однако вызов Рам Дассом брошен и должен быть принят.

И, наконец, Рам Дасс предостерегает нас против однозначного отношения к депрессии и борьбы с ней при помощи наркотиков или иных средств, так, как будто чувство депрессии - это патология. Разочарование, говорит Рам Дасс, абсолютно необходимая предпосылка для роста, для движения к другому плану сознания. Не пытайтесь приспособиться, говорит он, храните, как сокровище, свою неудовлетворенность, уважайте свое разочарование. Еще один ошеломляющий парадокс. Конвенциональная психотерапия считает должным снимать проблемы, избавляться от дисгармонизирующих симптомов, чтобы сделать жизнь более комфортной. Чисто психоаналитическая позиция помогает пациенту в его свободе выбора. С "терапевтической" точки зрения, врач может избавить пациента от депрессии и озабоченности. Но с экзистенциальной позиции психоанализ согласуется с Рам Дассом в том, что некоторый дискомфорт способствует прогрессу и может дать импульс для сублимации.

Согласно Рам Дассу, конвенциональный язык ограничен мыслью и чувством. Его линейная структура неадекватно передает метасистемные паттерны и опыт, который этот язык пытается выразить. Он верит, что лишь язык поэзии способен адекватно выразить то, что хочет выразить человек. Рам Дасс пытается донести до нас невыразимое в квазипоэтическом стиле намеков, "свободных" ассоциаций и синкопированных ритмов, вплетая в них термины западной науки, восточной философии и т.д. Расслабься, дорогой читатель, говорит Рам Дасс, иди со всеми, позволь всему случаться, позволь жизни быть каплей дождя. Ты достигнешь этого, если ты открыт миру, а если не открыт, никакой синтаксис тебе не поможет. Эту книгу нужно читать в хорошем настроении, и если ты сможешь хотя бы наполовину выполнить это условие, Рам Дасс поможет тебе достичь такого состояния. Это - приглашение в молодость. Услышь звук хлопка одной ладони. Ученый и обыватель, - все, у кого есть вопросы, - вы должны вступать в любовную связь с незнакомкой-истиной. При этом вы рискуете, т. к. у этой женщины может быть много роковых для вас качеств. И все же вы должны вступить с ней в любовную связь с полной верой. Если ваше намерение чисто, все будет хорошо. Истина откроется вам. Вы должны решиться на все, чтобы обрести все. В начале 60-х годов Рам Дасс отправился в Индию, где почерпнул идеи, о которых рассказывает в этой книге. Многое из того, о чем он говорит, выводы, которые он делает, его предсказания будущего могут оказаться полезными многим, - в частности, врачам и философам. Восток приходит на Запад во многих формах. Рам Дасс - один из тех, кто способствует проникновению Востока на Запад. Его борьба за поиски нового мира, а также мост, который он построил между двумя мирами, - это то, к чему сейчас многие стремятся и чего многие ищут. Персонаж книги Чарльза Диккенса "Сказка двух городов" Сидни Картон отправляется на виселицу. Но при этом он уверен, что это лучший поступок в его жизни. Мазохист, мученик, романтик - таким, быть может, был Картон, но это не исключает и другой возможности: он, наконец, нашел свои ценности и мужество поступить должным образом. Он избавился от разлагающей бессмысленности, нашел свою цель. Рам Дасс тоже гильотинирует себя, но, как метафорист, он обрел спасение. Нам, ищущим трансформации сознания, без Рам Дасса не обойтись. Он становится незаменимым по мере того, как век машин уступает место веку человека, по мере того, как наше внимание переходит от танца к самому танцору, по мере того, как мы экспериментируем с бесчисленными вариациями этого "просто танца" нашей жизни.