Вестник

_ Современный рекламный ТВ-экран безудержно и всеобильно производит сугубо цветастые, монтажно изломанные (предельно) …"образы" всего живого и косного… С одной целью — ПРОДАТЬ! …чувства ТВ-зрителя? А что это, зачем?. Когда "за все заплачено рекламодателем!

И — …по-секундно." И всего так много… На прилавке. ВСЕ можно купить! И чувства.

_ 2. …утрата душевных отношений и к реальному Производству: Плоды Труда сегодня внечувственны и неуважаемы. ОНИ — вне Восхищения добротностью, надежностью...

-Этто кто меня, Бабу Ягу в седьмом поколении, темной бабкой назвать посмел?!

Баба Яга, держа в одной руке «Лесной вестник», красиво напечатанный на огромном листе лопуха, злобно пялилась на свой портрет. Во всю первую полосу!

-И где они такие лопухи выращивают?! Сами…лопухи, так себе под стать и растение выбрали! Ну, покажу я вам сейчас, кто из нас сила темная!

Баба Яга была дамой мудрой, продвинутой, даром, что ли столько веков по всяким мирам путешествовала, и знала, что на сражение надо...

- Какие мы гордые - передразнила подругу Настя, - я, например, жить хочу, а из-за тебя...

хотя возможно ты права, - Ковалюк поставила ведро, и посмотрела в глаза Кате, - жаль, тут нет этого карло, это ведро по праву должно было достаться ему, - подруги улыбнулись, смеяться как-то... не хотелось.

- Ага, вот вы где! - послышалось откуда-то из далека, поискав глазами по площади, девчонки заметили только что помянутого коротышку. Он неуклюже бежал им на встречу, грозно помахивая чем-то в...

Как в Шамбалу уходят один, много – двое в столетие, так эпоха может отчитаться одним, двумя поэтами перед историей и Космосом. На мой взгляд, в 20 веке – это Марина Цветаева и Иосиф Бродский, которые наиболее полно по вибрационному строю/потоку, уровню, частоте ритмов, универсальности идей, энергетике стиха и складу ментальности соответствовали Новой эпохе Водолея, ее корневой вибрации. И собственно, приближали эту Эпоху, как «вестники другого дня».

Я не могу сказать, что учусь у И.Бродского...

Часть 1.

ФРАНЦ

Я стоял на бетонной смотровой площадке и взирал на спящий, окутанный в предрассветный озноб, городок. Во всем, что я видел, а может быть - во мне самом, а потому - и во всем остальном - ощущалась странная неопределенность, которая заставляла четко вглядываться в клубы сизой дымки, не отвлекаясь ни на секунду, вглядываться, плотно прижавшись лопатками к шероховатой поверхности каменной стены.

Площадка, а, впрочем, не площадка даже - широкий балкон, раскинувшийся вокруг...

В городе стояло обычное знойное лето +43 в тени. Солнце нещадно палило все дни напролёт, но обходило стороной наш двор, походивший на дно колодца, куда заглядывало ненадолго лишь ровно в полдень. Двор с трёх сторон окружал добротный дом, на высоком фундаменте, с обширной балханой, с четвёртой - крытый переулок.

Жили здесь, в любви и согласии, занесённые бог весть откуда репрессиями и войной - русские, крымские татары, немцы и местные жители.

Наше семейство ютилось в безразмерной комнате...

Мне пришлось испытать на себе, что желания и способностей автора бывает недостаточно для того, чтобы что-то написать. К ним должны прилагаться время, место и средство. Времени у меня уже давно предостаточно, а вот место и средство обеспечили мне друзья, которым я выражаю огромную признательность. Заплатив немалые деньги, они купили мне необходимое уединение и чудесный небьющийся ноутбук, позволив тем самым приступить к написанию этого важнейшего в моей жизни произведения, а точнее отчета, скорее...

1.

Его уже давно перестала волновать любовь, все эти юношеские ахи и охи, банальные однотипные сюсюканья и телячьи нежности. Он сделал изготовление любви источником своего дохода. Вернее сказать – промышлял приворотными зельями, эликсирами грез и возбуждающими настоями.

Это было весьма прибыльным делом – наживаться на влюбленных дуралеях, благо таких везде пруд пруди, что стабильно приносило много верного золотишка в его тугой кошель.

Минуло тридцать семь лет с тех пор как Фауст...

Тряня маленький совсем еще юный домовёнок-хоммерёнок, и жил он в одном очень приличном виртуальном приходе благосуществующем при какой-то провинциальной епархии РПЦ. И было ему там поначалу хорошо и надёжно под крылышком уважаемого и добрейшего из хоммеров Иргудеона. И как жадный до знаний отрок, впитывал в себя Тряня много хорошего и пристойного.

Возможно, то образование, что получал юный хоммер, и нельзя было назвать разносторонним. По сути, он лишь повторял за своим наставником молитвы...

Тёмные аллеи медленно погружались в сон. Их деревья томно покачивали кронами, предчувствуя скорый выход на аллейную сцену прекрасной актрисы, чьё имя веками бу-доражило мысли поэтов и мастеров пера. Осени. Деревья ждали, что скоро в сумасшед-шем вальсе закружатся их жильцы листья, под звук оркестра ветров…

Они ждали, что со-всем скоро последние птицы взмахнут крыльями и покинут их до весны. Они ждали оди-ночества…

По тёмным аллеям бесшумно кралась Осень, лишь изредка нарушая тишину шеле...