Вдохновение

Приятно осознавать свою нужность в чьём-то мире. Быть значимым объектом в тайных проходах чьей-то души. Лучше любимой души. Приятно чувствовать себя счастливым человеком, дарить своё счастье другому и лучше любимому человеку. Ещё лучше нуждаться в любимом сердце, глазах, губах и гениталиях, и быть необходимым, как воздух, в душной, запаршивевшей жизни той половины, которая составляет полноту и полноценность твоей жизни. Только так эта жизнь становится общей.

Облако тёплого, уютного ощущения...

Привет, потомок!
Знаешь что, давай нынче расслабимся - дадим волю фантазии и выпьем легкого вина из амфоры со дна Понта Эвксинского. Пить будем по-эллински - несколько капель на бокал воды. Те же, кому для задушевной беседы нужны водка, хлеб черный, хвост селедочный или соленый огурец, пусть улицу пересекут, как советовал старик О. Генри. А мы для полноты антуража – паллиатив здесь не годится – перенесемся на берег озера Подборное.

Бывал здесь много раз и никак не могу привыкнуть – всегда...

Когда наступает вдохновение,
Дух творчества приносит озарение,
И к созидателю приходит осенение,
Теолого мифологическое оборзение.
Оборзевшие историки в рассказе по наитию,
И использовав в показе интуицию,
Сочиняют сказки, догадки и в развитии,
Получают виртуальную композицию.
Приукрасив позитивом восприятия,
При участии в рассказе охлократии,
И использовав для масти демократию,
Так в итоге получается историческое вероятие.

Умные люди напоминают об истине, что, мол, незнание своей истории...

У самозванца есть свободный ум,
Но нипочём ему стесненья шум,
В запрете дивных устремлений,
Взойти на новые ступени,
Познанья, счастья на крови,
И с любопытством, что в груди.
Теперь вся жизнь его арена,
Взял имя новое, фамилию и тему,
С участием народов и богов,
В войне и сотворении миров,
Сам в звании готов, всегда готов.
А рядом псих, что не совсем здоров.

Незваные самозванцы-хуже всяческих, вражеских элементов. Самозванные и названные мошенниками, лжецами, принявшие облик известных...

Во мне как будто свербило, как будто нудило, временами подташнивало. Я не могла ничем заняться, как ступор, ничего ко мне не может пробиться со стороны, ни желания ни обязательства, я полностью какая-то чУдная сама себе. Тут мне кажется, что я труба, широкая труба, диаметром с мою голову и ощущаю ее полость и пустоту, идущую вверх!

Мне не хочется ничем заниматься, да мне ничего и не доступно в таком состоянии.

Вчера у меня был удивительный день. Кайф от того, что со мной происходило мне...

Молодой Учитель сидел с учениками вокруг костра... Дров было много, костёр был жарким. Кто-то уснул... Кто-то погрузился в глубокую медитацию...

Костёр прогорел. Стало холодно. Ученики вернулись из грёз и начали разводить костёр по новой... Сырые дрова не хотели разгораться... Дым шёл, а тепла не было...

В конце концов, после долгих мучений какое-то пламя вновь появилось освещая лица, но уже не особо согревая...

- Этот костёр напомнил мне человеческие отношения, - сказал Учитель, - если вы не...

Вероятно, я представляю собой странное зрелище, будучи привязан к иллюзорному миру реальными нитями.

* * *
Ну как мне тебе объяснить, что пока мы не договоримся, мы не можем ни о чем договариваться!

* * *
В сердце человеческой любви всегда таится печаль - и этим она отличается от Божественной.

* * *
... и пока я о тебе помню - прощай, просветление!

* * *
Расставаясь с человеком, черт обязательно лягнет его напоследок.

* * *
Я могу, конечно, о тебе и вовсе не думать - но...

-Где я? Что со мной случилось?

Я находился в каком-то странном месте. Не было света, будто я в подвале, но так же и не было ни стен, ни вещей. Вдруг атмосфера резко изменилась, я очутился на каком-то поле и прямо на меня ехал танк, быстро отпрыгнув в сторону, я услышал крики:

- Держитесь, осталось ещё немного.

- Но капитан…

- Никаких. Подкрепление близко.

Подбежав, я попытался расспросить капитана, но вдруг понял, что не могу говорить. При этом никто меня не видел, все будто...

Девушку у своего друга Антон отбил, сам того не желая - на кураже! Просто, понесло его, и забыл он и про их многолетнюю дружбу, и про то, что нехорошо это было по отношению к Наташе, которая именно к нему и пришла на эту прогулку с парнями...

Когда они купили билеты и сели на свои места, в одном из столичных кинотеатров, Антон оказался рядом с Аней.

Погас свет, и начался фильм…
Пока шла картина, Антон вроде бы и смотрел на экран, но, краем глаза, все полтора часа видел только свою...

Узники жадно приникли к крохотным окошкам крепости, громоздкие ворота ограды, что окружала мрачное серое здание, открылись, пропуская освобожденных, и закрылись снова.

Был час заката. Лучи ярко освещали черепицу островерхих крыш, камни мостовых, кроны одиноких деревьев.

Кристиан огляделся – родной город показался ему новым, незнакомым.

- Пошли, - окликнул его Леон. – Теперь нам не откажут в помощи. Полтора года – это тебе не вечность, у нас еще остались друзья. Надо прежде всего...