Три старика

Кольца сознания и памяти…

…старое тело Мефодия, и согласия не спрашивая у хозяина, …сладко потянулось в постели холостяцкой…
___________ — Да нет же!.. В апреле «Москвич» мой перевернулся… Не в марте.
То память,.. усталая и в минуты утренние ( …вот: через несколько месяцев,.. всего – то,.. уже и. Восемьдесят годов …стукнет, от роду. «_____ … по сознанию?! Или в паспорте одном,.. простучит как?.. ВОЗРАСТ мой,..» — подумалось,.. однако и лениво совсем.)

…нет, авто-Машина та, что называлась...

В доме два телика, пять гитар, пианино, бильярд, вытащенный с чердака, карты, накрытые столы, выпивка и под три сотни мужиков.
Необъяснимая тишина в большом зале, где только мы вдвоём: Слава Румын и я.
Деньгами от него – пахнет. Конкретней – приглушённым лоском не дурака. У него хмурость Межича, глубоко вырезанные ноздри, и это выражение родственного кредита. Ещё – Слава Румын очень высокий. Мы садимся, но сразу встаём и так продолжаем разговор. Зал кажется тесным.
У Славы Румына такие глаза...

Бежать. Куда? Я не знаю.
Межичи получат от меня не Агнешку, а примерно хрен, это не обсуждается. Но я всё торможу, думаю – вот-вот сорвусь. А о том, как мы с ней распрощались, о том, что я сказал: «Приходи в гости». Что Агнешка сказала: «Приду». Это забыл напрочь!
Утро, темно. Двор в фонариках. Столы накрытые. В доме народ бы не поместился. Что-то не так… Декабрь – и парной воздух? Тепловые пушки, офигеть! Это Слава Румын устроил. Мимоходом, фланируя от парней с золотыми цепями к старикам в...

/ продолжение /

Они летели бесконечно долго, но конца обрыву все не было... И, когда, они раскрыли
глаза, то оба лежали на том же месте в той же позе.
- Что это было?- удивился Он.
- Не понимаю,- как-то отрешенно ответила Она.
Но Он был не из тех, кто отступает перед первой же неудачей.
- Если с обрывом ничего не получилось,- сказал он,- не беда. Давай взберемся на вон
тот валун, что навис над озером, пусть каждый возьмет в руки тяжелый камень и мы с то-
бой погибнем в пучине озера.
- Как...

Вот если задуматься, да копнуть глубже, такое увидишь!

С чего бы это все камушки на одну старуху из «Золотой рыбки»?! Ну, снесло бабке крышу. А причина? Что прежде того было?

Всю жизнь прожила со своим стариком, он ей даже корыта нового не выдолбил! Я уж молчу, про то, что мог бы и дом срубить!

Так нет! Всю жизнь на рыбалку бегал, вместо того, чтобы о хозяйстве позаботиться! У неё же просто, как с голодухи у людей заворот кишок случается, если сразу наедятся, заворот мозгов от исполнения...

Возле огромного книжного шкафа в библиотеке сидел пожилой человек. Он жадно читал книгу, бережно перелистывая страницы. Было видно, что старик погружен в чтение и ничто не может отвлечь его от любимого занятия.

В комнату вошел молодой человек и обратился к смотрителю. Он попросил подыскать ему толковую книгу.

Старик буркнул, что книг здесь много, одна лучше другой, пусть сам ищет и выбирает.

На вопрос незнакомца, есть ли у убеленного сединами человека любимая книга, тот ответил, что все по...

Черная, иссиня-черная вода, кроваво-красный закат - и лоснящийся диск солнца... Кто-то бы назвал это красивым. Кто-то. Но не он.Он сидел в кресле на веранде своего полуразрушенного дома и смотрел на море. Или - раскинувшееся между утесами море безучастно глядело на одинокого старика, сидящего на веранде своего полуразрушенного дома. Или - ... Впрочем, какая разница? Это было безумно красиво, - но кто о этом думал? Может, солнце? Нет, ему было все равно, оно равнодушно к проблемам этого человека...

Жизнь имеет смысл, если в ней есть движение, развитие, познание, творчество, общение, радость.

Жизнь обычных людей напоминает жизнь рыб в аквариуме. Жизнь искателей подобна свободному плаванию в океане.

Люди духа могут быть или самыми счастливыми или самыми несчастными людьми на Земле.

Счастливыми они становятся в соединении с любовью и знанием.

Люди предпочитают жестоко страдать в известном аду, чем перейти в неизвестное счастье; предпочитают вечно облегчать ход своей душевной...

Морозно в степи. В перелесках будто деревья греют, а на юру – совсем пропасть. Возницы наглухо укутаны в бараньи лохматые тулупы. Седоки на пяти санях жмутся друг к дружке, зарываются в сено, прикрываясь сверху дерюжками. На последних – четверо.

- Лопатин, озяб? – ткнулся к нему в самое лицо закоченевший Бондарев.

- Замёрз… аж до самых кишок! – прохрипел уныло Лопатин. – Приедем-то скоро али нет?

- Кто его знает, спросить надо приятеля-то. Эй, друг, - ткнул он в рыжую овчинную тушу...

Один старик сказал своему внуку:

- У меня внутри, в клетке два тигра. Один это любовь и сострадание. Другой - гнев и страх.

- Какой из них победит? - спросил мальчик.

Старик ответил:
- Тот, которого я кормлю - ответил старик.