Траурная лента

Траурная Лента

Полночь. Пустая квартира. Плачем разрывается младенец. Ему недавно исполнилось всего пол - года. Он поел всего час назад и теперь просто капризничает, что бы на него обратили внимания. Громко плача и дрыгая ножками, он звал маму, что бы она постояла у кроватки, что бы видеть ее улыбку, которую уже давно не видел. Теперь мама хмурая и часто сидит одна в комнате. Когда же он начинает плакать, то мама не спешит к нему как прежде, а папа и вовсе не приходит.

Заскрипела дверь и...

Странное чувство обреченности пронзило небо в трех местах сразу. А может, даже не небо, а мою израненную, словно тысячью осколков, душу, кровоточащую, рваную, сгнившую под аккорды твоего волшебного голоса. Великолепное, потрясающее чувство, будто бы тебя пытают самым изощренным способом, а тебе не больно, нет.

Тебе вообще больше не больно, ты ничего не чувствуешь кроме того, что где-то внутри тебя дотлевает маленькая искра, которую, увы, но уже ничто не сможет разжечь. Потрясающее...

От станции Парк-стрит линии метро расходились во все стороны, образуя сложную, хитроумно переплетенную сеть. Запасный путь связывал линию Личмир с линией Эшмонт для поездов, идущих в южную часть города, и с линией Форест-хилл — для поездов, следующих на север.

Линии Гарвард и Бруклин соединялись туннелем, пересекавшимся на большой глубине с линией Кеимор, и в часы «пик» на эту линию переводился каждый второй поезд, идущий обратным маршрутом на Энглстон. Возле Филдс-корнер линия Кенмор...

Давным-давно жили-были муж и жена, и был у них единственный сын, звали его Дмитрием.

Отец с матерью трудились до изнеможения, к вечеру еле на ногах держались, а сыночек лежит себе на печи, да жует калачи, ни тебе забот, ни тебе работ, ни тебе усталости. И родственники, и соседи говорили родителям:

– Сына — то, Дмитрия пора, пора с печи спускать да ремеслу обучать. Что ж вы парня портите, лень – матушку в нем кормите?

– Это у вас помногу детей, вот вы так и рассуждаете, а был бы один...

- Неужели он еще стоит? - Спросила Оля у тетки, с которой шла по широкой, пыльной дороге в магазин за хлебом. - Мрачный такой, жуткий, как и в детстве...

Тетка нехотя глянула в сторону одинокого дома с высокой остроконечной крышей и быстро перекрестилась.

- Стоит... Куда ему деться?
- Давно уже никто в нем не живет?
- Да лет десять точно. - Тетка Евдокия скривилась, точно лимон съела. - Как умерла немка эта...как же ее...дай Бог памяти... Ингред Ридель! Во! Так и пустует...

Оля...

Эту историю в разное время рассказали мне незнакомые между собой люди. Поставив точку в конце Ханифкиного повествования, я перечитал и обеспокоился: не всё в ней вяжется и стыкуется. Упущен самый драматичный момент – визит на кладбище бравого прапорщика и пальба из пистолета. Хотел было отложить написанное до лучших времён, но пришла мысль: быть может, после публикации ещё кто-нибудь из участников событий откликнется, объявится и расскажет свою версию той кошмарной ночи иль дополнит уже...

Снег выпал пару дней назад и не успел растаять. Казалось незначимое явление имело место в другой эпохе, по внутренним часам восприятия, естественно. Мир еще раз манифестировал свою нелинейность. Ряд событий, произошедших примерно в одно и то же время, послужил причиной абсолютно не связанных всходов, оставивших в сознании болезненные отклики.

Первый день зимы. Олин ехал на работу в автобусе и любовался плодами незатейливого празднования эпохальной даты. На освещенном тусклым фонарным светом...

Многие полагают, что сами вершат свою судьбу или, во всяком случае, в большинстве своем, что жизнь открывает все врата, стоит едва поднапрячься или приложить свои усилия, и редко кому уже вначале удается быть достаточно мудрым, чтобы увидеть, что иллюзорные энергии Бога мыслью открывают все врата, но, воистину, врата судьбы столь узки, что не избираешь, но вталкиваешься в них обстоятельствами, кармой своей и других, чужими и своими качествами, не смея возразить или не в силах возразить, будучи...

Я стоял на широком листе лопуха, и он чуть-чуть, едва-едва, еле заметно покачивался подо мной. Это было удивительно. Наверное, весил я в то мгновение ничуть не больше воробья. И чувство невесомости приятно кружило голову, манило в полёт.

Чертова трясогузка – а это была она – цвиркнула завистливо, пролетая. Дёрнулся за нею взглядом, и следом – удар в мозжечок, как крепкий подзатыльник, кинул меня на стену. Вес мой обрушился на меня – с хрустом подломился лопуховый лист, ступни жёстко приняла...

Но потерянное время есть во всех классах. Это время, когда делаешь замечания, когда призываешь к порядку, когда буквально удерживаешь некоторых за руку, когда интересуешься, чем заняты на последней парте, когда заставляешь забрать лишнее со стола, когда решаешь вопрос с забытыми ручками и закончившимися тетрадями, с мелом, тряпкой… Сказать, что это была моя серьезная проблема я не могла, но добиться максимальный результат было крайне необходимо. Для этого приходилось и беседовать, и вызывать...