Танец на струнах весны

ГЛАВА 11
Каждую ночь после просмотра этой увлекательной космической передачи Алексею снились отдельные фрагменты из нее. Снились события из прочитанной в звездолете кни-ги, что произошло во время его привыкания к силе тяжести Эй зи Коны.

Из его сна можно было создать многосерийный художественный фильм. Одновременно юноша все тщательно обдумывал.

Алексей знал о том, что сон снился ему не более десяти минут. Такое свойство сна. Он знал, что события во сне сжаты. За такое небольшое время...

Саша - Буйвол и его лучший друг Дима – Крокодил, впервые присутствовали на катке. Они сидели на пустой лаве, и что – то громко обсуждали, пытаясь доказать друг другу свою правоту, потом смеясь сами над собой крепко обнялись.

Саша случайно словил глазами одинокую молодую особу, она порхала из одного угла в другой как бабочка, и казалось совсем не чувствовала под ногами льда. Саша не мог уже отвести от нее взгляд, уж очень сильно ее хрупкое юное тело и невинная загадочная улыбка, покорили его...

1
Дождь и джаз. Осеннее уединение. Обветшалая пыльца золотисто-ржавой листы. Конец октября. Осень – пора смирения, протяжной рефлексии и вечного увядания. Поэзия особенно хороша в это время года, когда простывшее сердце требует домашнего уюта, а память настырно листает огненные страницы почившего летнего солнца.

2
Первые заморозки. Свежесть чувств. Холодный бриллиант воздуха, как отпущение грехов. Северный ветер пророчит дыханием легких зимы. Лилейная пряжа облаков на ледяной бирюзе неба...

Темно-зеленые глаза в упор смотрели на Аленку.
-Ты кто…
-Я? Ты уже забыла? А как же твои слова о Вечной Любви?

Потемневшие от непонятной боли глаза, растаяли в ночи.

-О, Господи!!! Аленка, резко встала с постели.

-Ну, когда это прекратится? Большое зеркало на стене отразило растерянное девичье лицо с огромными, синими глазами.

-Что там у тебя опять…
Татьяна, разбуженная вскриком сестры, вышла из своей комнаты.

-Опять сон?
-Да! Устала я от него! Ну, кто это? Кто!!!
-Не знаю...

Это рассказ о трех чаинках, безмятежно плыву-щих в чашке чая и запертых в ней до того душещи-пательного момента, когда их либо выпьют, либо выльют.

Но здесь может быть и третий выход: забыв про эту чашку чая, её оставят на окне, и целую ночь ча-инки смогут резвиться совершенно беспрепятствен-но, пока кухарка не обнаружит эту забытую челове-чеством чашку.

А, представьте, какое счастье для этих малень-ких существ, которых мы привыкли считать без-душными, которых травили мы, как тараканов...

Она стояла на берегу реки. Сегодня выдался редкий случай побыть наедине с собой... Перед глазами расстилалась долина, рассечённая на две части рекой. Левая часть суши была зеленой, сплошь заросшая клевером и разнотравьем.

Этот берег возвышался над водой, обнажая красную глиняную кручу. Противоположный же берег был песчаным. Покрытый жёлтым песком, он был усеян створками моллюсков, пологим плёсом спускался прямо воду… Она знала эту реку с детства. И с детства не любила её. Почему же сегодня, в...

Ммм.... Что это за звук?... Как же он мне мешает.. Так тепло и хорошо в этом сне... Будильник... Как ни ставь самую приятную мелодию на него, она всегда звучит не вовремя... Проснулась.... Тихонечко потягиваюсь и слушаю тишину... Какое же яркое солнце сегодня!...

Открываю глаза... Бледная роза на подушке рядом... Значит, любимый муж опять вчера ее где-то скрывал, чтобы утром положить ... Прячу улыбки в подушку... Снова день начинается с него... С его внимания, заботы и любви... Вспоминаю, как...

Четырнадцатое августа, понедельник. Ялта.

Данила стоял, прислонившись спиной к стене. Какая-то добрая, аккуратная старушка, собрав уцелевшие фрукты, двинулась к нему, приговаривая:

- Летят, как угорелые, нехристи!
- Это Вам! - Данила вручил даме розу и собрался уйти.

- А фрукты? Куда ты, сынок?
- В гнездо, маманя...
Приступ веселья опьянял: - «Она поправилась. Она здорова. Обычный солнечный удар. Она меня заметила. Она может подождать меня перед спуском к Ласточкиному Гнезду. Там...

Я шёл по улице. Серые, неуклюжие дома смотрели на меня, окружив со всех сторон, пытаясь сдавить все движения, зажать меня своим взглядом бесчисленных окон, погрузить в состояние тоски и печали своим видом ржавых, грязных подъездов, забывших прикосновение воды. Прохожие смотрели сквозь меня, не замечая и не обращая внимания. Создавалось впечатление, что если не уступить им дорогу, то они прошли бы сквозь тебя на встречу своим делам. И все они шли и шли бесконечным потоком, ручьём, морем; грустные...

Путники прошли ржаное поле и стали углубляться в лес. Тропка прикрылась листьями, молодая поросль цеплялась за отвороты одежды, лезла в карманы. Максим, светловолосый мальчуган лет одиннадцати, выломал прутик и отсекал с встречных кустов торчащие во все стороны листья. Девочка, идущая следом, увернулась от взлетевшего прута и чуть не уткнулась носом в клубок колючих кустов.

- Максимчик, прекрати! Ещё в глаз ткнёшь! Если не себе, то мне – точно.

Максим показал язык.
- Ты мне не мама...