Сонет

Куда-то ушли все мысли, взамен оставив свербящий, комок грусти, по вкусу напоминающий черные перец с корицей. так тихо внутри меня давно не было, так пусто в ней уже давно. Разбить бы фарфоровые остатки воспоминаний, да вот только тогда, наверное, они станут еще ценнее.

А комок грусти нарастает, но я не дам ему разорваться, молча уткнувшись в подушку. Звук... верни мне звук твоего сердца, чтобы мое, равняясь под него, вновь начало биться.

СоНет* -Совсем Не Та

Ни звука... Только часы тикаю... и пустота.
- Кто ты!!!! - Криком вырвалось из меня.
Но снова тишина. Это просто моя боль порождает страшное существо, живущее внутри. Слезы застилаю глаза, и пульс рвет запястья, а части.

А существо все крепнет, все больше насыщаясь моей болью, пожирая меня изнутри, рваное сердце болтается на последней артерии и колотится-колотится¬-колотится. Раз...и оторвется... Покусанные губы кровоточат, растекаясь металлом у меня во рту. странная ты...моя больная...

Скомканная бумажка прошлого, храниться в пыльном ящике, под названием сЕрДцЕ.

Гл. 3. Израиль и начало философии

Итак, как написал я где-то в «Записках оле», «существовал еще и Израиль, и вот я в нем». Причиной, по которой, я считал, евреи из Союза и вообще из рассеяния должны были ехать в Израиль, было то, что в рассеянии, в Союзе, в частности, они утратили человеческое достоинство. Антисемитизм здесь тоже был причем, но лишь как фактор, приводящий к утрате достоинства. Еще более важным фактором, способствующим этому, была утрата своих корней, своей культуры. Влияло на...

Родители здраво рассудили, что если они обеспечат житейскую мудрость, а сын - книжную премудрость, это будет вполне справедливым разделением труда. Они знали, что книжная премудрость частенько приходит на выручку в трудную минуту, что бы там ни говорили соседи. С самым большим аппетитом Мальчик глотал волшебные сказки, книги по естественной истории, глотал подряд, без разбора, все вместе, как слоеный пирог, и, говоря по правде, такой способ чтения кажется мне вполне разумным.

Как-то вечером...

ПЛЮС МОЯ ЖИЗНЬ.
Я родился в пятницу. Мама всегда говорила, что это к счастью. В пятницу рождаются счастливые люди...

...МОЯ ЖИЗНЬ.
Мне часто снится один и тот же сон: я взлетаю ввысь. Так стремительно, что свежий воздух обжигает холодом легкие. Вздох… Один миг безмолвия, и все замерло внутри. Вокруг меня – вся вселенная, весь мир замер в ожидании. Душа бешено колотится во мне в предвкушении. И дальше только полёт. Это не похоже на медленное парение вне времени. Это стремительный полет на...

Отправляясь в морское путешествие вдоль тихоокеанского побережья Америки на собственной яхте ”Метелица” американский миллионер Дюк Апратор преследовал две цели. Во-первых, он не хотел омрачать ревностью и скандалами, которые, как он понимал, неизбежны в семейной жизни, “медовый” месяц, так как незадолго до круиза женился на красавице Эссель. Во-вторых, Апратор решил по совету лечащего врача подлечить расшатанную нервную систему уединением на природе с любимой женщиной.

Экипаж “Метелицы...

Все чувства относящиеся к потреблению: - пища, вещи, жилье, карьера, богатство, секс, информационное потребление (звуки, видео, игры... ), власть - имеют обязательное свойство – приходить в состояние насышения, тогда у человека пропадает желание , начинается аллергия, др. болезни или даже в крайних случаях наступает смерть. Конечно обычным людям трудно достичь этих насыщений, лишь немногие (миллионеры и ...) попробовали его, но оно принесло им только разочарование, в лучшем случае. Как писал...

Накануне отъезда на Южный полюс я поехал к Онезиму. Два долгих года мне предстояло пробыть там, вдалеке от всего мира, и, разумеется, я не мог уехать, не попрощавшись с Онезимом, с моим милым Онезимом. Вы его знаете. Его физиономия потом мелькала на страницах газет всех стран.

Классическое лицо ученого. Лицо, о котором не знаешь, что и сказать — рассеянное оно или внимательное. Огромный лысый череп, нос-проныра, маленькие черные глазки-пуговки. Длинная нескладная фигура приветливо наклоняется...

Тень промелькнула и пропала. Прохожий вздрогнул и остановился в растерянности: «Что бы это могло быть?». Он оглянулся и увидел её.

Рыжая лайковая перчатка. Она лежала на сером, окутанном поздними сумерками снегу, и свет от покачивающегося на ветру фонаря то отступал, то снова обозначал её контур.

«Какая-то растяпа потеряла», – размышлял человек, поднимая находку и стряхивая с неё невесомый снег.

«Правая, правая… Где же твоя пара? – мужчина поднёс её к лицу и принюхался. – Какой тонкий...