Сено

Родилась новая планета Земля и потек тоненький ручеек Времени.... Бежит ручеек, струится по камешкам юной красавицы Земли. Все шире и шире растекается ручей, далеко разносится его звонкий смех.... и вот уже не ручей, а река течет, берега ее пологие, по берегам луга заливные, растет Лета вширь и вглубь. Озорная речка, норовит посмеяться над людьми, которых несет ее поток. Нет-нет, да и вильнет в сторону, изовьется так, что люди изумленно говорят: было ведь уже такое или примерещилось? Да нет, это...

Хочу рассказать об одном «смешном» эпизоде из своих похождений по разным сенсорным школам.

В конце восьмидесятых, начале девяностых годов были открыты двери для знаний из тонких миров. И они хлынули лавиной. В основном, конечно, (глядя на всё это с теперешним пониманием дела) сенсорного типа. А сенсорное - это, в общем-то, равносильно демоническому. Под понятие «демоническое» подпадает, условно, всё, что приходит, как диктовки (контактно-осознанные или не сознанные), из астральных миров...

Валентина, отчужденная - сплошное женское обаяние и власть, - указала на белые лилии в глубине черного затона, скрытые сочными камышами. Мишель безрассудно повиновался. Черный ил провалился, низ живота обожгло ледяной торфяной водой.

Он, пытаясь вырваться к открытой воде, разорвав густо пахнущие стебли аира, извазюкавшись в вязком иле, поплыл к лилиям, но глубина там еще круче, - достать цветы из воды труднее, чем казалось с берега.

И изнеможенный, Мишель упал в шелковистую траву, кудри...

Закосить от «колхоза» не удалось. Четверых ювелиров и меня в их числе включили в список на сенокос. Так же с нами отбывали пятеро часовщиков и пятеро мастеров-холодильщиков. Один из наших был посметливее нас. Он нашёл где-то только, что освободившегося из близких мест мужичка, с внешностью патологического убийцы (Чезаре Ломброзо рыдал бы от счастья, описАть такого персонажа).

Он сразу получил от нас «погремуху» Саня-Тюрьма.
А мы, племя лоховское, не успели найти себе замену, а посему...

Время застыло. Белый замёрзший лист целую вечность падал с тихих небес и никак не мог встретиться с землёй. Наконец-то наступил последний день осени.

Алекс разделял людей на два типа. Одни ожидают первый день зимы, другие последний день осени. Между двумя этими днями одно мгновение и бесконечная пропасть. Так часто нас разделяет нечто неуловимое, кажущееся незначимым и неожиданно становящееся принципиальным, в конечном итоге приводящее к необратимым последствиям.

Осень, с её воспоминаниями...

В чем разница между ребенком Индиго и Бартом Симпсоном*? Что тут ответить? У обоих есть определенная задача, но у каждого она своя. Грубиян (типаж Барта Симпсона) хочет привлечь к себе внимание; он оказывает давление, давит и давит, пока не добьется своего. А потом, заполучив желаемое, он непременно нажмет еще чуть-чуть - просто чтобы посмотреть, где предел. Цель Детей Индиго - давить до тех пор, пока их не поймут или, по меньшей мере, не начнут с ними считаться. Добившись своего, они тут же...

Аромат цветов – в венках волос влюбленных, в венках могил; вкус новой жизни и дух увядания – разорванное сердце розы.

***
Ржавой луной припорошена ночь, собрано хищное олово звезд, агатовой сетью выловлен страх первобытной души, а помнишь, и мы когда-то боялись темных углов.

***
Янтарных колосьев жертва – медовый хлеб, как жертвенность плоти – любовь; сухое сено на корм скотине, как плоти жир на пир червям.

***
В тонах лесных дышал я полной жизнью, и эта жизнь была дана природой...

ОНА должна была вернуться домой через неделю, но не вернулась ни через две, ни через три, ни через много лет. Когда-нибудь это должно было случиться: ведь рано или поздно это происходит с каждым, кто произносит слово "домой" машинально и без удовольствия.

Думая не о Доме, а лишь о привычном направлении движения отсюда туда - движения, которое совершается каждый вечер вовсе не потому, что оно приятно или хотя бы полезно, а просто так надо. Вечером все идут по домам, вот и я как все.

"Я иду...

- Один трудился, трудился, всю жизнь, и ничего не достиг, а другой родился и пошёл по пути, не прилагая труда.

- Этой нехитрой мыслью можно долго тешиться, только никакого отклика это не рождает кроме нелепой позы

- Мыслью, можно долго тешиться, цветы непоявятся, не упадут с неба, ветки не сообщат о его присутствии, чаппараль, не возвестит о начале, нелепые позы не родить, они есть,сено не скосит ветер, не сложит в стога дождь,оглодана кость, не постичь истины, а приблизится можно, на...

Голова раскалывалась.
Боль глухо билась в черепе, давя изнутри на глазные яблоки. Желудок тревожно сжался, словно его разбудила суматоха в остальном теле.

– У меня болит голова, – вслух пожаловалась Марис Маккензи тихим, слегка озадаченным голосом.

У нее никогда не было проблем с головными болями. Несмотря на хрупкий вид, Марис унаследовала крепкое телосложение Маккензи. Именно странное состояние заставило ее заговорить вслух.

Она не открыла глаза и не потрудилась взглянуть на часы...