Семантика грозы

В последний раз, взглянув на себя в зеркало, Лариса пошла, открывать дверь. Яша был при параде, черный смокинг, прилизанные волосы и довольная улыбка.

- Я готов. Можно ехать.
- Тогда поехали.
Яша вышел во двор, пока она запирала дверь. Машина блестела чистотой, переливаясь на солнце бронзовым цветом. Яша открыл дверцу «Ягуара» и пригласил Ларису устроиться, что она незамедлительно и сделала. В Москве, они тут же попали в пробку, но это ее не волновало. Временем она располагала, и если...

Пролог.

Вечерний город… Большой, копошащийся. С текущими по его венам фарами машин, со змеями поездов, выползающих из его коряжистых окраин. Он мерцает миллионами светящихся окон, фонарей, реклам, которые изрешетили наползающую на этот бетонный муравейник темноту.

Люди в городе закончили свою работу. Продираясь сквозь толчею, через дым и шум, они спешат к своим газовым и электрическим очагам, таща в руках пухлые пакеты с фирменной символикой супермаркетов. Скрипят натруженные пружины...

-Нет, говорит. Один отряд хан отправил. Они тут разделиться должны были, половина его всадников бы тут осталась, а он к Разливу пошёл бы с другой половиной, но тут нас встретили.

-Добро бы, если бы так всё было. А не врёт нам этот пёс? Как думаешь, Исток? Ты это племя хорошо знаешь.

-Правду, говорит, сказываю, хочу, чтоб главный вой мне жизнь сохранил за честность мою. Говорит, можете меня до другого града спутанного с собой взять, и если лгу, и есть там ещё хазары, то головы меня лишите...

Бессонница. Бессоонниицаа-а-а. Бесконечность в пустоте. Кажется, что время замирает и, липкой пленкой обволакивает все тело. Пленка жаркая и влажная, как не странно – знобит. Трясет, как в лихорадке. Мысли скачут, бредовые мысли, фиоле-тово-коричневые. Буратино пьёт горячий воск зеленоватого цвета и ржет, словно конь, булькая в стакан. Звуки плывут, неравномерные, хаотично переплетающиеся, то утихают, то рвут перепонки. Собака где-то вдали скулит с жалким и злым подвы-ванием. Так выл когда-то...

Как-то раз, в теплый летний денек тишина и спокойствие моей квартиры были нарушены звоном бьющегося стекла. Я стремглав помчалась на резкий звук, мрачно подозревая, что мое кухонное окно вновь подверглось нападению футболистов. Ну вот, так и есть! В окне зияла огромная дыра, а на полу, среди радужно поблескивающих осколков, словно гордый победитель, лежал футбольный мяч. А ведь всего неделю назад мне вставили совсем новое стекло! Злая и расстроенная, я была готова коршуном наброситься на...

Ева вступила в пору девичества, когда дряхлый советский культ уже дышал на ладан. Коммунизма в стране так и не построили, но нисколько об этом не сожалели, прекратив заодно переживать и за мир во всем мире. Люди, позабыв о надоевших транзисторах, с акцентом шептавших о неведомой свободе, и о наскучившем кухонном противостоянии умирающей власти, привычно и талантливо пили, лениво примеряясь к неведомым прежде удовольствиям. Приевшаяся Западу сексуальная революция наконец-то докатилась и до...

Одним прекрасным днём в родном Ташкенте, где мы жили в Старом городе, далёком от центра и цивилизации, мы ожидали гостя из Москвы. Это был мамин брат полковник дядя Захид. В честь важного столичного гостя, после отчаянных споров, было решено приготовить плов с курицей.

Озабоченная бабушка вручила моему отцу, который одновременно приходился ей сыном, деньги и подробный список того, что нужно срочно купить на базаре и самого лучшего качества!

Остальные домочадцы дружно принялись за...

Скромная незаметная особа, явно интеллигентного вида, лет за 30 – 40 отроду, снимала комнату для творческой работы в в Москве в районе Беляево на первом этаже ветхой хрущёвки. В квартире напротив обретался знакомый немолодой художник неопределённого возраста, с библейским именем Иосиф, обладатель угольно – черной дворницкой бороды, такого же цвета заросшей шевелюры, кудряво – шерстяного тела, и сумрачных, буравящих глаз.

Однажды с ним приключилась некая необъяснимая напасть, которая...

Хмурым февральским вечером 1919 года в Табыньшу въехал конно-санный казачий отряд. Копыта гулко отбивали дробь, полозья пронзительно визжали слежавшимся снегом. Расположились в центре у коновязи, выставили охрану и по-двое, по-трое двинулись в обход по избам.

Вошли с мороза в тепло Кутеповской избушки, торопливо и сильно хлопнув дверью так, что где-то под матицей ухнуло, и к спёртому воздуху жилья подмешался тонкий запах трухлявой древесной пыли. Огляделись в неярком свете керосиновой лампы...

Поля совсем оголились. Только в глубоких лощинах да оврагах ещё таились от солнца грязно-ноздристые исхудавшие сугробы, но и те с шуршащими вздохами оседали, холодными струями уходили в землю. А земля была чёрная, бухлая, томно грелась под солнцем и нежила тучное своё тело, нахолодавшее под белыми пуховиками зимы. Разноголосо лопотала-бурлюкала вода. Толпами звонких мутных ручейков сбегала она со всех сторон и там, на дне оврага, затевала безудержный бунт, а потом сильная, освобождённая от...