Рассвет придёт

ПРОЛОГ

Колыхались, полыхали жаркими солнечными лучами первые дни наступающего лета 1941 года. Раскалённый воздух маревом стелился над набирающими силу пшеничными колосьями. Только стрёкот кузнечиков тревожил эту бесконечную тишину. Жарко!

Колька Морозов возвращался домой! Кажется, что и не было никогда ни трёхлетней разлуки, ни тряски в теплушке с далёкого Урала, ни напутствия начальника лагеря с пожеланиями честной жизни!

Знал Морозов, что не мог Женька Марчук после драки побежать с...

Проснулась, словно от толчка в спину. Непонятного цвета раннее утро заглядывало в окно.

С вечера забыла задёрнуть шторы, и теперь рассвет бесстыдно разглядывал мою неприбранную комнату и меня, уткнувшуюся носом в подушку.

Туман… белёсый, словно седое облако. И где-то сбоку, тихонько, крадучись, выглядывает розовое заспанное солнышко. Значит, сегодня будет тепло. Хитрюга осень наконец-то улыбнётся нам своей яркой улыбкой.

Тихо… Деревья не шелохнутся. Высокий тополь, который вечно...

Жила-была Белка Норушка. И отправилась она как-то на охоту. Наколола яблоко на свои иголки и отправилась. А навстречу ей Ёжик Попрыгайчик несётся. Не совсем чтобы несётся, а ползёт. Ползёт-ползёт, пень переползёт, ель переползёт, иву…

там… тоже переползёт… такими мощными короткими ползками.

Говорит Белка Норушка Ёжику Попрыгайчику:
- Ты куда ползёшь, косой?
- Сама ты косая, - отвечает Ёжик Попрыгайчик, - я не ползу, а несусь. Я в Лес несусь… по делам… вот.

- Так понеслись вместе!
И понеслись...

Важны не извинения, а отношения, протекающие в их отсутствие. Важны не дни рождения, а все остальные дни, когда делать приятное не считается формулой дня. Даже наши цели, по которым мы продвигаемся от одной к другой, часто важны лишь тем, что задают нам направление.

Разве может быть рассвет, сам по себе ценнее, чем прожитый день? Если и может, то лишь в той мере, в которой он предвещает нам начало нового дня. Тогда выходит, что не рассвета мы так ждем, а всего того, что заполнит сутки до...

Предчувствие рассвета. Тяжесть ночи как будто позади. Но в голове еще смутные воспоминания необратимого прошлого. Душевная боль неистребима.

Мысли столь болезненны, что их ощущение почти физическое. Лучи солнца уже в твоем окне: снова день и снова огромное число бессмысленных дел и ненужных встреч, разговоров ни о чем. Единственное спасение – мечты о новом забытьи.

Ну разве такое возможно? Чувство невосполнимой потери даже спустя такой большой отрезок времени. Это более чем странно, это...

Когда я спрашиваю у заката, хочешь ли Ты Меня видеть, закат отвечает, что для Тебя уже очень много - просто обо Мне мечтать.

Когда я задаю вопрос ветру, нужно ли Тебе моё прикосновение, он говорит, что Тебе больше нравится Меня чувствовать.

Дождь, смывая с моих губ слова "Хочешь ли Ты слышать мой голос?" - возвращается с признанием, что Тебе достаточно просто дышать со Мной одним воздухом.

И, когда Ты спрашиваешь у рассвета: "Почему Она не признается, что любит меня?", рассвет отвечает...

Благочинные лики святых в сельской церкви были сбиты с толку смутой, охватившей сердца и души мирян, медленно наполнявших церковь. Народ говорил тихо, как и подобало в храме, но в шепоте и взглядах сквозили оттенки страха, непонимания, разочарования и горечи.

Шаркая тяжелыми сапогами по тропинке, укрытой утоптанным снегом, к церкви шел и Семен. В голове старика кипели словосочетания и фразы, рвущиеся наружу, а глаза подавали сигнал о срочном поиске собеседника. То, что вертелось ниже, где-то...

Я все еще слышал журчание воды, словно маленький водопад неистово падал со скалы.

Открыв глаза я почувствовал, как, преодолевая непосильную высоту, карабкается по босой ноге муравей. Штаны закатаны до колен, и я стою у тихого озера, огибающего островок соснового леса.

Мне, как ни странно, хорошо. Хочется нырнуть в спокойную неизвестность.
-Иди, окунись.-Раздался голос за спиной. Я вздрогнул и обернулся.
-Да пошел ты!-Крикнул я и стряхнул муравья, который яростно впился в икру.
А он приближался...

Кровь рассвета упала мне на грудь, и я перенес ожог Света,
и я пришел в измерение власти часов, и я искал то, что вечно,
то, что не оставит меня в голодной пустыне...
то, что осветит рану названную "человек".

Багряное марево рассвета нежно коснулось золотистого купола, который отозвался упоительным благовестом.

Она сидела у ворот храма, а из бездонно-серых глаз струилась горькая соль. В её, некогда упругом и утончённом, теле всё ещё угадывалась былая красота. И лишь глаза, так трогательно и выразительно выказывающие непомерную грусть, говорили о неистовой боли, затаённой в сердце, которое так и не смогло залечить всемогущее время.

Лера родилась в маленьком, уютном городке, без перспектив на...