Прикосновение

Путь был долог. Дольше чем обычно. И хотя место было уже известно, дорога была тяжела. Врезавшиеся в плечи лямки не давали забывать о теле, и только воля и присутствие, да пол-сумки не давали эмоциям возобладать.

И вот-точка отсчета.
Лагерь, дрова, костер и возникающее время от времени беспокойство от попытки осознания пространства вокруг. Таинственность граничащая, точнее переходящая в животный страх. Открывающаяся под ногами картина, внушала почтительный трепет своей многомерностью...

Искрящими светляками пляшут на пологих склонах осторожных прибрежных волн невесомые золотистые отблески зенитного солнца. Пенное руно кудрявых морских барашков, прорываясь сквозь прогретую терпеливыми лучами терпко-солёную воду, вспыхивает на гребнях, чтобы накрыть белоснежным пледом осклизлый гребень волнорезов, поросший волокнистой зеленью водорослей, серовато-бурый песок, усеянный ракушечьей россыпью и разноцветными крапинами окатышей, тонущие в песке и тине валуны и сверкающие солью и влагой...

Вечер... Такой звёздный, такой лунастый, такой...
Захотелось прикоснуться к звёздам руками, потрогать какие они на ощупь... Я сейчас это сделаю!

И шаловливое небо, словно опустилось ниже, а его жители, звёзды и луна, стали ближе.

Я робко протягиваю руку к звезде. На ощупь она холодная и колючая. Рефлекторно я отдёргиваю руку, но любопытство заставляет потянуться к другой, третьей...следующей... Они такие, как я и думала! В них нет тепла, света. Лишь слабое, негреющее мерцание...

Мне...

Нет универсального рецепта счастья. Счастье неповторимо, как и душа. Восхитительные мгновения можно вспоминать бесконечно. Кто-то, кутаясь в объятия ночи, любуется свечением звёзд. Иные могут бесконечно наблюдать за всемогущим прибоем, наслаждаясь терпким ароматом синих волн. Некоторые любят огонь, дарующий покой и умиротворение. Многие заводят питомцев, открывая в меньших братьях искренность и понимание. Счастье разное, но оно становится таковым лишь тогда, когда вложена душа. Душа вечна, иное...

Знаешь, ведь губы – только способ прикоснуться друг к другу. Губы, носы, руки. Но не они желают прикосновения. Однажды захотев к кому-то прикоснуться, ты уже начал жить с ним одной жизнью.

Когда это происходит, мы смотрим друг на друга из глубины своих глаз, ведущих в общую душу, и думаем: «Я хочу прикоснуться еще и телом, и словом».

Или же мы вспоминаем друг о друге так, будто если бы забыли хоть на минуту – наши души перестали бы жить общими переживаниями.

И мы понимаем: между...

Одиночество… все люди, так или иначе одиноки… и пустота в сердце может быть, даже когда тебя держат за руку и говорят “люблю” … и порой, сотни, даже тысячи слов не способны заполнить пустоту души…сердца…и мыслей…

Фразы… заученные, взятые из книг и ни капли не осознанные… взгляды, в которых нет не то что огонька, но и малейшего смысла…

Прикосновения… смелые, но холодные – потому что после них остается лишь холод… который растекается по венам… и касается теплого комочка в груди…

Пустота...

Когда ты слышишь его голос, твоё сердечко замирает. Когда ты видишь его, твоё сердечко начинает биться часто-часто. Ты тонешь в его глазах, этих двух океанах... От его прикосновений, внутри тебя происходит что-то такое, что понятно только вам двоим.

Это значит, что он и есть тот единственный и неповторимый, для тебя... самый, самый. Это любовь, самое трепетное, нежное и самое страстное чувство.

Лариса М.

Как много света и цвета вокруг: кармина, голубизны, зелени, золота. Город сверкает и искрится, словно его обмакнули в радугу. Я мог бы оттолкнуться ногами от асфальта и воспарить туда, где в чистой синей воде резвятся серебряные рыбки облаков. А внизу полыхают всеми оттенками красного черепичные крыши, отчего кажется, будто летишь над засеянным маками полем. Но я люблю идти в толпе. Среди вас. Мне нравится быть беззащитным и прозрачным для ваших взглядов. И — хотя вы не можете увидеть улыбку на...

NI.

Боль, безумными, струящимися осколками, словно кусочками острого льда, с пламенем, пробирающим колющими, густыми ветками холода, наполняет тело, сжимая ощущением вновь растревоженных ран, шрамов, царапин, и порывы разгоревшейся стихии бешеными ударами усиливают невыносимые отголоски пробудившихся страданий. И бросая от потемневшей тени, леденеющего муками неудержимой борьбы, к рваным алыми, полуразрушенными облаками, небесам, палящими безжалостными яркими лучами поблекшего отчаяния...

Сегодня. Некогда светлое, всегда святое понятие «Любовь» взывает к отторжению... В сознании. И не понятие, даже, — слово это, одно, уже и при первом звучании,.. — нет, не на улице или в автобусе...

В ДУШЕ оно взывает к отрицанию себя... МЫ. По инерции, что ли, все еще воображаем ЛЮБОВЬ понятием сокровенным... НО. И при первом же звуке «об этом», с телеэкрана к примеру, ...напрягаемся именно душевно. И уши готовы пальцами прижать, чтобы не слышать дальше что...

НЕПРИЯТИЕ. Данного понятия...