Почему отрывок из повести носит название "Русская поэзия"? Ведь речь здесь идёт совсем о другом. Но, наверное, в этом есть свой смысл. Для того, чтобы ответить на этот вопрос рассмотрим особенности литературных приёмов автора.
Сразу просматривается привязка повествования к политике руководства СССР 70-х годов прошлого века. Очевидна потытка изобразить её антиизраильской. Главные персоналии - руководители Ближневосточного отдела Министерства Иностранных Дел СССР. "Шел 1971 год. Позади были «Шестидневная война» 1967 года и война «На истощение» 1967 -1970 годов, позорно проигранные арабскими странами, которым СССР покровительствовал. Советский Союз лихорадочно искал выход из создавшегося нетерпимого положения". Что читатель должен вынести из этого отрывка? - С 1967 года вплоть до 1971 войны арабов против Израиля здесь представлены чуть ли не как войны СССР против этой страны. При этом они были безнадёжно проиграны. Да ещё и позорно. А СССР искал выход из этой ситуации просто лихорадочно. То есть все эти четыре года именно это было основной головной болью СССР, а не просто какого-то отдела Мида СССР. Возникает вопрос - а у этого отдела других дел на Ближнем востоке не было?
Далее идёт описание инициативы Иностранного отдела ЦК КПСС, который в содружестве с аналитиками КГБ разработал новый подход к ближневосточному противоборству, о чём Начальник отдела Шибаев Александр Фёдорович кратко изложил своим сотрудникам. О поэзии пока речь не идёт, всё внимание ближневосточной политике СССР того периода. По словам автора, "Ближневосточная политика СССР формировалась под влиянием таких руководителей партии, как Суслов и Громыко, чей заскорузлый антисемитизм был ещё сталинской закваски. Они представляли собой первый политический уровень, задающий основной внешнеполитический вектор".
Заявление это достаточно спорное, даже несмотря на очевидный авторитет этих фигур в составе Политбюро КПСС того периода. Автор прибегает к определениям, который придают безапелляционность его суждению. Антисемитизм этих руководителей был заскорузлым, да ещё сталинской закваски. А ведь антисемитизм Сталина - это далеко от истины. Он многое делал и для возникновения Израиля, как государства, и в своей жизни не чурался общения с евреями. Взять хотя бы Кагановича, который пережил всех руководителей послереволюционного периода и умер в возрасте за 90. Можно привести и множество других примеров, опровергающих авторский посыл о "заскорузлом антисемитизме сталинской закваски". А то, что наряду с представителями других этносов "попадали под раздачу" и евреи, так это лишь потому, что и время было такое, и деятельность сионистских организаций того периода активизировалась.
Далее автором отрывка из повести идёт характеристика Е.Примакова, где для того, чтобы сформировать у читателя представление об "антисемитизме руководителей СССР" автор опять прибегает к явным перегибам. "Многочисленный отряд журналистов и политологов формировал второй уровень, трансформирующий заданный вектор в конкретные идеи и разработки. Среди них громче всех звучал голос Е. М. Прикмакова. Его публикации отличались наукообразностью и непримиримой враждебностью к Израилю и сионизму. Враждебностью, свойственной прозелитам. Скрытый еврей, он сделал ставку на антисионизм, как средство своего карьерного продвижения, и явно преуспевал". То есть сам еврей Е.Примаков прозелит, а именно им свойственна наибольшая враждебность к евреям... А так ли это на самом деле? Да и что это за наукообразные публикации, ставка на антисемитизм для достижения карьеры?... А это чтобы скраски сгустить... Полагаю, что ставка на антисемитизм карьерного роста не добавила бы.. да и что понимать под антисемитизмом? Если - борьбу за геополитические интересы СССР, так это действительно антисемитизм, если допустить что именно семитизм был первым врагом СССР и его народа.. Но кто такие допущения делает? А значит, и борьба за интересы государства - это далеко не антисемитизм.
Это особенно ясно, когда автор говорит о третьем уровне политики антисемитизма в СССР. "На третьем уровне главенствовал председатель КГБ Ю. В. Андропов, практический создатель террористического интернационала. Антисемитизм не играл в его мировоззрении заметной роли". Но если не играл заметной роли, то почему вообще о нём речь. А ведь КГБ куда влиятельней было, чем все аналитики и публицисты того периода вместе взятые.
Далее следует малозначащий, по сути, диалог начальника отдела и его заместителя. Вдруг выясняется, что у начальника отдела "в его анкете великолепная русская пятая графа входила в неявное, но весьма подозрительное противоречие с графой первой, содержащей его татарскую фамилию. В условиях перманентной, скрытой или явной национальной напряженности, в России знатоков антропонимики, наверное, больше, чем во всём остальном мире вместе взятом. И указанное противоречие не могло оставаться незамеченным. Впервые он столкнулся с этим ещё в школе, когда в ходе ссоры одноклассник обозвал его татарвой. И впоследствии он не раз попадал в ситуации, когда его русская стопроцентность ставилась под сомнение".
Этот отрывок меня неприятно покоробил своей тенденциозностью. Дело в том, что в СССР не было и близко национальной напряжённости. Никто никого не преследовал за нерусские фамилии. На бытовом уровне никто никого татарвой не обзывал. Это всё явно надумано автором для того, чтобы создать неправильное представление о состоянии межнациональных отношений в СССР. Рассуждения о фундаментализме и прочих движениях мусульман автором представлено так, что и у них есть деление в отношении к другим нациям, на людей разных сортов. На этом фоне не так очевидно смотрится подобное разделение у более "продвинутых" в этом отношении представителей крайнего национализма, проводимого в жизнь по разным основаниям, расовым или религиозным.
Для того, чтобы опровергнуть явно надуманное противоречие аргументов заместителя инициативе ЦК, автор вдруг вспоминает о русской поэзии. Оказывается фамилия заместителя Шеншин имеет отношение известному в русской литературе поэту Фету. Далее следует диалог, из которого следует, что иметь еврейские корни и не следовать линии ЦК - вещь чревая. Легко и со службы загреметь... Но не бойтесь, я ничего никому не скажу, но вы уж линии ЦК не противоречьте и не мешайте моему карьерному росту, тем более и у меня не всё чисто - фамилия татарская..
Всё это сопровождается диалогами и рассуждениями, из которых вроде как вытекает логический вывод " В России национальный вопрос во всех сферах жизни извечно играл столь значительную роль, что в мозгу русского человека сформировался некий автоматически действующий этнический детектор, определяющий национальность незнакомца ещё до оценки каких-либо его других свойств." Но этот посыл тоже не отличается достоверностью. Национальный вопрос для русского человека никогда не был чем-то определяющим, чтобы влиять на отношения с представителями других этносов.
А о русской поэзии в этой статье и речи не было, кроме того, чтобы подробно рассмотреть родословную А.Фета и судьбу его отдалённых потомков. А то, для чего появился отрывок из повести с названием "Русская поэзия", пусть читатели догадаются сами.
Сразу просматривается привязка повествования к политике руководства СССР 70-х годов прошлого века. Очевидна потытка изобразить её антиизраильской. Главные персоналии - руководители Ближневосточного отдела Министерства Иностранных Дел СССР. "Шел 1971 год. Позади были «Шестидневная война» 1967 года и война «На истощение» 1967 -1970 годов, позорно проигранные арабскими странами, которым СССР покровительствовал. Советский Союз лихорадочно искал выход из создавшегося нетерпимого положения". Что читатель должен вынести из этого отрывка? - С 1967 года вплоть до 1971 войны арабов против Израиля здесь представлены чуть ли не как войны СССР против этой страны. При этом они были безнадёжно проиграны. Да ещё и позорно. А СССР искал выход из этой ситуации просто лихорадочно. То есть все эти четыре года именно это было основной головной болью СССР, а не просто какого-то отдела Мида СССР. Возникает вопрос - а у этого отдела других дел на Ближнем востоке не было?
Далее идёт описание инициативы Иностранного отдела ЦК КПСС, который в содружестве с аналитиками КГБ разработал новый подход к ближневосточному противоборству, о чём Начальник отдела Шибаев Александр Фёдорович кратко изложил своим сотрудникам. О поэзии пока речь не идёт, всё внимание ближневосточной политике СССР того периода. По словам автора, "Ближневосточная политика СССР формировалась под влиянием таких руководителей партии, как Суслов и Громыко, чей заскорузлый антисемитизм был ещё сталинской закваски. Они представляли собой первый политический уровень, задающий основной внешнеполитический вектор".
Заявление это достаточно спорное, даже несмотря на очевидный авторитет этих фигур в составе Политбюро КПСС того периода. Автор прибегает к определениям, который придают безапелляционность его суждению. Антисемитизм этих руководителей был заскорузлым, да ещё сталинской закваски. А ведь антисемитизм Сталина - это далеко от истины. Он многое делал и для возникновения Израиля, как государства, и в своей жизни не чурался общения с евреями. Взять хотя бы Кагановича, который пережил всех руководителей послереволюционного периода и умер в возрасте за 90. Можно привести и множество других примеров, опровергающих авторский посыл о "заскорузлом антисемитизме сталинской закваски". А то, что наряду с представителями других этносов "попадали под раздачу" и евреи, так это лишь потому, что и время было такое, и деятельность сионистских организаций того периода активизировалась.
Далее автором отрывка из повести идёт характеристика Е.Примакова, где для того, чтобы сформировать у читателя представление об "антисемитизме руководителей СССР" автор опять прибегает к явным перегибам. "Многочисленный отряд журналистов и политологов формировал второй уровень, трансформирующий заданный вектор в конкретные идеи и разработки. Среди них громче всех звучал голос Е. М. Прикмакова. Его публикации отличались наукообразностью и непримиримой враждебностью к Израилю и сионизму. Враждебностью, свойственной прозелитам. Скрытый еврей, он сделал ставку на антисионизм, как средство своего карьерного продвижения, и явно преуспевал". То есть сам еврей Е.Примаков прозелит, а именно им свойственна наибольшая враждебность к евреям... А так ли это на самом деле? Да и что это за наукообразные публикации, ставка на антисемитизм для достижения карьеры?... А это чтобы скраски сгустить... Полагаю, что ставка на антисемитизм карьерного роста не добавила бы.. да и что понимать под антисемитизмом? Если - борьбу за геополитические интересы СССР, так это действительно антисемитизм, если допустить что именно семитизм был первым врагом СССР и его народа.. Но кто такие допущения делает? А значит, и борьба за интересы государства - это далеко не антисемитизм.
Это особенно ясно, когда автор говорит о третьем уровне политики антисемитизма в СССР. "На третьем уровне главенствовал председатель КГБ Ю. В. Андропов, практический создатель террористического интернационала. Антисемитизм не играл в его мировоззрении заметной роли". Но если не играл заметной роли, то почему вообще о нём речь. А ведь КГБ куда влиятельней было, чем все аналитики и публицисты того периода вместе взятые.
Далее следует малозначащий, по сути, диалог начальника отдела и его заместителя. Вдруг выясняется, что у начальника отдела "в его анкете великолепная русская пятая графа входила в неявное, но весьма подозрительное противоречие с графой первой, содержащей его татарскую фамилию. В условиях перманентной, скрытой или явной национальной напряженности, в России знатоков антропонимики, наверное, больше, чем во всём остальном мире вместе взятом. И указанное противоречие не могло оставаться незамеченным. Впервые он столкнулся с этим ещё в школе, когда в ходе ссоры одноклассник обозвал его татарвой. И впоследствии он не раз попадал в ситуации, когда его русская стопроцентность ставилась под сомнение".
Этот отрывок меня неприятно покоробил своей тенденциозностью. Дело в том, что в СССР не было и близко национальной напряжённости. Никто никого не преследовал за нерусские фамилии. На бытовом уровне никто никого татарвой не обзывал. Это всё явно надумано автором для того, чтобы создать неправильное представление о состоянии межнациональных отношений в СССР. Рассуждения о фундаментализме и прочих движениях мусульман автором представлено так, что и у них есть деление в отношении к другим нациям, на людей разных сортов. На этом фоне не так очевидно смотрится подобное разделение у более "продвинутых" в этом отношении представителей крайнего национализма, проводимого в жизнь по разным основаниям, расовым или религиозным.
Для того, чтобы опровергнуть явно надуманное противоречие аргументов заместителя инициативе ЦК, автор вдруг вспоминает о русской поэзии. Оказывается фамилия заместителя Шеншин имеет отношение известному в русской литературе поэту Фету. Далее следует диалог, из которого следует, что иметь еврейские корни и не следовать линии ЦК - вещь чревая. Легко и со службы загреметь... Но не бойтесь, я ничего никому не скажу, но вы уж линии ЦК не противоречьте и не мешайте моему карьерному росту, тем более и у меня не всё чисто - фамилия татарская..
Всё это сопровождается диалогами и рассуждениями, из которых вроде как вытекает логический вывод " В России национальный вопрос во всех сферах жизни извечно играл столь значительную роль, что в мозгу русского человека сформировался некий автоматически действующий этнический детектор, определяющий национальность незнакомца ещё до оценки каких-либо его других свойств." Но этот посыл тоже не отличается достоверностью. Национальный вопрос для русского человека никогда не был чем-то определяющим, чтобы влиять на отношения с представителями других этносов.
А о русской поэзии в этой статье и речи не было, кроме того, чтобы подробно рассмотреть родословную А.Фета и судьбу его отдалённых потомков. А то, для чего появился отрывок из повести с названием "Русская поэзия", пусть читатели догадаются сами.
Обсуждения Причём тут Русская поэзия?