Поле счастья

Начну с того, что я туда «добиралась» больше 3-х лет. Слышала, приглашали, хотела – но все как-то никак: то времени нет (неправда), то далеко ехать (лень), то находится что-то более интересное на тот момент (уже похоже на правду), и, как говорит мой папа – «то понос, то золотуха».

В итоге, звезды совпали на этот раз, и я туда попала на показ документального фильма «Вызов перемен» о жизни Дж. Кришнамурти. Собственно, это благодаря Кришнамурти я таки добралась до чайного клуба. Эти два понятия...

В неясных сумерках, отсвечивающих красным, в мозгу моем туманные видения рождались и быстрой тенью, в краю глаза, ужасные чудовища неслись в волнах прелюдий Баха. Их стоны и низкое зловещее рычанье пронзали душу благоговейным страхом, мерцанье плотоядных взглядов движением сменялось размытых контуров их тел, стремительной лавиной мчащихся к беспомощным тылам моей спины и шеи.

Бросок зрачка им вслед, опаздывая безнадежно, вонзался лишь в ветвей корявое сплетенье, дубов могучих, покинутых...

Быль или небыль, донесенная до нас кристаллом, произошла лет сто тому вперед. Началась она с посадки корабля Микаэла Грина, искавшего разумную жизнь у желто-зеленой звезды Альфа Центавра на планету, которой безраздельно владел Океан. Разведчики между собой так и называли ее – Морская.

Хрупкая Мари – второй пилот, штурман и жена Микаэла сопровождала мужа в его странствиях по космосу едва ли не со дня свадьбы. И Мари нуждалась в передышке.

Желтая полоска берега единственного острова...

Тимка бежал по лавам, инстинктом понимая, что если отец и погонится за ним, то здесь он отстанет. Ему, пьяному, да еще ночью, лавы ни за что не пройти. Слишком узки дощечки, проложенные по столбикам запруды, перегораживающей Пскову, бог ведает с какой целью.

На той стороне лавы упираются в рыхлый известняк взгорка, а по нему над каменистым берегом прямо от крайней доски разбегаются вправо и влево хорошо набитые тропинки к двум крошечным улочкам, что нестройными рядами огоньков светятся...

Могучий монолит плиты наклонился (почти беззвучно) и над могильным холмиком выставилась среброволосая под луной Венкина голова. Рот у головы открылся, однако вместо слов раздалось змеиное шипение, и что окончательно добило оскорбляющих память предков пьянкой на могильном холмике, это черный Венкин саван с развевающимися под ночным бризом невесомыми рукавами.

17
И щемящей тоской наполняя
Вы ползете за край земли
Невозвратные годы мои.

Ребята чухнули от меня, точно увидали привидение...

- Уже обо всем поговорили с твоими приятелями, – несколько рассеянно ответил Тео. – Какие здесь есть развлечения? Хочу срочно развеяться!

- Здешние развлечения тебе вряд ли подойдут! – ухмыльнулся Вайвей. – Не для тебя они!

- Имеешь в виду детские аттракционы? – невозмутимо спросил Тео. – Но мне почему-то кажется, что ты придумал как это исправить! – загадочно добавил он.

- Верно думаешь! – хохотнул Вайвей. – Есть у меня одна вещь… Бильярд называется!

- Подойдет! – воскликнул Тео...

34
Настойчивое гудение клаксона «Хаммера» за воротами, перерезало нить беседы, к тому времени практически истончившейся. Турсун Адамович подошел к вскочившему первым Никите, которому срочно потребовался Дани. Усатый ученый встал на пути.

– Ты способен соединить меня с дочерью? Ты отыскал ключ? – Могло показаться, доводы ширентуя и сподвижники за воротами, не трогали представителя науки своей настойчивостью.

– Ширентуй предупредил…
– Я слышал слова ширентуя, и все же?
– Если Вы...

…однажды в студёную зимнюю пору он из дому вышел – был сильный мороз…

Давно это было или недавно – неважно. Главное то, что начало этой истории положено в студёную зимнюю пору…

Лёгкая метель игриво навивала снежные мотивы. Монотонный треск лесопосадки от толстых слоёв снега растворялся во всепоглощающей тишине. Полная идиллия природы, которая придерживается небесных закономерностей, характерных для данной поры года. Красота царствует на земных просторах, и также, в пригородах родного Киева...

11

– Проходи. Садись.
Но Алексей не внял предложению и остался стоять у двери

Комната Лёхи была загромождена старой разностильной мебелью. Длинный овал обеденного стола, покрытый тёмной бахромистой скатертью, занимал весь центр комнаты под роскошной пятирожковой бронзовой люстрой.

Окна, такие же высокие, как в комнате Юноши, были обрамлены тяжёлыми, плотными портьерами, и оттого вся комната выглядела не столько мрачной и тесной, сколько таинственной.

– Ведь вот… видишь как… Ушли...

Давным-давно на западе мира рос великий лес. Исполинские дубы и буки, что произрастали там в изобилии, никогда не знали топора лесоруба и, отжив свой долгий век, тихо ложились на влажную землю, чтобы дать вкусить жизнь и солнечный свет своим молодым собратьям.

В тех краях жил некогда молодой друид, последний из жрецов этого древнего круга, чтившего зелёные души растений.

Жилище человека располагалось под корнями огромного дерева. Семилетним мальчиком взял его в ученики старый друид, живший...