Победивший

Жить стоит лишь ради того, за что стоит умереть.

Х Х Х

Учёный: человек, полный уверенности в начале своего исследования, и полный сомнений в его конце.

Х Х Х

Нет свободы для себя без свободы для других.

Х Х Х

Настоящее немногого стоит без веры в будущее.

Х Х Х

Подобно тому как твоя снисходительность к людям не должна распространяться на тебя самого, так и твоя беспощадность к самому себе не должна распространяться на людей.

Х Х Х

Хуже того плохого, что другие...

Это был не сон, это были мои обычные грезы, грезы во сне, но наяву.

Заходило солнце. Оно уже не пекло, а нежило. Я вышел к излучине реки, пытаясь найти брод, и увидел старика, сидящего на песке и мальчика с ним, наверное, внука.

Они жарили рыбу и с удивлением посмотрели на меня. Небольшая лодка была вытащена на берег. «Перевозчики», – подумал. Я подходил медленно и улыбался, пытаясь показать им, что я не опасен. Я посмотрел на себя со стороны и увидел сухого смуглого мужчину средних лет и...

Далеко-далеко, на берегу моря жил Мастер. А мастером он был в гончарном деле. И не было ему равных в изготовлении кувшинов. Одни кувшины были для хранения вина, другие для воды, третьи для молока. И для каждого случая гончар использовал различные смеси глины. В таких кувшинах вода не протухала, вино не портилось, молоко не прокисало. В этом и состоял секрет его мастерства.

Однажды на базаре гончар увидел нечто с прекрасным ароматом ...

Это было розовое масло. Никогда прежде у него не было...

Это был грот - уютная малогабаритная пещерка на вершине горы. Обрывистый склон её опоясывала бурная речушка с чистой быстрой и холодной водой. Спуститься к ней можно по узкой тропе, которую в народе называют козьей, змеившейся меж корявых сосенок и седых в трещинах скальных хрящей. Противоположная, более пологая сторона горы - царство мачтовых исполинов, сомкнувших кроны в поднебесье и обрекших подножие на вечный полумрак и прозябание. Тем не менее, густые заросли малины, акации и шиповника...

Смотрю в оконное стекло… пустота… тоска… окно зашторено бытом, рутиной. Хочется плакать. Кажется, что это уже невозможно победить… Собираю позитив изо всех закоулков своей души в теннисный мячик. Позитив светится, свет его такой белый и теплый.

Вот бы мне стать этим светом… А, была не была… Сжимаю мячик-позитив до состояния пшеничного зерна и сею через темечко в сознание. Как тепло! Зернышко проходит по сосудам… попадает в самое сердце. В этот момент сердце дает толчок, и… свет начинает...

Рассказывать о своей любви к Жанне, это надо рвать струны на своём теле, которые опутали тело моё как сухожилия, без которых невозможно движение моё, ибо любовь эта, берёт начало с тех пор, как зародилось сознание….

Мы были соседями. Родители наши дружили. Дружба их была из тех, про которые говорят, не разлей вода. Знали отцы наши друг друга также с детства. Родители лелеяли нашу дружбу, но, а мы с Жанной, находясь в пространстве дружбы родителей, и без их подсказки, не могли пробыть друг без...

Обычно я, написав статью, оставляю её, как мама в детстве, дрожжевое тесто, чтобы подошло. А тут не могу, ибо так хочется познакомить Вас с Харитоновым Виктором Ивановичем. Этот русский мужик, запустил моё сознание в сторону моих читателей, которых судьба, из-за их лени, наградила астмой, диабетом и другой заразой, которые люди некоторые несут до конца дней своих и не могут победить.

У меня сосед был, бывший командир полка. Мы с ним мало того, что были одногодки, родились в один день...

Прошлое, из которого не извлекли уроков, никуда не исчезает: оно дожидается нас в будущем.

Х Х Х

Из двух умных предпочтительнее тот, кто добрее.

Х Х Х

Шутка тем лучше, чем больше в ней доля истины.

Х Х Х

Друг, к которому мы часто относимся хуже, чем к врагу, - вот что такое наше здоровье.

Х Х Х

Если сегодня не съешь яйцо – завтра будешь есть курицу.

Х Х Х

Краткая болезнь делает больным, а долгая делает врачом.

Х Х Х

Перефразируя NN: дружелюбнее всего следует...

Уже в который раз я, еще далекая от Бога, сталкивалась с Великим Божественным откровением, которому и цены не было, но, будучи религиозно невежественной, в упор не видела, что жизнь удивительно разумна и более меня знает, во что меня втягивать и что из этого придется извлечь. Никогда, ставя перед собой ту или иную цель, ни на какой стадии своего духовного развития я не устремляла мысль к работе школьного учителя. Эта сфера деятельности никогда прежде не была лелеяна мыслью в этом направлении...

ОНА должна была вернуться домой через неделю, но не вернулась ни через две, ни через три, ни через много лет. Когда-нибудь это должно было случиться: ведь рано или поздно это происходит с каждым, кто произносит слово "домой" машинально и без удовольствия.

Думая не о Доме, а лишь о привычном направлении движения отсюда туда - движения, которое совершается каждый вечер вовсе не потому, что оно приятно или хотя бы полезно, а просто так надо. Вечером все идут по домам, вот и я как все.

"Я иду...