Пироги

Мэри, кроме того, что была красавицей, ещё и оказалась классной поварихой. Она к вечеру исполнила такой румяный пирог, от которого я ни на шаг не отходил. Начинка была самая, казалось бы обычная, но состав оригинальный: это был фарш из оленьей печени, грибов, жареного лука и местных специй. Причём, все ингредиенты в пироге участвовали разумно. Я искренне благодарил Мэри, а она, чуть уставшая от стряпни, однако, готова была выслушивать мои комплименты до бесконечности:

- Вы очень мне льстите...

Товарищи!.. (Все. Дальше нецензурно.)
/парафраз Н. Резник/

На свой позор отнял права старший инспектор ГАИ Фирсов у заведующего идеологическим отделом райкома партии.

Павел Иванович ему так и сказал с самой вредной из своих улыбок на губах:

- Завтра принесешь в мой кабинет и извинишься.
Брови старшего инспектора вверх поползли:
- Вот даже как? В таком случае рад с вами познакомиться, товарищ Кожевников. Возможно, за то время, пока вы будете хлопотать о своих правах, мы даже...

По живой луне отец показывал мне фамильное древо не раз и не два. Он меня достал с этим нафталином. В альбоме, в раме на стене, и так, и сяк: ветвящийся рисунок и обычная таблица с ремарками. Тот случай, когда я выказал пренебрежение: к чему всё это так уж хранить. Я думал о Баронском Парке, отвлёк он меня.
Отец:
– Если мы про них забудем, что, по-твоему, они будут есть?
– Па, но ведь фактически: если пирог оставить на столе, он так и будет лежать, черстветь… Еда предназначена для живых, мы её...

Уже поздно вечером наша летающая цитадель начала кружить над сгустком огней в океане – мы запрашивали посадку на авианосец, в название которого меня так никто и не посвятил. Пока в течение часа мы делали дозаправку и профилактику, я дремал в своём вип-номере вертолета, ну и иногда выглядывал в иллюминатор, наблюдая за техпроцессом. Нужно признаться, что военный вертолёт – это не особенно комфортабельное заведение, хотя и размещён я был в генеральской кабине, где имелся санузел, барчик с...

- Эй, ты, змей подколодный, червячок кольчатый! Выходи! Сражаться будем.

Дракон тяжко вздохнул. Закрыл файл, на полуслове, причем! Но вопли были такие, что продолжать писать свои мемуары, уже не было возможности.

Встал из гигантского кресла, сделанного для него гномами по спец.заказу, и вышел из пещеры.

Перед входом стоял крайне самодовольный принц. Вот во весь рост самодовольный! Всем собой.

Дракон хмыкнул. Неймется ему. Он уже навалял принцу два раза. После чего тот уходил, нет, уползал...

Это лето было пропитано одиночеством, как вишневый пирог сладким сиропом. Только, в отличие от пирога, вкус у него был не приторно-сладким, а в меру горьковатым, вязким.Оно было зачитано до дыр, завалено умными книгами, газетными вырезками, блестело чистейшими стеклами и крахмальными занавесками. Оно было исхожено дальними тропами, исписано стихами. Оно хотело праздника, любви, шумных дружеских компаний, но зациклилось на случайных встречах и мимолетных знакомствах, оставлявших в тетради...

Волхвы не боятся могучих владык,
И княжеский дар им не нужен,
Правдив и свободен их вещий язык,
И с волей небесною дружен.

Лицемерие и яблочный пирог

Ричард Перл разговаривал с истинно нео-имперской надменностью. Пентагонский Принц Темноты отчитал Мистера Бликс, как колониального подданного. А также совершенно чётко проинструктировал его по вопросу почему вторжение в Ирак было оправданным, даже если там не было найдено оружие массового уничтожения.

Это было в субботу, и Белом Доме...

Отец ходит с Горкиным по садику и разговаривает про яблоньки. Редко, когда он говорит не про «дела», а про другое, веселое: а то все рощи да подряды, да сколько еще принанять народу, да «надо вот поехать», да «не мешайся ты тут со своими пустяками».

И редко увидишь его дома. А тут, будто на гуляньи или когда ездил на богомолье с нами, – веселый, шутит, хлопает Горкина по спинке и радуется, какая антоновка-то нонче богатая. Горкин тоже рад, что отец душеньку отводит, яблочками занялся, и тоже...

Зимний вечер. На западе догорал и не мог догореть печальный закат. Наконец стемнело. Нагрянул незваный гость - северный ветер, закружил метель на пустынной улице. Вороха снега полетели вдоль домов, поползли позёмкой по тротуарам, сумасшедшие пляски затеяли под качающимися фонарями. Засыпало крыши и окна, за рекой метель бушевала в стонущем парке.

По улице шёл человек, подняв ворот длинного пальто и согнувшись навстречу ветру. Тёплый шарф плескался за его спиной, ноги шаркали и скользили...

Однажды к ребе Меиру из Перемышля пришел за советом мужчина. Он с горечью пожаловался, что в городе у него появился конкурент, который может пустить его по миру.

- Обращал ли ты когда-нибудь внимание на то, что конь, подходя к водопою, бьет копытом по берегу? Знаешь, почему он так делает? - спросил ребе.

Мужчина, раздосадованный тем, что ребе, очевидно, совсем не понял его жалобы, изумленно на него воззрился.

- Я тебе объясню, - продолжал ребе Меир. - Когда конь склоняет голову к воде...