Память воды

Кольца сознания и памяти…

…старое тело Мефодия, и согласия не спрашивая у хозяина, …сладко потянулось в постели холостяцкой…
___________ — Да нет же!.. В апреле «Москвич» мой перевернулся… Не в марте.
То память,.. усталая и в минуты утренние ( …вот: через несколько месяцев,.. всего – то,.. уже и. Восемьдесят годов …стукнет, от роду. «_____ … по сознанию?! Или в паспорте одном,.. простучит как?.. ВОЗРАСТ мой,..» — подумалось,.. однако и лениво совсем.)

…нет, авто-Машина та, что называлась...

Сегодня, когда вышел из дома, то намеренно шёл к учёному. Я знал, что Исаак Альбертович меня не ждёт. Иногда мне кажется, что он вообще никого и никогда не ждёт. В этот раз я шёл к нему с подарком. Неизвестно как он воспримет, ну я буду себя вести как всегда спокойно, тихо, без нервов, без нервов, блин.
Исаак Альбертович всегда чем - то занят и даже когда к нему пришёл, он тоже был занят.
- Здравствуйте, Исаак Альбертович.
Учёный стоял ко мне спиной и что – то делал. Что бы, не быть выгнанным из...

1
Запряженная вороными лошадьми белая карета остановилась перед Домом Усекновения – небольшой каменной башней, расположенной недалеко от центра Адского квартала Назарет Сити. Вельзевул вышел из экипажа, небрежным жестом отпустил кучера-манкурта и бросил мимолетный взгляд на припарковавшийся неподалеку позолоченный катафалк, напоминающий огромную навозную муху. Союз Праведников организовывал слежку достаточно топорно, что немного раздражало. Впрочем, князю негоже было много думать о подобных...

Ночь особенно темна перед рассветом...

1 ЧАСТЬ

1. БУДЕТ ТАК

Мне в эту ночь не спалось, и я решил немного прогуляться в надежде успокоить свои мысли. В последние времена накопилось слишком много тем для беспокойства, которые нужно было осмыслить. Но меньше всего хотелось думать об этом ночью. И надо было как-то отвлечься. По пыльной проселочной дороге я дошел до опушки леса. Большая Луна ярко освещала равнину, а в глубине леса стояла кромешная темнота. Здесь было прохладно и сыро. В этой...

Я обратился к двойнику Валерия Сюткина.
- Андрей, тебе говорили, что надо пилу взять?
- Я про пилу, как и про Верку модистку, первый раз в жизни слышу – невозмутимо ответил Андрей.
- Нет у нас никакой пилы – ответил я – кто-то из двух других Андреев накосячил.
- Ладно, выдвигайтесь, мы за вами - с этими словами шофёр отключился.
- Ну, что, понял, куда едем? – Андрей вытащил из пачки сигарету и с удовольствием выпустил пару колец дыма.
- Понял. Он меня уверил, что на мерседесе быстро нас догонит...

Первый день праздника Рош-а-шана, тот самый день, что венчает собой будущий год, застал меня в пути. Я был предоставлен самому себе и моя собственная судьба, была в моих же руках. Закинув рюкзак за плечи, я шагал по нескончаемому черному коридору, которым представлялась километровая аллея, идущая от мошава Кидмат Цви к перекрестку трех дорог.

Была ночь новолуния, одна из тех таинственных ночей, когда небо теряло из виду ночное светило. Говорят, сбежавшая в эту ночь с неба Луна чудит...

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Август. Полдень. Старшина милиции Сергей Сидоров стоит на разделительной полосе дороги, широко расставив ноги. Перекресток, находящийся во временном владении старшины, расположен практически в центре города. Один угол занят гостиницей «Воронеж» в красивом послевоенном здании с башней, шпилем и часами с боем. Напротив громада областного оперного театра. В третьем углу перекрестка гостиница «Брно», в четвертом НИИ Связи. В ста метрах начинается центральная площадь города с серым...

Поля совсем оголились. Только в глубоких лощинах да оврагах ещё таились от солнца грязно-ноздристые исхудавшие сугробы, но и те с шуршащими вздохами оседали, холодными струями уходили в землю. А земля была чёрная, бухлая, томно грелась под солнцем и нежила тучное своё тело, нахолодавшее под белыми пуховиками зимы. Разноголосо лопотала-бурлюкала вода. Толпами звонких мутных ручейков сбегала она со всех сторон и там, на дне оврага, затевала безудержный бунт, а потом сильная, освобождённая от...

Теперь уже не помнят, кто и когда вбил первый колышек на Волчанке. Быть может, это было ещё во времена Столыпинской реформы, когда крестьянская Россия поднялась с насиженных мест, и волна переселенцев покатила за Урал. А название осталось, наверное, с той поры, когда, говорили, голодными белыми зимами стаи волков осаждали хутор, резали скот в хлевах, скалились в окна изб. Леса тогда стояли дремучие, а домов-то было – раз, два и обчёлся. Многие мелкие поселения разорила война и последующий голод...

Как-то в Рождество гостил Фёдор Агапов в деревушке Соломатово у сестры Татьяны. Встретил там юную жёнку Игната Дергалёва Матрёну, большеглазую, нежноликую, умевшую вести непринуждённый разговор с таким милым хохлацким акцентом, что с того необыкновенного дня и плавилось в сладкой боли потрясённое Фёдорово сердце. Только вечер один был с нею рядом на соседской пирушке и до самой весны помнил её ласкающие взоры, будто искрами осыпающие его душу, помнил её мимолётную улыбку на подвижных припухлых...