О мёртвых только хорошо

–Тетя Аня! Тетя Аня! – звенели мальчишечьи голоса.
Я оглянулась. С детской площадки ко мне неслась ватага ребят. Впереди всех, размахивая руками и счастливо улыбаясь, бежал маленький Женька.

–Мы… тут... спорили… – пытаясь отдышаться, сбивчиво начал Женька, – как важнее быть, когда станешь взрослым…

–Какой человек лучше, – поправил Димка.
–Когда вырастешь, надо быть богатым и главным, как мой папа. Ведь, правда? – глядя мне в глаза, спросил Костик.

–Важно стать умным и честным...

Через два дня в моей квартире веселой трелью запел звонок. “Кто бы это мог быть?” – удивилась я. Мои друзья знали, что обычно в это время дня я работаю, и старались не беспокоить меня. Я открыла дверь и рассмеялась. На пороге, сверкая озорными глазенками, стоял Женька и держал за руку симпатичную маленькую девочку.

–А мы пришли сказку послушать! – бесцеремонно протискиваясь между мной и дверью, заявил мальчик. И смутившись, добавил:

–Если можно…
–Можно, можно! – улыбнулась я, провожая...

Февраль.
Как мало человеку надо для счастья, нет не того самодовольного счастья, над пропастью которого сытые рожи, воткнув в виртуальное пространство проникновенный рекламой взгляд, устремляются к одномоментному сегодня и сейчас. Для счастья просто ничего не надо, ровным счетом ничего, ни стоять на голове, дабы избавиться от шлаков, ни трястись, в надежде сбросить лишние кг и воспроизвести о-о, импульсируя в совместном экстазе от бесконечных восторгов друг друга восхваления. Для счастья нужно...

Один день одиночества…
На самом деле этот день был вечностью, в котором несоизмеримы

пространство и время, в котором протяжно завывает тоска, ликующая тоска одиночества придуманной свободы и независимости. Одиночество считается не наградой, а наказанием

за неуживчивый характер, несовместимость с другим, а отчаянное желание быть наедине с собой считается лишь поводом увильнуть

от социально значимой роли семьянина, мужа или домохозяйки.

Это был долгий поцелуй, слишком долгий, чтобы...

Май

Небольшой группкой нестройным строем под звуки марша двигалась колона ветеранов. Несоизмеримость великого праздника и небольшого отрезка улицы , выделенной для изъявления святых чувств вызывало спазмы бессилия и гордости. Ветераны беспардонно были прикрыты плакатами всевозможных общественных организаций, борющихся за право приоритета на каждом массовом сборище. Но праздник был, на лицах, аккуратно расставленных медалях на груди, в цветах, трогательно сжимающих их дрожащих руках. Сердючка...

Однажды два мастера дзэн повстречались в саду и решили поделиться друг с другом своей мудростью. После того как они уселись, первый мастер рассказал такую историю:

— Позавчера я проходил мимо рынка и увидел человека, продававшего драгоценности.

На одной чаше весов у него было золото, а на второй — чугун, и он уравновешивал их. Я смотрел на это и видел баланс вселенной.

Второй мастер улыбнулся и сказал:

— Баланс — это не смесь чугуна с золотом или хорошего с плохим. Баланс — это...

Однажды царь Бухары, видя тщету жизни, отдал своё царство и направился в Афганистан, чтобы найти духовное руководство.

Первое, что учитель поручил ему, было подметать в комнатах всех учеников. Там было множество самых разных учеников, и бедных, и богатых, но не было ни одного царя. Все они чувствовали большую жалость к этому человеку, который когда-то был царём, а теперь должен был подметать комнаты — выполнять работу, которой он никогда не делал прежде. Они ничего не говорили, но однажды не...

Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой. (Франсуа де Ларошфуко)

Все под одним Богом ходим, хоть и не в одного веруем. (В.И. Даль)

Господь всегда в творении. (Бернард Шоу)

Злой человек вредит самому себе прежде, чем повредит другому. (Аврелий Августин)

Не для житейского волненья, Не для корысти, не для битв — Мы рождены для вдохновенья, Для звуков сладких и молитв. (А.С. Пушкин)

В рай принимают не по заслугам, а по протекции...

Когда Господь создал человека, то он его спросил: сколько дать тебе жизни? И человек смиренно сказал:

— Сколько твоей воле будет угодно.

— Хорошо, — сказал Господь, — будешь жить двадцать лет.

Человек заплакал:

— Отчего так мало жизни ты дал мне?

Подошёл осёл, и сказал ему Господь:

— Тебе я даю сорок лет. Двадцать лет работай и помогай человеку, а двадцать отдыхай.

Взмолился осёл:

— Тяжело мне будет. Укороти мою жизнь.

— Дай мне эти годы, — попросил человек.

Господь...

Молчание.
Мы молчим.
Мы смотрим вверх – и молчим.
Мы смотрим вниз – и молчим.
Как-то опустело внутри. Выжженной степью ложится поверх всего. Поверх себя. Крадётся синей тенью по щербатым кирпичикам тёмных дворов и незаметно стелется под ноги. Бесшумно и упрямо. А в соседних окнах загорается свет. Большой и мягкий, он укладывается в рамах, подпирая собой равнодушные холодные стёкла. Кто-то включает фонарь, звонко щёлкая выключателем в тишине, и снова загорается свет. И снова всего лишь где...