Начинающим

Однажды утром, сойдя вниз, мисс Мези увидела, что автокорзинка для бумаг злонамеренно засасывает вчерашнюю почту, которую она вовсе еще не собиралась выбрасывать. Часы-календарь объявили время каким-то необыкновенно визгливым голосом; так нахально домашние автоматы обращались только с ней.

«Надо быть твердой», — подумала мисс Мези. И однако у нее задрожали губы, как всегда бывало, когда она робела. А робела она чересчур часто. Преглупо в наш век быть трусихой, ведь на дворе просвещенный и...

Межпланетный челночный корабль “Бернадотт” вздрогнул, резко накренился и неотвратимо пошел на-встречу холодным, уснувшим охристо-красным просторам Марса. Майкл Ахерн, инспектор Организации Объ-единенных Наций, впервые летел на красную планету.

Он с волнением всматривался в обзорный кормовой ил-люминатор, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь признаки жизни.

Тщетно. До купола, под которым располагалась колония, было еще далеко, и Ахерн различал лишь уны-лый, наводящий тоску песок. Он нервничал...

Поезд-то пришёл по расписанию, это электричка ушла раньше. Следующая только вечером…

Накануне пили коньяк. Угощал сосед по купе, начинающий коммерсант с мешком растворимого кофе. Потом видео-бар и пиво. Много пива. Голова гудит, словно это меня всю ночь метелили Шварценеггер и Сталлоне…

Зал ожидания полон. Фанерные кресла завалены багажом. Не очень-то и хотелось садиться в это «орудие инквизиции». И без того тошно…

На привокзальной площади выгнулась дугой огромная гусеница...

— Но почему не Моцарта? — спросил Хоугланд, с сомнением качнув головой. — Почему не Шуберта, например? В конце концов, если вы хотели воскресить великого музыканта, могли бы перенести сюда Бикса Бейдербека.

— Бейдербек — это джаз, — ответил я. — А меня джаз не интересует. Джаз вообще сейчас никого не ин-тересует, кроме тебя.

— Ты хочешь сказать, что в 2008 году людей все еще интересует Перголези?

— Он интересует меня.

— Моцарт произвел бы на публику большее впечатление. Рано или...

1 апреля я в шутку не пришел на работу, а начальство шуток не понимает - считает их прогулами.

А в нужный момент у мужа нет эрекции, словно его прибор сделан в Китае.

А говорят, что женщины любят ушами. Глупости. Моя любовница едва не оглохла от подобного эксперимента.

А он небось думает, что если я с ним в ЗАГСе расписалась, так уж сразу и женой стала.

А тут случайно увидела мужа с его любовницей, заходящих в ресторан. И она, дура, такого говнюка еще по ресторанам водит?

А я свою...

Не первый день в воздухе разлито что-то неосязаемое, но манящее, дурманящее одной мыслью о себе, предвкушение аромата первых цветов, неторопливого движения года к своему жаркому апогею, будоражащее смутными воспоминаниями о прошлом, о дивных садах Жозефины, виденных в сладком сне или в одной из жизней (кто знает?), при этом неизменно устремлённое в будущее.

Скоро на смену преимущественно сумрачным будням, тягостным ещё и оттого, что вместо положенного по всем неписанным сезонным законам...

3.
Зал Совета Девятнадцати. Окон нет. Светло, но по человеческому восприятию несколько серо.

Хрыч, перевертыш от имени Че-ырх наблюдает за экраном с невозмутимостью божества.

Члены Совета молчат, подражая самозваному «божеству» и привычно не доверяя спокойствию, способного обмануть, разве что уличного мальчишку.

- Жду мнений Совета о действиях Сарога! – умышленное «неуказание» в плюсы или минусы подчиненного.

События на экране легко читались по напряжению лиц членов Совета, которое...

....."Путь радости - путь счастливых избранников", - вспомнил я слова И. И впервые я оценил свое величайшее счастье, осознал на опыте дня, что иду путем творческой радости, внутри меня живущей.

Неожиданно для меня Раданда свернул в тенистую аллею.

Голос его звучал добротой. Но если перевести на язык музыкального восприятия, то интонация его была для меня неожиданностью. В тоне его не было строгости, но такая огромная серьезность, которая сразу напомнила мне, к какой священной и...

Путник, сколько дней ты в Пути? Кто знает? Сколько испытаний ты перенес? Изорвалась твоя одежда, износилась обувь твоя, на теле твоем раны… Лишь в глазах сохранился огонь и устремление к цели.

Встречи с людьми редко приносили тебе радость. Чаще всего ты сталкивался с непониманием.

Кто-то, заметив тебя еще издали, опускал глаза и быстро отходил в сторону, спеша по своим делам.

Твой вид нарушал его душевный покой, тревожил его добропорядочность. Он хороший семьянин и благонадежный...

Это было в то время, когда Христос открывал людям своё учение.

Учение это было так ясно, и следование ему было так легко и так очевидно избавляло людей от зла, что нельзя было не принять его, и ничто не могло удержать его распространения по всему свету.

И Вельзевул, отец и повелитель всех дьяволов, был встревожен. Он ясно видел, что власть его над людьми кончится навсегда, если только Христос не отречётся от своей проповеди.

Он был встревожен, но не унывал и подстрекал покорных ему...