Моисей сказал: Все от Бога

Последние дни июля принесли невиданную жару. Дождя не было почти месяц, и асфальт на улицах буквально плавился. Подошвы прохожих оставляли на нем четкие отпечатки. В отдельные дни столбик термометра зашкаливал за сорок − и это в тени.

Измерить же температуру на солнце было невозможно — у градусника не хватало шкалы.

Измученные горожане спасались на Дону. Поблизости от воды было немного прохладнее. Те же несчастные, кто томился в душном городе, старались снять с себя все, что можно. Если бы...

Предчувствия томили – быть неприятностям!
Вроде бы неоткуда – начало обычного рабочего дня. На улицах фонари, на небе звезды. Дорога нормальная. Сам в настроении, а вот…

Рубахин на всякий пожарный сбавил скорость. Тут же сигналы за спиной.

Спокойнее, Соломон, спокойнее – в мыслях погладил себя по груди.

Доехал без происшествий. Слава те…
Охранник козырнул у ворот - в руках не базука, а лопата для уборки снега.

И здесь пронесло. Что ж ты, сердешное, так пульсируешь? – это Рубахин...

В маршрутке люди в пол-голоса обсуждают горькие новости войны...

И тут вдруг чистый и звонкий детский голос:
- Мама! Если мы все-все попросим Бога, он выключит войну?!

Девочка четырех лет, пристально смотрела в лицо матери

Стало тихо, тихо, а потом заплакали женщины.

Часть 1. Философия Любви

Условие допустимости

С чего-то все равно надо было начинать, пока не поздно, и Алим предложил проверить все версии на условие допустимости.

– Это что еще за условие такое? – поинтересовалась Яна.

– Это я только что придумал, – невозмутимо продолжил Алим, – предположим, что мы в игре. Каждое наше действие – это ход. Выиграет тот, кто первым достигнет цели. А для этого нужно постоянное обновление, потому что уже известные действия игра делает быстрее...

Часть 3. Философия Воли

Огонь Прометея

– Мне кажется, что все, что происходит, как раз касается науки той, которая и не наука вовсе, а жизнь, представшая сама собой, – Алим задумался и замолчал.

Сидевшая за ним по кругу Мила продолжила, явно ощутив на себе чей-то пристальный взгляд, и перешла сразу на более глубокий уровень:

– Но что наука, ведь она стоит на матушке земле упрямо, твердя…

Как твердь, она упряма, всегда направлена вовне, всегда боится так обмана, что...

Во мне как будто свербило, как будто нудило, временами подташнивало. Я не могла ничем заняться, как ступор, ничего ко мне не может пробиться со стороны, ни желания ни обязательства, я полностью какая-то чУдная сама себе. Тут мне кажется, что я труба, широкая труба, диаметром с мою голову и ощущаю ее полость и пустоту, идущую вверх!

Мне не хочется ничем заниматься, да мне ничего и не доступно в таком состоянии.

Вчера у меня был удивительный день. Кайф от того, что со мной происходило мне...

/ продолжение /

Рома испугался и побежал в ванную.
- Господи, что случилось, что ты вытворяешь?!.
- Ничего страшного,- почти спокойно ответил Гоги,- не видишь, делаю упражнения для

ног. Что мне вечно в твоей ванне торчать?
- Ещё сегодня утром тебя это устраивало,- подозрительно заметил Рома.

- Вечер утра мудрее,- переврал на свой лад Гоги,- я передумал.

Рома промолчал и пошел на кухню к Люсе. Он оперся о дверной косяк и как-то обречено

сказал:
- Все, Люся, приехали. Шей...

Бывший доцент кафедры вечной мерзлоты из Якутска Ицхак Кацнельсон, далеко не новый

репатриант из бывшего Союза и так же бывший профессор института марксизма-ленинизма

Григорий Фишман, выходец оттуда же, играли в шахматы в скверике у фонтана на улице Нор-

дау, что в городе Хайфа.
Не спеша обдумывая очередной ход, Ицхак задумчиво сказал:

- Знаешь, Гриша, за эти пятнадцать лет, что мы в Израиле, я уже опробовал все спосо-

бы быстрого обогащения, описанные в детективной литературе...

Гл. 7
Горькая свобода

По выходе из тюрьмы я поселился у друзей в кибуце и вновь сел за трактор. Правда, на сей раз, я не собирался оставаться там ни насовсем, ни надолго, но мне нужна была хоть какая-то крыша над головой, пока я огляжусь и найду себе работу и жилье. Первое, что я сделал после этого, это попытался продолжить публикацию двух моих книг, которая была прервана моей посадкой. Когда я сел, я сам освободил издателей от данного мне слова опубликовать их, освободил до тех пор, пока...

Жил-был щенок. Звали его Догли. Жил он в большом доме и был любимцем всей семьи. Его любили все: и взрослые, и дети, и другие домашние животные. Не любить его было невозможно, он был такой милый, такой весёлый, такой непосредственный и смышлёный.

В доме, кроме щенка, жил большой, белый, говорящий попугай по имени Тигр; старый, полуслепой кот Шмат и маленькая серая мышка по имени Мышка.

Тигр жил в клетке, Шмат на диване, а Мышка бегала по всему дому, где хотела. Шмат почти не слезал с дивана и...