Лист бумаги

Кольца сознания и памяти…

…старое тело Мефодия, и согласия не спрашивая у хозяина, …сладко потянулось в постели холостяцкой…
___________ — Да нет же!.. В апреле «Москвич» мой перевернулся… Не в марте.
То память,.. усталая и в минуты утренние ( …вот: через несколько месяцев,.. всего – то,.. уже и. Восемьдесят годов …стукнет, от роду. «_____ … по сознанию?! Или в паспорте одном,.. простучит как?.. ВОЗРАСТ мой,..» — подумалось,.. однако и лениво совсем.)

…нет, авто-Машина та, что называлась...

Хочу сразу извиниться перед тобой, мой добрый странник, за то, что я зря потрачу твоё время. Этот рассказ я написал не для тебя, я написал его только для себя, для будущего себя. Я написал его в одной из моих прошлых жизней с той целью, чтобы прочитав его в этой жизни, я мог помочь себе в духовной реализации. Это означает лишь одно, что если этот рассказ заставит тебя задуматься о своей жизни, если после прочтения, ты захочешь стать другим человеком, то этот рассказ написал в предыдущей жизни...

Баронский Парк разбит на высокой крутой излучине, где река Межа впадала в основное русло. Он большой и густой как лес. В глубине за чугунной оградой пансион для девочек Старый Каштан, по имени баронской усадьбы, отнятой у хозяина. Слабаком барон оказался, не Межичам чета. Каштаны теснили, сминали ограду и умерли на ней. Остались дубы, старые и замшелые, но живые.
В тырнете легко находятся фотки чугунных ворот Баронского Парка. Осенние, без вариантов. На самом верху арки обязательно кленовый лист...

Когда один мой знакомый, нежданно-негаданно получил квартиру по расселению, он был премного напуган, войдя в нее. Во все стены - и в обои, и в косяки - были воткнуты булавки.

…Риелтор сказал, что ничего страшного, жила, мол, раньше здесь старушка-портниха. Но того моего знакомого это не успокоило. Он купил резиновые перчатки и, надев их, вытаскивал булавки из стен, кидая каждую в картонную коробку. В нее же отправились и перчатки. Коробка была сожжена ночью на пустыре. В квартире пришлось...

-Этто кто меня, Бабу Ягу в седьмом поколении, темной бабкой назвать посмел?!

Баба Яга, держа в одной руке «Лесной вестник», красиво напечатанный на огромном листе лопуха, злобно пялилась на свой портрет. Во всю первую полосу!

-И где они такие лопухи выращивают?! Сами…лопухи, так себе под стать и растение выбрали! Ну, покажу я вам сейчас, кто из нас сила темная!

Баба Яга была дамой мудрой, продвинутой, даром, что ли столько веков по всяким мирам путешествовала, и знала, что на сражение надо...

Она меня тогда спросила: «Любите ли вы осень?», я молча про себя ответил, смотря какую осень. Есть осень в начале, есть бабье лето, которое любят не только бабы, но и деды, и дети. Она повторила вопрос, заглядывая в глаза и держа букетик кленовых листьев. Я увидел на дороге необычно маленький красный кленовый листик, поднял его и отдавая ей ответил «Да!» Она взяла листик и рассмеялась. Я вновь про себя спросил: «Что тут смешного?» Странная женщина, одно слово баба и это её лето со слякотью...

В саду между деревьями, кустами и цветниками росли дуб и роза.

Дуб был деревом величавым, а его могучие ветви казались короной, властно нависая над скромными цветами в саду.

У розы был лишь стебель с несколькими зелёными листьями и острыми колючками. Она выглядела слабой, как будто вот-вот завянет. Крепкий дуб смеялся над ней, пренебрежительно говоря:

— Ты — лишь ничтожная колючая ветка.

Когда дул ветер, дуб шевелил своими бесчисленными листьями, создавая шум, удивительный свист и...

Я думал, что в жизни этого не расскажу, язык не повернётся. Худший стыд – распростёртый на всеобщее обозрение. Но жизнь ушла из меня, хочу исповедаться её последними каплями.
Лето ещё только накатывается, подминая город под себя, а я уже не могу переносить его мускусный животный смрад. Задыхающийся вечер умножает всё на камфару: сквер в душной сирени, креозот на путях, полынь вдоль насыпи, чердачную пыль, гудрон плоских крыш.
Перегретый кровельный металл обжигает ноги. За старой антенной...

Последнее фотодокументирование в году, без одежды. Уже просто худой, а не как скелет. Руки обвиты толстыми венами и приобретёнными на «фитнесе» мышцами. От «кругосветки» на память во весь корпус – фрактальные следы ожогов. Такие оставляет грозовой удар: двухголовые змеи, ветвистые деревья, и собственно молнии.
Малёк легко представлял себе этого человека в новостных сводках, в рубашке и галстуке, под заголовком, занимающим четверть листа: «Вышел из тюрьмы… Победил на выборах… Встретился с главами...

На маленькой улочке, в одном городе, затесавшейся между высотных домов, стояли обычные деревянные домики.

Смотрелись они необычно. Как будто кусочек прошлого, занесло каким-то ветром, в наш беспокойным мир.

В двух домах по соседству, жили два старинных друга. Они дружили с детства, хоть и были очень, очень разными. Но может быть, потому и дружили?

Один умел радоваться мелочам, всему вокруг. Просто потому что. Утру, солнцу, яркому осеннему кленовому листу, первым заморозкам и ранней капели. Да...