Косметика

Я шла по вечерней пустынной аллее. Осенний листопад сегодня был особенно прекрасен. Солнце особенно нежно. Мне все казалось особенным. В этот день произошло самое главное событие в моей жизни: я получила предложение выйти замуж от человека, который мне нравился еще со школьной скамьи. Его звали Никитой. Достаточно скромный, серьезный молодой человек, двадцать четырех лет. Светлые глаза этого блондина всегда источали нежность и заботу.

Пройдя через дорогу, я завернула за угол многоэтажного...

Эту историю в разное время рассказали мне незнакомые между собой люди. Поставив точку в конце Ханифкиного повествования, я перечитал и обеспокоился: не всё в ней вяжется и стыкуется. Упущен самый драматичный момент – визит на кладбище бравого прапорщика и пальба из пистолета. Хотел было отложить написанное до лучших времён, но пришла мысль: быть может, после публикации ещё кто-нибудь из участников событий откликнется, объявится и расскажет свою версию той кошмарной ночи иль дополнит уже...

Жалость – аморальное чувство, зависть – глупое. Но всегда найдется, кому позавидовать и кого пожалеть. Разумеется, этого я не сказала, а продолжала щебетать нечто банальное, удобоваримое для Машки. Пашуня хохотнул, уловив издёвку, не отрываясь от телеэкрана, пива и орешков.

Я мрачно отметила, что от меня он оторвался уже давно. Наше параллельное сосуществование держится на его усталости и моём чувстве юмора. И наоборот.

В который раз за это несносное воскресенье сдержала порыв врезать чем...

С самого утра, казалось, весь мир обернулся против меня. Всю ночь мне снились кошмары, а наутро я проснулась с ужасной головной болью и чувством слабости во всем теле. Борясь с желанием получше укутаться в одеяло и не вставать весь день, я собрала всю свою волю в кулак и села в постели. Казалось, что голова вот-вот разлетится на кусочки. «Интересно, хватит ли моих мозгов, чтобы залепить весь потолок?» - пришло мне в голову. «И о чем я только думаю? Давай, вставай, выпей таблетку от головной боли...

Ирочка была сумасшедшей. Она и сама не помнила, как и когда сошла с ума. Когда-то, довольно давно, Ирочка была умненькая, молоденькая и хорошенькая и вместе с родителями жила в старинном красивом доме неподалеку от университета. Училась она на мехмате, где ее отец профессорствовал, и редкий однокурсник не был влюблен в нее. Личико у Ирочки было простенькое, французское, но прелестно освещалось карими выпуклыми глазками и яркими безукоризненными зубами, и фигурка была хороша, тоненькая, идеальной...

И снова я сижу дома одна, перед белым, как снег листом бумаги, и никак не могу сосредоточиться. Она – добрая, бескорыстная учительница, а он - красавец-террорист по неволе, потерявший свой путь в жизни. Они тянутся друг к другу, но никак не могут преодолеть пропасть, разделяющую их бесконечно разные миры! Много пафоса и трагизма, но мало смысла. А так все красиво начиналось! Я понимаю, что такая история не может иметь хороший исход, а о плохом писать – рука не поднимается. Да и не могу я...

Она всегда хотела иметь ребёнка, особенно девочку. Ещё будучи совсем маленькой, мечтала о большой счастливой семье. И вот родила одного мальчика, через несколько лет другого. Всё своё время посвящала детям и мужу. Она хотела быть не просто матерью, а хорошей матерью: водила детишек на разные секции, старалась определить их в самые лучшие сады, школы. Конечно, на это у неё уходило всё время и почти все деньги, которые давал ей муж, но она была счастлива. Для себя ей нужно было немного: недорогая...

Девушка Маша давно была уже не девушка в свои 46 лет. Однако природная энергия и запас нерастраченных сил позволял ей активно двигаться и чувствовать себя моложе. На сколько моложе, как сама определила – «ну лет эдак на 20». Чем вызывала саркастические усмешки коллег женщин. Мужчины же относились к этому спокойно, тем более их в фирме было не так много. Руководство её любило за то возможность разгребать большой объём работы. И всегда, проходя мимо стола директор отпускал её пару комплиментов...

Женщина медленно и бесцельно брела сквозь осень по городу.

Узкими улочками, тесными дворами, заброшенным парком.

По тротуарам, покрытым лужами… полустёртым «зебрам» переходов… набухшим водой песчаным садовым дорожкам…

Шуршали колёса проезжающих мимо машин. Гремела собачья цепь в промокшей будке. Тренькал звонком укутанный в полиэтилен велосипедист.

Это тоскливое скольжение Женщины сквозь неясные блики и звуки, сопровождал скучный, как метроном, стук её каблуков.

Ни промозглый...

В дверях комнаты возник Юноша. Лет двадцати. Светлые, соломенные волосы. Голубые глаза. Оглядевшись, он остался стоять у вешалки.

Вернулась Женщина и, никак не прореагировав на гостя, раздражённо поставила невымытую посуду на стол.

Бесцеремонно отодвинула рукой Юношу, взяла с вешалки кожаное пальто. Раздался телефонный звонок. На ходу, одеваясь, Женщина сняла трубку:

– Выхожу! А он что у тебя остался? Спит? Так разбуди и скажи, что в следующий раз, когда ему взбредёт в голову меня кому...