Короткие анекдоты

После развала Союза, нашей семье повезло, что жили в Казахстане за сто километров от Российского города. Как переселенцам, выделили 3 тысячи долларов по беспроцентному займу на 10 лет. Мы купили квартиру и на своей машине с прицепом стали помаленьку перевозить вещи.

Средний сын находился в Казахстане, а с меньшим сыном, я занимался перевозкой.

Однажды сын принёс щенка, немецкую овчарку. Жена естественно браниться, в чужом городе, маленькая квартира? Но Аркан, так его сын назвал, вероятно...

Это не вымысел, а реальный случай из жизни. Вор решил залезть в одну из квартир, на второй или третий этаж и поживиться чужим имуществом, но когда он аккуратно вырезал балконное стекло и пробрался в комнату, неожиданно обнаружил там читающего газету сонного хозяина.

Вор так испугался, что рванул обратно на балкон, машинально схватил лежащий на балконе надувной матрас и, вцепившись в него крепко, спланировал на нем с большой высоты на землю, при этом сломав себе ногу, но повторив подвиг...

Речь идет о новых подробностях ДТП с участием знаменитого игумена Тимофея, настоятеля храма Илии Пророка в Обыденском переулке.

Как стало известно "МК" из источников в МИД РФ, за немецкую машину BMW Z4 с дипломатическими номерами игумен Тимофей выложил наличными 40 тысяч евро.

Продавец авто - заместитель руководителя дипмиссии Республики Мальта в России НИкола Сукманджиев приобрел эту иномарку в 2009 году. ПО слухам, Сукманджиев приятельствовал со священником. Когда дипломат поделился...

Старый боксёр, время и музыканты.

Старый боксёр.

В мире много боксёров. И только самые крепкие из них продолжают выступать на склоне лет. И только самые крепкие из самых крепких продолжают выступать на склоне лет, да ещё и оспаривать чемпионский титул на вершине боксёрского Олимпа у молодого чемпиона. Ибо время - это самый грозный соперник, отбирающий обычно все чемпионские титулы без разбора. И никому ещё не удавалось победить его окончательно. Боксировать с самим временем, что может быть...

«Быть или не быть? - вот в чём вопрос» .

Я сажусь за письменный стол и кладу перед собой чистый лист бумаги. Очередной лист из толстой пачки таких совершенно одинаковых листов. Я всегда так делаю, когда хочу написать что-нибудь особенное.

Беру лист. Самого белоснежного цвета. Конечно, все листы белоснежного цвета, но этот - особенный. Идеально ровный, прямоугольный лист самого белоснежного цвета. Само – совершенство! И он – в ожидании! Он готов послушно отразить в себе любой знак или линию...

Раз приехал Хрущев в Туркмению в колхоз "40 лет без урожая" *

Туркмены ему приподнесли в пиале ** чал, тот попробовал,

Это что такое?, спрашивает
Это чал, Никита Сергеевич
А из чего он делается?

Из верблюжьего молока
А что верблюды едят?
Колючку
Вот, колючку нужно растить!!

А в Туркмении ничего больше в пустынях и не растет

* Имеется ввиду колхоз 40 лет ТССР
** чашка без ручки на востоке

История вторая – «Гастарбайтер».

Нет ничего приятнее домашнего вечера. Когда шумный день уже прошёл, время на часах уже приближается к 23, и тебя никто не донимает звонками. И ты принимаешь душ, устраиваешься на диване перед сном и берёшь в руки свой старенький КПК, чтобы написать кусочек новой истории про свободу. Да, очень интересно: станут ли когда-нибудь все люди на Земле свободными? И я, когда напишу все эти истории - стану хоть чуть-чуть свободнее? Хотя бы от этого безумного желания...

История третья – «Чемпион».

- Что-то ты совсем потух, макс? Изо дня в день всё тут в одной и той же позе сидишь. Ты в курсе, что занимаешь самое популярное у нас тут место?

Макс молча сидел у кусочка облака… Да, точно – я не описался.

Макс сидел у кусочка облака, которое виднелось вверху через толстые железные прутья маленького окошка, наглухо вмонтированные в стену метровой толщины.

- Молчишь, угрюмый - на вопросы не отвечаешь, – спросил у макса сухой ехидный старикашка с...

Когда нечего ловить – ловить нечего!

Я хочу написать о Витебске, все до самой последней строчки. Описать все улицы, лестницы, дома из красного кирпича, сиротливый бюстик Суворова, на изогнутой старой улице, вновь поднимающиеся церкви, на горе у креста, с которой помню казалось бы еще так недавно сигали на портфелях по снегу и конечно немилосердно резали их о торчащие из земли гвозди и просто ржавые прутья, а дома потом говорили, что это какие-то недобрые люди в автобусе... И стыдно было за эту ложь и боязно что узнают и весело...